Что включает в себя воинское наследие великого русского полководца а в суворова
Как правители распорядились наследием Суворова
В 1800 году великий русский полководец Александр Васильевич Суворов умер. Что дал он российской державе? Его победы над турками обеспечили России широкий выход к Черному морю вплоть до Дуная, где была взята казавшейся неприступной крепость Измаил.
Поляки имели все основания держать обиду на Александра Васильевича за подавление своих национальных восстаний. Итальянцы были в долгу у него за Милан, Турин, собственно как и австрийцы. Он создал победоносные традиции русской армии, которой еще долго следовали его ученики, а затем и более далекие потомки вплоть до советского времени. А в целом его победы обеспечили огромный рост военного престижа России в конце XIX века.
Конечно, основное наследство Суворова – это его вклад в военное дело. Историки всегда обращали внимание на его тактические действия – быстрота, инициативность всех от генерала до рядового, наступательность и решительность, глазомер – оценка поля боя для выбора действий. Действия Суворова действительно отличала гибкость, нешаблонность, новаторство.
Многие его тактические построения нашли воплощение в российской армии только в XIX веке. Свои взгляды на ведение боя он изложил в своей книге «Наука побеждать», которую распространял даже среди союзных армий, типа австрийской, чтобы они подтягивались до его уровня.
Важной частью военной идеологии Суворова было его отношение к солдатам, которых он берег и получал в ответ самопожертвование и стойкость.
К сожалению, эту часть суворовского наследия правители и полководцы последующих эпох использовали крайне мало. В солдатах чаще видели расходный материал и стойкости добивались через страх.
Суворов относился к солдатам не как к массе, а как к организованным личностям, от моральной и военной подготовки которых зависит победа. Так уставы Павла I предписывали ведение плотного огня в строю, а Суворов считал, что гораздо больший эффект дает не плотность огня, а его прицельность, которая требует тщательной подготовки каждого солдата.
Особое значение Суворов придавал сознательности действий солдат в бою, умению самостоятельно принимать решения, проявлять инициативу. Надо сказать, что руководству, вплоть до правителей во все времена подобный подход не слишком нравился.
В авторитарных государствах, к которым вполне можно отнести Россию на всех этапах истории, инициативность подчиненных не приветствуется, «инициатива наказуема», даже если она и полезная. Правителям нужен послушный исполнитель их воли, а не самостоятельно мыслящий.
Во многом поэтому у самого Суворова и не складывались отношения с императорами. Кутузов, например, не осмелился противоречить желанию Александра I дать бой при Аустерлице, хотя знал, что битва наверняка закончится поражением.
Трудно себе представить, чтобы Суворов занял такую же позицию. Поэтому на словах правящие круги до нашего времени восхищаются Суворовым, но никто из них не желал иметь его у себя. Поэтому все отзывы о Суворове были насыщены пафосом, но не прагматичным анализом, при котором бы выяснилось, что его наследие на самом деле не используется.
Вместе с тем некоторые правители все-таки понимали, что победоносный суворовский опыт следует использовать для повышения боеспособности войск. Хотя правильнее будет сказать, что не сами правители, а их дальновидные сановники.
Так при Александре II подготовку и осуществление военной реформы вел военный министр Д.А. Милютин, который был не только чиновником, но и крупным теоретиком военного дела, профессором Академии Генерального штаба. И при реформировании он во многом руководствовался наследием А.В. Суворова.
Но даже Милютин, сын своего бюрократического времени, почитал главной причиной победоносности Суворова созданное им нравственное состояние войск. Оно, безусловно, имело значение и нередко играло огромную роль в конкретных сражениях, но даже сам Суворов указывал, что нравственные качества бесполезны без искусства.
Говоря о гениальности Суворова, многие забывают, что победы были достигнуты не им одним в одиночестве, а благодаря организованному им штабу – мозговому центру подготовки его побед. Это было новаторский метод, который позже становится необходимейшим условием военных успехов, как это было продемонстрировано не раз германским генштабом, начиная с XIX века.
Залогом эффективности была самостоятельность и независимость штаба в разработке операций, что совершенно не соответствовало военным традициям России после Суворова, в основу которых была положена не самостоятельность, а исполнительность. Недаром Павел I начал свое третирование Суворова с того, что приказал распустить его штаб, как опору его независимости.
Успех достигался тогда, когда, скрипя зубами, правители предоставляли полководцам самостоятельность. Победы Суворова в Итальянском и Швейцарском походе были обеспечены получением им полной свободы действий. Его ученик Кутузов сумел переломить ход Отечественной войны, потому что Александр I очень нехотя дал ему абсолютные полномочия в командовании войсками.
Нельзя не отметить и стратегическое дальновидение Суворова. В 1777 году он командует войсками на Северном Кавказе, где сочетая силовые методы и дипломатические, сумел установить дружественные отношение с местным исламским населением – предтеча Кавказской войны – пресекал всякую грубость и жестокость по отношению к мусульманам.
Стоит ли говорить, что когда Россия начала Кавказскую войну 1817-1864 гг., то этот суворовский подход был отброшен, и была сделана ставка на силу. И только после десятилетий бесплодного ее использования граф М.С. Воронцов вновь вернулся к опыту Суворова, что и принесло успех.
Можно сказать, что из наследия Суворова, как правители, так и чиновники военных ведомств по-настоящему принимали только одно – духовную составляющую, вернее, только одну ее часть – набожность, которую Суворов активно внедрял в свои войска.
Причем, если сам Суворов видел в ней идеологический стержень, основу стойкости и сплоченности войск, то в последующем под набожностью понималась беспрекословная покорность начальству и терпение. То есть вещи, противоположные суворовскому пониманию.
Хотя у Суворова остались ученики, ни один из них не достиг подобных ему вершин. Они были талантливыми, но односторонними в своих талантах. Багратион – прекрасный тактик, но не очень хороший стратег. Милорадович – храбрый военачальник, но как по тактике, так и по стратегии не слишком искусен, Кутузов – дальновидный стратег, но не мог тягаться с Наполеоном непосредственно на поле боя.
Никто из них, да никто и в последующие времена не вышел на суворовский уровень полководческого искусства. Хотя это объясняется не столько отсутствием талантов, сколько изменением характера войн, где полководец становится хоть важным, но лишь элементом гигантского военного комплекса.
Как правители распорядились наследием Суворова
В 1800 году великий русский полководец Александр Васильевич Суворов умер. Что дал он российской державе? Его победы над турками обеспечили России широкий выход к Черному морю вплоть до Дуная, где была взята казавшейся неприступной крепость Измаил.
Поляки имели все основания держать обиду на Александра Васильевича за подавление своих национальных восстаний. Итальянцы были в долгу у него за Милан, Турин, собственно как и австрийцы. Он создал победоносные традиции русской армии, которой еще долго следовали его ученики, а затем и более далекие потомки вплоть до советского времени. А в целом его победы обеспечили огромный рост военного престижа России в конце XIX века.
Конечно, основное наследство Суворова – это его вклад в военное дело. Историки всегда обращали внимание на его тактические действия – быстрота, инициативность всех от генерала до рядового, наступательность и решительность, глазомер – оценка поля боя для выбора действий. Действия Суворова действительно отличала гибкость, нешаблонность, новаторство.
Многие его тактические построения нашли воплощение в российской армии только в XIX веке. Свои взгляды на ведение боя он изложил в своей книге «Наука побеждать», которую распространял даже среди союзных армий, типа австрийской, чтобы они подтягивались до его уровня.
Важной частью военной идеологии Суворова было его отношение к солдатам, которых он берег и получал в ответ самопожертвование и стойкость.
К сожалению, эту часть суворовского наследия правители и полководцы последующих эпох использовали крайне мало. В солдатах чаще видели расходный материал и стойкости добивались через страх.
Суворов относился к солдатам не как к массе, а как к организованным личностям, от моральной и военной подготовки которых зависит победа. Так уставы Павла I предписывали ведение плотного огня в строю, а Суворов считал, что гораздо больший эффект дает не плотность огня, а его прицельность, которая требует тщательной подготовки каждого солдата.
Особое значение Суворов придавал сознательности действий солдат в бою, умению самостоятельно принимать решения, проявлять инициативу. Надо сказать, что руководству, вплоть до правителей во все времена подобный подход не слишком нравился.
В авторитарных государствах, к которым вполне можно отнести Россию на всех этапах истории, инициативность подчиненных не приветствуется, «инициатива наказуема», даже если она и полезная. Правителям нужен послушный исполнитель их воли, а не самостоятельно мыслящий.
Во многом поэтому у самого Суворова и не складывались отношения с императорами. Кутузов, например, не осмелился противоречить желанию Александра I дать бой при Аустерлице, хотя знал, что битва наверняка закончится поражением.
Трудно себе представить, чтобы Суворов занял такую же позицию. Поэтому на словах правящие круги до нашего времени восхищаются Суворовым, но никто из них не желал иметь его у себя. Поэтому все отзывы о Суворове были насыщены пафосом, но не прагматичным анализом, при котором бы выяснилось, что его наследие на самом деле не используется.
Вместе с тем некоторые правители все-таки понимали, что победоносный суворовский опыт следует использовать для повышения боеспособности войск. Хотя правильнее будет сказать, что не сами правители, а их дальновидные сановники.
Так при Александре II подготовку и осуществление военной реформы вел военный министр Д.А. Милютин, который был не только чиновником, но и крупным теоретиком военного дела, профессором Академии Генерального штаба. И при реформировании он во многом руководствовался наследием А.В. Суворова.
Но даже Милютин, сын своего бюрократического времени, почитал главной причиной победоносности Суворова созданное им нравственное состояние войск. Оно, безусловно, имело значение и нередко играло огромную роль в конкретных сражениях, но даже сам Суворов указывал, что нравственные качества бесполезны без искусства.
Говоря о гениальности Суворова, многие забывают, что победы были достигнуты не им одним в одиночестве, а благодаря организованному им штабу – мозговому центру подготовки его побед. Это было новаторский метод, который позже становится необходимейшим условием военных успехов, как это было продемонстрировано не раз германским генштабом, начиная с XIX века.
Залогом эффективности была самостоятельность и независимость штаба в разработке операций, что совершенно не соответствовало военным традициям России после Суворова, в основу которых была положена не самостоятельность, а исполнительность. Недаром Павел I начал свое третирование Суворова с того, что приказал распустить его штаб, как опору его независимости.
Успех достигался тогда, когда, скрипя зубами, правители предоставляли полководцам самостоятельность. Победы Суворова в Итальянском и Швейцарском походе были обеспечены получением им полной свободы действий. Его ученик Кутузов сумел переломить ход Отечественной войны, потому что Александр I очень нехотя дал ему абсолютные полномочия в командовании войсками.
Нельзя не отметить и стратегическое дальновидение Суворова. В 1777 году он командует войсками на Северном Кавказе, где сочетая силовые методы и дипломатические, сумел установить дружественные отношение с местным исламским населением – предтеча Кавказской войны – пресекал всякую грубость и жестокость по отношению к мусульманам.
Стоит ли говорить, что когда Россия начала Кавказскую войну 1817-1864 гг., то этот суворовский подход был отброшен, и была сделана ставка на силу. И только после десятилетий бесплодного ее использования граф М.С. Воронцов вновь вернулся к опыту Суворова, что и принесло успех.
Можно сказать, что из наследия Суворова, как правители, так и чиновники военных ведомств по-настоящему принимали только одно – духовную составляющую, вернее, только одну ее часть – набожность, которую Суворов активно внедрял в свои войска.
Причем, если сам Суворов видел в ней идеологический стержень, основу стойкости и сплоченности войск, то в последующем под набожностью понималась беспрекословная покорность начальству и терпение. То есть вещи, противоположные суворовскому пониманию.
Хотя у Суворова остались ученики, ни один из них не достиг подобных ему вершин. Они были талантливыми, но односторонними в своих талантах. Багратион – прекрасный тактик, но не очень хороший стратег. Милорадович – храбрый военачальник, но как по тактике, так и по стратегии не слишком искусен, Кутузов – дальновидный стратег, но не мог тягаться с Наполеоном непосредственно на поле боя.
Никто из них, да никто и в последующие времена не вышел на суворовский уровень полководческого искусства. Хотя это объясняется не столько отсутствием талантов, сколько изменением характера войн, где полководец становится хоть важным, но лишь элементом гигантского военного комплекса.
Суворовское наследие и современная Российская армия
Лобов Владимир Николаевич,
Уважаемые генералы и адмиралы!
Товарищи офицеры и курсанты! Дамы и господа!
В Первой Екатерининской турецкой войне 1768–1774 гг. Суворов вписал в свою биографии две блестящие победы под Туртукаем, у Гирсово и при Козлуджи. Войска под его командованием не раз форсировали Дунай. В эту войну командовал рядом дивизий, стал генерал-аншефом. Суворовская полководческая звезда взошла в хо-де Второй Екатерининской турецкой войны 1787–1791 гг. В сокровищницу отечественного военного искусства вошли блестящие су-воровские победы у Фокшан и на реке Рымник. В 1789 г. ему было пожаловано почетное проименование «Рымникский». Подлинной же вершиной славы военного гения России стал Измаильский штурм. За штурм варшавского предместья Прага он был произведен в генерал-фельдмаршалы
Венцом полководческой биографии Суворова-Рымникского стал 1799 г. с его Итальянским и Швейцарским походами. Им были разгромлены французские армии в сражениях на реках Адда и Треббия и при городе Нови. Затем последовал героический прорыв суворовских войск через заснеженные швейцарские Альпы. В Отечество Суворов вернулся генералиссимусом всех российских войск.
Российские военные историки подсчитали, что Александр Васильевич Суворов, прослуживший в русской армии более 50 лет, провел 20 походов, свыше 60 сражений и боев, из которых всегда выходил победителем над войсками Пруссии и Турции, Франции и Польши. Примечательно, что почти всегда противник имел численное преимущество, порой подавляющее. Войска под его командованием в качестве трофеев захватили 609 знамен, 2670 орудий и взяли более 52 тысяч пленных.
Суворов создал свою полководческую школу. В Отечественной войне 1812 года участвовало 550 генералов разных рангов. 102 из них участвовало в войне с наполеоновской Францией в 1799 – 1800 годах. Почти все они воевали под суворовскими знаменами в Итальянском и Швейцарском походах. Среди учеников военного гения России мы знаем П.И. Багратиона и А.И. Горчакова, П.А. Шувалова и И.В. Сабанеева, К.Ф. Толя и Д.М. Волконского. И, конечно же, победителя императора Наполеона I в «грозу 12-го года» генерал-фельдмаршала Михаила Илларионовича Кутузова (Голенищева-Кутузова-Смоленского).
Суворов не оставил после себя больших военно-теоретических трудов. Небольшие по объему произведения «Наука побеждать» и «Суздальское полковое учреждение», которые были разработаны с учетом правильного понимания природы войны и боя, особенностей рекрутского комплектования армии, моральных и физических качеств русского солдата, представляли собой синтез самой передовой мысли той эпохи. «Наука побеждать», законченная в 1795 г., при жизни полководца издана не была и ходила в русской армии в рукописном виде. Напечатана же впервые была в 1806 г.
Изучение военно-теоретического наследия великого полководца, его практической деятельности по воплощению в жизнь новых принципов вооруженной борьбы, анализ многочисленных кампаний, походов и сражений позволяют выделить наиболее яркие черты его полководческого таланта, то новое, что в военном деле мы связываем с именем Суворова.
В стратегии – это активные наступательные действия в любой обстановке; стремление в одном генеральном сражении с помощью массированного удара в наиболее уязвимое место с последующим преследованием уничтожить живую силу неприятеля. И тем самым добиться полной победы.
Опираясь на национальные чувства русского солдата, воспитывая в нем сознание воинского долга, Суворов стремился выработать в подчиненных солдатах и офицерах такие чувства, как инициатива, находчивость, сообразительность, частный почин. Широко известно суворовское изречение: «Каждый воин должен понимать свой маневр».
Несовместимыми требованиями к солдату и офицеру Суворов считал: бестолковость, безынициативность, боязнь ответственности, равнодушие, казенное отношение к делу и объединял их в собирательный тип «немогузнайки». «Проклятую немогузнайку» Суворов объявлял язвой для армии.
Как отмечал один из исследователей военно-исторического наследия великого полководца С.Г. Лукирский: «Военная наука… признала учение А.В. Суворова гениальным и всегда практически приложимым к делу войны».
В многовековой военной истории редкий полководец имел такое количество убедительных побед, как генералиссимус Суворов. Сущность «Науки побеждать» ее автор предельно кратко изложил в трех принципах – глазомер, быстрота, натиск.
«Первое – глазомер: как в лагерь стать, как идти, где атаковать, гнать и бить». В прямом толковании это означает оценку обстановки начальником в результате проведенной на местности личной разведки. Этот принцип рассчитан на самостоятельность и личную инициативу младших командиров, способных действовать на любой, в том числе пересеченной и закрытой, местности. По Суворову – «сам-четверт ефрейтор тот же генерал».
В соответствии с суворовским глазомером, нужно было не дать неприятелю время на маневрирование, использовать допущенные им ошибки и побеждать его смелым сильным ударом по наиболее слабому месту в обороне.
Но подобной военной сметкой обладает лишь тот из командиров, кто тщательно изучает противника: его тактику, состав, вооружение, слабые стороны.
Суворов всегда серьезно относился к любому противнику на войне. Одним из важнейших его требований было: «Не презирай ни-когда неприятеля своего, каков бы он ни был».
Эти суворовские заветы вошли во все уставы и учебники военного дела. От воинов Вооруженных сил России требуется знать вероятного противника, использовать его слабые стороны и уметь выбирать направление главного удара.
«Глазомер» по Суворову создавал основу для принятия решения и последующих действий. «Быстрота» и «натиск» в походе на врага обеспечивали успех задуманной операции. Суворов, как никто другой, понимал и ценил фактор времени на войне: «Деньги дороги, жизнь человеческая еще дороже, а время дороже всего».
Суворов требовал быстроты от своих войск при любых условиях и в любое время – на марше и при подготовке к бою, в самом сражении и при преследовании отступающего противника. На войне «время дороже всего», не уставал внушать он войскам и в мирные дни, и в ходе военных кампаний.
Хрестоматийным стал пример, когда в Северной Италии, в необычайно жаркие июньские дни 1799 г. суворовские войска совершили, казалось бы, невозможное, пройдя 80 верст от Александрии к реке Тидоне всего за 36 часов.
В том случае, когда было важно быстрее подойти к полю боя (например, в сражении на реке Треббии), Суворов требовал максимального напряжения сил и уже не считался ни с какими маршевыми потерями, лишь бы своевременно бросить в бой хотя бы часть сил – остальные подойдут. Суворовская схема походного движения, данная в «Науке побеждать», обеспечивала скорость движения и сохраняла силы солдата: «по сей быстроте и люди не устали».
Быстрота движения была нужна Суворову как средство упреждения противника, как средство тактической внезапности и захвата инициативы в бою. Тактическую внезапность, как имеющую огромный моральный эффект, Суворов считал залогом успеха, восполняющий численный недостаток сил, который почти всегда сопутствовал Суворову. В «Науке побеждать» он ярко и образно разъяснял значение внезапности: «Неприятель нас не чает, считает нас за сто верст, а коли издалека, то в двух и трех стах и больше. Вдруг мы на него как снег на голову. Закружится у него голова. Атакуй, с чем пришел, чем бог послал! Конница, начинай! Руби, коли, гони, отрезывай, не упускай!»
Внезапности Суворов достигал не только быстротой и скрытностью передвижения своих войск, но и появлением их в самом неожиданном для противника месте. Во время Итальянского похода весной 1799 г. водная преграда – река Адда – была форсирована войсками союзников – русских и австрийцев – в чрезвычайно не-удобном для наведения понтонов месте. Застигнутые врасплох войска французской армии генерала Ж.В. Моро поддались панике, что наполовину обеспечило атакующим успех в сражении.
Ярким примером суворовского натиска может служить Швей-царский поход, когда русские войска в сентябре 1799 г., преодолев все трудности и невзгоды войны в горах, прорвались в тяжелых боях через главный Альпийский хребет. Сам Суворов охарактеризовал Швейцарский поход краткой, но емкой фразой: «Русский штык про-рвался сквозь Альпы».
В Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. одна из крупнейших наступательных операций – Смоленская операция (август – октябрь 1943 г.) носила кодовое название «Суворов». В ходе ее армии Западного фронта генерал-полковника В.Д. Соколовского и левого крыла Калининского фронта генерал-полковника А.И. Еременко почти за два месяца тяжелых боев продвинулись вперед на 200 – 250 км в полосе шириной до 400 км. Был освобожден город Смоленск, советские войска вступили на землю Белоруссии. Операция «Суворов» способствовала успешному наступлению войск других фронтов в Курской битве.
В годы Великой Отечественной войны был учрежден полководческий орден имени А.В. Суворова трех степеней.
Анализ развития отечественного военного дела и военной науки показывает, что на всех этапах государственности источником их преобразований является исторический опыт.
С этих позиций мы и должны рассматривать сущность и содержание принципов, изложенных Суворовым в «Науке побеждать» предельно кратко – «глазомер», «быстрота», «натиск», играющих ключевую роль в формировании понятийного аппарата военной науки и военного искусства, образующих теоретический базис основ строительства и применения Вооруженных сил.
И если говорить об их творческом применении в современных условиях, то они как нельзя лучше были продемонстрированы в действиях не только высшего государственного руководства и военного управления, но и каждого из участников событий в Крыму в 2014 г. и сейчас в Сирии. Это относится, прежде всего, к принятию решений о действиях группировки Воздушно-космических сил и нанесения массированного удара крылатыми ракетами силами Каспийской флотилии. Объективность анализа военно-политической обстановки в мире и регионе, тщательная подготовка сил и средств, решительность и быстрота, с которыми проводились эти военно-политические акции, вызывают чувство справедливости, обоснованности и восхищения у всех здравомыслящих людей, и предельно жесткое негодование потенциальных противников.
Военное искусство не приемлет застывших форм и способов военных действий. На его развитие оказывают влияние многие факторы: социально-политические, экономические и собственно военные. При этом определяющее значение имеет появление новых или качественное изменение прежних средств вооруженной борьбы. Анализ эволюционного процесса теории отечественного военного искусства показывает, что оно развивалось неравномерно.
Изменения в военно-политическом и оперативно-стратегическом содержании военных конфликтов, в том числе и вооруженной борьбы, происходящие буквально на наших глазах, ускоряющейся военно-технический прогресс, вносящий существенные коррективы в формы и способы ведения всех видов военных действий вовсе не отрицают сущности принципов суворовской «Науки побеждать». Естественно, речь идет не о буквальном их переносе в теорию и практику строительства отечественных Вооруженных сил. Эволюция внутреннего содержания этих принципов, их более расширительное, современное толкование происходит постоянно.
Наши наставления, боевые уставы, другие руководящие доку-менты не ограничивают научную работу по вопросам военного искусства. Теоретическая мысль свободна в исследовательском процессе. Источником развития искусства ведения военных (боевых) действий является противоречие между теоретическими положения-ми и реальной практикой военного дела.
Преимущество в бою, сражении, операции может быть достигнуто, несмотря на неравенство сил и средств, которое не будет иметь решающего значения при искусном ведении боевых действий, при умелом использовании боевых средств, высоком интеллектуале командного состав, моральной стойкости личного состава. Наша задача обучить и воспитать таких воинов.
Выражаю уверенность в том, что мы преодолели кризисные явления в обучении, воспитании и подготовки командных кадров периода середины 1990-х – начале 2000-х годов, когда наиболее характерным в этом процессе была подготовка «командира-ремесленника».
Общепризнанно, что на всех этапах развития государственности, военного искусства и военной науки основным их источником был и остается исторический опыт. Без его осмысления и теоретического освоения, усвоения уроков военного прошлого невозможно объяснить текущее состояние военно-научных знаний, а тем более прогнозировать основные направления их развития в будущем. В последующих выступлениях, надеюсь, эти вопросы будут рассмотрены более подробно.
Военный гений России генералиссимус Александр Васильевич Суворов оставил потомкам в наследие не только заповеди и наставления по военному делу, понимание высокого военного искусства, лежащие в основе положений многих современных уставов и инструкций. Он оставил нам яркий жизненный пример и образец высокого воинского профессионализма, преданности интересам Отечества, полководческого мастерства и умения обучать и воспитывать войска.
Образ Суворова может и должен стать достойным примером и нравственным ориентиром для современных офицеров, обеспечив тем самым историческую преемственность в деле решения задач, возложенных на Вооруженные Силы современной России.