чего боятся узбеки больше всего
Страшная правда об Узбекистане: традиции, менталитет и отношение к женщинам
Пользовательница Пикабу под ником Alfiel выложила пост о жизни в Узбекистане. Девушка честно рассказала о минусах своей страны — жестоком отношении к женщинам, странных традициях, лицемерном менталитете и многом другом.
К удивлению, на этот раз мнения комментаторов не разделились — почти все согласились со словами узбечки.И это пугает больше всего.
По словам автора, коренные жители Узбекистана сильно отличаются от русских, татар, украинцев, корейцев и представителей других национальностей, которые живут на территории страны. Главное отличие — это устаревшие традиции. Девушка утверждает, что многие узбеки живут «на уровне Средневековья». Это выражается в их отношении к сексу, к работе, к институту семьи, абсолютно во всем… Из основных минусов автор выделила следующее.
Менталитет
По словам девушки, все узбеки очень лицемерные и показушные. Все носят маски приветливых, вежливых и добрых людей, но при этом никогда не скажут правды в лицо. В одиночку ведут себя очень нагло, собравшись с «братьями» — еще хуже. Они могут нарушать правила на дорогах, ехать на красный, приставать к девушкам прямо на улице или отпускать сальные шуточки в офисе на работе, но когда дойдет дело до выяснения отношений, в драку узбек никогда не полезет — только если не будет уверен, что его соперник физически слабее.
Общественное мнение
Здесь общественное мнение (друзей, родственников, соседей, кого угодно) играет едва ли не решающую роль. Именно поэтому в Узбекистане так мало разводов. Для местных эта процедура представляет собой целую череду унижений и оскорблений. Им проще терпеть плохое отношение в семье, но сохранить ее, иначе «соседи будут обсуждать», «а что скажут люди» и так далее.
Родители
Для молодых людей их родители — это почти что боги. Они решают, где им учиться, работать, на ком жениться и когда заводить детей. Если родители скажут «бросай невестку, она нам не подходит», парень обязательно последует их совету. Лишь единицы решаются пойти против родительского слова и встать на сторону жены.
Брак и свадьба
Этой теме можно было бы посвятить отдельную статью… Судя по словам авторам и по комментариям других пользователей, брак — это ключевое событие в жизни жителя Узбекистана. В 95% случаев заключаются они по предварительному договору родителей. Если отец и мать решат, что их сын созрел для семейной жизни, уже через пару месяцев ему найдут невесту, и в том же году он женится.
Подходящую кандидатуру рассматривают среди дочерей знакомых и друзей. При этом для девушек действует строгий «фейсконтроль» — чтобы была не толстая, не слишком высокая, но и не низкая, со светлым цветом кожи (признак аристократии), большеглазая и с красивыми длинными волосами. Остальные кандидатки не пройдут.
Девушка, которой «выпадает честь» стать чьей-то женой, обычно просто соглашается, ведь «родители уже все решили». После этого устраивают саму свадьбу — пышное торжество с сотнями приглашенных! Обычно на него копят десятилетиями.
Секс до брака
Еще одно обязательное требование к невесте это девственность. В Узбекистане женщина не имеет права начинать половую жизнь до того, как вступит в брак — за это ее заклеймят. А вот парни-узбеки обычно заводят отношения с представительницами других национальностей и практикуют свои интимные навыки с ними задолго до свадьбы с «той единственной». Но даже вступив в брак, они продолжают «ходить налево», спокойно могут жить на 2–3 семьи и строить любовь на стороне, пока законная жена будет сидеть дома и обслуживать их родителей.
Женщины
Это, пожалуй, самая больная тема. Как вы уже поняли, женщин в Узбекистане, мягко говоря, не уважают и практически считают людьми второго сорта.
Это удивляет и пугает одновременно, но 90% комментаторов согласились с автором:
А что вы думаете по этому поводу? Приходилось ли вам когда-нибудь бывать в Узбекистане? Какими наблюдениями можете поделиться?
Источник
А вы знали, что у нас есть Instagram и Telegram?
Подписывайтесь, если вы ценитель красивых фото и интересных историй!
Про отношение к узбекам
Последнее время на Пикабу стали часто обсуждаться темы национальной неприязни русских к узбекам. В некоторых случаях комментаторы правы, потому что узбеки, находясь в России сами заслужили себе такую славу. Но кого чаще всего видят россияне у себя в стране? Итак, по порядку:
Молодёжь 18-25 лет – их больше всего, т.к. у них нет конкретной профессии в Узбекистане, высшего образования, знания языка, культуры, воспитания и т.д. Причина – они жили у себя в кишлаке, русский язык соответственно не изучали, нормальной работы не было, наверняка плохо учились.
В Россию они приезжают по приглашению своего родственника/соседа/друга, который более-менее устроился на какую-то работу. Такой контингент в основном чернорабочие. Их цель зачастую кайфы и всё такое. Я встречал таких, которые просто уезжали в Россию на удачу, в надежде найти того, кто устроит их на работу. В стране они пребывают нелегально, а когда нет денег идут на преступление, им то терять нечего. В Узбекистане от них нет никакой пользы, контроль со стороны родителей, а в России они отрываются на свободе, порой переходя черту, чувствуя свою безнаказанность, как в недавнем посту девушки, в «Мерседес» которой врезался узбек на «Ласетти». Интересно как она решила свой вопрос? Она имеет право его ненавидеть, её дорогостоящая машина превратилась в хлам из-за одного идиота. Я считаю, что раз приехал в страну, то будь добр уважать их законы и культуру, а не вести себя как отребье.
26-30 лет – имеют опыт работы в какой-либо сфере и приехали в Россию зарабатывать деньги на свою свадьбу. Они ведут себя скромнее, стараются оформить документы, чтобы их не депортировали из страны. Женатые пытаются найти хорошую работу и, если получается, привозят своих жён, которые работают в магазинах и точках общепита. Их курс взят на дальнейшее пребывание в РФ и получение гражданства.
31-35 лет – это рабочие заводов, цехов, такси, продавцы и т.п., они приезжают в Россию, чтоб заработать денег на свадьбу сына или дочери, потому что в Узбекистане столько денег за короткий срок не заработаешь. Соответственно они стараются легально устроиться на ту работу, которой занимались в Узбекистане.
36-45 лет – те, которые в молодости уже работали в России, имеют знакомых из числа россиян, приезжают заработать денег на квартиру, машину или поправить своё финансовое положение. В основном это сезонные работники. Они знают русский язык, культуру страны и процент их попадания в негативные ситуации значительно ниже.
46 лет и выше – это люди с опытом и связями в РФ. Они набирают молодёжь из категории, о которой я писал выше и получают свой процент за трудоустройство их в России, а сами живут в Узбекистане со своими семьями.
Подводя итог, хочу сказать, что всё зависит от человека, какие он ставит перед собой цели, чего он планирует достичь. В Узбекистане полно достойных представителей своей нации, которые занимают хорошие должности и не хотят никуда уезжать, разве что в отпуск. В России также много выходцев из Узбекистана, достигших больших высот в бизнесе, спорте, культуре и искусстве. Я русский и с рождения живу в Узбекистане. Здесь многие русские зарабатывают вполне не плохие деньги. Причины выезда в Россию у всех разные. Я, например, не горю желанием бросить свою работу и начать всё в России с нуля.
Относитесь к людям исходя из их поступков, не все люди одинаковые. Спасибо, что дочитали до конца, всем добра.
«Я для них враг и колонизатор» Что знают и что думают в России о мигрантах из Средней Азии
Думают одно, говорят другое, делают третье. Трудолюбивы и исполнительны. Улыбаются, но это ничего не значит. Почти никогда не показывают настоящих эмоций. Главный человек для них — мать. Ненавидят Россию, а нас считают колонизаторами. Вот далеко не полный набор стереотипов, которыми характеризуют работающих в России узбеков, киргизов и таджиков. Что в этом правда, а что домыслы? Что мы знаем о дворниках, таксистах, продавцах и нянях, живущих с нами по соседству? Очень мало. «Лента.ру» попыталась заполнить эти пробелы, обратившись к москвичам, которые больше других знакомы с выходцами из Средней Азии и на личном опыте убедились, насколько это тонкое дело — Восток.
Пятая волна миграции
— У меня в квартире четыре года жили две женщины из Узбекистана, мать и дочь, — рассказывает Светлана Андреевна. — Мать, Ильхом, за мной ухаживала — я инвалид, не могу самостоятельно передвигаться. А ее дочь работала кассиром в магазине. Лучшей сиделки и компаньонки у меня не было за все 20 лет после той аварии — нарадоваться не могла. Вы же понимаете, что уход за парализованным человеком дело не легкое и не совсем приятное. Я не могу сама встать или лечь, меня надо несколько раз за ночь переворачивать и делать многое другое, о чем вам знать необязательно. Ильхом делала даже больше, чем мне требовалось, причем с душой. Два года назад они уехали на родину, а у меня с тех пор поменялось уже семеро постояльцев: украинцы, молдаване, русские, но ни с кем наладить быт не получается.
— Среди моих сотрудников в общей сложности 80 человек узбеков и киргизов, — говорит Виктор, директор складов известного итальянского бренда одежды. — Зарплаты у нас небольшие, до 30 тысяч в месяц, и россияне к нам, мягко говоря, в очереди не стоят. Раньше у меня в штате было несколько москвичей, но работали спустя рукава, что и понятно — трудоустраивались они ко мне от безысходности. Узбеки же держатся за место, довольны работой, выполняют все требования, не опаздывают, на работе не употребляют алкоголь, к телефону подходят сразу же, все у них в порядке и чистоте. Трудолюбивые как пчелы, совершенно не конфликтные, многие работают уже по пять лет, я знаю их по именам, могу доверять и еще ни разу не обманулся.
Фото: Илья Питалев / «Коммерсантъ»
Мне вообще кажется, что люди, обвиняющие «понаехавших» узбеков и киргизов в половине российских бед, не только лукавят, но ведут себя некрасиво. Азиаты — это пятая волна трудовой миграции в Россию после развала СССР. До них были украинцы, азербайджанцы, молдаване и армяне. Неприятностей от прошлых мигрантов было не меньше, а, скорее всего, больше, но никто их публично ни в чем не обвинял. Потому что попробуй, обвини — диаспоры вполне могли возбудить дело за клевету или лично отомстить. Узбеки же, киргизы и таджики совершенно безобидные, сдачи не дают, поэтому можно говорить что угодно. На днях смотрел видео в YouTube — русские мальчишки цепляются к дворникам-узбекам, бьют их кулаками, пытаются поставить подножку, оскорбляют, не разбирая выражений, а те только улыбаются и уходят. Попробовали бы они так повести себя с азербайджанцами 10 лет назад….
— Я год прожила в Ташкенте и теперь стараюсь не иметь контактов с выходцами из этого региона, — говорит топ-менеджер аудиторской компании Виктория. — Возможно, мне так не везло именно потому, что я иностранка, но сказать, что мои тамошние знакомые были двуличными, значит, ничего не сказать. Они думали одно, говорили другое, делали третье, при этом всегда у них имелось и что-то четвертое. У нас тоже встречаются такие люди, разница в том, что для нас это проблема: «чужая душа потемки», а для них (по крайней мере для моих визави) это норма, даже достоинство: «Восток — дело тонкое». Они были щедры на обещания, но очень легко забывали о них. Они, как бы это сказать, очень «холодные» — у них почти не встречается теплоты в отношениях, если речь не идет о родственниках. В Ташкенте, в столице, в современном городе они с какой-то неистовостью почитают свои традиции: жена в доме, даже работающая, практически служанка; уважение к старшим, особенно к родителям мужа, доходит до подчинения; родственники всегда важнее и так далее.
Фото: Замир Усманов / ТАСС
Если же уехать от Ташкента на 50 километров, вы вообще попадете в Средние века, где женщина категорически не имеет права ходить по улице без сопровождения мужчины. И вот что интересно: в Ташкенте от иностранцев, от меня в частности, требовали неукоснительного соблюдения их обычаев. Я год проходила в длинных платьях с закрытыми плечами, никогда не противоречила старшим, даже на деловых переговорах, в общем, всеми силами демонстрировала уважение к местным традициям и менталитету. К сожалению, в Москве я постоянно вижу, как узбеки ведут себя прямо противоположным образом. На днях села в такси, водитель — узбек. Едем. Я ему говорю: «Вы неправильно дорогу выбрали, вот так будет короче». А он: «Мне так невыгодно тебя вести». Я, конечно, вскипела: «Ты как со мной разговариваешь, я тебе в матери гожусь. Ты бы дома посмел так говорить с женщиной моих лет?» Он притих и даже извинился, но глаза были очень нехорошие.
Что они думают?
— Я служил в Ташкенте, 20 лет там прожил, уехал в 1996 году, — вспоминает полковник в отставке Виктор Тимофеевич. — Уезжая, продал трехкомнатную квартиру за 3 тысячи долларов, и то чудом. У меня слезы стояли в глазах, когда я из поезда увидел русские надписи на станциях. После развала СССР в Узбекистане поднялись русофобские настроения. Русские там стали людьми не второго, а третьего сорта. Узбеки разрушили все советские памятники, стали называть русских колонизаторами, кричать на улицах «долой русских», участились драки. Никто не был уверен в безопасности близких. Русских вытесняли из всех сфер жизни. Увольняли с любой работы без объяснения причин. Участились надуманные обвинения, злоупотребления чиновников и тому подобное. Еще вчера гостеприимные и хлебосольные узбеки объявили Россию главным врагом, ненавидели всех нас без разбора. А сейчас еще хуже, потому что выросло поколение, не имевшее опыта жизни в той стране, знающее о России только из пропаганды. Мне это известно не понаслышке, я поддерживаю отношения с оставшимися там сослуживцами. После всего этого мне уже сложно относиться с симпатией к узбекским дворникам и продавцам. Возможно, и они думают, что я для них враг и колонизатор.
Фото: Василий Шапошников / «Коммерсантъ»
— Я уверена, что все люди разные, вне зависимости от национальности, — считает главный редактор московского глянцевого журнала Ирина. — Десять лет назад ко мне на дачу постучались два молодых узбека, готовые делать что угодно: хочешь — Mercedes водить, хочешь — квадроцикл починить, колодец выкопать, камин построить. Конечно, делать они ничего не умели и по-русски едва говорили. Мой газон они превратили в минное поле после взрывов. Я на них, конечно, накричала, но потом попыталась научить их правильно пользоваться газонокосилкой. Один, Алишер, схватывал на лету, второй ничему не хотел учиться. Сегодня этот Алишер сносно говорит по-русски, в нашем коттеджном поселке ему доверяют ремонт кровельных систем и установку очистителей для воды стоимостью с автомобиль. Я бы сказала, что он нарасхват. А второй так и остался годен только на то, чтобы мусор вынести, и то нужен глаз да глаз. Что они при этом думают обо мне? Полагаю, что первый, которому я плачу приличные деньги за квалифицированную работу, должен думать обо мне что-то хорошее. А второй, скорее всего, наоборот.
— Официально как журналисту я вам ничего не скажу, — говорит участковый уполномоченный полиции одного из северных районов столицы Сергей. — И никто не скажет. Мы не разделяем людей по национальному признаку и не общаемся с прессой без приказа сверху. Я давно работаю и знаю, чего стоят ваши заверения в анонимности. Но если бы я был гражданским, я бы заметил такую закономерность: пока они имеют работу, с ними все хорошо. Они за работу держатся, и еще как. Говорят, что на московскую зарплату в узбекском селе можно купить лошадь. Проблемы начинаются, если кто-то из них теряет работу и остается без жилья и средств к существованию.
Фото: Дмитрий Лебедев / «Коммерсантъ»
Странные няни и брачные аферисты
— У меня четверо детей, и когда младшая была совсем маленькой, требовалась вторая няня, — поделилась своей историей преподаватель вуза Елена. — На эту должность мы с мужем взяли женщину из Узбекистана, Назиму, потому что обходилась она нам почти втрое дешевле первой, московской няни. В ее обязанности не входили развивающие игры или обучение детей английскому, к тому же она была всегда под присмотром. Проработала она у нас год. Было в ней и хорошее: она очень трепетно относилась к детям; было и настораживающее: несколько своеобразные представления о гигиене и кормлении, которые никак не удавалось изжить. К примеру, она могла дать кусочек сала годовалому ребенку или высушить и положить на место описанный матрасик. В общем, когда дочке исполнилось полтора года, мы с Назимой расстались. Вместо нее у нас до сих пор работает няня из Молдавии. Конечно, после тех событий на «Октябрьском Поле» мы бы няню из Средней Азии не взяли. Понятно, что это частный случай, но когда речь о твоих детях…
— Мне кажется, что все работающие в Москве узбеки и таджики — брачные аферисты, — заявила женщина лет шестидесяти, представившаяся Инной. — Они ищут одиноких женщин за 50, у которых уже мало шансов создать семью, и очаровывают их. Зря улыбаетесь, это целая напасть. Моя подруга познакомилась с узбеком младше ее на 25 лет, пустила в дом, стала жить с ним, а он бросил работу и отсылает домой 15 тысяч в месяц из ее зарплаты. Она теперь не знает, что делать и как его выгнать. Мы с ней позже нашли целые форумы в интернете, где общаются женщины, у которых поселились гастарбайтеры. У них это мечта — найти такую дуру, как моя подруга, чтобы за квартиру не платить, жить на всем готовом и не работать. Обещают жениться, но никогда не женятся. Рано или поздно уезжают домой, даже если здесь уже дети.
Есть у меня и личный опыт. Около года назад я вызвала бригаду маляров обои поклеить. Пришел узбек, посмотрел квартиру, и сказал: «Пятнадцать тысяч за работу, и ты будешь жить со мной!» Я ему сказала: «А ну-ка пошел вон отсюда…» — добавила пару ласковых, конечно, так он меня за шиворот схватил и замахнулся — думала, убьет. И когда я дверь за ним закрыла, поняла, что ни одного восточного человека больше на моем пороге не будет.
Фото: Валерий Мельников / РИА Новости
— Дочь моей клиентки познакомилась в институте с узбекским юношей, — делится опытом семейный психолог Марина. — Родители у него государственные чиновники в Ташкенте, так что парень из элиты. Молодые захотели пожениться, а моя клиентка пришла ко мне и попросила узнать все что возможно о перспективах такого брака. Я нашла экспертов через свои каналы, много говорила с нашими дамами, которые живут в Ташкенте, в итоге мой диагноз был однозначным: помешать свадьбе любой ценой. Менталитет настолько другой, что подстроиться под него образованной русской женщине невозможно. Исключения бывают, но они крайне редки. Начнем с того, что женщина в узбекской семье несет ответственность как за психологический комфорт мужа, так и за психологический комфорт его родителей и родственников. Что-то пойдет не так — виновата будет невестка. А оценивать, так все идет или не так, будет не столько муж, сколько его мать и многочисленная родня.
Фото: Василий Шапошников / «Коммерсантъ»
Я их не замечаю
Специалисты уверяют, что ксенофобия рождается от незнания. Дескать, чужое и неизвестное пугает нас. Трудно спорить с экспертами, но как показывает наш опрос, личный опыт взаимоотношений хоть и добавляет понимания, но не гарантирует симпатии. Просто страх уступает место неприятию. Готовя этот материал, корреспондент «Ленты.ру» опросил около сотни москвичей. Надо признать, что откровенно негативное отношение к мигрантам из Средней Азии наши собеседники выражали редко.
Чаще люди говорили, что ничего о них не знают и знать не хотят. При этом москвичи в большинстве своем довольны работой приезжих и не возражают против такого соседства. «Кто мне еще дом на даче покрасит за 10 тысяч?»; «Все бы хорошо, если бы еще Курбан-байрам в Москве отменить»; «Мне они не мешают, я их не замечаю»; «Во дворах чисто, и ладно»; «На работу их не беру. Ничего личного, просто не хочу разборок с ФМС», — вот самые распространенные ответы тех, кто никогда не имел с приезжими «ничего личного». Может, верно говорят, меньше знаешь — крепче спишь.
Специалист по изучению Центральной Азии, старший научный сотрудник Института Востоковедения РАН Андрей Грозин считает, что в отношениях россиян и выходцев из Средней Азии сегодня действительно нет серьезных оснований для ксенофобии. Но вовсе не от незнания.
— Исследования показывают, что россияне воспринимают эти народы более позитивно, чем народы дальнего азиатского зарубежья: китайцев, афганцев, вьетнамцев и так далее. Происходит это именно потому, что у нас был опыт исторического сожительства. Общее прошлое. Они нам не чужие.
Таджики, киргизы и узбеки не воспринимаются нами негативно еще потому, что их гораздо меньше, чем нас. Все население Таджикистана чуть более восьми миллионов человек; в Киргизии — порядка шести миллионов. В Узбекистане более 30 миллионов, зато узбеки не пытаются закрепиться в России, практически всегда возвращаются на родину. Как и таджики. Они могут проработать здесь десять лет, но только для того, чтобы построить на родине дом, купить скот, женить сына. За видом на жительство в России обращаются в основном киргизы, и то редко. Поэтому в отношении представителей этих стран не возникает мифов, вроде «захвата китайцами Сибири».
Фото: Вадим Жернов / РИА Новости
Более того: кризис и девальвация рубля сделали трудовой рынок России менее привлекательным, а процедуры легализации трудовой деятельности усложнились. Как следствие — по таджикам и узбекам с 2014 года наблюдается снижение миграционной активности в среднем на 15 процентов в год.
Я бы назвал только один очевидный минус от гастарбайтеров — они развратили нас. Сейчас кризис, многие россияне теряют работу, но почти никто не соглашается временно поработать дворником или подсобным рабочим. Потому что это — для киргизов и узбеков, понижение социального статуса. Развратились и работодатели. Вместо россиянина, которого необходимо обеспечить общежитием, социальным пакетом и платить ему приличную зарплату, можно нанять двух таджиков. Впрочем, обвинять в этом исключительно приезжих было бы по крайней мере странно.
Все за сегодня
Политика
Экономика
Наука
Война и ВПК
Общество
ИноБлоги
Подкасты
Мультимедиа
Общество
Современное рабство: Узбекистан открывается миру, но миллионы людей уезжают и попадают к торговцам людьми (Deník N, Чехия)
Самая густонаселенная страна Средней Азии, где сказки «Тысяча и одной ночи» смешались с советским влиянием, с 1991 года, когда она обрела независимость, оставалась изолированной от окружающего мира, и все из-за своего лидера Каримова. Теперь Узбекистан начинает открываться для широкой зарубежной общественности. С первого февраля 2019 года отменены визы для поездок менее чем на 30 дней для граждан 45 стран мира, включая Чешскую Республику. Понемногу страна наполняется иностранными туристами. Узбеки, в свою очередь, стремятся в противоположном направлении. Их привлекают высокие зарплаты, надежды и обещания трудоустроить их за рубежом, но в итоге им нередко приходится принудительно вкалывать на стройках, а кто-то даже попадает в сексуальное рабство.
На мониторе компьютера появилось новое сообщение. Через интернет-приложение мессенджера «Телеграм» 26-летний Ходжакбар получил две фотографии. На них — вид из окна многоэтажного дома. Сквозь грязную занавеску видна улица внизу, забегаловка, где продают кебаб, справа — аптека, слева — магазин одежды с турецким названием.
Пожалуйста, позвоните в полицию!
Вскоре приходит и текст: «Пожалуйста, позвоните в полицию через час, когда тот, кто меня здесь держит, уйдет на обед», — пишет из Турции отчаявшаяся 31-летняя узбекская женщина. Она одна из тех 40 миллионов, кто стал жертвой международной организованной преступности — торговцев людьми.
Ходжакбар работает юристом в некоммерческой организации Istiqbolli Avlod, которая помогает жертвам торговли людьми и современного рабства в узбекской столице Ташкенте.
Вышеописанный сценарий в работе Ходжакбара не редкость. Сначала эта женщина связалась со своей семьей в Узбекистане, а затем родственники обратились в местную полицию.
Контекст
Одна из самых закрытых стран мира открывает двери
Yle: депортация узбеков пошатнула строительную отрасль Финляндии
Dienas bizness: как блогер попал в латвийское «рабство»
«Современное рабство» в американских исправительно-трудовых лагерях
«Полиция немедленно передает нам информацию. В отличие от других мы можем связываться с зарубежьем и безотлагательно обратиться в соответствующие органы Турции», — объясняет Ходжакбар.
Через несколько часов молодой юрист получает новое сообщение с того же номера. На этот раз в нем фотографии документов из полицейского участка в Стамбуле. Все закончилось хорошо, и вскоре женщина вернется на родину к своей семье.
Современное рабство
По данным международной некоммерческой организации Anti-Slavery International, современным рабом считается тот, кого принуждают работать против его воли, кто принадлежит или контролируется «работодателем», и чья свобода передвижения ограничена, а также тот, с кем негуманно обращаются как с вещью для продажи.
Таким образом, торговля людьми — это одна из форм современного рабства, которая часто приводит к принудительному труду или, как в данном случае, к проституции.
Самая густонаселенная страна Средней Азии с 33-миллионным населением.
Очень молодое население. Средний возраст — 26 лет. Для сравнения: в Чешской Республике средний возраст граждан составляет почти 42 года.
Рост численности населения постепенно замедляется, и сейчас у узбекской женщины в среднем по два — три ребенка. И тем не менее темпы прироста населения превышают средние мировые показатели, и, несмотря на небольшое замедление, численность населения в стране продолжает расти.
По официальной статистике, за рубежом работает десять процентов населения Узбекистана, то есть около трех миллионов человек. Но реальные цифры, по всей вероятности, больше, так как статистика не учитывает нелегальную эмиграцию и работу на черном рынке.
Современное рабство больше угрожает женщинам, так как в мире 71% пострадавших от этого явления — женщины.
Но в Средней Азии «типаж» жертвы несколько другой. Современными рабами чаще всего становятся молодые мужчины без образования, попавшие в сложную социальную ситуацию, зачастую сироты. За рубежом им приходится работать по 16 часов на стройках, при этом не получая зарплаты. Женщин же, как правило, принуждают оказывать интимные услуги.
«Хотя современное рабство больше угрожает необразованным людям, польститься на высокие заработки за рубежом могут и те, кто получил высшее образование. Нет единого типажа потенциального раба, как нет и определенного типа торговца людьми. Это могут быть узбеки, которые некоторое время уже прожили за рубежом, или местные жители. Проблема торговли людьми многоуровневая и существует на всех континентах», — добавляет Лола Муксадова, координатор проекта в узбекском представительстве ОБСЕ.
Государство по-прежнему противодействует слабо
Муксадова занимается проблемой торговли людьми в ОБСЕ с 2003 года. Организация устраивает специальные тренинги для журналистов, судей и юристов, чтобы научить их правильной работе с жертвами торговли людьми. Кроме того, ОБСЕ работает с правительством, добиваясь усовершенствованию законодательства, которое в последний раз менялось в 2008 году.
«В ноябре мы встретимся с представителями правительства, чтобы обсудить современное законодательство. Нынешние власти осознают, что законы нуждаются в доработке», — добавляет Лола.
В Узбекистане, как и во всех других государствах мира, торговля людьми и рабство стоят вне закона. Однако узбекское правительство, несмотря на официальный запрет, по-прежнему очень слабо борется с этой проблемой. Согласно уголовному кодексу Узбекистана, за принуждение к труду или сексуальному рабству полагается от трех до пяти лет заключения в случае, если жертва старше 18 лет, и от шести до 12, если замешаны дети.
Однако в действительности на эти сроки редко кого осуждают. Так, например, согласно ежегодному докладу Госдепа США доклад о рабстве и торговле людьми, в 2018 году в нескольких случаях в Узбекистане за продажу для проституции было назначено наказание в виде домашнего ареста.
«В реальности возвращение пострадавших оплачивают некоммерческие организации, Международная организация по миграции (IOM) и ей подобные. Чтобы получить помощь от государства, пострадавшие должны собрать множество документов, которых, как правило, у них нет. Многие возвращаются без паспортов, и, уж конечно, у них нет ни трудового договора, ни каких-либо справок. На проституцию помощь фонда не распространяется вообще», — добавляет Ходжакбар.
Не соответствуют действительности и официальные данные. Вот уже третий год подряд правительство сообщает в своих официальных отчетах, что пострадавших становится все меньше и меньше. А число тех, кто обратился в организацию Istiqbolli Avlod за помощью для возвращения домой, напротив, растет год от года. В 2018 году некоммерческая организация помогла 579 пострадавшим, а власти сообщают всего о 208 пострадавших. Были открыты 168 уголовных дел, и 116 обвиняемых по этим делам сели в тюрьму.
«Мы не знаем, с чем связан рост числа пострадавших, которые обращаются в нашу организацию: то ли с эффективностью наших образовательных кампаний, то ли с тем, что мы лучше умеем их выявлять. Или случаев современного рабства попросту становится больше», — рассуждает Ходжакбар.
Лола Муксадова, напротив, полагает, что растущее число выявленных пострадавших — результат того, что люди стали лучше информированы. «Заметен невероятный сдвиг. В 2003 году о торговле людьми в обществе даже не упоминали», — утверждает она.
Например, организация Istiqbolli Avlod сотрудничает со всеми мобильными операторами Узбекистана и вот уже третий год подряд отправляет осенью на все зарегистрированные узбекские телефонные номера информацию о том, что нужно делать, если вы стали жертвой торговцев людьми. Эти сообщения получают даже те узбеки, кто находится за рубежом. Кампанию финансирует правительство.
Недоверие к официальным институтам и социальная стигматизация
По словам Ходжакбара, многие пострадавшие прибегают к помощи некоммерческой организации, поскольку официальные государственные институты соглашаются помогать им только при условии, что они напишут заявление. Но некоторые пострадавшие не хотят этого делать, поскольку боятся либо огласки, либо социального давления. Расследование надолго затягивается, и пострадавшим приходится по нескольку раз приходить на допрос.
В отличие от государства некоммерческие организации помогают этим людям, и только они сами могут решить подавать заявление или нет.
В узбекском обществе пострадавшие от торговли людьми по-прежнему часто подвергаются стигматизации. Согласно опросам, до 70% граждан страны считают, что пострадавшие сами виноваты в своей беде. Да и они сами уверены, что виноваты в произошедшем. Они стыдятся случившегося и стараются помалкивать обо всем.
Но стыд не единственная причина, почему пострадавшие отказываются обращаться в полицию и суды. «Важную роль играет недоверие к государственным органам. Пострадавшие думают, что им все равно там никто не поможет. Они не знают собственных прав и боятся, что их накажут за нелегальное пересечение границы. Кроме того, правовая помощь стоит очень дорого, и большинство людей просто не могут ее себе позволить», — разъясняет ситуацию Ходжакбар.
Стигматизации подвергаются в первую очередь женщины. Им современное рабство угрожает намного больше, чем мужчинам, и если женщина пострадала от действий торговцев людьми ей сложнее вернуться к нормальной жизни в обществе.
Часто бывает, что после возвращения домой от нее отворачивается вся семья. В узбекском обществе по-прежнему сильны традиции. Оно очень консервативно, и неравенство полов все еще существует.
Кроме того, в Узбекистане нет правовых норм, которые касались бы, например, домашнего насилия. А ведь именно оно подталкивает многих женщин искать работу за рубежом. «Вместе с некоммерческой организацией Women’s Committee of Uzbekistan, которая защищает права женщин, мы проводим курсы шитья для тех женщин, кто может стать жертвой торговцев людьми. Мы предоставляем им все необходимое и учим изготавливать сувениры, которые они потом могут продать. Мы даем им возможность остаться дома в Узбекистане, учим, как стать экономически независимыми у себя дома», — говорит Лола Муксадова.
Желание заработать побольше
В 2018 году уровень безработицы в Узбекистане достиг 9,3%. Среди молодежи она еще в два раза выше, и тем не менее не столь высока, как в Греции, Испании или Италии, где после окончания школы работу не могут найти от 32 до 40% молодых людей. Но невозможность найти работу, пусть даже сезонную, не главная причина миграции узбеков.
В 2019 году Центр изучения общественного мнения «Ижтимоий фикр» провел исследование, в ходе которого его специалисты доверительно поговорили с жертвами торговли людьми. Выяснилось, что более 50% пострадавших от международной торговли людьми перед отъездом из Узбекистана были дома трудоустроены.
«Средняя зарплата в Узбекистане составляет около ста долларов в месяц. Часто в руки торговцев людьми попадают те, кто влезли в долги или хотят накопить на свадьбу, дом или учебу. Их привлекают обманными обещаниями о высоких заработках и прекрасных условиях труда за рубежом. Но по приезде все оказывается иначе», — рассказывает Ходжакбар.
Современные работорговцы нередко платят за потенциального раба вперед, оплачивая его билеты и визу, а потом принуждают человека отрабатывать долг. Но сами они зарабатывают на своих рабах куда больше, чем расходы на их переезд и административное оформление.
В исследовании Центра изучения общественного мнения «Ижтимоий фикр» также говорится, что в половине случаев пострадавший был знаком с тем, кто продал его в рабство. В нескольких случаях это даже был член семьи.
Однако даже в Узбекистане трудности с поиском стабильной работы играют в торговле людьми, даже несмотря на общий невысокий уровень безработицы, ключевую роль.
В докладе Программы развития ООН, опубликованном в 2018 году и посвященном населению и занятости в Узбекистане, приводятся интересные данные. Согласно официальной статистике, в последние десять — пятнадцать лет экономика Узбекистана росла в среднем на восемь процентов в год. Однако этот рост не сопровождался равномерным развитием рынка труда.
Поэтому узбеки, которые не могут найти работу дома, продолжают уезжать из собственной страны в поисках счастья на «западе». Больше всего людей едут в Россию или соседний Казахстан. И там отмечается большинство случаев принудительного труда. Что касается сексуального рабства, то больше всего жертв оказывается в Турции, Объединенных Арабских Эмиратах и Таиланде.
Узбекистан открывается миру
Страна, которая на протяжении почти трех десятилетий отказывалась почти от всех рыночных реформ и оставалась в изоляции, не обращала внимание на проблему, пока миллионы ее мигрантов «поглощала» преимущественно Россия. Однако в 2015 году упали цены на нефть, и в России началась рецессия, поэтому работы для узбеков там стало не хватать.
Коренные изменения в стране произошли в 2016 году в связи со сменой руководства. После смерти бывшего узбекского президента Ислама Каримова, который руководил страной после распада Советского Союза и установил в ней сильную диктатуру, во главе страны встал более лояльный Шавкат Мирзиеев.
Почти сразу Мирзиеев отказался от официальной фиктивной статистики о безработице в стране (при его предшественнике она каждый год не превышала пяти процентов). При Каримове чиновники записывали всех, у кого, например, была своя корова, в частные фермеры.
Также изменился закон для работодателей. Раньше некоторые узбеки жаловались на злоупотребления с их стороны. При Каримове часть своих зарплат сотрудникам приходилось отдавать своему начальству, ведь только так можно было сохранить работу. Мирзиеев также унифицировал обменный курс, снизил налоги для фирм и граждан, а также восстановил экономические отношения с соседними странами.
С правами человека по-прежнему не все в порядке
Несмотря на позитивные изменения последних лет в области экономики Узбекистан по-прежнему относится к тем странам, где есть проблемы с соблюдением прав человека. Каримов монополизировал власть, подавив несогласных и пересажав оппозиционеров. Мирзиеев освободил часть политических заключенных и активистов, а также изъял имена некоторых граждан из печально известных черных списков Каримова. В них официально значились только имена потенциальных исламистских экстремистов, которые угрожают стабильности страны. Но на самом деле в эти списки мог попасть любой, кого власти посчитали угрозой для своего режима.
Те, чьи имена вошли в эти списки, были вынуждены, например, подавать заявку, чтобы им разрешили покинуть место проживания. За несоблюдение прав человека в Узбекистане Каримова критиковали и западные правительства, и международные организации. И тем не мерее Узбекистан оставался полезным союзником в борьбе с исламским терроризмом, а во время афганской войны у США в Узбекистане была своя военная база.
Государственные бригады для сбора хлопка
Большую проблему в стране по-прежнему представляют принудительные работы по сбору хлопка.
Хлопок считается узбекским «белым золотом». Узбекистан является одним из крупнейших производителей и экспортеров хлопка в мире. Несмотря на официальный запрет, власти продолжают ежегодно отправлять работников бюджетной сферы на сбор хлопка. Кто не выполняет установленной нормы или уклоняется от принудительного труда, тот теряет работу и подвергается общественному осуждению.
Несмотря на закон от апреля 2018 года, запрещающий подобные действия, случается, что местные чиновники заставляют учителей, студентов и школьников, а также работников частных предприятий работать на стройках, убирать парки, улицы и здания. Эту работу они называют добровольным и общественно полезным трудом.
Цензура
При Мирзиееве никуда не делась цензура интернета и продолжается подавление свободы слова. «Официально летом температура никогда не превышает 40 градусов, хотя на самом деле она выше. Но если признать это, то властям пришлось бы отправить людей с работы домой. Поэтому власти предпочитают блокировать серверы с информацией о погоде», — утверждает источник, который пожелал остаться неизвестным.
Кроме того, в Узбекистане нередко пытают и арестовывают журналистов и активистов. Международная некоммерческая организация Human Rights Watch, которая следит за соблюдением прав человека в мире, отметила прогресс в этой сфере в Узбекистане, хотя и небольшой. Однако пока якобы не остается ничего, как только следить, появится ли у граждан Узбекистана больше прав и свобод на фоне того, что страна открывается для туристов и инвесторов.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.