Все что ночи так важно сыскать
Борис Пастернак — Определение поэзии: Стих
Это — круто налившийся свист,
Это — щелканье сдавленных льдинок.
Это — ночь, леденящая лист,
Это — двух соловьев поединок.
Это — сладкий заглохший горох,
Это — слезы вселенной в лопатках,
Это — с пультов и с флейт — Figaro
Низвергается градом на грядку.
Всё. что ночи так важно сыскать
На глубоких купаленных доньях,
И звезду донести до садка
На трепещущих мокрых ладонях.
Площе досок в воде — духота.
Небосвод завалился ольхою,
Этим звездам к лицу б хохотать,
Ан вселенная — место глухое.
Анализ стихотворения «Определение поэзии» Пастернака
Философское определение поэзии пытались дать многие известные поэты. Б. Пастернак также обращался к этой теме в начале своего творческого пути. В 1917 г. он написал стихотворение «Определение поэзии», которое некоторые исследователи считают программным заявлением молодого поэта.
Произведение четко делится на две части. В первой автор дает четкие отрывистые определения. Каждая строка начинается со слова «это». Поэт применяет очень образные метафоры, сочетающие в себе абсолютно несхожие понятия. По его мнению, поэзию можно сравнить со звуками («круто налившийся свист»), особыми состояниями природы («ночь, леденящая лист»), ситуациями («двух соловьев поединок»).
Поэзия представляется Пастернаку слиянием «низкого» («заглохший горох») с «высоким» («слезы вселенной»). Поэзия включает в себя весь необъятный мир, поэтому ее невозможно описать в двух словах. Творчество является удивительным и волшебным процессом сотворения настоящего чуда.
Вторая часть очень сложна для понимания. В ней поэт отдает дань своему увлечению символизмом и футуризмом. Разговорные слова и выражения («градом на грядку», «хохотать») причудливо переплетаются с возвышенными («Figaro низвергается», «купаленных доньях»). Можно отметить возвышенное отношение автора к поэзии («звезду донести до садка»). На первый взгляд парадоксальным выглядит заявление автора: «вселенная — место глухое». Имеется в виду, что необъятному миру нет никакого дела до того, как к нему относится человек. Тем более далеко не каждый способен услышать и понять тайные звуки вселенной. Это — задача для настоящего поэта, обладающего тонко чувствующей душой.
Очень большое значение Пастернак придает олицетворениям, которые подчеркивают цельность и взаимосвязанность всех элементов вселенной («небосвод завалился», «звездам к лицу б хохотать»).
Таким образом, в произведении «Определение поэзии» Б. Пастернак утверждает, что поэзия не может быть отделена от самой жизни. Она является ее органической частью, находящей свое выражение в творчестве поэтов. Для того чтобы добиться подлинного отражения действительности, нужно внимательно прислушаться к собственным чувствам и ощущениям.
📝 Определение поэзии
Многие поэты и философы пытались определить, что такое поэзия и дать ей свои тезисы, не остался в стороне и Борис Пастернак, который этой теме посвятил стихотворение «Определение поэзии». Стих написан в 1917 году, но не имеет отношения к событиям революции, а показывает видение поэтом стихов и связь последних с Вселенной.
Первая часть – синонимы поэзии
В первой части стиха Пастернак даёт определение поэзии в краткой форме с помощью связки синонимов существительных с прилагательными. По мнению поэта, стихи – это налившийся свист, ночь и поединок двух соловьев. Это симбиоз щелканья льдинок, сладости гороха и мелодии Фигаро, которая:
Большинство синонимом имеют вполне земное происхождение, но они тесно связаны с Вселенной и берут оттуда энергию.
Часть вторая – стихи и Вселенная
Вторая часть анализируемого стихотворения сложна для понимания, но это искусственное усложнение поэта, чтобы показать нам таинства стихосложения. Писать стихи – это как нести в ладонях воду, наблюдая отражающиеся в ней звёзды лунного неба и не расплескать. Это умение увидеть красоту мира и донести её до читателя.
И звезду донести до садка
На трепещущих мокрых ладонях.
Чем отличается поэт от других людей? Тем, что он не просто видит прекрасное, таковых много, но и умеет собрать красоту в единое целое и положить на бумагу с помощью пера. Этот дар приближает поэта к Богу, он может позволить себе хохотать в лицо звёздам, не боясь наказания. Строка:
Показывает, что связь с Вселенной не всегда неразрывна, ниточка может и рваться и тогда нет вдохновения и ничто не ляжет на бумагу.
Мораль стиха – дар поэта дан свыше, но он не может существовать без связи с землей, без симбиоза духовного и физического.
Средства выразительности
В стихе «Определение поэзии» автор использует олицетворения (звездам к лицу б хохотать, небосвод завалился) и большое количество эпитетов (сладкий горох, налившийся свист, леденящая ночь). Метафоры (Figaro низвергается градом на грядку, слезы вселенной в лопатках, звезду донести до садка). Рифмовка перекрёстная (свист – льдинок – лист – поединок).
Полный текст
Это — круто налившийся свист,
Это — щелканье сдавленных льдинок.
Это — ночь, леденящая лист,
Это — двух соловьев поединок.
Это — сладкий заглохший горох,
Это — слезы вселенной в лопатках,
Это — с пультов и с флейт — Figaro
Низвергается градом на грядку.
Всё. что ночи так важно сыскать
На глубоких купаленных доньях,
И звезду донести до садка
На трепещущих мокрых ладонях.
Площе досок в воде — духота.
Небосвод завалился ольхою,
Этим звездам к лицу б хохотать,
Ан вселенная — место глухое.
Читает Евгений Сидоров
Все что ночи так важно сыскать
Так любить, чтоб замирало сердце,
Чтобы каждый вздох — как в первый раз,
Чтоб душою только отогреться
У огня любимых, милых глаз.
Так любить, чтоб за минуту счастья
Можно было жизнь свою отдать,
Чтобы, несмотря на все ненастья,
Все равно надеяться и ждать.
Чтобы каждый взгляд — как откровение,
Каждый поцелуй — как Божий дар.
Чтобы и волос прикосновение
В сердце разжигало бы пожар.
… показать весь текст …
Учись прощать… Молись за обижающих,
Зло побеждай лучом добра.
Иди без колебаний в стан прощающих,
Пока горит Голгофская звезда.
Учись прощать, когда душа обижена,
И сердце, словно чаша горьких слез,
И кажется, что доброта вся выжжена,
Ты вспомни, как прощал Христос.
Учись прощать, прощать не только словом,
Но всей душой, всей сущностью своей.
… показать весь текст …
Не слушай сплетен о другом.
Чурайся старых своден.
Ни в чем не меряйся с врагом,
Его пример не годен.
Чем громче о тебе галдёж,
Тем умолкай надменней.
Не довершай чужую ложь
Позором объяснений.
Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проеме
Незадернутых гардин.
Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк маховой.
Только крыши, снег и, кроме
Крыш и снега, — никого.
И опять зачертит иней,
И опять завертит мной
Прошлогоднее унынье
И дела зимы иной,
… показать весь текст …
Быть знаменитым некрасиво.
Не это подымает ввысь.
Не надо заводить архива,
Над рукописями трястись.
Цель творчества — самоотдача,
А не шумиха, не успех.
Позорно, ничего не знача,
Быть притчей на устах у всех.
Но надо жить без самозванства,
Так жить, чтобы в конце концов
Привлечь к себе любовь пространства,
Услышать будущего зов.
… показать весь текст …
Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
.
Как летом роем мошкора
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.
.
Метель лепила на столе
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
… показать весь текст …
Тишина — ты лучшее из того, что я слышал.
Не убегайте от своей любви,
не разрушайте маленькое счастье,
не говорите тихо:’уходи’,
когда душа разорвана на части!
не убегайте от своей любви,
не стройте стен, они вам не спасенье!
себе не лгите, что свободны вы,
кто любит, обречен на заточенье.
не убегайте от своей любви,
дарите счастье тем, кто рядом с вами!
не позволяйте зависти и лжи
овладевать вдруг вашими сердцами!
не убегайте от своей любви,
и никогда ее не оставляйте!
… показать весь текст …
Единственные дни
На протяженьи многих зим
Я помню дни солнцеворота,
И каждый был неповторим
И повторялся вновь без счета.
И целая их череда
Составилась мало-помалу
Тех дней единственных, когда
Нам кажется, что время стало.
Я помню их наперечет:
Зима подходит к середине,
Дороги мокнут, с крыш течет
И солнце греется на льдине.
… показать весь текст …
Снег идет, снег идет.
К белым звездочкам в буране
Тянутся цветы герани
За оконный переплет.
Снег идет, и всё в смятеньи,
Всё пускается в полет, —
Черной лестницы ступени,
Перекрестка поворот.
Снег идет, снег идет,
Словно падают не хлопья,
А в заплатанном салопе
Сходит наземь небосвод.
… показать весь текст …
Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.
Все время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.
О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
… показать весь текст …
Любить иных — тяжелый крест,
А ты прекрасна без извилин,
И прелести твоей секрет
Разгадке жизни равносилен.
Весною слышен шорох снов
И шелест новостей и истин.
Ты из семьи таких основ.
Твой смысл, как воздух, бескорыстен.
Легко проснуться и прозреть,
Словесный сор из сердца вытрясть
И жить, не засоряясь впредь,
Все это — не большая хитрость
ФЕВРАЛЬ
Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.
Достать пролетку. За шесть гривен,
Чрез благовест, чрез клик колес,
Перенестись туда, где ливень
Еще шумней чернил и слез.
Где, как обугленные груши,
С деревьев тысячи грачей
Сорвутся в лужи и обрушат
… показать весь текст …
Сила слова такова, что, предсказав вы сами логически поведете себя к предсказанному.
Свидание
Но кто мы и откуда, Когда от всех тех лет Остались пересуды, А нас на свете нет?
Засыпет снег дороги,
Завалит скаты крыш.
Пойду размять я ноги:
За дверью ты стоишь.
Одна, в пальто осеннем,
Без шляпы, без калош,
Ты борешься с волненьем
И мокрый снег жуешь.
Деревья и ограды
Уходят вдаль, во мглу.
Одна средь снегопада
Стоишь ты на углу.
… показать весь текст …
Все мы стали людьми лишь в той мере, в какой людей любили и имели случай любить.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПОЭЗИИ
Это — круто налившийся свист,
Это — щелканье сдавленных льдинок.
Это — ночь, леденящая лист,
Это — двух соловьев поединок.
Это — сладкий заглохший горох,
Это — слезы вселенной в лопатках *,
Это — с пультов и с флейт — Figaro
Низвергается градом на грядку.
Всё. что ночи так важно сыскать
На глубоких купаленных доньях,
И звезду донести до садка
На трепещущих мокрых ладонях.
… показать весь текст …
«Победитель»
Вы помните еще ту сухость в горле,
Когда, бряцая голой силой зла,
Навстречу нам горланили и перли
И осень шагом испытаний шла?
Но правота была такой оградой,
Которой уступал любой доспех.
Все воплотила участь ленинграда.
Стеной стоял он на глазах у всех.
И вот пришло заветное мгновенье:
Он разорвал осадное кольцо.
И целый мир, столпившись в отдаленьи,
B восторге смотрит на его лицо.
… показать весь текст …
«Определение поэзии» Б. Пастернак
Это – круто налившийся свист,
Это – щелканье сдавленных льдинок.
Это – ночь, леденящая лист,
Это – двух соловьев поединок.
Это – сладкий заглохший горох,
Это – слезы вселенной в лопатках,
Это – с пультов и с флейт – Figaro
Низвергается градом на грядку.
Всё. что ночи так важно сыскать
На глубоких купаленных доньях,
И звезду донести до садка
На трепещущих мокрых ладонях.
Площе досок в воде – духота.
Небосвод завалился ольхою,
Этим звездам к лицу б хохотать,
Ан вселенная – место глухое.
Дата создания: 1917 г.
Анализ стихотворения Пастернака «Определение поэзии»
Борис Пастернак славится своей лирикой, которая носит ярко выраженный философский оттенок. Однако его поздние стихи в большинстве случаев имеют двойной подтекст, когда в обычном описании природы можно найти сходство с человеческой жизнью или же образом мышления. Что касается ранних стихов поэта, то они отличаются прямолинейностью и редко содержат в себе скрытый смысл. К таким произведениям относится и стихотворение «Определение поэзии», написанное в 1917 году.
На тему о том, какими должны быть стихи, и для чего они создаются, рассуждает практически каждый поэт. Однако столь возвышенных трактовок этого жанра литературы, как у Пастернака, трудно найти. Ведь в его понимании поэзия – это «щелканье сдавленных льдинок», «слезы вселенной в лопатках», «ночь, леденящая лист» и даже «сладкий заглохший горох». Действительно, многообразие литературного языка дает возможность создавать удивительные образы, благодаря которым так ценится поэзия. Однако если в прозе для выражения мысли требуется лишь полет фантазии, то при создании стихов основным критерием являются краткость, емкость и точность фраз. При этом Пастернак убежден, что именно поэзия позволяет найти те заветные слова, которые способны превратить обычное стихотворение в бесценный дар, гимн красоте и чувственности. Именно в стихах можно найти «все, что ночи так важно сыскать на глубоких купаленных доньях».
Мир поэзии настолько богат и удивительно разнообразен, что соприкосновение с ним дарит множество открытий не только читателям, но и самому автору. Молодой Пастернак еще только начинает открывать для себя очарование стихов, ему хочется «звезду донести до садка на трепещущих мокрых ладонях». Но автор опасается, что этот порыв не найдет отклика в сердцах других людей и не получит их поддержки, в которой поэт так нуждается. Именно поэтому он с горечью констатирует, что «вселенная – место глухое». Пастернак словно бы предчувствует, что его трактовка поэзии не как литературного жанра, а как состояния души, окажется сложной для понимания других людей. И сегодня, спустя почти век после того, как были написаны эти удивительный строки, можно с уверенностью сказать, что поэт оказался прав. Действительно, его стихи достаточно сложны в восприятии, но при этом не лишены особого очарования и точности формулировок. Более того, они свидетельствуют о богатстве духовного мира поэта, который очень тонко чувствует то, что его окружает.
До самой сути: 20 глубоких стихов Бориса Пастернака
Поэтическая подборка сегодня посвящена непревзойденному мастеру слова, Борису Леонидовичу Пастернаку. Это имя известно, пожалуй, каждому, кто любит поэзию: в разнообразнейшей плеяде поэтов 20 века его стиль и подход к работе со словом невозможно спутать с чьим-либо другим. Тонкий лирик, прекрасный переводчик, глубокий прозаик, Пастернак и сегодня не перестает удивлять и вдохновлять читателя изысканностью и красотой…
Поэтическая подборка сегодня посвящена непревзойденному мастеру слова, Борису Леонидовичу Пастернаку. Это имя известно, пожалуй, каждому, кто любит поэзию: в разнообразнейшей плеяде поэтов 20 века его стиль и подход к работе со словом невозможно спутать с чьим-либо другим. Тонкий лирик, прекрасный переводчик, глубокий прозаик, Пастернак и сегодня не перестает удивлять и вдохновлять читателя изысканностью и красотой своих произведений.
Те, кто читал мои предыдущие подборки стихотворений в этом блоге, знают, что какой бы ни была тема, в коллекции практически всегда окажется поэзия Бориса Пастернака. Пора отдать ему отдельную страницу: делюсь любимыми стихотворениями поэта. Здесь обо всем: о философии жизни, о безумстве творчества, о природе как бесконечном и неповторимом чуде, о пейзажах, от которых захватывает дух, и, конечно, о любви во всех ее проявлениях. Приглашаю вас вдохновляться вместе!
Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.
Всё время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.
О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.
О беззаконьях, о грехах,
Бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах,
Локтях, ладонях.
Я вывел бы ее закон,
Ее начало,
И повторял ее имен
Инициалы.
Я б разбивал стихи, как сад.
Всей дрожью жилок
Цвели бы липы в них подряд,
Гуськом, в затылок.
В стихи б я внес дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.
Так некогда Шопен вложил
Живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил
В свои этюды.
Достигнутого торжества
Игра и мука —
Натянутая тетива
Тугого лука.
После грозы
Пронесшейся грозою полон воздух.
Все ожило, все дышит, как в раю.
Всем роспуском кистей лиловогроздыx
Сирень вбирает свежести струю.
Все живо переменою погоды.
Дождь заливает кровель желоба,
Но все светлее неба переходы,
И высь за черной тучей голуба.
Рука художника еще всесильней
Со всех вещей смывает грязь и пыль.
Преображенней из его красильни
Выходят жизнь, действительность и быль.
Воспоминание о полувеке
Пронесшейся грозой уходит вспять.
Столетье вышло из его опеки.
Пора дорогу будущему дать.
Не потрясенья и перевороты
Для новой жизни очищают путь,
А откровенья, бури и щедроты
Душе воспламененной чьей-нибудь.
Не волнуйся, не плачь, не труди
Сил иссякших, и сердца не мучай
Ты со мной, ты во мне, ты в груди,
Как опора, как друг и как случай
Верой в будущее не боюсь
Показаться тебе краснобаем.
Мы не жизнь, не душевный союз —
Обоюдный обман обрубаем.
Из тифозной тоски тюфяков
Вон на воздух широт образцовый!
Он мне брат и рука. Он таков,
Что тебе, как письмо, адресован.
Надорви ж его вширь, как письмо,
С горизонтом вступи в переписку,
Победи изнуренья измор,
Заведи разговор по-альпийски.
И над блюдом баварских озер,
С мозгом гор, точно кости мосластых,
Убедишься, что я не фразер
С заготовленной к месту подсласткой.
Добрый путь. Добрый путь. Наша связь,
Наша честь не под кровлею дома.
Как росток на свету распрямясь,
Ты посмотришь на все по-другому.
Быть знаменитым некрасиво.
Не это подымает ввысь.
Не надо заводить архива,
Над рукописями трястись.
Цель творчества — самоотдача,
А не шумиха, не успех.
Позорно, ничего не знача,
Быть притчей на устах у всех.
Но надо жить без самозванства,
Так жить, чтобы в конце концов
Привлечь к себе любовь пространства,
Услышать будущего зов.
И надо оставлять пробелы
В судьбе, а не среди бумаг,
Места и главы жизни целой
Отчеркивая на полях.
И окунаться в неизвестность,
И прятать в ней свои шаги,
Как прячется в тумане местность,
Когда в ней не видать ни зги.
Другие по живому следу
Пройдут твой путь за пядью пядь,
Но пораженья от победы
Ты сам не должен отличать.
И должен ни единой долькой
Не отступаться от лица,
Но быть живым, живым и только,
Живым и только до конца.
На протяженье многих зим
Я помню дни солнцеворота,
И каждый был неповторим
И повторялся вновь без счета.
И целая их череда
Составилась мало-помалу —
Тех дней единственных, когда
Нам кажется, что время стало.
Я помню их наперечет:
Зима подходит к середине,
Дороги мокнут, с крыш течет
И солнце греется на льдине.
И любящие, как во сне,
Друг к другу тянутся поспешней,
И на деревьях в вышине
Потеют от тепла скворешни.
И полусонным стрелкам лень
Ворочаться на циферблате,
И дольше века длится день,
И не кончается объятье.
Под открытым небом
Вытянись вся в длину,
Во весь рост
На полевом стану
В обществе звезд.
Незыблем их порядок.
Извечен ход времен.
Да будет так же сладок
И нерушим твой сон.
Мирами правит жалость,
Любовью внушена
Вселенной небывалость
И жизни новизна.
У женщины в ладони,
У девушки в горсти
Рождений и агоний
Начала и пути.
Тишина
Пронизан солнцем лес насквозь.
Лучи стоят столбами пыли.
Отсюда, уверяют, лось
Выходит на дорог развилье.
В лесу молчанье, тишина,
Как будто жизнь в глухой лощине
Не солнцем заворожена,
А по совсем другой причине.
Действительно, невдалеке
Средь заросли стоит лосиха.
Пред ней деревья в столбняке.
Вот отчего в лесу так тихо.
Лосиха ест лесной подсед,
Хрустя обгладывает молодь.
Задевши за ее хребет,
Болтается на ветке желудь.
Иван-да-марья, зверобой,
Ромашка, иван-чай, татарник,
Опутанные ворожбой,
Глазеют, обступив кустарник.
Во всем лесу один ручей
В овраге, полном благозвучья,
Твердит то тише, то звончей
Про этот небывалый случай.
Звеня на всю лесную падь
И оглашая лесосеку,
Он что-то хочет рассказать
Почти словами человека.
Петухи
Всю ночь вода трудилась без отдышки.
Дождь до утра льняное масло жег.
И валит пар из-под лиловой крышки,
Земля дымится, словно щей горшок.
Когда ж трава, отряхиваясь, вскочит,
Кто мой испуг изобразит росе
В тот час, как загорланит первый кочет,
За ним другой, еще за этим все?
Перебирая годы поименно,
Поочередно окликая тьму,
Они пророчить станут перемену
Дождю, земле, любви — всему, всему.
Любить иных — тяжелый крест,
А ты прекрасна без извилин,
И прелести твоей секрет
Разгадке жизни равносилен.
Весною слышен шорох снов
И шелест новостей и истин.
Ты из семьи таких основ.
Твой смысл, как воздух, бескорыстен.
Легко проснуться и прозреть,
Словесный сор из сердца вытрясть
И жить, не засоряясь впредь,
Все это — не большая хитрость.
Я люблю, как дышу. И я знаю:
Две души стали в теле моем.
И любовь та душа иная,
Им несносно и тесно вдвоем;
От тебя моя жажда пособья,
Без тебя я не знаю пути,
Я с восторгом отдам тебе обе,
Лишь одну из двоих приюти.
О, не смейся, ты знаешь какую
О, не смейся, ты знаешь к чему
Я и старой лишиться рискую,
Если новой я рта не зажму.
Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проеме
Незадернутых гардин.
Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк маховой,
Только крыши, снег, и, кроме
Крыш и снега, никого.
И опять зачертит иней,
И опять завертит мной
Прошлогоднее унынье
И дела зимы иной.
И опять кольнут доныне
Не отпущенной виной,
И окно по крестовине
Сдавит голод дровяной.
Но нежданно по портьере
Пробежит вторженья дрожь,-
Тишину шагами меря.
Ты, как будущность, войдешь.
Ты появишься из двери
В чем-то белом, без причуд,
В чем-то, впрямь из тех материй,
Из которых хлопья шьют.
Я тоже любил, и дыханье
Бессонницы раннею ранью
Из парка спускалось в овраг, и впотьмах
Выпархивало за архипелаг
Полян, утопавших в лохматом тумане,
В полыни и мяте и перепелах.
И тут тяжелел обожанья размах,
Хмелел, как крыло, обожженное дробью,
И бухался в воздух, и падал в ознобе,
И располагался росой на полях.
А там и рассвет занимался.
До двух Несметного неба мигали богатства,
Но вот петухи начинали пугаться
Потемок и силились скрыть перепуг,
Но в глотках рвались холостые фугасы,
И страх фистулой голосил от потуг,
И гасли стожары, и как по заказу
С лицом пучеглазого свечегаса
Показывался на опушке пастух.
Я тоже любил, и она пока еще
Жива, может статься. Время пройдет,
И что-то большое, как осень, однажды
(Не завтра, быть может, так позже когда-нибудь)
Зажжется над жизнью, как зарево, сжалившись
Над чащей. Над глупостью луж, изнывающих
По-жабьи от жажды. Над заячьей дрожью
Лужаек, с ушами ушитых в рогожу
Листвы прошлогодней. Над шумом, похожим
На ложный прибой прожитого. Я тоже
Любил, и я знаю: как мокрые пожни
От века положены году в подножье,
Так каждому сердцу кладется любовью
Знобящая новость миров в изголовье.
Я тоже любил, и она жива еще.
Все так же, катясь в ту начальную рань,
Стоят времена, исчезая за краешком
Мгновенья. Все так же тонка эта грань.
По-прежнему давнее кажется давешним.
По-прежнему, схлынувши с лиц очевидцев,
Безумствует быль, притворяясь незнающей,
Что больше она уж у нас не жилица,
И мыслимо это? Так, значит, и впрямь
Всю жизнь удаляется, а не длится
Любовь, удивленья мгновенная дань?
После дождя
За окнами давка, толпится листва,
И палое небо с дорог не подобрано.
Все стихло. Но что это было сперва!
Теперь разговор уж не тот и по-доброму.
Сначала все опрометью, вразноряд
Ввалилось в ограду деревья развенчивать,
И попранным парком из ливня — под град,
Потом от сараев — к террасе бревенчатой.
Теперь не надышишься крепью густой.
А то, что у тополя жилы полопались,-
Так воздух садовый, как соды настой,
Шипучкой играет от горечи тополя.
Со стекол балконных, как с бедер и спин
Озябших купальщиц,- ручьями испарина.
Сверкает клубники мороженый клин,
И градинки стелются солью поваренной.
Вот луч, покатясь с паутины, залег
В крапиве, но, кажется, это ненадолго,
И миг недалек, как его уголек
В кустах разожжется и выдует радугу.
В траве, меж диких бальзаминов,
Ромашек и лесных купав,
Лежим мы, руки запрокинув
И к небу головы задрав.
Трава на просеке сосновой
Непроходима и густа.
Мы переглянемся и снова
Меняем позы и места.
И вот, бессмертные на время,
Мы к лику сосен причтены
И от болезней, эпидемий
И смерти освобождены.
С намеренным однообразьем,
Как мазь, густая синева
Ложится зайчиками наземь
И пачкает нам рукава.
Мы делим отдых краснолесья,
Под копошенье мураша
Сосновою снотворной смесью
Лимона с ладаном дыша.
И так неистовы на синем
Разбеги огненных стволов,
И мы так долго рук не вынем
Из-под заломленных голов,
И столько широты во взоре,
И так покорны все извне,
Что где-то за стволами море
Мерещится все время мне.
Там волны выше этих веток
И, сваливаясь с валуна,
Обрушивают град креветок
Со взбаламученного дна.
А вечерами за буксиром
На пробках тянется заря
И отливает рыбьим жиром
И мглистой дымкой янтаря.
Смеркается, и постепенно
Луна хоронит все следы
Под белой магиею пены
И черной магией воды.
А волны все шумней и выше,
И публика на поплавке
Толпится у столба с афишей,
Неразличимой вдалеке.
Разлука
С порога смотрит человек,
Не узнавая дома.
Ее отъезд был как побег.
Везде следы разгрома.
Повсюду в комнатах хаос.
Он меры разоренья
Не замечает из-за слез
И приступа мигрени.
В ушах с утра какой-то шум.
Он в памяти иль грезит?
И почему ему на ум
Все мысль о море лезет?
Когда сквозь иней на окне
Не видно света божья,
Безвыходность тоски вдвойне
С пустыней моря схожа.
Она была так дорога
Ему чертой любою,
Как моря близки берега
Всей линией прибоя.
Как затопляет камыши
Волненье после шторма,
Ушли на дно его души
Ее черты и формы.
В года мытарств, во времена
Немыслимого быта
Она волной судьбы со дна
Была к нему прибита.
Среди препятствий без числа,
Опасности минуя,
Волна несла ее, несла
И пригнала вплотную.
И вот теперь ее отъезд,
Насильственный, быть может!
Разлука их обоих съест,
Тоска с костями сгложет.
И человек глядит кругом:
Она в момент ухода
Все выворотила вверх дном
Из ящиков комода.
Он бродит и до темноты
Укладывает в ящик
Раскиданные лоскуты
И выкройки образчик.
И, наколовшись об шитье
С не вынутой иголкой,
Внезапно видит всю ее
И плачет втихомолку.
Красавица моя, вся стать,
Вся суть твоя мне по сердцу,
Вся рвется музыкою стать,
И вся на рифмы просится.
А в рифмах умирает рок,
И правдой входит в наш мирок
Миров разноголосица.
И рифма не вторенье строк,
А гардеробный номерок,
Талон на место у колонн
В загробный гул корней и лон.
И в рифмах дышит та любовь,
Что тут с трудом выносится,
Перед которой хмурят брось
И морщат переносицу.
И рифма не вторенье строк,
Но вход и пропуск за порог,
Чтоб сдать, как плащ за бляшкою
Болезни тягость тяжкую,
Боязнь огласки и греха
За громкой бляшкою стиха.
Красавица моя, вся суть,
Вся стать твоя, красавица,
Спирает грудь и тянет в путь,
И тянет петь и — нравится.
Тебе молился Поликлет.
Твои законы изданы.
Твои законы в далях лет,
Ты мне знакома издавна.
Я кончился, а ты жива.
И ветер, жалуясь и плача,
Раскачивает лес и дачу.
Не каждую сосну отдельно,
А полностью все дерева
Со всею далью беспредельной,
Как парусников кузова
На глади бухты корабельной.
И это не из удальства
Или из ярости бесцельной,
А чтоб в тоске найти слова
Тебе для песни колыбельной.
Определение поэзии
Это — круто налившийся свист,
Это — щелканье сдавленных льдинок.
Это — ночь, леденящая лист,
Это — двух соловьев поединок.
Это — сладкий заглохший горох,
Это — слезы вселенной в лопатках,
Это — с пультов и с флейт — Figaro
Низвергается градом на грядку.
Всё, что ночи так важно сыскать
На глубоких купаленных доньях,
И звезду донести до садка
На трепещущих мокрых ладонях.
Площе досок в воде — духота.
Небосвод завалился ольхою,
Этим звездам к лицу б хохотать,
Ан вселенная — место глухое.
Идет без проволочек
И тает ночь, пока
Над спящим миром летчик
Уходит в облака.
Он потонул в тумане,
Исчез в его струе,
Став крестиком на ткани
И меткой на белье.
Под ним ночные бары,
Чужие города,
Казармы, кочегары,
Вокзалы, поезда.
Всем корпусом на тучу
Ложится тень крыла.
Блуждают, сбившись в кучу,
Небесные тела.
И страшным, страшным креном
К другим каким-нибудь
Неведомым вселенным
Повернут Млечный путь.
В пространствах беспредельных
Горят материки.
В подвалах и котельных
Не спят истопники.
В Париже из-под крыши
Венера или Марс
Глядят, какой в афише
Объявлен новый фарс.
Кому-нибудь не спится
В прекрасном далеке
На крытом черепицей
Старинном чердаке.
Он смотрит на планету,
Как будто небосвод
Относится к предмету
Его ночных забот.
Не спи, не спи, работай,
Не прерывай труда,
Не спи, борись с дремотой,
Как летчик, как звезда.
Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну.
Ты — вечности заложник
У времени в плену.
Снег идет, снег идет.
К белым звездочкам в буране
Тянутся цветы герани
За оконный переплет.
Снег идет, и всё в смятеньи,
Всё пускается в полет,-
Черной лестницы ступени,
Перекрестка поворот.
Снег идет, снег идет,
Словно падают не хлопья,
А в заплатанном салопе
Сходит наземь небосвод.
Словно с видом чудака,
С верхней лестничной площадки,
Крадучись, играя в прятки,
Сходит небо с чердака.
Потому что жизнь не ждет.
Не оглянешься — и святки.
Только промежуток краткий,
Смотришь, там и новый год.
Снег идет, густой-густой.
В ногу с ним, стопами теми,
В том же темпе, с ленью той
Или с той же быстротой,
Может быть, проходит время?
Может быть, за годом год
Следуют, как снег идет,
Или как слова в поэме?
Снег идет, снег идет,
Снег идет, и всё в смятеньи:
Убеленный пешеход,
Удивленные растенья,
Перекрестка поворот.