Все обман все мечта все не то чем кажется объяснение
Соединение реального и сказочного в повести Н. В. Гоголя «ночь перед рождеством» (1 вариант)
Школьное сочинение
Говорят, в ночь перед Рождеством происходят всякие фантастические события, исполняются заветные желания, становятся реальностью чудеса и сказки. Вот почему в повести Н. В. Гоголя «Ночь перед Рождеством» так тесно переплетены быт, привычная людям жизнь и сказка, волшебство.
Казалось бы, что сказочного может быть в обычной занесенной метелью украинской деревеньке? Однако же оказывается, что «многоуважаемая» многими жителями села Солоха, мать кузнеца Вакулы, — ведьма. А козак Пацюк — бывший запорожец — умеет есть вареники, даже не прибегая к помощи рук: они сами, окунаясь в сметану, прыгают ему в рот. И это только начало. Стремясь воспользоваться последней перед Рождеством возможностью навредить добрым и честным людям, сам черт, хитрый, воровитый и нахальный, явился к жителям Диканьки.
Для начала он, ни много, ни мало, украл с неба месяц, потому что темные делишки гораздо лучше удаются именно мрачной, беспросветной ночью. Однако не удалось разгуляться нечистой силе, ведь за черта взялся сам кузнец Вакула! И пришлось чертяке, отрабатывая собственные грехи, возить кузнеца на шее то в Петербург, на прием к самой царице, то обратно в деревню.
Вот какие веселые и часто непредсказуемые события ожидают читателя, взявшегося за удивительную повесть Н. В. Гоголя. Розыгрыши и народные песни, приключения и любовь, сказка и быт украинского села никому не дадут заскучать, если вы перелистаете книжные страницы.
Соединение реального и сказочного в повести Н. В. Гоголя «ночь перед рождеством» (1 вариант)
Школьное сочинение
Говорят, в ночь перед Рождеством происходят всякие фантастические события, исполняются заветные желания, становятся реальностью чудеса и сказки. Вот почему в повести Н. В. Гоголя «Ночь перед Рождеством» так тесно переплетены быт, привычная людям жизнь и сказка, волшебство.
Казалось бы, что сказочного может быть в обычной занесенной метелью украинской деревеньке? Однако же оказывается, что «многоуважаемая» многими жителями села Солоха, мать кузнеца Вакулы, — ведьма. А козак Пацюк — бывший запорожец — умеет есть вареники, даже не прибегая к помощи рук: они сами, окунаясь в сметану, прыгают ему в рот. И это только начало. Стремясь воспользоваться последней перед Рождеством возможностью навредить добрым и честным людям, сам черт, хитрый, воровитый и нахальный, явился к жителям Диканьки.
Для начала он, ни много, ни мало, украл с неба месяц, потому что темные делишки гораздо лучше удаются именно мрачной, беспросветной ночью. Однако не удалось разгуляться нечистой силе, ведь за черта взялся сам кузнец Вакула! И пришлось чертяке, отрабатывая собственные грехи, возить кузнеца на шее то в Петербург, на прием к самой царице, то обратно в деревню.
Вот какие веселые и часто непредсказуемые события ожидают читателя, взявшегося за удивительную повесть Н. В. Гоголя. Розыгрыши и народные песни, приключения и любовь, сказка и быт украинского села никому не дадут заскучать, если вы перелистаете книжные страницы.
по повести Н.В. Гоголя Невский проспект (Школьные сочинения)
Петербург один из важных мотивов в творчестве Гоголя. Проблема, поставленная автором, заключается в контрасте образов, разладе между высокой мечтой и грубой реальной действительностью. Гоголь показывает всю изнанку жизни Невского проспекта, скрывающейся за стеной фальшивой изысканности. В этом явно прослеживается приверженность Гоголя к натуральной школе.
Олицетворение этой проблемы мы находим в Пискареве и Пирогове.
Позиция Гоголя неоднозначна. В начале произведения автор восхваляет Невский проспект, описывает всю его небывалую красоту и величие. Но в конце он ужасается, столкнувшись с низостью и лицемерием социальных слоев Петербурга.
Я согласен с Гоголем и сам порицаю эту безнравственность, похоть и надменность. Но это неизбежно, в больших городах всегда величественное будет соседствовать с низким, красивое с безобразным, прикрываясь духовностью, высокими целями и пользой обществу. К примеру, представители древнейшей профессии будут неискоренимы только потому, что спрос рождает предложение.
Можно проиллюстрировать это случаем из жизни. Все мы видели животных, на лечение которых собирают деньги на улице высокая цель, казалось бы. В игру вступает сострадание и милосердие, многие жертвуют средства. Но почти всегда эти деньги уходят далеко не на благотворительность.
Гоголь хотел показать противоречивость Петербурга и, думаю, всей жизни в целом. Фантасмагоричное переплетение безнравственного с высоким и нереального с действительным заставляет задуматься и пофилософствовать о природе человека не только жителей Петербурга, но всей необъятной России. К тому же повесть подкреплена уже знакомой нам благодаря Гоголю темой маленького человека, в которой высокая мечта разрушается низостью и суетой большого города. В современном мире немногое изменилось.
Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Все обман все мечта все не то чем кажется объяснение
Мифологические мотивы в творчестве Н. В. Гоголя. Философский анализ
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ
«ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ»
ФАКУЛЬТЕТ ГУМАНИТАРНЫХ НАУК
доктор философских наук, профессор О. А. Жукова
доктор философских наук, профессор С. А. Никольский
На лицевой стороне обложки: Л.С. Бакст, иллюстрация к повести Гоголя «Нос», 1904 г.;
на обороте обложки и контртитуле: иллюстрации Даниила Соложева к повести «Тарас Бульба»
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2020
С Антоном Куликовым мы встретились около десяти лет назад. Я тогда был председателем жюри Всероссийской олимпиады школьников по обществознанию, а он – девятиклассник – стал ее победителем. Потом он еще дважды побеждал на последующих олимпиадах, и этот рекорд, насколько мне известно, еще никому не удалось повторить. Побить же его и вовсе невозможно, пока существует нынешняя система школьного образования.
Антон талантлив. Этим сказано многое, но не все. Две черты его характера очевидны. Он бесконечно влюблен в философию, влюблен до самозабвения. И любовь его деятельна, она – в каждодневной трудной работе. Я иначе не могу назвать его студенчество, которое вот-вот успешно завершится в магистратуре, продолжится в аспирантуре, но никогда не закончится – быть ему Студентом всю оставшуюся жизнь, чего я ему от всего сердца желаю.
Талант и молодой смелый труд позволили возникнуть этой книге. Такого Гоголя, каким он предстал в ней, мы еще не знали. Возможно, кто-кто из мэтров литературоведения, авторов книг и статей о творчестве великого писателя, познакомившись с тем, что написал Антон, пожмет плечами: можно ли мерить художественную литературу философским аршином, не притянуты ли за уши категории философской антропологии и философии мифа, чтобы в их сеть уловить гоголевскую тайну. Пусть так и будет. Я надеюсь, что внимание, привлеченное этой книгой, создаст новую ситуацию в философии литературы и в философии человека. Пора им прийти в новое движение, преодолеть инерцию застоя, и славно, что толчок этому движению дает молодой исследователь. Кому же, как не таким, как он, это сделать? И в добрый час!
Выверенная чувством мысль этой книги трогательна своей искренностью. Говорят, что всякий подлинный философский текст – есть самоотчет души философа. Я бы подписался под этим. А книга Антона Куликова – иллюстрация к этому тезису. Его профессия – оболочка жизни его души. Возможно, он прав, называя Гоголя мифотворцем, вооружившимся против зла не силой, но жертвенностью и смирением, детским смехом и слезами, способными не умножить зло, но перерасти его в вечности. С этим поспорят многие, и это понятно. Тема вечная и важнее ее, пожалуй, нет во всей философской истории. Сам Антон берет на себя роль того, кто стремится понять тайну гоголевского мифотворчества, сопереживая ей, а не сводя ее до филологической головоломки. Я бы хотел, чтобы и его книгу прочитали точно так же.
Москва, 15 ноября 2019 г.
Пытаться писать о Гоголе – значит приниматься писать и о самом себе. Читая наиболее значительные исследования гоголевского творчества: работы К. С. Аксакова и В. Г. Белинского, В. В. Розанова и Н. А. Бердяева, Д. С. Мережковского и М. М. Бахтина, А. Белого и А. Д. Синявского – нельзя не заметить, что исследования их стали также и их исповедями, а данный ими анализ Гоголя – самоанализом. С одной стороны, это понятно: большая литература – зеркало, в котором мы узнаем собственный духовный облик, и обойтись без этого зеркала мы не можем. С другой – все попытки найти у Гоголя отражение реальной жизни (в правильном ли зеркале или кривом) явно не увенчались успехом. Гоголь и сам категорически противился тому, чтобы его зачисляли в реалисты и сатирики.
Чтение Гоголя неизменно сопровождается двумя странно сочетающимися ощущениями: чувствуется, что образы и сюжеты его диковинные и совершенно нереальные, и в то же время – удивительно живые и убедительные. Гоголь не описывал «реальный» мир, он силился создать иной, собственный мир, сделать его еще более реальным. Гоголь верил, что рукой его при этом водили таинственные нечеловеческие силы[1]. Его персонажи – из тех, что оживают после их создания, разбегаются и перестают слушать своего создателя, точно заживший своей жизнью Нос майора Ковалева или портрет страшного ростовщика.
Как замечает Синявский, «Ситуация волшебной юморески “Нос” – в направлении самого Гоголя исполнена скрытого трагизма. Законная, элементарная часть твоего естества и лица, нос… отделилась и объявила себя независимым господином, персоной грата, отняв у тебя спокойствие и достоинство, сделав прежнего полноценного человека – хозяина, автора – униженным искателем взбунтовавшегося придатка»[2]. Один из ключевых мотивов бесконечных самоистолкований Гоголя – обуздание этих взбунтовавшихся творений.
При этом Гоголь много раз признавался, что герои его – плоть от плоти он сам: действительно, в нем легко узнать черты Хлестакова («Право, есть во мне что-то Хлестаковское»), Чичикова, Башмачкина, страшного колдуна, чей «нос вырос и наклонился на сторону», и многих других. Получалось, что образы эти существовали сами по себе и в то же время не отделились еще от своего создателя, не покинули его сознания, но жили в нем, как поселенцы. Как какие-то реальные силы и события они скорее сами овладевали сознанием писателя, чем подчинялись ему и создавались им. Автономная реальность гоголевских сюжетов и персонажей делала их уже не произвольными аллегориями и иносказательными описаниями жизни, остающимися чисто условным обозначением чего-то иного, но буквально происходящими с писательским сознанием событиями.
И не только с писательским. «Всякий хоть на минуту, если не на несколько минут, делался или делается Хлестаковым»[3], – говорит Гоголь в знаменитом письме. Всякий не узнает себя, преувеличенного, в Хлестакове, в его манерах и поступках, а именно «делается Хлестаковым», когда его сознание захватывает этот образ. Потому и изучать Гоголя – все равно, что изучать себя: его персонажи, как живые, овладевают сознанием читателя, включая его в гоголевский мир, становятся самой реальностью этого сознания.
Своим невероятным, но все же реальным, не вымышленным, сюжетам и героям Гоголь приносил столь же реальные жертвы и отречения. Творимый им и в то же время словно впитывающий его в себя мир перестает казаться просто художественным произведением, литературным вымыслом. Он ближе иной, еще более древней, области человеческого духа – мифологии.
Если ключевые черты творчества Гоголя присущи не только одному конкретному гениальному писателю, но и огромным пластам духовной культуры целых народов: мифам, что веками владели и владеют их сознанием – то мифологические мотивы и истоки гоголевского творчества требуют и заслуживают всестороннего, философского анализа. Чтобы всегда иметь эти мотивы в виду, мы далее будет говорить о мифотворчестве Гоголя: слово это кажется удобным для того, чтобы отличать творения Гоголя как от пассивного восприятия мифического рассказа, так и от литературного сочинительства в традиционном смысле самовыражения писателя, художественного запечатления его мыслей и чувств, ясно отличимом от действительности.
Гоголь Невский Проспект, цитаты образа Петербурга
Трагическое и контрастное лицо Петербурга в повести.
Параллельно ведущийся рассказ о двух героях, противоположных по
характеру и судьбе, помогает лучше понять противоречивость самого
Невского проспекта. Комичная ситуация, в которую попал поручик
Пирогов, противопоставляется трагичности судьбы бедняги Пискарева.
Точно так же и комическая пошлость утреннего проспекта сочетается
с вечерней, трагической пошлостью, с обманом, ведь «Он лжет во
всякое время, этот Невский проспект, но более всего тогда, когда ночь
сгущенною массою наляжет на него и отделит белые и палевые стены
домов, когда весь город превратится в гром и блеск, мириады
карет валятся с мостов, форейторы кричат и прыгают на лошадях и
когда сам демон зажигает лампы для того только, чтобы
показать всё не в настоящем виде».
«Все обман, все мечта, все не то, чем кажется!»
«Какая быстрая совершается на нем фантасмагория в течение одного
только дня!»
«Всемогущий Невский проспект! Единственное развлечение бедного
на гулянье Петербурга! Как чисто подметены его тротуары, и, Боже,
сколько ног оставило на нем следы свои!»
«Начнем с самого раннего утра, когда весь Петербург пахнет
горячими, только что выпеченными хлебами и наполнен старухами
в изодранных платьях и салопах, совершающими свои наезды на
церкви и на сострадательных прохожих»
«В двенадцать часов на Невский проспект делают набеги гувернеры
всех наций с своими питомцами в батистовых воротничках»
«В это благословенное время от двух до трех часов пополудни,
которое может назваться движущеюся столицею Невского
проспекта, происходит главная выставка всех лучших
произведений человека».
«Но бьет три часа, и выставка оканчивается, толпа редеет.
В три часа – новая перемена. На Невском проспекте вдруг настает
весна: он покрывается весь чиновниками в зеленых вицмундирах».
«Всё, что вы ни встретите на Невском проспекте, всё исполнено
приличия: мужчины в длинных сюртуках, с заложенными в карманы
руками, дамы в розовых, белых и бледно-голубых атласных рединготах
и шляпках».
Но как только сумерки упадут на домы и улицы и будочник, накрывшись
рогожею, вскарабкается на лестницу зажигать фонарь, а из низеньких
окошек магазинов выглянут те эстампы, которые не смеют показаться
среди дня, тогда Невский проспект опять оживает и начинает
шевелиться».
«С четырех часов Невский проспект пуст, и вряд ли вы встретите на нем
хотя одного чиновника».
«Нет ничего лучше Невского проспекта, по крайней мере в Петербурге;
для него он составляет все».
«О, не верьте этому Невскому проспекту!»
Таким предстает перед нами Петербург Гоголя-город обмана,
разврата и разрушения, город жестокий и несправедливый, город-
вампир, живущий за счет жизни миллионов несчастных и беззащитных людей…