хрясь и все что болело в мусорное ведро
Цитаты из фильма Любовь и голуби (40 цитат)
Советский кинематограф всегда славился своими легендарными произведениями в таких жанрах, как комедии и мелодрамы. Безусловно лента Любовь и голуби режиссера Владимира Меньшова является таковой.Отличительной чертой этого фильма является использование живой речи и кадры из реальной жизни. Именно это и стало причиной появления множества крылатых выражений. В данном разделе собраны цитаты из фильма Любовь и голуби.
Девушки, уймите вашу мать! Мне этот климат посоветовала моя экстрасенс. ―Ну вот /* в смысле фиг */ тебе на платья и на мороженое,
―а тебе Людка, вот /* целых два фига */ на сапоги и на помады
―О-тать будем теперь голодом сидеть! – Курлы-курлы…Ну, Олька, давай говори матери как на духу – покупал батя голубей иль нет? Слышь, кому говорю-то? Ишь какая, сначала отца увела, а теперь ей, видите ли, мать уймите… Надюха Красивое имя. Надюха мой компас земной ―Чет-ты размахнулась на двадцать пять рублей-то, Надюха, а?
―Ой! Иди! Целуйся там со своими голубями. Обдирай, обдирай нас как липок. – О, хватилась Надюха-то. А денежки-то бабай унес. Это откудова это к нам такого красивого дяденьку замело? Брак это добровольное рабство. Да? Граждане! Храните деньги в сберегательной кассе – А ты с книжки сыми.
– Щас я как те пульну! Много клал-то? Шоб сымать. Кикимор я не понимаю! Что так плохо за кадрами смотрите? Бегают, куда хотят ваши кадры. ―А ты че стоишь, уши растопырила? Отцова заступница. – Да не пил, не пил я! Хотя повод есть. День взятия Бастилии впустую прошел. Василий, это вы чем руки-то моете. Паразит!
Подборка цитат из фильма Любовь и голуби
Любовь и голуби – это всеми любимая советская комедия, которую буквально сразу разобрали на цитаты. Предлагаем вам вспомнить самые яркие моменты из фильма. Для этого мы подобрали интересные цитаты героев фильма, их диалоги, которые отличаются искренностью и эмоциональностью.
Фильм снят на телестудии Мосфильм режиссером В. Меньшовым в 1984 году. Основой для кинокартины стала пьеса В. Гуркина, он также написал и сценарий.
Сюжет фильма повествует о жизни семейства Кузякиных. Василий Кузякин, отец троих детей, увлекался разведением голубей. Его жена, Надежда, считала мужа несерьезным человеком. Однажды Кузякин получил производственную травму и по путевке поехал в санаторий на реабилитацию. Там своими рассказами его заворожила эффектная Раиса Захаровна. В итоге из курорта Василий вернулся не домой, а к новой возлюбленной. Далее главных героев ждут любовные перипетии, но в результате отец семьи Кузякиных все-таки возвращается домой, понимая, что не может жить без родных людей. Не менее яркими персонажами являются и соседи Кузякиных – баба Шура и дядя Митя. В их семье тоже постоянно происходит разбор полетов: дед любит выпить, бабка его контролирует, но вместе с тем они живут весело и счастливо. Кинокартина Любовь и голуби – это не просто фильм, это отражение жизни во всех ее проявлениях: в быту, в чувствах, в досуге. Главных героев фильма сыграли Н. Дорошина и А. Михайлов, в роли Раисы Захаровны снялась Л. Гурченко.
Цитаты
Ишь какая, сначала отца увела, а теперь ей, видите ли, мать уймите…
Это откудова это к нам такого красивого дяденьку замело?
Их никто не понимает)
В общем те, кто будущее видят.
Да какая судьба? По пьянке закрутилось и не выберешься.
Я же говорю, что судьба!
Тоже мне, город заговорил.
Шо характерно — любили друг друга!
Ну, всякое в жизни бывает.
– Деньги вот сюда прячь, карманчик, во, пришила. Чего вылупился? Иди отседова.
– Извините, что помешал вам деньги прятать.
Кажется, нас спалили…
Слушай, великий учитель русского языка, мы есть вообще будем?)
Ну, ну, пойди еще, раззвони по всему поселку! Трепло!
Чего сразу трепло. Я просто делаю жизнь других интереснее…)
— Товарищ Кузькин?
— Ага, Кузякин.
— Владимир Валентинович?
— Ага, Василий Егорыч.
— А, ну правильно, у меня профессиональная память.
Я бы даже сказал — феноменальная…)))
Только глаз, как это… один сюда, один — туда!
То, чтобы угол обозрения больше был.
Органы движееения они лечили, органы движееения… Поотрубать бы вам эти органы-то.
Ты сейчас про руки-ноги, или что-то другое имеешь ввиду?)
— Ты идешь к этой Горгоне.
— Не, я к жене..
— Чет-ты размахнулась на двадцать пять рублей-то, Надюха, а?
Решила ни в чем себе не отказывать?!)
— Ой! Иди! Целуйся там со своими голубями. Обдирай, обдирай нас как липок.
Да это же все ради красоты, как ты не понимаешь?)
Мамка твоя плохая тута — дома, а папка твой хороший — вона, другу мамку себе заимел!
Это ты кого плохой назвал, а?
А ты из меня сколько крови выпил?! Я ж спокойные дни на пальцах могу посчитать!
Да не пил я ничего, так нервишки слегка встряхнул…
Брак — это добровольное рабство.
Когда один из рабов не выдерживает, он убегает…)
Это ж надо… забраться за тысячи километров от родного дома, чтобы в море встретить человека из своей же конторы…
Не зря же говорят, что мир тесен!
– Ну чего реветь-то?!
– Ой, чё делать не знаю! Ой, горе-то какооо. Лёньк, поросятам дал!?
Горе горем, а у поросят обед должен быть по расписанию!
Посылаем запрос в космос: «Так, мол, и так! Как, мол?»
С такой формулировкой космос точно поймет!
Помру — Ваську на поминки позову, а тебя, оглоедку, не пушщу!
Пусть еще доживет, может, она первая помрет.
Может, мягкой посадки?
— Я работаю в отделе кадров.
— Что ж вы так плохо за кадрами-то смотрите?
Я говорю, работаю, а не смотрю…)))
Мы из разных социальных пластов, но ведь нас судьба связала.
Так сказать притянула противоположности!
Надеюсь, что вы как интеллигентный человек не осудите нас за лучик счастья на темном небосклоне жизни.
Отставить лирику, давайте попроще говорите.
— А если это любовь?
— Кака така любовь?!
— Обыкновенна!
А что, может быть и необыкновенная?)
Когда Ленька топор подхватил, я манёхо не родила.
Хрясь! И все, что болело — в мусорное ведро.
Голову тоже, что ли?)
Ума-то Бог не дал, а души и силы — сколько хошь.
Если бы все сразу дал, то многовато было бы.
— Сходи, вон, воды натаскай.
— Так в бане полна кадушка.
— Так постирать я хотела.
— Так ты эту еще используй.
— Я сейчас тебя использую. Так тебя, паразита, использую!
Говорят иди, значит иди, а то договоришься…)
Раз спрашиваешь, значит не очень, когда начнешь доказывать, что ты трезвая — значит очень.)
Старые, а тоже все никак не навоюетесь.
Это ты кого старыми назвала?)
— Ракушек мне привези… И пальму.
— Ой, дочь, пальму-то на себе переть?
— Веточку.
А от попугая перышка не надо?)
Полюбовница на спички денег не даёт.
Так ты за спичками что ли пришел?
— Любите ли вы этого человека?
— Ой, да какой это человек! Да был бы это человек!
Но все равно любите, не так ли?)
Любовь и голуби – это один из шедевров советского кинематографа. Цензура не раз пыталась затянуть процесс съемок и требовала вносить коррективы. В тоге кинокартина вышла практически без изменений и сразу полюбилась многочисленной аудитории.
Наши любимые советские фильмы, мультики, музыка из кино, плакаты и фото
Цитаты из советского фильма Любовь и голуби
— Людк, а Людк! Ты деньги брала, а?
— О, хватилась Надюха-то. А денежки-то бабай унес.
— Чет-ты размахнулась на двадцать пять рублей-то, Надюха, а?
— Ой! Иди! Целуйся там со своими голубями. Обдирай, обдирай нас как липок.
— Людк!
— Ну?
— Гну! Чё делать-то будем? Деньги последние были.
— А ты с книжки сыми.
— Щас я как те пульну! Много клал-то? Шоб сымать.
— Ну, Людк, иди, неси сберкнижку.
— Где?
— Тама!
— А.
— А!
— А ты че стоишь, уши растопырила? Отцова заступница.
— Да не пил, не пил я! Хотя повод есть. День взятия Бастилии впустую прошел. Василий, это вы чем руки-то моете. Паразит!
— О! Уж закусывают. Ну как же. Я говорю, закусывают уже?!
— О! Саня пришла.
— Да не пил, не пил я! Хотя повод есть. День взятия Бастилии впустую прошел.
— Восемьдесят лет со дня рождения. Ух ты, а ей уж восемьдесят?!
— Василий, это вы чем руки-то моете. Паразит!
— А, ничего вы не петрите в красивой морской жизни.
— Конечно, где ж ему быть-то, как не здесь?
— Дак, Надюх, я только пару кружечек-то, вкус-то не забыть, ага.
— Надюха!
— Ты где бегал, черт малохольный?
— Страшную весть принес я в твой дом, Надежда. Зови детей.
— Кикимор я не понимаю. Убери ее, Надежда!
— Он у вагона стоял.
— Ну, кто стоял-то? Кто стоял? Василий?!
— Бревно! С вагона соскользнуло, кувырк на землю, одним концом Ваську по голове. Шибануло вашего отца, Людка! Все!
— Всё, всё. Теперь так и останется.
— Че останется?
— Косоглазие.
— Так он живой?
— Ты чё каркаешь, дура? Конечно живой! А глаз как это. один туда, один сюда. А вы че подумали.
— Страшную весть принес я в твой дом, Надежда. Зови детей.Чего такое?
— Фигура вторая. Печальная.
— Прости, Надежда.
— Обрыбишься!
— Потом вышел врач, говорит: умерла, дедушка, твоя бабушка.
— Выпей!
— Не надо! Санечка не любила этого.
— Инфаркт Микарда! Вот такой рубец! Вскрытие показало.
— Лёнь! Баб Шура-то померла!
— Нормально.
— Шо характерно — любили друг друга.
— Знаете, как она меня называла? Никто не знает! Я ей говорю — Санюшка! А она мне — Митюнюшка.
— А голос какой! Скажи ж, Надь! Как запоёт!
— Откопались уже?
— А че эт ты?
— Сон рассказываю. Приснится же, зараза такая.
— Потом вышел врач, говорит: умерла, дедушка, твоя бабушка. Беги, дядь Мить!
— Умные они, ёшкин кот.
— Извините. Что помешал вам деньги прятать.
— Ну, ну, давай еще, раззвони по всему поселку! Трепло!
— Понял, вот.. сюда положишь, на булавочку застегнёшь.
— А расстегнётся?
— Ой! Ты чё наделала-то?
— Погладила.
— Да кто ж его теперь завяжет-то? Всё! Съездил на курорт!
— Проститься с другом имею право!
— Ну, Василий, мягкого тебе полёта.
— Как это место называется?
— Курорт органов движения.
— Все! Давай, распаковывай чемодан.
— Вот так, пуговку расстегнешь, и хорошо.
— Пуговку? Там же. юг!
— Культура!
— Ну, Людк! Ну красавица.
— Я другой узел вяжу.
— Ракушек мне привези. И пальму.
— Ой, дочь, пальму-то на себе переть?
— Веточку.
— Товарищ Кузькин?
— Ага, Кузякин.
— Владимир Валентинович?
— Ага, Василий Егорыч.
— А, ну правильно, у меня профессиональная память.
— Я извиняюсь, вы тоже на курорт органов движения после травмы?
— Боже сохрани. Мне этот климат посоветовала моя экстрасенс.
— «Экстра»-кто?
— Сенс! Она будущее провидит.
— Экстрасенс делает запрос в космос: «Так, мол, и так, мол! Как?»
— Шестнадцать гуманоидов нашли на месте аварии. Небольшого роста, в среднем метр двадцать. Зеленого цвета, бесполые (!). Знаете, такие мудрые грустные глаза.
— А вы что, их видели, Раиса Захаровна?
— Я, видела? Их никто не видел.
— Раиса Захаровна, а баба-то эта жива?
— О, еще как жива! Прекрасно себя чувствует. Правда, не узнает никого. Память почему-то отшибло. Но важен не результат, а процесс.
— Знаете, какой вопрос меня все больше и больше занимает?
— Мой папа очень хотел мальчика, а родилась девочка.
— Как назвали-то?
— Кого?
— Девчушку-то??
— Раиса Захаровна!
— Не понял.
— Ну, мой папа хотел мальчика, а родилась девочка — Я!
— Аааа.
— Но меня всегда удивляло другое. Как эти глупые птахи способны к нежности? Почему у людей все иначе? А. Почемуу?
— Точно! Точно. Она мне говорит: «Куда деньги дел, куда деньги дел?»
— А куда деньги дел?
— Вот отчего такое, а?
— Вероятно, инстинкт размножения.
— Любовь. Вероятно.
— Чёй-то, Людк? Пыс пыс-то, чё?
— Постскриптум. Послесловие.
— Как яму не стыдно, поросёнку. Кобель. Вот ведь какой кобель батя ваш!
— Чего реветь-то?
— Ой, чё делать не знаю! Ой, горе-то како! Лёшк, поросятам дал.
— Дал.
— Что ж так плохо за кадрами смотрите? Бегают куда хотят ваши кадры
— Вообще-то, знаете, у нас текучки нет.
— А у нас текучка. Ох, кака страшна у нас текучка.
— Вы его любите?
— Чё?
— Любите ли вы этого человека?
— Ой. да какой человек. Да был бы это человек, да разве б он так поступил?
— Бог-то не тимошка, видит немножко.
— А если это любовь, Надя?
— Кака любовь?!
— Така любовь! Вот о чём должны вы были сначала подумать, Наденька!
— Кака тут любовь? Когда вон, воздуху мне не хватат. Надышаться не могу. А в груди прям жгёт! Прям жгёт, как будто жар вон с печи сглотнула.
— Что такое? Что это вы на меня так смотрите?
— Людк, а Людк! Глянь, че делается. Это ведь она.
— Девушки, уймите вашу мать! Тихо. Тихо. Зараза! «Людк, а Людк!» Тьфу! Деревня!
— Узнаю, кто из вас с отцом видится — прокляну.
— Почему люди такие жестокие?
— Вон носки, рубахи стирать не умею.
— Но, но ты уже научился!
— Матерюсь.
— А мне нравится, это пикантно. Я привыкла. Хочешь, ЁШКИН КОТ, я тоже буду?
— Ты идешь к этой горгоне?
— Не, я к жене.
— Ты перекинь думки-то свои, на хозяйство-то.
— Куда он все хотел-то, ты говоришь?
— О господи. Ну в бар, в бар!
— Где ж я ему возьму-то, этот бар.
— Вот побарствует маленько и притопает.
— Мамка твоя плохая тута — дома, а папка твой хороший — вона, другу мамку себе заимел!
— А как в городе-то хвост-то тебе прижало, куда ж ты, мила моя, прибежала?! К маме!
— Однако, потоп сейчас будет.
— А ты из меня сколько крови выпил? Я ж спокойные дни-то на пальцах могу сосчитать!
— Чтой-то вы все взъерепенились, я погляжу.
— А ты из меня сколько крови выпил? Я ж спокойные дни-то на пальцах могу сосчитать!Чтой-то вы все взъерепенились, я погляжу.
— Это откудова это к нам такого красивого дяденьку замело? Иль чё забыл, сказать пришёл? Ой, гляньте-ка, в глаза не смотрит — наверно, двойку получил!
— Полюбовница на спички денег не даёт.
— Что характерно, Лёнька не одобрил твой поступок.
— Когда Ленька-то топор-то подхватил, я манёхо не родила.
— Не пойду!
— Ну и сиди. Тока знай: я с сегодняшнего дня с тобой тоже в контрах!
— Помру — Ваську на поминки позову, а тебя, охламонку, не пушщу!
— Ишь ты, орган движения они лечили, орган движения! Поотрубать бы вам к чёртовой матери эти органы-то!
— С базара вон, в магаззин домой иду, вся трясуся.
— Васенька, ты че, прям сейчас, что ль? Увидят.
— По столовкам ходить не много радости.
— Все, хватит, запартизанились мы тут с тобой. Надо выходить из этого, как его, подполья-то.
— Ишь ты, орган движения они лечили, орган движения! Поотрубать бы вам к чёртовой матери эти органы-то!Васенька. Наденька. Васенька, ты че, прям сейчас, что ль? Увидят.
— Говорила: Оденься! Оденься! — Потеплело! Потеплело!
— А какие войска, сынок?
— На границу.
— Ой.
— Щас там тихо.
— Ну скажи ты ей!
— А че сказать-то, сынок?
— Чтоб не ревела.
— Надюх! Не реви!
— Вот, сынок, когда я служил, старшина веревочку натянет, как задницей задел — так наряд вне очереди.
— А когда я служил, у нас проволочку колючую натягивали. Немцы. А к ней мины. Наряд вне очереди.
— Слышь, сынок, ты там смотри, чтоб ни одна холера-то на нашу землю.
— Брось, брось, Василий, никто на нас не кинется. Не паникуй.
— Сань, может мы тоже пойдём с тобой — состругаем себе снегурочку, во жизнь-то.
ЛЮБОВЬ И ГОЛУБИ — ФРАЗЫ ИЗ ФИЛЬМА
Цитаты из советского фильма «Любовь и голуби»
— Курлы-курлы…Ну, Олька, давай говори матери как на духу — покупал батя голубей иль нет? Слышь, кому говорю-то?
— Людк, а Людк! Ты деньги брала, а?
— О, хватилась Надюха-то. А денежки-то бабай унес.
— Ну вот /* в смысле фиг */ тебе на платья и на мороженое,
а тебе Людка, вот /* целых два фига */ — на сапоги и на помады…
О-тать… будем теперь… голодом сидеть!
— Чет-ты размахнулась на двадцать пять рублей-то, Надюха, а?
— Ой! Иди! Целуйся там со своими голубями. Обдирай, обдирай нас как липок.
— Людк!
— Ну?
— Гну! Чё делать-то будем? Деньги последние были.
— А ты с книжки сыми.
— Щас я как те пульну! Много клал-то? Шоб сымать.
— Ну, Людк, иди, неси сберкнижку.
— Где?
— Тама!
— А…
— А!
— А ты че стоишь, уши растопырила? Отцова заступница.
— Да не пил, не пил я! Хотя повод есть. День взятия Бастилии впустую прошел. Василий, это вы чем руки-то моете. Паразит!
— О! Уж закусывают. Ну как же. Я говорю, закусывают уже?!
— О! Саня пришла.
— Да не пил, не пил я! Хотя повод есть. День взятия Бастилии впустую прошел.
— Восемьдесят лет со дня рождения… Ух ты, а ей уж восемьдесят?!
— Василий, это вы чем руки-то моете. Паразит!
— А, ничего вы не петрите в красивой морской жизни.
— Режь меня — не понимаю. Я со своей кикиморой воюю, партизаню, ты ходишь — виноватишься. Че она у тебя рыпается?
— Дак из-за голубей все. Да она уже не сердится, ага.
— Шибанешь разок — все, как шелковая станет. Что характерно — обнаглели.
— Вот как у джигитов этот вопрос поставлен. Когда они разговаривают — она в комнату не войдет. Потому — горняки! То-есть, эти — люди с гор.
— Конечно, где ж ему быть-то, как не здесь?
— Дак, Надюх, я только пару кружечек-то, вкус-то не забыть, ага.
— Шибанешь разок — все, как шелковая станет. Что характерно — обнаглели.Дак, Надюх, я только пару кружечек-то, вкус-то не забыть, ага.
— Надюха!
— Ты где бегал, черт малохольный?
— Страшную весть принес я в твой дом, Надежда. Зови детей.
— Кикимор я не понимаю… Убери ее, Надежда!
— Он у вагона стоял…
— Ну, кто стоял-то? Кто стоял? Василий?!
— Бревно! С вагона соскользнуло, кувырк на землю, одним концом Ваську по голове. Шибануло вашего отца, Людка! Все!
— Всё, всё. Теперь так и останется…
— Че останется?
— Косоглазие.
— Так он живой?
— Ты чё каркаешь, дура? Конечно живой! А глаз как это… один туда, один сюда. А вы че подумали.
— Страшную весть принес я в твой дом, Надежда. Зови детей.Чего такое?
— Фигура вторая. Печальная.
— Прости, Надежда.
— Обрыбишься!
— Потом вышел врач, говорит: умерла, дедушка, твоя бабушка.
— Шаг сделаю — не держат ноги. Как вата, ноги. До сих пор трясутся… руки.
— Выпей!
— Не надо! Санечка не любила этого…
— Инфаркт Микарда! Вот такой рубец! Вскрытие показало.
— Лёнь! Баб Шура-то померла!
— Нормально…
— Шо характерно — любили друг друга.
— Знаете, как она меня называла? Никто не знает! Я ей говорю — Санюшка! А она мне — Митюнюшка.
— А голос какой! Скажи ж, Надь! Как запоёт!
— Откопались уже?
— А че эт ты?
— Сон рассказываю. Приснится же, зараза такая.
— Потом вышел врач, говорит: умерла, дедушка, твоя бабушка. Беги, дядь Мить!
— Умные они, ёшкин кот.
— Извините… Что помешал вам деньги прятать.
— Ну, ну, давай еще, раззвони по всему поселку! Трепло!
— Понял, вот.. сюда положишь, на булавочку застегнёшь.
— А расстегнётся?
— Ой! Ты чё наделала-то?
— Погладила.
— Да кто ж его теперь завяжет-то? Всё! Съездил на курорт!
— Проститься с другом имею право!
— Ну, Василий, мягкого тебе полёта.
— Как это место называется?
— Курорт органов движения.
— Все! Давай, распаковывай чемодан.
— Вот так, пуговку расстегнешь, и хорошо.
— Пуговку? Там же… юг!
— Культура!
— Ну, Людк! Ну красавица.
— Я другой узел вяжу.
— Ракушек мне привези… И пальму.
— Ой, дочь, пальму-то на себе переть?
— Веточку.
— Вот так, пуговку расстегнешь, и хорошо. — Пуговку? Там же… юг! — Культура!Ракушек мне привези… И пальму. — Ой, дочь, пальму-то на себе переть?
— Веточку.
— Товарищ Кузькин?
— Ага, Кузякин.
— Владимир Валентинович?
— Ага, Василий Егорыч.
— А, ну правильно, у меня профессиональная память.
— Я извиняюсь, вы тоже на курорт органов движения после травмы?
— Боже сохрани. Мне этот климат посоветовала моя экстрасенс.
— «Экстра»-кто?
— Сенс! Она будущее провидит.
— А то ведь как экстрасенса выявляют — его сразу на учет ставят.
Он тогда работает в государственном масштабе.
Провидит, что происходит за рубежом.
— Экстрасенс делает запрос в космос: «Так, мол, и так, мол! Как?»
— Шестнадцать гуманоидов нашли на месте аварии. Небольшого роста, в среднем метр двадцать. Зеленого цвета, бесполые (!). Знаете, такие мудрые грустные глаза.
— А вы что, их видели, Раиса Захаровна?
— Я, видела? Их никто не видел.
— Хрясь! И все, что болело — в мусорное ведро.
— Раиса Захаровна, а баба-то эта жива?
— О, еще как жива! Прекрасно себя чувствует. Правда, не узнает никого. Память почему-то отшибло. Но важен не результат, а процесс.
— Знаете, какой вопрос меня все больше и больше занимает?
— Надюха — мой компас земной.
— Мой папа очень хотел мальчика, а родилась девочка.
— Как назвали-то?
— Кого?
— Девчушку-то??
— Раиса Захаровна!
— Не понял…
— Ну, мой папа хотел мальчика, а родилась девочка — Я!
— Аааа…
— Но меня всегда удивляло другое. Как эти глупые птахи способны к нежности? Почему у людей все иначе? А?… Почемуу?
— Точно! Точно. Она мне говорит: «Куда деньги дел, куда деньги дел?»
— А куда деньги дел?
— Вот отчего такое, а?
— Вероятно, инстинкт размножения.
— Любовь. Вероятно…
— Так вот ткнула пальцем — ‘вот горячая точка. Он сейчас здесь’Вот отчего такое, а? — Вероятно, инстинкт размножения. — Любовь. Вероятно…
— Чёй-то, Людк? Пыс пыс-то, чё?
— Постскриптум. Послесловие.
— Как яму не стыдно, поросёнку. Кобель. Вот ведь какой кобель батя ваш!
— Чего реветь-то?
— Ой, чё делать не знаю! Ой, горе-то како! Лёшк, поросятам дал.
— Дал.
— За шкирку его потрясь — и будет с него. А ну-ка сядь! Сядь! Куда идешь?
— Да в уборную я!
— И я с тобой!
— Что ж так плохо за кадрами смотрите? Бегают куда хотят ваши кадры
— Вообще-то, знаете, у нас текучки нет.
— А у нас текучка. Ох, кака страшна у нас текучка.
— Вы его любите?
— Чё?
— Любите ли вы этого человека?
— Ой… да какой человек. Да был бы это человек, да разве б он так поступил?
— Бог-то не тимошка, видит немножко.
— А если это любовь, Надя?
— Кака любовь?!
— Така любовь! Вот о чём должны вы были сначала подумать, Наденька!
— Кака тут любовь? Когда вон, воздуху мне не хватат. Надышаться не могу… А в груди прям жгёт! Прям жгёт, как будто жар вон с печи сглотнула.
— Что такое? Что это вы на меня так смотрите?
— Людк, а Людк! Глянь, че делается. Это ведь она.
— Девушки, уймите вашу мать! Тихо. Тихо. Зараза! «Людк, а Людк!» Тьфу! Деревня!
— Узнаю, кто из вас с отцом видится — прокляну.
— Почему люди такие жестокие?
— Вон носки, рубахи стирать не умею.
— Но, но ты уже научился!
— Матерюсь.
— А мне нравится, это пикантно. Я привыкла. Хочешь, ЁШКИН КОТ, я тоже буду?
— Ты идешь к этой горгоне?
— Не, я к жене.
— Отпустите меня, Раиса Захаровна.
— Не убивайте меня, Василий. Я знаю, мы с вами из разных социальных пластов. Но ведь нас судьба свела.
— Да кака судьба? По пьянке закрутилось — и не выберешься.
— Ты перекинь думки-то свои, на хозяйство-то.
— Куда он все хотел-то, ты говоришь?
— О господи. Ну в бар, в бар!
— Где ж я ему возьму-то, этот бар.
— Вот побарствует маленько и притопает.
— Мамка твоя плохая тута — дома, а папка твой хороший — вона, другу мамку себе заимел!
— А как в городе-то хвост-то тебе прижало, куда ж ты, мила моя, прибежала?! К маме!
— Однако, потоп сейчас будет.
— А ты из меня сколько крови выпил? Я ж спокойные дни-то на пальцах могу сосчитать!
— Чтой-то вы все взъерепенились, я погляжу.
— А ты из меня сколько крови выпил? Я ж спокойные дни-то на пальцах могу сосчитать!Чтой-то вы все взъерепенились, я погляжу.
— Это откудова это к нам такого красивого дяденьку замело? Иль чё забыл, сказать пришёл? Ой, гляньте-ка, в глаза не смотрит — наверно, двойку получил!
— Полюбовница на спички денег не даёт.
— Что характерно, Лёнька не одобрил твой поступок.
— Когда Ленька-то топор-то подхватил, я манёхо не родила.
— Не пойду!
— Ну и сиди. Тока знай: я с сегодняшнего дня с тобой тоже в контрах!
— Помру — Ваську на поминки позову, а тебя, охламонку, не пушщу!
— Полюбовница на спички денег не даёт.Не пойду! — Ну и сиди. Тока знай: я с сегодняшнего дня с тобой тоже в контрах!
— Ишь ты, орган движения они лечили, орган движения! Поотрубать бы вам к чёртовой матери эти органы-то!
— С базара вон, в магаззин домой иду, вся трясуся.
— Васенька, ты че, прям сейчас, что ль? Увидят…
— По столовкам ходить не много радости.
— Все, хватит, запартизанились мы тут с тобой. Надо выходить из этого, как его, подполья-то.
— Ишь ты, орган движения они лечили, орган движения! Поотрубать бы вам к чёртовой матери эти органы-то!Васенька… Наденька… Васенька, ты че, прям сейчас, что ль? Увидят…
— Говорила: Оденься! Оденься! — Потеплело! Потеплело!
— А какие войска, сынок?
— На границу.
— Ой.
— Щас там тихо.
— Ну скажи ты ей!
— А че сказать-то, сынок?
— Чтоб не ревела…
— Надюх! Не реви!
— Вот, сынок, когда я служил, старшина веревочку натянет, как задницей задел — так наряд вне очереди.
— А когда я служил, у нас проволочку колючую натягивали. Немцы. А к ней мины… Наряд вне очереди.
— Слышь, сынок, ты там смотри, чтоб ни одна холера-то на нашу землю…
— Брось, брось, Василий, никто на нас не кинется. Не паникуй.
— Сань, может мы тоже пойдём с тобой — состругаем себе снегурочку, во жизнь-то…