Говорила мне мама что ты монстр

Жизнь«Моя мама — монстр»:
Как и почему матери манипулируют дочерьми

Все сценарии зависимых отношений

Катины отношения с матерью испортились, когда ей было десять лет. Прошло двадцать четыре года — она переехала в другой город, нашла работу и мужа, но у них всё ещё случаются конфликты, после которых она чувствует себя так, будто её предали. Катя постоянно отвечает на попытки матери сблизиться, пусть и всякий раз жалеет об этом. Когда мама приезжает в гости, Катя чувствует себя некомфортно. Её мама не знает, что такое личное пространство и как нужно относиться к вещам другого человека. Она относится к взрослому телу Кати как к детскому, как будто не существует никаких границ. Однажды Катя рассказала маме, что ходит к психологу, мама сказала, что так поступают только слабые люди.

Отношения матери и дочери важны не только из-за объективной биологии, но и потому что именно благодаря матери девушка определяет себя как личность, идентифицирует себя во внешнем мире. «Я достойна любви», «Я самодостаточна» — вот две формулы, которые усваивает женщина в здоровых отношениях с матерью.

Но нередко отношения с матерью становятся источником психологических травм и сложностей в последующей жизни. Обесценивание, манипуляция, равнодушие, чрезмерный контроль отравляют жизнь и не позволяют почувствовать себя свободной и полноценной личностью. Женщины решают эту проблему по-разному: кто-то пытается работать над отношениями, кто-то выбирает полностью исключить мать из своей жизни.

«Ты всё делаешь неправильно»

«Я никогда не бываю права», — рассказывает Катя. Когда она говорит о работе, личной жизни или просто неприятной ситуации в супермаркете, мама использует это, чтобы в очередной раз подчеркнуть, что Катя, в отличие от людей вокруг, ведёт себя неправильно. А когда она решает рассказать что-то по-настоящему личное или грустное, мама переиначивает рассказ так, чтобы выставить Катю в дурном свете, а потом припоминает эту ситуацию, чтобы в очередной раз её унизить. «Деньги — главный критерий успеха для моей мамы, в то время как для меня важны немного другие вещи», — говорит Катя. Именно поэтому её достижения и успехи и даже брак с человеком, которого она действительно любит, не имеют никакого значения для ее матери. Она лишь напоминает Кате, что этот мужчина может предать её в любой момент.

«Некоторые матери ошибочно считают, что, ударив своего ребёнка сильнее, чем это может сделать внешний мир, они смогут подготовить его к испытаниям и проблемам. Пускай ему будет плохо, но дома, под моим чутким руководством», — рассказывает психолог Виктор Заикин. Но такая жестокость, как правило, ранит и совсем не помогает справляться с трудностями, только растит неуверенность в себе.

В результате дочь может стремиться полностью соответствовать представлениям своей матери о «достойном человеке» и думать, что только так может заслужить любовь. «Пока я такая, какой мама хочет меня видеть, я получаю любовь и ласку, а когда я веду себя так, как этого хочется мне, меня прекращают любить», — так объясняет эту модель психолог Дарья Грошева. Желание доказать матери свою значимость становится неврозом, и ничего, кроме её одобрения, не может помочь успокоиться. Более того, эта травма может испортить отношения с другими людьми и постоянно напоминать женщине о том, что только идеальное поведение обеспечит ей любовь окружающих. Она может чувствовать, что не имеет права на уважение и любовь, если не прикладывает к этому усилий.

Моя мама всегда относилась ко мне как к бракованной заготовке. Она никогда не хвалила и не поддерживала меня

«Моя мама всегда относилась ко мне как к бракованной заготовке. Она никогда не хвалила и не поддерживала меня», — рассказывает Саша. С самого детства она стремилась учиться на отлично, писать стихи, наводить дома порядок, даже если её об этом не просили, словно пытаясь оправдаться перед всеми. Когда Саша выросла, мама стала пытаться перехватить инициативу по воспитанию её детей, потому что ей казалось, что она справится с этим лучше. «Она постоянно предлагала их забрать, якобы для того, чтобы я могла побыть наедине с мужем», — говорит Саша. По её словам, мама разрешала внукам всё, что запрещала она, и стремилась подорвать её авторитет. Мама Саши никогда не считала её достойным человеком и матерью для её детей.

«На твоём месте я бы повесилась», — говорила мама Маши, в очередной раз критикуя её внешность и поведение. Больше всего на свете мать боялась, что Маша «вырастет толстой» и «никогда не выйдет замуж». Когда её ожидания стали оправдываться (у Маши начались приступы компульсивного переедания на фоне стресса, после чего вес пошёл вверх), девушку стали регулярно водить к эндокринологам и народным целителям, но ничего не помогало. «Мне уже тридцать лет, но я до сих пор слышу, как мама говорит, что меня никто и никогда не полюбит», — рассказывает Маша.

Как ни странно, говорит психотерапевт Дмитрий Пушкарёв, критика чаще всего происходит из добрых побуждений. Мать может пытаться донести до ребёнка мысль, что без усилий его жизнь не сложится успешно. Часто, унижая ребёнка, родитель проецирует собственные страхи и опасения. «В России в целом принято скорее критиковать, а не хвалить. К тому же часто родителям кажется, что ребёнок старается недостаточно сильно, так что порочный круг обесценивания порой сложно разорвать», — говорит Пушкарёв.

«Я знаю, как лучше»

Обесценивание часто сопровождается нездоровым контролем за жизнью девушки. Часто это происходит, потому что мать не понимает, что в какой-то момент дочь должна стать самостоятельной и постоять за себя сама. «Многие матери пытаются остановить неизбежную сепарацию ребёнка. Особенно болезненной эта ситуация становится, если мать бессознательно хочет сделать из дочери идеального человека», — рассказывает Виктор Заикин.

Основные проблемы с мамой у Лены начались в семнадцать лет. Она не ела мясо, не верила в бога и не собиралась в скором времени выходить замуж. «Тогда меня стали насильно кормить, под угрозой домашнего ареста водить в мечеть, чтобы я поняла, что обязана хранить девственность до свадьбы и вскоре найти мужа. Надо мной даже проводили какие-то странные ритуалы, чтобы изгнать демонов», — рассказывает Лена. Потом она влюбилась в одноклассника, и мама отреагировала на это очень плохо. Отобрала у Лены телефон, посадила её под домашний арест и запретила выходить на улицу. «Это оправдывалось якобы тем, что мне нужно готовиться к ЕГЭ, а не думать о мальчиках», — объясняет девушка. К счастью, ей действительно удалось поступить в престижный вуз и уехать, сведя общение с матерью к минимуму. «Я очень редко езжу домой, а по телефону сообщаю только о каких-то бытовых происшествиях. Как только я начинаю говорить о чём-то личном, случается скандал, и мама использует эту информацию, чтобы мной манипулировать», — говорит Лена.

Мама входила в комнату Маши в любое время, не стучась и не спрашивая разрешения. «У тебя нет ничего своего и быть не может», — отвечала она на её возмущение. Иногда мать вскрывала ножом дверь в ванную, когда Маша закрывалась, чтобы помыться. «Ты такая беспомощная и не справишься с этим сама», — обычно объясняют своё поведение матери, помешанные на контроле. Так, мать может контролировать каждый шаг дочери: решать, что ей носить, как себя вести, где учиться и работать, с кем встречаться, во сколько возвращаться домой и как именно раскладывать вещи в шкафу.

У дочери в ответ возникает твёрдая уверенность в том, что без указаний и советов матери она не справится. Ей начинает казаться, что она не может взять ответственность за свою жизнь, и она чувствует себя неудачницей, которая и шагу не может ступить без чьей-то помощи. Мама, в свою очередь, может упиваться ощущением власти и одновременно недоумевать, почему её дочь выросла такой безынициативной.

«Ты — это я»

С раннего детства мама заставляла Женю худеть: в ход шли убеждения, скандалы, щипки за живот. Впервые Женя почувствовала себя толстой в шесть лет и избавилась от этого, только уехав от родителей. «Долгое время мне казалось, что мой вес — это настоящая проблема. Но потом я стала анализировать мамину нездоровую фиксацию на похудении и поняла, что для меня фигура и вес никогда не имели такого значения, как для неё. Это она похудела на двадцать килограмм на капусте по собственной воле, а не я. Тогда я поняла, что мой вес представляет проблему только для моей мамы и ни для кого больше», — говорит Женя. В этот момент она осознала, что не собирается худеть. Это не помогло наладить отношения с мамой, зато позволило провести границу между навязанными и собственными желаниями.

«Меня воспитывали, чтобы мама могла реализовать свои амбиции», — пишет одна из пользовательниц российского форума. Её мама поставила перед ней чёткий план: поступление на фармацевтический факультет, раннее замужество и двое детей. Сначала она подчинялась требованиям: участвовала во всевозможных олимпиадах, которые её не увлекали, старалась преуспеть в учёбе против своей воли, — но в итоге столкнулась с клинической депрессией. «Я сразу стала „позором семьи“, потому что посмела поставить своё здоровье выше маминых желаний. Одно время я буквально не могла встать с кровати, но мама всё равно отговаривала меня от походов к психотерапевту», — пишет девушка. Она так и не поступила в университет, а сейчас самостоятельно осваивает программирование, лишь бы оторваться от семьи, где постоянно сталкивается с унижениями из-за нежелания идти на медицинский.

Я сразу стала «позором семьи», потому что посмела поставить своё здоровье выше маминых желаний

«Моя мама помешана на гороскопах», — пишет двадцатидвухлетняя пользовательница Reddit. Её мать диктует, какого цвета должна быть её одежда, с какими людьми ей стоит общаться, как стоит разговаривать с родителями. «Она делает вид, будто узнала обо мне всё из предсказаний. А когда я говорю, что это полная чушь, она качает головой и отмечает, что именно так ведут себя представители моего знака зодиака», — рассказывает девушка.

Желание контролировать дочь может быть связано с нарциссической травмой, считает Виктор Заикин. Мать может сознательно или бессознательно проецировать свои нереализованные желания на ребёнка, пытаясь сделать из дочери свою улучшенную копию. Заставлять ходить на балет, требовать отличных оценок или жить в точности по гороскопу, упрекать за отсутствие друзей — в общем, попробовать исправить свои неудачи и недостатки с помощью ребёнка.

«Ты мне мешаешь»

Катя всегда замечала, что мама ревновала её ко всем новым мужчинам или, по крайней мере, относилась к ним подозрительно. «Но куда абсурднее то, что когда у неё появился партнёр, она стала подозревать, что я занимаюсь с ним сексом», — рассказывает она. А когда Катя переехала в другой город и вернулась домой по делам на пару недель, мама высказала предположение, что её переезд связан с тем, что она пыталась скрыть отношения с этим человеком. «Это абсолютная глупость! Он совершенно не соответствовал моим представлениям о подходящем для отношений мужчине», — говорит Катя.

Конкуренция — ещё один нездоровый паттерн в отношениях, который случается среди матерей и дочерей. Виктор Заикин считает, что так могут вести себя матери с застоявшимся комплексом неполноценности. Ощущая собственную несостоятельность, они утверждаются на фоне более слабого и неопытного человека — например, соревнуются со своей дочерью или постоянно чувствуют угрозу с её стороны. Такая модель особенно часто встречается среди матерей и дочерей с небольшой разницей в возрасте.

В детстве Саша стала жертвой сексуального насилия. К ней приставал партнёр матери, угрожая, что, если она не будет с ним «играть», он их бросит. Саша скрывала эту связь, но в какой-то момент узнала, что мать в курсе и не считает это большой проблемой. Спустя несколько лет, когда она уже ушла из дома, парень Саши уговорил её обратиться в полицию — в ходе следствия выяснилось, что её мама до сих пор встречается с этим человеком. «Когда мы стали разговаривать, мама обвинила меня в том, что я пыталась увести у неё „нормального мужика“. Говорила какую-то чушь о том, что у них с ним была любовь, а я мешала», — рассказывает Саша.

«Какая разница?»

Конкуренция может быть и следствием симбиотической травмы (по аналогии с сиамскими близнецами), при которой мать начинает воспринимать ребёнка как продолжение себя. «Именно в этом случае возникает неестественная конкуренция или мать считает нормальным взвалить на дочь непосильные обязанности. Получается, что ребёнок практически лишается детства и плохо нащупывает свою индивидуальность», — говорит Виктор Заикин.

По мнению психотерапевта Виктора Богомолова, такие отношения чаще всего складываются из-за сложных жизненных обстоятельств. Например, если мать осталась одна с несколькими детьми или переживает тяжёлый период в жизни, из-за чего дочери приходится постоянно поддерживать мать или становиться полноценной няней. Эта ситуация может закрепиться, и в результате мать будет воспринимать ребёнка как взрослого человека и предъявлять к нему неадекватные требования до конца жизни.

Мама пригрозила, что умрёт, если я уеду из дома — я не хочу становиться убийцей, но жить дальше в такой зависимости тоже не могу

Симбиотическая травма часто становится большим простором для манипуляций. Женщина, которая с раннего детства берёт на себя ответственность за домашние дела и других людей, не успевает осознать свои потребности, границы и желания, считает психотерапевт Ольга Милорадова. Жизнь для себя кажется ей чем-то порочным и эгоистичным, так что она становится уязвимой для любых требований и манипуляций со стороны матери. Дочь может не ощущать границ между собственной жизнью и потребностями семьи, так что всегда будет чувствовать себя обязанной и виноватой после очередной претензии, что она недостаточно помогает матери, и, как следствие, увериться, что без неё всё действительно пойдёт прахом. Подмена ролей не позволяет дочери поверить в то, что мать справится со своей жизнью без неё. Она ощущает гнетущую ответственность за человека, который когда-то не смог позаботиться о ней.

«Недавно я собралась переехать к подруге в другой город», — пишет одна из пользовательниц российских форумов. Когда она сказала об этом матери, та стала задыхаться и трястись всем телом — сказала, что сильно поднялось давление. Мама пригрозила, что умрёт, если дочь уедет из дома. «Я не хочу становиться убийцей матери, но жить дальше в такой зависимости тоже не могу», — говорит девушка.

«Ты меня не любишь»

Женя плачет очень редко, но маме стабильно удаётся вывести её из равновесия. На замечания о лишнем весе она уже научилась реагировать спокойно, но на ультиматумы и слёзы — нет. «Тебе еда дороже, чем мама. Ты бы знала, чего мне стоило тебя родить!», «Ты не можешь отказаться от сладкого, потому что не любишь меня», — примерно так звучат обвинения в её адрес. В детстве она тайком покупала шоколадки и кидала фантики под кровать, чтобы избежать скандала.

В этом случае манипуляция связана с желанием выстроить жизнь своего ребёнка в соответствии с собственными представлениями. В случае Жени мать с помощью чувства вины пытается сохранить контроль над дочерью. Нежелание подчиняться матери трактуется как равнодушие и бесчеловечность. Помимо спекуляций над нежными чувствами дочери, она также пугает её едва ли реалистичным развитием событий и опасностями: «Ты никогда не выйдешь замуж», «Твои подруги общаются с тобой, только чтобы выглядеть лучше на твоём фоне», «Никогда не думала, что моя дочь будет так выглядеть».

«Когда я училась в школе, моей маме понравилась моя одноклассница — такая звезда, умница и красавица. Мама начала сравнивать меня с ней на каждом шагу», — рассказывает Лена. Иногда мама критиковала её черты лица, сравнивая с этой одноклассницей, разумеется, не в пользу своей дочери. «Для меня эта девочка стала настоящим идолом. Я подружилась с ней и стремилась во всём походить на неё. Очень страдала из-за того, что я не она, и не могу нравиться своей маме в той же степени». С тех пор Лена стала неуверенной в себе, а в юности так себя ненавидела, что даже думала о суициде.

Запрет быть собой — ещё один способ, который используют матери, чтобы подчинить дочь своим прихотям. С помощью конкретного примера мать может навязывать дочери определённые ценности, цели и идеалы, словно заранее предопределяя её жизнь. При такой манипуляции довольно тяжело осознать свои собственные потребности и избавиться от искусственных эталонов, созданных матерью.

«Нелюбовь»

«Лучше бы я тебя не рожала», — как правило, эту фразу кидают в порыве злости, а потом жалеют, но порой мать действительно может не любить своего ребёнка. Равнодушие, жестокость, желание отстраниться, отсутствие сочувствия и эмпатии часто свидетельствуют о таком банальном, но всё же редком явлении.

«У некоторых женщин случается послеродовая депрессия, из-за которой они не могут найти силы для любви к своему ребёнку», — рассказывает Виктор Заикин. Обычно послеродовая депрессия проходит в первые годы после родов, но порой остаётся практически на всю жизнь. «Эта травма может остаться с женщиной, если она находится в тяжёлых обстоятельствах, из-за которых ребёнок может начать ассоциироваться с плохими событиями и ощущениями, а не радостью материнства», — объясняет психолог. В общем, женщинам, которые завели ребенка в травматичных условиях, может быть сложнее научиться любви — это будет требовать определённых усилий.

Иногда, рассказывает Заикин, матери пытаются оправдать жестокое обращение и унижение дочери любовью, но, разумеется, это имеет мало общего с правдой. В таких случаях чувства к ребёнку подавляются негативными эмоциями, связанными с его появлением. А обнаружить и взрастить положительные эмоции к ребёнку становится сложной задачей. «Мама не может меня принять, потому что я похожа на своего отца. Раньше она довольно часто брезгливо упоминала, как тот или иной мой жест или поступок напоминает его поведение», — рассказывает Оля. Со временем она научилась отбиваться от таких претензий, а сейчас учится выстраивать границы в отношениях с матерью.

Мама не может меня принять, потому что я похожа на своего отца. Раньше она часто брезгливо упоминала, как мои поступки напоминают его

По мнению психотерапевта Дмитрия Пушкарёва, иногда матери могут испытывать чувство любви к своему ребёнку, но всё же неосознанно использовать его в своих целях, превращая дочь в средство для саморегуляции или в инструмент в войне с супругом. К примеру, связывать плохое поведение дочери с её схожестью с отцом. «Это помогает, во-первых, снять с себя ответственность за огрехи воспитания, а во-вторых, найти лишнее подтверждение обоснованности своей неприязни к партнёру», — считает он. Это деструктивное сообщение по отношению дочери, поскольку та не выбирала себе отца и не может выбрать, на кого ей быть похожей. Осознанное или неосознанное использование ребёнка может также проявляться в желании реализовать свои амбиции через ребёнка, эмоциональные срывы, использование ребёнка в качестве союзника против партнёра или «жилетки для утешения», родительское самопожертвование и гиперопеку, при которой мать не даёт дочери и шагу ступить самостоятельно.

Здесь важно понимать разницу между двумя типами родительской любви, говорит Пушкарёв. Первый — это любовь как нежное чувство, второй — рациональное желание добра своему ребёнку и понимание его автономии. Например, многие молодые матери, особенно матери-одиночки, искренне желая добра своему ребёнку, не могут испытать нежного чувства по отношению к нему, что неудивительно, учитывая огромный стресс, которым сопровождаются первые месяцы и иногда годы материнства при современном укладе жизни. «Такие мамы, искренне желая добра своему чаду, часто винят себя в том, что „недостаточно любят“, что они „плохие матери“. К счастью, это, как правило, необоснованно, и чувство любви к ребёнку просыпается через несколько месяцев или лет по мере того, как жизнь более-менее нормализуется и уровень стресса снижается», — рассказывает Пушкарёв. Но бывает и наоборот — мать может души не чаять в дочке, но не понимает, что ребёнок является автономной личностью со своими потребностями.

«Я похожа на маму!»

Больше всего Сашу пугает, что в отношении со своими детьми она порой повторяет поведение своей матери. Эту проблему она старается отработать с психотерапевтом. В целом страх стать похожей на свою мать в определённой мере абсолютно нормален, считает Заикин: «Это первая стадия обретения самостоятельности и индивидуальности. Девочки-подростки часто намеренно стараются отличаться от матери внешне, выбирая более яркую одежду или смелые причёски». Но в здоровых отношениях навязчивое желание отличаться от мамы со временем должно утихнуть.

Правда, хорошая новость заключается в том, что люди обладают разными способностями восстанавливаться в случае неприятностей и реагировать на неблагополучные отношения в семье, считает Виктор Богомолов. Так что многие могут быть совершенно устойчивы к моральным травмам, нанесённым матерью, и успешно выстраивать свою жизнь дальше.

Часто, желая оставить травматичный опыт позади, женщины решают полностью прекратить общение с матерью. Однако, по мнению психологов, такой поступок не всегда помогает преодолеть травму. Осознав, что отношения с мамой никогда не станут идеальными, сначала стоит определить собственные границы, а потом уже попробовать поддерживать с ней контакт в разумных пределах. Во-первых, стоит принять, что мать — это тоже живой человек, который может совершать ошибки, и отказаться от идеализированного образа, считает Дарья Грошева. А во-вторых, иметь в виду, что взрослые сформировавшиеся люди могут поменяться, только если сами захотят работать над отношениями. В ином случае стоит научиться ценить и охранять свою автономию и препятствовать попыткам матери повлиять на вашу жизнь вопреки желанию пойти у неё на поводу.

Источник

«Мама, ты не понимаешь!» Я слышу от дочерей то, что сама говорила родителям

Многовековые грабли

Когда я была подростком, обещала себе, что никогда не повторю ошибок своих родителей. Мне казалось, что они меня не понимают, не принимают такой, какая я есть, и вообще — они динозавры, которые увязли в своем первобытном веке.

Нет, все было не так уж и плохо. Но я на многое обижалась. Даже будучи замужней женщиной, могла припомнить им что-то, что «испортило мне жизнь». Я была трудным подростком и трудной взрослой дочерью. С чем-то смогла примириться, только когда родителей не стало. И это страшно. Когда уже поздно, вспоминается только хорошее.

— С моими детьми так никогда не будет! — клялась я.

Прошли годы. И я с ужасом понимаю, что делаю все то же самое, что не принимала в родителях. Даже не так… Я как будто взяла от каждого то, что мне не нравилось больше всего. И только потом замечаю, что это уже когда-то было.

Когда-то давно я плакала от обиды за какие-то слова. Но почему-то сейчас повторяю их своим дочерям. И поздно спохватываюсь. Все уже сказано.

Я обижалась на маму, когда она называла что-то глупостями. А для меня это было важно.

— Это все глупости! — говорю я дочкам. И поздно все осознаю.

Я рыдала, когда отец, человек эмоциональный и резкий, был иногда груб. И сама сейчас могу быть резкой, эмоциональной и грубой. Как под копирку.

Высказывала родителям свои претензии и не понимала, почему мама плачет, а отец замыкается и не разговаривает со мной. «Они ничего не понимают…»

И вот сейчас, время от времени, я слышу от своих дочерей-подростков то, что сама говорила маме с папой:

«Ты меня не понимаешь…»

«Это ваше поколение…»

«Что ты хочешь, ты сама меня так воспитала…»

«Раньше надо было со мной по душам говорить…»

И я плачу, как плакала моя мама, и замыкаюсь, как мой отец. Потому что это больно.

Сейчас я понимаю моих родителей, как никогда. И что сама часто не права, знаю. Уверена, что и они знали, когда были не правы. Но дело в том, что и они — тогда, и я — сейчас, хотели как лучше…

А самое главное, что с детьми моих дочерей, моими внуками, наверное, будет то же самое. Это какие-то вечные многовековые грабли.

И мне стало все равно

Ох уж это принятие. Подростком я ходила в черном, с шестью дырками в одном ухе, тремя в другом и одной — в носу. С цепями и огромными крестами. И обижалась на родителей, когда они говорили, что это некрасиво. Это и правда было некрасиво. Я это сейчас понимаю. Но тогда я была уверена, что выгляжу модно и классно.

А потом мне стало все равно, что они говорят. Это была моя жизнь. И я сделала все не так, как они хотели. Моя многодетность и отсутствие какой-либо карьеры — это совсем не то, что они от меня ждали.

— Я приму своих дочерей такими, какие они есть, — говорила я себе.

Что-то мне и правда удалось. Несмотря на первоначальные шок и ужас, я достаточно легко приняла новость, что у нашей младшей дочери Маши синдром Дауна. И гордо рассказываю всем, что «принять что-то и смириться — это 90% успеха и залог счастливой жизни».

Но оказалось, что приняла я это, наверное, потому, что ничего не могу изменить. А когда ты вроде бы можешь, но одновременно не можешь — это совсем другая история.

И я сейчас не могу принять какую-то мелочь. Объективно понимаю, что это сущая ерунда. Но не могу. Несколько дней я не могу смириться и принять то, что Варя, наша старшая дочь, которой 16 лет, коротко подстриглась. Смешно? Не поверите — самой смешно. И грустно.

«Это ваше поколение. Мы — другие»

Честно, не понимаю, как можно отстричь шикарные, длинные, ниже пояса волосы. Ладно, каре я несколько месяцев назад приняла. Но совсем коротко, как сейчас…

Меня все детство стригли под мальчика, а я мечтала о косах. И обижалась на родителей.

— Мама, я просто хочу выглядеть классно, — говорит Варвара.

— Классно тебе было с косой!

— Это для тебя классно!

Дежавю какое-то. Я стараюсь замолчать, но ночами оплакиваю эти Варины косы и не понимаю.

— Мама, просто это у вас такое поколение. Мы другие, — говорит дочь.

«Просто у вас такое поколение. Мы другие», — говорила я своей маме.

«Динозавры», — добавляла я про себя.

Что добавляет про себя Варя, я не знаю. Но сейчас сама себя чувствую тем самым динозавром, увязшим в своем первобытном веке.

«У нас разные понятия о красоте», — заявляла я своим родителям, бряцая шестью серьгами в ухе.

— У нас разные понятия о красоте, — говорит мне Варя, любуясь на себя в зеркало.

Бег поколений по замкнутому кругу.

Я понимаю, что это несерьезно. Что волосы — это ни о чем. Дочь моя — уже взрослый человек. Может решать сама. Но ведь это не только о волосах. Это лишь один из примеров.

Это о принятии. И впереди еще много всего, что будет: «Мама, ты просто не понимаешь».

Как с этим смириться и можно ли? Можно ли понять до конца своих детей? Пока я проигрываю. Проигрываю самой себе. Которая когда-то клялась, что у нее-то все будет по-другому.

И моим детям, скорее всего, так же, как и мне, будет, увы, что рассказать своему психотерапевту. Хотя я у него ни разу не была. Но Варя в шутку мне советует.

Источник