Что воровала жар птица
Русские народные сказки
Русские народные сказки, оформленные Иваном Яковлевичем Билибиным, – единственные в своём роде. Они создают неповторимо трогательную атмосферу волшебства, которая сопровождает нас с самого детства до глубокой зрелости. Для многих поколений читателей имя художника неразрывно связано с миром сказок, былин, с образами Древней Руси.
Оглавление
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Русские народные сказки предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Сказка об Иване-царевиче, Жар-птице и о Сером Волке
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь по имени Выслав Андронович. У него было три сына-царевича: первый — Димитрий-царевич, другой — Василий-царевич, а третий — Иван-царевич. У того царя Выслава Андроновича был сад такой богатый, что ни в котором государстве лучше того не было. В том саду росли разные дорогие деревья с плодами и без плодов; и была у царя одна яблоня любимая, и на той яблоне росли яблочки все золотые.
Повадилась к царю Выславу в сад летать Жар-птица; на ней перья золотые, а глаза восточному хрусталю подобны. Летала она в тот сад каждую ночь и садилась на любимую Выслава-царя яблоню, срывала с неё золотые яблочки и опять улетала.
Царь Выслав Андронович весьма крушился о той яблоне, поэтому призвал к себе трёх своих сыновей и сказал им:
— Дети мои любезные! Кто из вас может поймать в моём саду Жар-птицу? Кто изловит её живую, тому ещё при жизни моей отдам половину царства, а по смерти и всё.
Тогда дети его царевичи возопили единогласно:
— Милостивый государь-батюшка, ваше царское величество! Мы с великой радостью будем стараться поймать Жар-птицу живую.
На первую ночь пошёл караулить в сад Димитрий-царевич и, усевшись под ту яблоню, с которой Жар-птица яблочки срывала, заснул и не слыхал, как та прилетала и яблок весьма много ощипала.
Поутру царь Выслав Андронович призвал к себе своего сына Димитрия-царевича и спросил:
— Что, сын мой любезный, видел ли ты Жар-птицу или нет?
Он родителю своему отвечал:
— Нет, милостивый государь-батюшка! Она в эту ночь не прилетала.
На другую ночь пошёл в сад караулить Жар-птицу Василий-царевич. Он сел под ту же яблоню и, сидя час и другой ночи, заснул так крепко, что не слыхал, как Жар-птица прилетала и яблочки щипала.
Поутру царь Выслав призвал его к себе и спросил:
— Что, сын мой любезный, видел ли ты Жар-птицу или нет?
— Милостивый государь-батюшка! Она в эту ночь не прилетала.
На третью ночь пошёл в сад караулить Иван-царевич и сел под ту же яблоню. Сидит он час, другой и третий — вдруг осветило весь сад так, как бы он многими огнями освещён был: прилетела Жар-птица, села на яблоню и начала щипать яблочки. Иван-царевич подкрался к ней так искусно, что ухватил её за хвост, однако не мог её удержать: Жар-птица вырвалась и полетела. Осталось у Ивана-царевича в руке только одно перо из хвоста, за которое он весьма крепко держался.
Поутру, лишь только царь Выслав ото сна пробудился, Иван-царевич пошёл к нему и отдал ему пёрышко Жар-птицы. Царь Выслав весьма был обрадован, что меньшому его сыну удалось хоть одно перо достать. Он положил то пёрышко в свой кабинет как такую вещь, которая должна вечно храниться. С тех пор Жар-птица не летала уже в сад. Царь Выслав опять призвал к себе детей своих и говорил им:
— Дети мои любезные! Поезжайте, отыщите Жар-птицу и привезите ко мне живую; а что прежде я обещал, то получит тот, кто Жар-птицу ко мне привезёт.
Осталось у Ивана-царевича в руке только одно перо из хвоста
Старшие сыновья поехали отыскивать Жар-птицу, а Ивана-царевича царь по младости его не хотел отпускать. Однако сколько царь Выслав ни старался удержать Ивана-царевича, но никак не смог не отпустить его, по его неотступной просьбе. Иван-царевич взял у родителя своего благословение, выбрал коня и отправился в путь. Едучи путём-дорогою, близко ли, далеко ли, низко ли, высоко ли, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, наконец приехал он в чистое поле, в зелёные луга. А в чистом поле стоит столб, а на столбе написаны слова: «Кто поедет от столба сего прямо, тот будет голоден и холоден; кто поедет в правую сторону, тот будет здрав и жив, а конь его будет мёртв; а кто поедет в левую сторону, тот сам будет убит, а конь его жив и здрав останется».
Иван-царевич прочёл эту надпись и поехал в правую сторону, держа на уме: хотя конь его и убит будет, зато сам жив останется и со временем может достать себе другого коня. Он ехал день, другой и третий — вдруг вышел ему навстречу пребольшой Серый Волк, разорвал коня Ивана-царевича надвое и пошёл прочь в сторону.
«Кто поедет в правую сторону, тот будет здрав и жив, а конь его будет мёртв»
Иван-царевич очень сокрушался по своему коню, заплакал горько и пошёл пеший. Он шёл целый день, устал несказанно и только хотел присесть отдохнуть, вдруг нагнал его Серый Волк и сказал ему:
— Жаль мне тебя, Иван-царевич, что ты пеш изнурился; жаль мне и того, что я заел твоего доброго коня. Добро! Садись на меня, на Серого Волка, и скажи, куда тебя везти и зачем?
Иван-царевич сказал Серому Волку, куда ему ехать надобно. Серый Волк помчался с ним пуще коня и через некоторое время, как раз ночью, привёз Ивана-царевича к каменной стене, остановился и сказал:
— Ну, Иван-царевич, слезай с меня и полезай через эту каменную стену. Тут за стеной сад, а в том саду Жар-птица сидит в золотой клетке. Ты Жар-птицу возьми, а золотую клетку не трогай; ежели клетку возьмёшь, то тебе оттуда не уйти будет: тебя тотчас поймают!
Иван-царевич перелез через каменную стену в сад, увидел Жар-птицу в золотой клетке. Вынул птицу из клетки и пошёл назад, да потом одумался и сказал сам себе: «Что я взял Жар-птицу без клетки, куда я её посажу?» Воротился и лишь только снял золотую клетку — то вдруг пошёл стук и гром по всему саду, ибо к той золотой клетке были струны приведены.
Караульные тотчас проснулись, прибежали в сад, поймали Ивана-царевича с Жар-птицею и привели к своему царю, которого звали Долматом. Царь Долмат весьма разгневался на Ивана-царевича и вскричал на него громким и сердитым голосом:
— Как не стыдно тебе, младой юноша, воровать! Да кто ты таков, из которой земли? Какого отца сын и как тебя по имени зовут?
Иван-царевич ему молвил:
— Я сын царя Выслава Андроновича, а зовут меня Иван-царевич. Твоя Жар-птица повадилась к нам летать в сад по всякую ночь, и срывала с любимой отца моего яблони золотые яблочки, и почти всё дерево испортила. Для того послал меня мой родитель, чтобы сыскать Жар-птицу и к нему привезти.
— Ох ты, младой юноша, Иван-царевич, — молвил царь Долмат, — пригоже ли так делать, как ты сделал? Ты бы пришёл ко мне, я бы тебе Жар-птицу честию отдал; а теперь хорошо ли будет, когда я разошлю во все государства о тебе объявить, как ты в моём государстве нечестно поступил? Однако слушай, Иван-царевич! Ежели ты сослужишь мне службу — съездишь за тридевять земель, в тридесятое государство и достанешь мне от царя Афрона коня златогривого, то я тебя в твоей вине прощу и Жар-птицу тебе с великой честию отдам.
Иван-царевич в великой печали пришёл к Серому Волку и рассказал обо всём, что ему царь Долмат говорил.
— Ох ты гой еси, младой юноша, Иван-царевич! — молвил ему Серый Волк. — Для чего ты слова моего не слушался и взял золотую клетку?
— Виноват я перед тобой, — сказал Волку Иван-царевич.
— Добро, быть так! — молвил Серый Волк. — Садись на меня, на Серого Волка; я тебя свезу, куда тебе надобно.
Иван-царевич сел Серому Волку на спину, а Волк побежал так скоро, аки стрела. Бежал он долго ли, коротко ли, наконец прибежал в государство царя Афрона ночью. И, пришедши к белокаменным царским конюшням, Серый Волк Ивану-царевичу сказал:
— Ступай, Иван-царевич, в эти белокаменные конюшни и бери коня златогривого. Только тут на стене висит золотая узда, ты её не бери, а то худо тебе будет.
Иван-царевич, вступив в белокаменные конюшни, взял коня и пошёл было назад; но увидел на стене золотую узду и так на неё прельстился, что снял её с гвоздя. И только снял — как вдруг пошёл гром и шум по всем конюшням, потому что к той узде были струны приведены.
Караульные конюхи тотчас проснулись, прибежали, Ивана-царевича поймали и повели к царю Афрону. Царь Афрон начал его спрашивать:
— Ох ты гой еси, младой юноша! Скажи мне, из которого ты государства, какого отца сын и как тебя по имени зовут?
На то отвечал ему Иван-царевич:
— Я сын царя Выслава Андроновича, а зовут меня Иваном-царевичем.
— Ох ты, младой юноша, Иван-царевич! — сказал ему царь Афрон. — Честного ли рыцаря это дело, которое ты сделал? Ты бы пришёл ко мне, я бы тебе коня златогривого с честию отдал. А теперь хорошо ли тебе будет, когда я разошлю во все государства объявить, как ты нечестно в моём государстве поступил? Однако слушай, Иван-царевич! Ежели ты сослужишь мне службу и съездишь за тридевять земель, в тридесятое государство и достанешь мне королевну Елену Прекрасную, то я тебе эту вину прощу и коня златогривого с золотой уздой честно отдам.
Иван-царевич обещался царю Афрону королевну Елену Прекрасную достать, а сам пошёл из палат его и горько заплакал. Пришёл к Серому Волку и рассказал всё, что с ним случилось.
— Ох ты гой еси, младой юноша, Иван-царевич! — молвил ему Серый Волк. — Для чего ты слова моего не слушался и взял золотую узду?
— Виноват я пред тобой, — сказал Иван-царевич.
— Добро, быть так! — продолжал Серый Волк. — Садись на меня, на Серого Волка; я тебя свезу, куда тебе надобно.
Иван-царевич сел Серому Волку на спину, а Волк побежал так скоро, как стрела. Бежал он, как бы в сказке сказать, недолгое время и наконец прибежал в государство королевны Елены Прекрасной. И, пришедши к золотой решётке, которая окружала чудесный сад, Волк сказал Ивану-царевичу:
— Ну, Иван-царевич, слезай теперь с меня, с Серого Волка, и ступай назад по той же дороге, по которой мы сюда пришли, и ожидай меня в чистом поле под зелёным дубом.
Иван-царевич пошёл, куда ему велено. Серый же Волк сел близ той золотой решётки и дожидался, покуда пойдёт прогуляться в сад королевна Елена Прекрасная. К вечеру, когда в воздухе было не очень жарко, королевна Елена Прекрасная пошла в сад прогуливаться со своими нянюшками и с придворными боярынями. Когда она подошла к тому месту, где сидел Серый Волк, он перескочил через решётку в сад, ухватил королевну Елену Прекрасную и побежал с нею что есть силы-мочи. Прибежал в чистое поле под зелёный дуб, где его Иван-царевич дожидался, и сказал ему:
— Иван-царевич, садись поскорее на меня, на Серого Волка!
Иван-царевич сел на него, а Серый Волк помчал их обоих к государству царя Афрона. Няньки, и мамки, и все боярыни придворные, которые гуляли в саду с прекрасной королевной Еленой, побежали тотчас во дворец и послали в погоню; однако сколько гонцы ни гнались, не могли нагнать и воротились назад.
Иван-царевич, сидя на Сером Волке вместе с Еленой Прекрасной, возлюбил её сердцем, а она — Ивана-царевича. И когда Серый Волк прибежал в государство царя Афрона, царевич весьма запечалился и начал слёзно плакать. Серый Волк спросил его:
— О чём ты плачешь, Иван-царевич?
На то ему Иван-царевич отвечал:
— Друг мой, Серый Волк! Как мне, доброму молодцу, не плакать и не крушиться? Я сердцем возлюбил прекрасную королевну Елену, а теперь должен отдать её царю Афрону за коня златогривого.
— Служил я тебе много, Иван-царевич, — сказал Серый Волк, — сослужу и эту службу. Слушай, Иван-царевич, я обернусь прекрасной королевной Еленой, и ты меня отведи к царю Афрону и возьми коня златогривого. И когда ты уедешь далеко, я выпрошусь у царя Афрона в чистое поле погулять; тогда ты меня вспомяни — и я опять у тебя буду.
Серый Волк вымолвил эти речи, ударился о сырую землю — и стал прекрасной королевной. Иван-царевич взял Серого Волка, пошёл во дворец к царю Афрону, а Елене Прекрасной велел дожидаться за городом.
Когда Иван-царевич пришёл к царю Афрону, тот принял ложную королевну, а коня златогривого вручил Ивану-царевичу. Иван-царевич сел на того коня и выехал за город; посадил с собой Елену Прекрасную и поехал, держа путь к государству царя Долмата.
Серый же Волк пришёл к царю Афрону проситься в чистом поле погулять, чтоб разбить тоску-печаль лютую. Отвечал ему царь Афрон:
— Ах, прекрасная моя королевна Елена! Я для тебя всё сделаю.
И тотчас приказал нянюшкам, и мамушкам, и всем придворным боярыням с прекрасной королевной идти в чистое поле гулять.
Иван же царевич ехал путём-дорогой с Еленой Прекрасной, разговаривал с ней и забыл было про Серого Волка, да потом вспомнил. Вдруг откуда ни возьмись — стал Волк перед Иваном-царевичем и сказал:
— Садись, Иван-царевич, на меня, на Серого Волка, а прекрасная королевна пусть едет на коне златогривом.
Когда Иван-царевич пришёл к царю Афрону, тот принял ложную королевну
Иван-царевич сел на Серого Волка, и поехали они в государство царя Долмата. Ехали они долго ли, коротко ли и, почти доехав до того государства, остановились. Иван-царевич начал просить Серого Волка:
— Слушай ты, друг мой любезный, Серый Волк! Сослужил ты мне много служб, сослужи и последнюю: не можешь ли ты оборотиться в коня златогривого вместо этого, потому что с этим златогривым конём мне расстаться не хочется?
Вдруг Серый Волк ударился о сырую землю — и стал конём златогривым. Иван-царевич оставил прекрасную королевну Елену в зелёном лугу, сел на Серого Волка и поехал во дворец к царю Долмату. Тот увидел Ивана-царевича, вышел из палат своих, встретил его на широком дворе, взял его за правую руку и повёл в палаты белокаменные. Царь Долмат для такой радости велел сотворить пир, и они сели за столы дубовые, за скатерти браные; пили, ели, забавлялись и веселились ровно два дня, а на третий день царь Долмат вручил Ивану-царевичу Жар-птицу в золотой клетке. Царевич взял Жар-птицу, пошёл за город, сел на коня златогривого вместе с Еленой Прекрасной и поехал в своё отечество, в государство царя Выслава Андроновича.
Иван-царевич сел на Серого Волка, и поехали они в государство царя Долмата
Царь же Долмат вздумал на другой день своего коня златогривого объездить. Он велел его оседлать, потом сел на него, поехал в чистое поле; и лишь только разъярил коня, как тот сбросил с себя царя Долмата и, оборотясь по-прежнему в Серого Волка, побежал и нагнал Ивана-царевича.
— Иван-царевич! — сказал он. — Садись на меня, на Серого Волка, а королевна Елена Прекрасная пусть едет на коне златогривом.
Иван-царевич сел на Серого Волка, и поехали они в путь. Как скоро довёз Серый Волк Ивана-царевича до тех мест, где его коня разорвал, он остановился и сказал:
— Ну, Иван-царевич, послужил я тебе довольно верой и правдой. Вот на сём месте разорвал я твоего коня надвое, до этого места и довёз тебя. Слезай с меня, теперь есть у тебя конь златогривый, так ты сядь на него и поезжай, куда тебе надобно; а я тебе больше не слуга.
Серый Волк вымолвил эти слова и побежал в сторону, а Иван-царевич поехал в путь свой с прекрасной королевной. Долго ли, коротко ли ехали они и, не доехав до своего государства, остановились и легли отдохнуть от солнечного зноя под деревом. В то самое время братья Ивана-царевича, не найдя Жар-птицы, возвращались в своё отечество с порожними руками. Нечаянно наехали они на своего сонного брата Ивана-царевича с прекрасной королевной Еленой. Увидев коня златогривого и Жар-птицу в золотой клетке, вздумали они брата своего Ивана-царевича погубить. Димитрий-царевич вынул из ножен меч, заколол Ивана-царевича и разрубил его на части. Прекрасная королевна Елена проснулась, увидела мёртвого Ивана-царевича, крепко испугалась и стала плакать горькими слезами. Тогда Димитрий-царевич приложил свой меч к её сердцу и сказал:
— Ты теперь в наших руках; мы повезём тебя к нашему батюшке, и ты скажи ему, что мы и тебя достали, и Жар-птицу, и коня златогривого. Ежели этого не скажешь, сейчас тебя смерти предам!
Прекрасная королевна Елена, испугавшись смерти, обещала им, что будет говорить так, как ей велено. Тогда царевичи начали метать жребий. И жребий пал, что прекрасная королевна должна достаться Василию-царевичу, а конь златогривый — Димитрию-царевичу. Тогда Василий-царевич взял Елену Прекрасную, посадил на своего доброго коня, а Димитрий-царевич сел на коня златогривого и взял Жар-птицу, чтобы вручить её родителю своему, царю Выславу Андроновичу.
Царевичи уехали, а Иван-царевич лежал мёртвый. Набежал на него Серый Волк, узнал он по духу Ивана-царевича. Захотел помочь ему — оживить, да не знал, как это сделать. В то самое время увидел Серый Волк ворона и двух воронят, которые летали над трупом Ивана-царевича. Серый Волк спрятался за куст, и как только воронята спустились на землю, он выскочил из-за куста, схватил одного воронёнка и хотел было разорвать его надвое. Тогда ворон спустился на землю, сел поодаль от Серого Волка и сказал ему:
— Ох ты гой еси, Серый Волк! Не трогай моего младого детища; ведь он тебе ничего не сделал.
— Слушай! — молвил Серый Волк. — Я твоего детища не трону и отпущу, когда ты мне сослужишь службу: слетаешь за тридевять земель, в тридесятое государство и принесёшь мне мёртвой и живой воды.
Выслушав эти слова, ворон полетел и скоро скрылся из виду. На третий день он вернулся и принёс с собой два пузырька: в одном — живая вода, в другом — мёртвая. Серый Волк взял пузырьки, разорвал воронёнка надвое, спрыснул его мёртвой водой — воронёнок сросся, спрыснул живой водой — воронёнок встрепенулся и полетел. Потом Серый Волк спрыснул Ивана-царевича мёртвой водой — его тело срослось, спрыснул живой водой — Иван-царевич встал и промолвил:
— Ах, как я долго спал!
На то сказал ему Серый Волк:
— Да, Иван-царевич, спать бы тебе вечно, кабы не я; ведь тебя братья твои изрубили и прекрасную королевну Елену, и коня златогривого, и Жар-птицу увезли с собой. Теперь садись на меня, на Серого Волка, я тебя донесу в твоё отечество. Ведь брат твой, Василий-царевич, женится сегодня на твоей невесте — на прекрасной королевне Елене.
Иван-царевич сел на Серого Волка. Волк помчался в государство царя Выслава Андроновича и долго ли, коротко ли, прибежал к городу. Иван-царевич слез с Серого Волка, отправился в город и застал свадебный пир. Иван-царевич вошёл в палаты, и как только Елена Прекрасная увидала его, тотчас выскочила из-за стола, начала целовать его в уста сахарные и закричала:
— Вот мой любезный жених, Иван-царевич, а не тот злодей, который за столом сидит!
Тогда царь Выслав Андронович встал с места и начал прекрасную королевну Елену спрашивать, о чём она говорила. Елена Прекрасная рассказала ему всю истинную правду. Царь Выслав весьма осердился на царевичей Димитрия и Василия и посадил их в темницу; а Иван-царевич женился на прекрасной королевне Елене и начал с нею жить дружно, полюбовно, так что один без другого даже единой минуты пробыть не могли.
Жар-птица. Русская народная сказка
Там плоды, подобно золоту,
На любимой яблоне в саду
Пропадать стали близ ко утру.
(Не сберёг их даже караул!)
Взяла тогда царя кручина.
Было у него три сына:
Пётр, Василий да Иван.
Им отцом наказ был дан:
Яблоки опять пропали.
Пётр к Царю: «Меня Вы звали?»
— Сын, чем обрадуешь меня?
Караулил ты три дня.
Вора ты поймать изволил?
— Батюшка, я не позволил
Глаз смежить все трое суток.
Видел лишь летящих уток.
— Сторожил со всем усердьем!
Как пропали? Знать не ведал!
Вновь опечален государь:
Сын глаз ночами не смыкал!
Не пойму, чудесный свет.
С неба? Вроде бы и нет!
Что за дивный свет в саду?
На землю лёг. Летит к нему.
А Жар-птица подлетела,
И на яблоньку ту села.
Яблочки давай клевать,
Спелые стала щипать.
Иван-царевич притаился.
За длинный хвост ей уцепился.
Птица огненная рвётся,
В руки Ване не даётся.
Как бы крепко ни держал,
Вырвалася Птица-Жар,
Улетела. Он: «Неспроста!»
В руке перо лишь из хвоста.
Поутру, только царь проснулся,
Иван к нему в покой рванулся.
Как было дело, рассказал.
С тех пор никто не прилетал.
Царь спрятал пёрышко в светлице.
И думал всё о той Жар-птице.
Призвал однажды сыновей:
«Взнуздайте добрых вы коней!
Поездите по белу свету,
Да отыщите птицу эту!
Не то затеет к нам летать,
Да яблоки вновь воровать!»
Младшего не хотел пустить.
Да Иван стал слёзно просить.
Умолил, уговорил, наконец,
И садится на коня молодец.
Чтобы остаться в живых,
Но братьев догнать своих,
Хоть и нужен ему конь,
Поехал направо Иван.
Ехал он по лесу тёмному
С тяжёлой на душе думою.
Выскочил серый волк из кустов.
Разорвал коня, и был таков.
Три дня шёл пешком Иван.
До смерти уже устал.
Печалился он о коньке.
Отдохнуть присел на пеньке.
Расскажи, куда ты едешь?
Путь куда, Царевич, держишь?
А Волк голосом говорит:
— Знаю я, Царевич спешит!
На твоём добрОм коне,
При солнечном, светлом дне
Да и при полной луне,
Отказав себе и в сне,
Надо ехать целый век.
Жаль тебя мне, человек!
Устал ты, вижу, Ваня, брат!
Но, нет причины горевать!
Знаю я, где живёт Жар-птица.
За глухой стеной во светлице.
Послужу тебе верой и правдой,
Чтоб живыми вернуться обратно!
Вот мчится волк, что есть духу!
Глаз видел, слышало ухо.
Горы промеж ног пускает,
Хвостом следы заметает.
Увидев золото, Иван
Забыл, какой наказ был дан.
— Как везти такую птицу?
Неужель садить в тряпицу?
За клеткой воротился он.
Пошёл по саду стук и звон.
Сторожа тут пробудились.
Руки Ванюшке скрутили.
Привели к царю Афрону.
Тот разгневан. Речь к Ивану:
— Ты из какой земли таков,
Сын чей, по имени, отцов?
Объяснил Иван, в чём дело.
Что Жар-птица в сад летала,
Яблоки там воровала.
Тем Демьяна обижала.
В чужом тридевятом царстве,
В тридесятом государстве.
Чтоб царь Афрон, на всю державу,
Не пустил бы худую славу!
— Ты прости, меня мой брат,
Пред тобою виноват!
Посадил Ванюшку на спину,
И помчал к царю Кусману.
Иван-Царевич быстро едет.
Серый волк летит, как ветер.
ДОлы меж ног пропускает,
Хвостом следы заметает.
К Кусману ночью прибежал
Перед царской конюшней встал.
— Через стену, Иван, полезай,
Златогривого бери коня!
Веди, храпит та стража пока.
Висит там золотая узда.
Не трогай! Будет беда опять!
Караульные конюхи спят.
— Без уздечки вести неладно.
Узду надо взять! Отрадно!
До уздечки дотронулся он,
Пошёл по конюшням гром и звон.
Сторожа встали, прибежали.
Ивана спрашивать начали:
— Кто таков витязь-молодец?
Из каких земель? Кто отец?
Разошлю глас во все государства,
Что царский сын вором оказался!
Ну, да ладно, Иван-Царевич,
Сослужишь службу мне ежели,
Я же прощу тебе эту вину.
Не пожалею узду и казну,
Да златогривого коня сам,
Ваня, я тебе добром отдам,
Если съездишь ко Далмату-царю,
Привезёшь Елену Прекрасную.
Из царских палат Иван шагал,
Горько-горько Царевич рыдал.
Иван на спину волку сел.
Быстрее ветра мчался сер.
Горы промеж ног пускает,
Хвостом следы заметает.
Прибежал к Далмата саду.
Раз с Иваном нету сладу,
Волк сам решает, так и быть,
Прекрасную Елену добыть.
— В этот раз, Иван, не пущу в сад!
Сам пойду Елену добывать!
Пошёл Иван, куда велено.
Засел в кустах Ваня зЕленых.
Только к вечеру царевна
В сад зелёный гулять вышла.
Хранили её мамушки,
Боярыни да нянюшки.
Ухватил тут волк Елену,
Взвалил он её на спину.
Побежал в чисто поле к дубУ.
Где Иван спрятался во кусту.
В чисто поле под дуб прибежал.
Где Царевич-Иван его ждал.
Приближённые, бояре закричали.
А Иван с Еленой на волке мчались.
Когда царь, что случилось, разобрал,
Охотников и псарей вслед послал.
Вдогонку придворные пустились,
Да ни с чем назад и воротились.
Серый Волк ведь тоже не прост.
Дожидается Лена пусть.
Я же оземь ударюсь.
Царевной сам обернусь.
Спрятали Лену и коня в лесу.
Ударился Волк о землю сыру.
Осталась под дубом красавица.
О сыру землю волк ударился.
Серый Волк точь-в-точь Еленой стал.
Обрадовался царь Кусман.
Он готовится к свадьбе пышной.
Не жалеет коня с золотой гривой.
Отдаёт и уздечку в придачу.
Только вот у царя незадача.
Подняли кубки молодых поздравлять.
Стали громко «Горько!» кричать.
Наклонился невесту поцеловать.
Перед ним – щетинистая волчья пасть.
Кусман-царь закричал во всё горло,
А волк шасть в окно, да и был таков.
Не расстаться с конём,
Хоть хитёр царь Афрон.
— Расстаться с конём жалко мне.
Как же мне не кручиниться?
Сел царевич на спину Серому волку.
Тот промеж лап пропускает горы и долы.
За собой хвостом следы заметает
К государству Далмата подбегает.
Жаль златогривого на птицу менять.
Не отдать? Нет! Афрон ославит меня!
— Не печалься – тебе помогу!
Конём златогривым я обернусь.
С меня, Серого Волка слезай,
И под дуб зелёный Иван ступай.
Служить верой и правдой поклялся.
Сведёшь меня на суд царский.
Сел на коня и поехал молодец.
К царю Афрону во дворец.
Вышел царь Ивана встречать,
Хлеба-соли откушать стал звать.
Но к Елене Царевич торопился.
Афрон вручил ему Жар-птицу.
Золотую клетку не забыл.
И за коня Ивана поблагодарил.
Вздумал объездить коня царь Афрон.
За лисицей помчались в погоню.
Охотники стали от неё отставать,
А царь Афрон – других обгонять.
Все охотники увидели: конь пропал,
А из-под ног Серый Волк, вдруг, встал.
Ударился царь с размаху о землю.
Догнать Волка Афрон надеялся.
Завяз царь по самые плечи.
Тут слуги к нему подоспели.
Вытащили его, как репку.
Увяз в земле Афрон крепко.
— Облаву делать, да волка обходить!
А того уж и след простыл.
Коня златогривого Волк догнал.
Пересел на Волка Царевич-Иван.
А Иван Волку трижды поклонился.
Не думаю, что можешь пригодиться!
— Не навек прощайся, пригожусь!
Иван-Царевич тронулся в путь.
Доехали до царства Демьяна:
— Вот красивая, в цветах поляна!
Отдохнуть решили ночью.
Утомились за день очень!
Враз наехали братья Ивана
Возвращались с пустыми руками.
Брата младшего решили обобрать.
Зависть, жадность, злая страсть…
Проснулась Елена зорькой,
Стала плакать, рыдать горько.
Приложив к её сердцу меч,
Пётр распалялся царевич:
— Теперь в наших руках ты!
Скажи, что добыли тебя мы,
Жар птицу и златогривого коня!
Не то – жестокой смерти тебя предам!
Ох, испугалась царевна смерти.
Поклялась говорить, как велено.
Старшие братья метать стали жребий,
Кому достанется из царевичей
Елена – коса до пояса,
Конь златогривый – сама краса.
Посадили Елену на коня,
Взяли клетку с Жар-птицей, и домой!
Иван в поле мёртвый лежит
Уж над ним вороньё кружит.
Вот-вот начнёт глаза, тело клевать…
И давай ворон Ивана трепать.
Откуда ни возьмись – волк прибежал.
Подкрался он, и воронёнка – хвать!
Просит ворон детёныша отпустить,
Волк – живой-мёртвой воды принести.
Полетел ворон за тридевять земель,
В тридевятое царство он полетел.
Две склянки принёс Ворон
С живой водой и с мёртвой.
Серый волк воронёнка разорвал,
Чтобы тот птенец из праха восстал,
Спрыснул мёртвой водой,
Потом водой живой.
Встрепенулась птица, полетела.
Волк же сложил Царевича тело.
Ожил Иван и сказал:
— Как же я долго так спал!
Спать бы вечно тебе, кабы не я.
Зарубили тебя насмерть братья.
Теперь уже прощай навеки.
Торопись,старший брат женится!
Ко дворцу наш герой поспешил.
Узнали. Бегут царю доложить.
Пётр, как увидел Ивана, помертвел.
Разгневался царь на своих сыновей.
Их царь от себя прогнал.
Ивану свадьбу сыграл.
Задали царский пир
На весь крещёный мир.
Стали Иван с Еленой жить поживать,
Да добра и малых детей наживать.
Я на том пиру был и пил мёд-пиво.
По усам текло, да в рот не попало.