Все реки текут книга о чем
Нэнси Като: Все реки текут
Здесь есть возможность читать онлайн «Нэнси Като: Все реки текут» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). В некоторых случаях присутствует краткое содержание. Город: Москва, год выпуска: 1993, ISBN: 5-87592-006-8, издательство: Фора-фильм, ТОО Пролог, категория: Исторические любовные романы / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Все реки текут: краткое содержание, описание и аннотация
Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Все реки текут»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.
Нэнси Като: другие книги автора
Кто написал Все реки текут? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
Возможность размещать книги на на нашем сайте есть у любого зарегистрированного пользователя. Если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Все реки текут — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Все реки текут», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.
Все реки текут в море, но не переполняют его, ибо, совершив круговорот, возвращаются к своим истокам.
Высоко в Австралийских Альпах есть место, где рождается крошечный ручеек. Он неприметно торит себе путь под глубоким снежным покровом, да вдруг и объявится, зазвенит в голубой проталине меж снежных островков.
Разрастаясь, набирая силу, он кружит среди валунов, пенным потоком устремляется в быстрины, взлетает вверх и низвергается с головокружительной высоты водопада, пока, наконец, достигнув равнины, не разольется полноводной величавой рекой. С севера, юга, востока тянутся к Нему реки и речушки и, соединяясь с ним, образуют колоссальный водный бассейн.
Чего только не приносит с собой Муррей! Говорят, стоит захотеть – отыщешь в его водах любой минерал, любое органическое вещество. Золото и глина, уголь и известняк, останки людей и рыб, поваленные деревья и полусгнившие лодки – все перемешалось, растворилось и рассеялось в этом неторопливом потоке. Так растворяется во времени жизнь: неумолимо утрачивая прежние формы и свойства, приобретает новые; изменяется, но в сути своей остается неизменной в веках.
Река течет сквозь годы, постепенно усложняясь и совершенствуясь в долгом пути, а по мере приближения к морю успокаивается и замедляет бег. Тихое, едва слышное течение широкими озерами и песчаными каналами пробирается к берегу Гулвы и оживает, выплескиваясь прибойной волной.
Там, где многоводная, медленно текущая усталая река делает последнюю излучину, вырос небольшой городишко Гулва. Старые постройки из местных известковых пород, пережившие немало ветров и дождей, поблекли и стали одного цвета с низкими, выжженными солнцем холмами, что возвышаются позади городка.
Река, на которую смотрит город, у самого берега слегка изгибается, уступая место разрушенному пустынному причалу. У причала – несколько старых колесных суденышек; одни стоят на привязи, как плавучие домики, другие застыли, погрузившись в ил с немыслимым креном.
Можно десяток раз побывать в Гулве, да так и не узнать, что городишко в двух шагах от моря, а устье Муррея скрыто в соседних дюнах. Но если выдастся в разгар лета безмолвная ночь или подует южный ветер, случается услышать отдаленные раскаты и приглушенный рокот. Это голос моря. Как бы ни была спокойна и зеркально неподвижна водная гладь, в которой отражается ярко очерченный Южный Крест, тишине не дано здесь воцариться. Неумолчный рокот волн наполняет ее собой, и тишина начинает звучать, вторя этой несмолкающей песне.
Все слилось в вечном круговороте: ручеек под снегом и водопад, горная быстрина и неспешный водный поток. Река течет в море и, растворяясь в нем, тут же начинает новую жизнь, ибо конец – начало суть.
ЭДВАРД АРНОЛЬД «СВЕТ АЗИИ»
Струйка белого дыма поднималась вверх и исчезала в бледно-голубом бездонном пространстве. «Ладан курится, – подумала она. – А эта бесконечная голубизна… что это? Небо Господне? Должно быть, душа моя уже отделилась от тела». Но тело тотчас напомнило о себе: саднили горло и грудь, словно ободранные изнутри. «Я сильно кашляла, потом меня стошнило», – вспомнила она и тут же усомнилась: себя ли помнит или она была свидетельницей чужого несчастья?
Она повернула голову и увидела человека. Не человека – великана, плечи которого громоздились под самые облака. Сам Господь Бог открылся ей? Но этот бородач мало походил на Отца Небесного. Круглое, обветренное добродушное лицо, густо заросшее темными, с проседью, волосами, волосатая грудь, закатанные до колен вылинявшие белесые штаны.
– Полегчало, дочка? – Он склонил над ней загорелое лицо и улыбнулся, обнажив щербатый, с остатками гнилых зубов, рот.
– Да, спасибо. – Она попробовала улыбнуться в ответ, но звук собственного голоса вмиг вернул ее к событиям той ночи. Воспоминания хлынули ледяным потоком, подобно волне, что обрушилась на нее и увлекла за собой в бурлящие воды.
Шел последний день плавания. Еще несколько часов – и корабль, войдя в Мельбурнский порт, пристанет к берегу. Они впервые ступят на землю Австралии! Дели не терпелось поскорее увидеть страну, о которой так много рассказывал отец, и где поселилась тетя, сестра мамы.
Все реки текут книга о чем
I congratulate, it seems excellent idea to me is
AlbertHen 05-12-2021 в 01:46 #190212
Давно я подобной фашистской пропаганды не читал. Майн Кампф нашего времени. Прославляется всё то же самое в этой, с позволения сказать, книге, что и в нацистской германии: торжество язычества и мистицизма над христианством, торжество арийской расы, превозношение милитаризма, а евреи заменены на эльфов.
Грязь льётся плотным потоком на негров, кавказцев, англичан, превозносятся славяне и немцы, главный герой не стыдится тем что его начинания зачастую сравнивают с гитлеровскими его друзья, рисует себе форму опираясь на сс-овскую, сознательно нанимает нацистов и фашистов в свой отряд, насмехается над самим принципов толерантности и возможности общего потомства с неславянами. Притом автор пытается выставить идею особенности Земли как центра вселенной, абсолютно плюя на на антропологию и глубоко отрицая что белые, азиаты и негры могут иметь общих предков.
P. S. Всего-то и хотел бодрую боевую фантастику почитать, Н-да. Получил при этом бодрые описания как зондер команды сжигают город вместе с жителями что от них от страха попрятались..
Смутновзор 02-12-2021 в 05:33 #190208
Крайне советую прочесть и понять. Эта книга основана на реальных событиях, свидетелем которых являлся автор. Дмитрий Запольский. Откуда знаю? Лично знаю и присутствовала при некоторых событиях, описанных в книге.
Ольга Роса 01-12-2021 в 00:35 #190206
Александр 28-11-2021 в 16:57 #190204
Читал книгу и сейчас говорю, что книга бесценна для меня с точки зрения результата. Я вырос в осознанности, перестал стоять на месте. Перестал заниматься жертвой и стремлюсь быть автором. Чувство отличное! Читайте!
Оценил книгу на 10
Vyacheslav 24-11-2021 в 11:01 #190200
если это проба пера в этом жанре.то она ВАМ удалась
ордынец 23-11-2021 в 19:16 #190199
андрей 23-11-2021 в 14:47 #190198
Виктория! Доброе время суток!Мною, прочитано уже 4 Ваших произведения. Поэтому могу сравнивать. «Выбор» интересное. динамическое произведение. Но: 1) повторяются абзацы; 2)Масса грамматических ошибок. Редактирование отвратительное!
Людмила Алексеевна Неретина 21-11-2021 в 19:52 #190197
К сожалению автор выбрал в качестве гг персонажа, который должен превосходить автора по уровню образования и интеллекта(высшее техническое образование). Получиться это могло бы только в ьом случае если бы гг не показывал знания и кругозор свойственный для людей не закончивших даже церковноприходскую школу(на самом деле я не хотел бы обидеть эту организацию. уровень подготовки которой кратно лучше чем показывает гг в книге. Просто устаявшееся выражение).
Не знать евклидову геометрию и чем она отличается от той же условно Лобачевского стыдно даже учащемуся общеобразовательной школы, а выпускнику технического вуза это просто ПОЗОР. Напомню что три аксиомы евклида изучают в 4-5 классе общеобразовательной школы. Если автор знаком с алгеброй, геометрией и физикой ниже уровня общеобразовательной школы, то гг должен всё же иметь понятия о этиз предметах хотя бы на уровне классических знаний положеных для учащихся высших учебных заведений. углублённое знание этиз предметов никто с гг не требует. Не в каждом физмате это изучают, к слову говоря.
Ложь многократно повторённая становится правдой-девиз автора
Roninbad 20-11-2021 в 13:36 #190196
Понравилась книга 1. Жаль что 2 ознакомительная.
Краткое содержание легендарного сериала «Все реки текут»
Мини-сериал «Все реки текут» – экранизация одноименного романа австралийской писательницы Нэнси Като. События разворачиваются в конце XIX века. Главная героиня – англичанка Филадельфия Гордон, которая в поисках лучшей жизни отправляется с родителями к берегам Зеленого континента, но во время шторма корабль разбивается о рифы и чудом выжившая девушка остается сиротой.
Опекунами Филадельфии становятся мамина сестра с мужем – Эстер и Чарльз Джемиесон. Тетушка сразу начинает диктовать Дели свои условия, пытаясь сотворить из нее настоящую леди, но своенравная Дели плохо поддается воспитанию.
Во время одной из поездок на колесном пароходе Дели знакомится с помощником капитана Брентоном Эдвардсом, который кажется ей грубияном и нахалом.
К тетушке с дядюшкой приезжает их 18-летний сын Эдам. Между ним и Филадельфией сразу возникает симпатия. А после того, как девушка получает большое наследство, тетушка Эстер называет ее идеальной партией для Эдама.
Эдам соблазняет учительницу латыни и живописи. Узнав об этом, тетушка Эстер увольняет женщину, обвинив ее в совращении сына.
На одном из балов подвыпивший Эдам открывает Филадельфии правду и пытается ее поцеловать. Девушка прогоняет Эдама, который в порыве ярости вскакивает в дилижанс и начинает гнать лошадей во весь опор.
Из-за финансового кризиса Дели лишается всех денег. Оставшиеся 100 фунтов она вкладывает в бизнес, став совладелицей старого колесного парохода, на котором служит Брентон. Вскоре он становится партнером Филадельфии по бизнесу и капитаном парохода, переименованного в ее честь. Между ним и Дели вспыхивают чувства.
Но, узнав о его измене, Дели рвет с ним отношения и уезжает в Мельбурн. Там она учится живописи.
Дели принимает ухаживания известного критика и эксперта в живописи мистера Алистера Райберна, который убеждает ее уехать за границу для продолжения учебы.
В Мельбурн приезжает Брентон. Дели понимает, что любит его. Она выходит за него замуж, у них рождается сын Гордон.
Однажды Брентон пытается повторить коронный номер – проплыть под пароходным колесом, но попадает под лопасти и становится инвалидом.
Филадельфия принимает решение получить капитанские права, блестяще сдает экзамен и сменяет мужа за штурвалом парохода. Во время одной из поездок пароход едва не врезается в берег. Дели не может справиться с управлением.
В отчаянной попытке помочь жене Брентон поднимается на ноги.
Реки Австралии навсегда связывают Дели и Брентона. Они продолжают совместное плавание, но уже по реке жизни.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Все реки текут книга о чем
Все реки текут в море, но не переполняют его, ибо, совершив круговорот, возвращаются к своим истокам.
Высоко в Австралийских Альпах есть место, где рождается крошечный ручеек. Он неприметно торит себе путь под глубоким снежным покровом, да вдруг и объявится, зазвенит в голубой проталине меж снежных островков.
Разрастаясь, набирая силу, он кружит среди валунов, пенным потоком устремляется в быстрины, взлетает вверх и низвергается с головокружительной высоты водопада, пока, наконец, достигнув равнины, не разольется полноводной величавой рекой. С севера, юга, востока тянутся к Нему реки и речушки и, соединяясь с ним, образуют колоссальный водный бассейн.
Чего только не приносит с собой Муррей! Говорят, стоит захотеть — отыщешь в его водах любой минерал, любое органическое вещество. Золото и глина, уголь и известняк, останки людей и рыб, поваленные деревья и полусгнившие лодки — все перемешалось, растворилось и рассеялось в этом неторопливом потоке. Так растворяется во времени жизнь: неумолимо утрачивая прежние формы и свойства, приобретает новые; изменяется, но в сути своей остается неизменной в веках.
Река течет сквозь годы, постепенно усложняясь и совершенствуясь в долгом пути, а по мере приближения к морю успокаивается и замедляет бег. Тихое, едва слышное течение широкими озерами и песчаными каналами пробирается к берегу Гулвы и оживает, выплескиваясь прибойной волной.
Там, где многоводная, медленно текущая усталая река делает последнюю излучину, вырос небольшой городишко Гулва. Старые постройки из местных известковых пород, пережившие немало ветров и дождей, поблекли и стали одного цвета с низкими, выжженными солнцем холмами, что возвышаются позади городка.
Река, на которую смотрит город, у самого берега слегка изгибается, уступая место разрушенному пустынному причалу. У причала — несколько старых колесных суденышек; одни стоят на привязи, как плавучие домики, другие застыли, погрузившись в ил с немыслимым креном.
Можно десяток раз побывать в Гулве, да так и не узнать, что городишко в двух шагах от моря, а устье Муррея скрыто в соседних дюнах. Но если выдастся в разгар лета безмолвная ночь или подует южный ветер, случается услышать отдаленные раскаты и приглушенный рокот. Это голос моря. Как бы ни была спокойна и зеркально неподвижна водная гладь, в которой отражается ярко очерченный Южный Крест, тишине не дано здесь воцариться. Неумолчный рокот волн наполняет ее собой, и тишина начинает звучать, вторя этой несмолкающей песне.
Все слилось в вечном круговороте: ручеек под снегом и водопад, горная быстрина и неспешный водный поток. Река течет в море и, растворяясь в нем, тут же начинает новую жизнь, ибо конец — начало суть.
Струйка белого дыма поднималась вверх и исчезала в бледно-голубом бездонном пространстве. «Ладан курится, — подумала она. — А эта бесконечная голубизна… что это? Небо Господне? Должно быть, душа моя уже отделилась от тела». Но тело тотчас напомнило о себе: саднили горло и грудь, словно ободранные изнутри. «Я сильно кашляла, потом меня стошнило», — вспомнила она и тут же усомнилась: себя ли помнит или она была свидетельницей чужого несчастья?
Она повернула голову и увидела человека. Не человека — великана, плечи которого громоздились под самые облака. Сам Господь Бог открылся ей? Но этот бородач мало походил на Отца Небесного. Круглое, обветренное добродушное лицо, густо заросшее темными, с проседью, волосами, волосатая грудь, закатанные до колен вылинявшие белесые штаны.
— Полегчало, дочка? — Он склонил над ней загорелое лицо и улыбнулся, обнажив щербатый, с остатками гнилых зубов, рот.
— Да, спасибо. — Она попробовала улыбнуться в ответ, но звук собственного голоса вмиг вернул ее к событиям той ночи. Воспоминания хлынули ледяным потоком, подобно волне, что обрушилась на нее и увлекла за собой в бурлящие воды.
Шел последний день плавания. Еще несколько часов — и корабль, войдя в Мельбурнский порт, пристанет к берегу. Они впервые ступят на землю Австралии! Дели не терпелось поскорее увидеть страну, о которой так много рассказывал отец, и где поселилась тетя, сестра мамы.
Рассвет был еще далеко. Дели тихонько встала, оделась. Хотелось постоять одной на палубе, в последний раз покачаться вместе с судном на длинных волнах южного моря, представляя, будто под ней гигантский скакун, которого пустили галопом по морским равнинам.
Вчера она разглядела на северо-западе береговую линию: низкую, голубую, загадочную. А вечером с берега прилетел теплый ветерок, повеяло чем-то пряным.
— Это дерево эвкалипт, — объяснил отец. — Оно растет у самого берега, ветер и напитался его ароматом.
В густой темноте глаза различали лишь шипящую пену вскипающих за кормой воли да несколько звезд, на которые медленно и неумолимо надвигалась огромная туча. Корабль шел на раздутых парусах, ветер свистел в мачтах.
Призрачный свет компасной лампы извлек из темноты рулевого, позади него Дели разглядела вахтенного. Кроме них и дозорного в носовой части палубы никого не было.
Высоко вздымались волны, и море белело барашками, четкими и яркими на темной поверхности.
Внезапно сквозь свист ветра донесся крик дозорного:
Крошечный шаткий состав, с шипением выпуская пар, вполз в темноту станции. Всю дорогу, на которую ушло полдня и часть ночи, он еле тащился, то и дело тормозя и тут же снова трогаясь с места, отчего пассажиров нещадно трясло и качало. Добравшись, наконец, до станции, он остановился и теперь облегченно отпыхивался: дальше путей нет, можно отдохнуть, дорога была трудной.
Проводник отворил дверь и заорал, словно в купе была не одна Дели, а полным-полно пассажиров:
— Кума! Кума! Вылезайте, приехали. Дальше автобус повезет, мы в горы не ездим.
Дели принялась собирать разложенные по всему купе вещи: перчатки, ящичек с фруктами, журнал «Для вас, женщины». Вытащила из-под сиденья пузатый саквояж, в котором лежали запасная пара чулок, носовые платки, нижние юбки и туфли на смену; надела новую соломенную шляпу с черными лентами. Эту шляпу купил ей в Мельбурне адвокат — совсем незнакомый, но великодушный человек. Дели долго отказывалась, но он настоял, сказав, что дает ей деньги в долг, а когда они покончат с оформлением наследства, переходящего к ней после смерти отца, она при желании сможет отдать ему долг. И он прибавил к шляпке пару перчаток и туфли.
Здесь, в Австралии, ей на удивление везло на добрых людей. Миссис Браунлоу, которая заботилась о ней всю дорогу до Гулберна — там Дели пересела на другой поезд, — буквально силой впихнула ей саквояж с вещами, отдала даже одно из своих платьев (оно, правда, оказалось слишком велико) и дорожный плащ. Миссис Браунлоу прониклась к Дели искренним сочувствием, но ее чрезмерная опека утомляла, и девочка даже обрадовалась, когда осталась одна. Но теперь ей опять было не по себе. Вокруг непроглядная темнота, все чужое. Хоть бы дядя Чарльз встретил на вокзале.
Проводник, увидев осунувшееся бледное личико последней своей пассажирки, смягчился:
— Давай свой билет, дочка. И сумку давай. Все собрала? Под сиденьем смотрела?
Она вышла вслед за ним на ледяной ветер. Маленькую станцию освещали два тусклых квадрата фонарей. Навстречу Дели шагнул высокий человек с темной бородой и вислыми усами. На нем было длинное, почти до пят, пальто и широкополая фетровая шляпа.
— Мисс Филадельфия Гордон?
— А вы дядя ей? — вместо ответа спросил проводник. — Мне велено ее из рук в руки передать мистеру Чарльзу Джемиесону из Кьяндры.
— Это я. На вот, держи. И спасибо. — Он быстро вложил что-то в руку проводника и повернулся к Дели.
— Как ты, девочка? — Нагнувшись, он поцеловал ее, пощекотав усами.
Она робко улыбнулась. Чарльз Джемиесон приходился ей дядей не по кровному родству, а как муж маминой сестры. Но из всех родственников — а их у нее почти не осталось — он первый, кого она встретила на этой новой, незнакомой земле.
Дядя с удивлением оглядел ее.
— Значит, ты и есть Филадельфия? Я думал, ты совсем маленькая, по колено мне или, может, чуть повыше.
— Но, дядя, мне скоро тринадцать. И потом, у меня рост большой. Мама говорит, — она запнулась, и слезы, с которыми она недавно справилась, думая о предстоящей встрече, готовы были снова хлынуть из глаз. — Ма-мма говорила, что я слишком быстро вытянулась.
Дядя Чарльз поставил сумку на землю и, притянув к себе руку Дели, легонько похлопал по ней пальцами.
— Я надеюсь, тетя Эстер заменит тебе мать, моя девочка. Я, то есть мы, так ждали тебя. Для начала, конечно, подкормим немного. Тетя у тебя отменная стряпуха.
Дели была рада, что он не заговорил о крушении, а то она бы непременно разрыдалась.
Пока шли до гостиницы, она успела рассказать, как добиралась в фургоне с Южного побережья до Мельбурна, и о своем товарище, моряке, благодаря которому выжила — из всех, кто плыл на пароходе, спаслись они вдвоем. Но она ни словом не обмолвилась ни о мучительных днях, проведенных на берегу, ни о призраках, медленно встающих из волн, которые до сих пор являются ей в кошмарных снах.
Было очень холодно. Едва Дели и дядя Чарльз вышли из-под навеса станции на открытую улицу, на них набросился ураганный ветер, сухой, колючий, он пронизывал насквозь, не считаясь с плащом миссис Браунлоу.
Над гостиницей Дели заметила вывеску: «Привал». Ну и название! Ей снова стало не по себе: чужая, непонятная страна.
— Дилижанс у нас в шесть утра. Так что успеем соснуть, — сказал дядя.
Когда ее разбудили, было еще темно. Путаясь спросонья в рукавах, Дели при пламени свечи натянула платье и принялась за завтрак: обжигающе горячий чай и пережаренный хлебец, на котором лежало несколько здоровенных кусков соленого и крепкого, с холода, масла.
Еще окончательно не проснувшись, Дели побрела вслед за дядей Чарльзом к. ярко освещенному дилижансу.
Сумрачное небо пока хранило свой звездный узор. Горизонт закрывали огромные причудливые тени. Небо словно поднялось выше, а все воздушное пространство под ним заполнилось холодом — промозглым и беспощадным.
Дилижанс тронулся и быстро покатил по дороге. Холод прогнал остатки сна, и Дели вдруг почувствовала такое волнение, что стало трудно дышать. Как чудесно ехать на рассвете, все равно куда, лишь бы видеть этот завораживающий, ни на что не похожий свет, возвещающий рождение дня, вобрать его в себя, слиться с ним.
Они с дядей Чарльзом молчали уже довольно долго, и Дели решилась прервать это молчание.
— Дядя Чарльз, расскажите о своем золотом руднике, — попросила она.
Чарльз Джемиесон, не ожидавший такого вопроса, даже растерялся.
Он повернулся к Дели и многозначительно подмигнул ей. Сбитая с толку его объяснением, Дели решила сменить тему.
— А горы здесь какие? Высокие, со снежными вершинами, как в Швейцарии?
— Ты что же, в Швейцарии была? — заинтересовался дядя Чарльз.
— Нет. Папа был. Он поднялся на самую вершину Юнгфрау, а потом прислал мне открытку с ее видом. У нее высота 13,677 футов. Папа несколько раз брал нас с собой в горы на север Англии. Он обещал свозить нас… — Она запнулась, глаза снова наполнились слезами: из всех «нас» осталась она одна.
Дядя, успокаивая, легонько похлопал ее по руке.
— Как-нибудь выберем денек, свожу тебя в горы. Правда, от Кьяндры они далековато. Да их и горами-то трудно назвать, скорее, холмы, хотя высота приличная: до пяти тысяч футов доходит. А сегодня гору Косцюшко увидишь, мы ее скоро проезжать будем.
Дели стиснула дядину руку: какой он молодец, что не напоминает о ее горе. Тот окинул ее внимательным взглядом.
— Я тебя вечером и не разглядел как следует. Надо же: волосы черные, а глаза синие. Я всегда мечтал о такой дочке.
— Они не черные, просто темные очень. А у вас дочек нет?
— Нет. Сын есть, пятнадцать скоро стукнет. Я, то есть мы, очень хотели дочку, но так и не получилось. У твоей тети не все в порядке со здоровьем, мама тебе, верно, рассказывала. Я так обрадовался, что ты будешь с нами жить, Филадельфия!
— Вообще-то меня все Дели зовут, — смущенно сказала девочка. — Филадельфия очень длинно. (Мама называла ее так только когда за что-нибудь рассердится.)
— Дели так Дели. Филадельфия — город в Америке. Тебя в честь него назвали? У нашего Адама имя библейское.
— Да, в честь него. Папа все время хотел, чтобы мы поехали в Штаты, а потом решил, что поедем в Австралию. Адам, наверное, совсем взрослый. В школе здорово соображает? У меня с арифметикой просто беда.
— И взрослый, и голова варит. Письма прекрасные пишет. Правда, учителя говорят: ленятся. Если бы старался, мог бы учиться гораздо лучше. Он у нас мечтатель, рассеянный, от книжки не оторвешь.
— Про меня то же самое говорят. — Синие глаза удивленно глянули из-под точеных, словно нарисованных, бровей.
Глаза у Дели густо-синие, большие, на бледном худеньком личике с тонкими чертами они кажутся огромными.
Дели повернулась к запотевшему окошку и, протерев его перчаткой, стала смотреть на проносящийся мимо пейзаж. Солнце только что взошло и ослепительно блестело на небосклоне, по которому плыли индиговые облака. Оно заливало ясным холодным светом волнистые холмы; темно-синие под солнцем, они походили на высокие морские волны, бегущие на северо-восток. У самой дороги холмы были выше, и чем дальше, тем круче уходили вверх. И вдруг позади холмов возникла снежная горная вершина.
— Вот она, Косцюшко. Наконец-то! — воскликнул дядя Чарльз, словно встретился со старым другом.
Дели застыла, завороженная открывшимся зрелищем, и не проронила ни слова, пока гора вновь не скрылась за холмами, вдоль которых бежала дорога.
Когда они добрались до Адаминаби, уже вечерело. В гостинице заказали обед, и Дели жадно набросилась на еду. В мгновение ока с ее тарелок исчезли и густой томатный суп, и тушеное мясо с луком, и ростбиф, и десерт. Покончив со съестным, она откинулась на спинку стула и, посмотрев на дядю, блаженно улыбнулась. Дядя Чарльз наблюдал за ней с притворным изумлением.
— Ну и ну, — проговорил он, — не ожидал. Если бы сам но видел, ни за что бы не поверил. Скажи мне кто-нибудь: «Чарльз, эта изящная маленькая фея ест как лошадь», я бы, вероятно, возмутился: вздор! Она питается амброзией и нектаром. Но, как говорится: «Не верь чужим речам, а верь своим глазам». Полегче стало? Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно, дядя Чарльз. Вы, наверно, подумали, что я обжора? Давно не была так голодна, будто сто лет не ела.
— Ты очень аппетитно ешь, — улыбнулся дядя, — приятно посмотреть. Садись поближе к огню. Ликер будешь? После обеда самое милое дело.
— Буду, конечно. С удовольствием, — весело откликнулась Дели, смутно представлявшая, о чем идет речь.
— Молодец! Только тете не говори, — заговорщически подмигнул дядя. Он протянул ей стопку, в которой поблескивал изумрудный напиток.
— О, благодарю Вас, — проговорила она и мысленно продолжила: «О, благодарю Вас, — проговорила она, принимая из рук сэра Мордреда хрустальный кубок. «За леди Дели, — произнес рыцарь и, глядя ей прямо в глаза, одним глотком осушил свой. Он с силой грохнул кубок об пол, и тот разлетелся на тысячу мелких осколков…».
Жарко пылает огонь в камине, жаром обдало вино — изумрудный огонь в хрустальном стакане. Тепло и покойно, словно качаешься в кресле-качалке: вверх-вниз…
— Ах! — пустая стопка выскользнула из ее пальцев и покатилась по ковру; голова запрокинулась. — Я совсем сплю…
Дядя Чарльз печально смотрел на нее из-под полуприкрытых век. Нос у дяди массивный, а глаза маленькие и сидят почти вплотную к носу.
— Ступай, спи. Ешь, пей, отсыпайся до завтра. Приедем домой — нас с тобой будут пирогом с языком потчевать: и в завтрак, и в обед, и в ужин.
Почтальон Денни вышел из бара заметно навеселе.
— Похоже, Чарли, последний раз катаемся, — заметил он. — Снегу подваливает.
Конная повозка, обычно доставлявшая кьяндринцев в Адаминаби и обратно, ждала возле почты. Она была доверху нагружена провиантом, который жителям прииска предстояло растянуть на всю зиму: снежные заносы на дорогах полностью отрезали Кьяндру от других населенных пунктов.
Денни забросил сумку с почтой в повозку, влез сам и взял вожжи.
— Почта отправляется! — пронзительно закричал он. — Все по местам!
Он хлестнул лошадей, и они затрусили привычной дорогой в гору.
С ясного голубого неба на Адаминаби смотрело раннее утреннее солнце. На перевале Дели подбросило на сиденьи, и от неожиданности она так вскрикнула, что даже храпевшие под ромовыми парами кьяндринцы проснулись. Внизу, вровень с дорогой шла глубокая долина. Далеко впереди она взбиралась на невысокие холмы, покрытые жухлой травой. Над холмами — цепь голубых гор с заснеженными вершинами. Воздух так чист и прозрачен, что горы кажутся совсем близко и в то же время недосягаемо далеко.
— Это Снежные горы, — пояснил дядя Чарльз.
Всю дорогу, пока видны были горы, Дели молчала, погруженная в созерцание, и заговорила лишь, когда въехали в лес — разросшиеся горные ясени полностью закрыли панораму гор.
Перекусив и дав отдых лошадям, возница и его пассажиры отправились дальше. Ехали медленно, колеса застревали в снегу, более глубоком, чем в начале дороги. Только на закате дня, проделав изрядный путь, лошади остановились в Кьяндре. Некогда процветающий золотой прииск теперь представлял зрелище весьма удручающее: заброшенный угрюмый городишко с мертвыми домами, печные трубы не дымятся, у многих домов нет крыш.
Чарльз взял у Денни сумку с почтой и помог совсем окоченевшей Дели выбраться из повозки. Заснеженной дорожкой он провел девочку к небольшому деревянному домику, окруженному частоколом — «почти лачуга», — подумала Дели, — толкнул переднюю дверь и бросил у порога почтовую сумку и саквояж.
— Эстер! Это мы! — крикнул он.
Минуту спустя послышались шаги, и в коридор, разделявший дом на две половины, поспешно вышла женщина средних лет, среднего роста и полноты, в пышных темных юбках.
— Ты что, не слышала, как мы подъехали? — обиженно спросил Чарльз.
— А если и слышала, что с того? Бросить обед на плите, чтобы сгорел? Ребенок, наверное, еле живой от голода.