Время веселья беслан что это
Беслан без грифов
Правда, которая не нужна, — о теракте, которого ждали
Из протокола осмотра места происшествия.
“В трех метрах от входной двери на спине лежит труп террориста мужского пола. Труп плотного телосложения, высотой 182 сантиметра, лицо трупа почерневшее, голова распухшая, в области лица огнестрельное входное отверстие. Рядом обнаружен труп мальчика 12 лет, на туловище отсутствует одежда, на ногах джинсы темного цвета, обуви нет. Имеются огнестрельные ранения в области грудной клетки и правой руки. ”
Осмотр школы занял 11 часов.
ЧАСТЬ II. 60 ЧАСОВ В АДУ
“Зови меня Расул”
Из протокола допроса Руслана Аушева, Москва, 14 сентября 2004 г.:
“Примерно в 14 часов 2 сентября 2004 года я один пошел в захваченную боевиками школу №1, заходил со стороны железнодорожного полотна. Во дворе школы меня встретили два боевика в масках, меня провели в здание школы. Когда я вошел в здание, мне набросили на голову кусок темной материи, чтобы я не мог смотреть по сторонам. Меня провели в пустой кабинет на втором этаже здания, посадили на стул и велели ждать. Через некоторое время вошел мужчина лет 30 на вид, без маски, с пышной бородой, без усов, с крупными чертами лица. Я поинтересовался, как его называть, он сказал: “Зови меня Расул”. Этот человек заявил, что отряд прибыл в Беслан по приказу Шамиля Басаева.
Я попросил показать мне заложников в спортзале, Расул разрешил, затем я в сопровождении Расула и двух боевиков направился в спортзал. Оказалось, что захваченные люди располагались не только в спортзале школы, но и в комнатах, прилегающих к спортзалу, в душевых, раздевалках, причем людей было очень много — они стояли впритык друг к другу, многие держали на руках грудных детей. Когда меня провели в помещение спортзала, то, что я увидел, меня потрясло — весь зал был забит женщинами, детьми, стариками, которые сидели, лежали, стояли, в помещении была жуткая жара, дети были раздеты. По моим прикидкам, в здании школы находилось не менее 1000 заложников.
Когда я стал просить боевиков дать заложникам воды и хлеба, Расул заявил, что заложники добровольно объявили сухую голодовку и в подтверждение привел ко мне директора школы. Женщина лет 55 была в страшно подавленном состоянии. Она сказала мне, что в школе находится 1200 захваченных людей. Расул, услышав это, поправил ее, заявив, что в школе удерживается 1020 человек”.
— При чем здесь дети? — спрашивает Аушев. — Почему дети? Отпустите самых маленьких детей.
— Мы ни перед чем не остановимся, — говорит Полковник.
— Есть тебе еще что мне сказать? — спрашивает Аушев.
Камера движется по периметру кабинета, появляется силуэт вооруженного автоматом боевика.
— Приведите директора, — обращается к нему Полковник.
Запись прерывается, следующий кадр: в кабинет заходит директор школы, Лидия Целиева.
— Здравствуйте, с приездом вас, — обращается женщина к Аушеву.
— Мы вас так долго ждали, очень приятно, что вы раньше всех отозвались, боюсь плакать.
— Держитесь, держитесь. Вы же знаете — я могу только довести их требования, я эти требования доведу.
— Я вас очень прошу, у меня там больные взрослые. Я Лидия Александровна, заложница, директор этой школы. Что делать — бывает и такое. Я работаю в этой школе и закончила эту школу. Это моя любимая, родная. У меня просьба такая — ко всем вам: ребята, ради бога, ради Христа, ни одного ребенка моего, пожалуйста, не обидьте.
— Это зависит от Путина, от вашего президента, — прерывает ее Полковник.
— Ну, к Путину я, конечно, не смогу попасть, — говорит женщина и продолжает, обращаясь к Аушеву: — но я его очень тоже прошу, очень прошу, ради детей — не 354, как объявили, — там тысяча триста человек.
Запись вновь обрывается. На экране появляется все тот же детский утренник.
. Я не знаю, как это комментировать.
“Решения по делу нет”
С первых дней трагедии многие задавались одним и тем же вопросом: кто они, эти нелюди? Откуда?
. Среди опознанных — два Цечоева: Бейала и Мусса. Они не братья, просто однофамильцы. Интересная деталь: Бейалу Цечоева в назидание остальным боевикам взорвет Полковник. Муссу Цечоева растерзает неистовствующая толпа — уже после боя возле школы.
Среди террористов были и наемники. Одному из них, расстреливавшему из пулемета убегающих детей, боец “Вымпела” отрезал голову.
Установить личности иностранных граждан крайне сложно — поэтому до сих пор нет их данных. Но кое-что стало известно еще 3 сентября.
“Генпрокуратура РФ. Исх. 573-ф от 04.12.04. Полномочному представителю Президента РФ в ЮФО Козаку Д.Н.
Установлены полные анкетные данные 17 участников нападения: 1 украинец, 6 чеченцев, остальные ингушской национальности. Еще двое участников нападения, опознанные по именам Фарух и Ахмед, являлись наемниками — гражданами иностранных государств. По данным ЦРУ, переданным СВР 3 сентября 2004 г., во время ведения боя из здания школы г. Беслан в г. Джидан в Саудовской Аравии к матери позвонил и попрощался араб Абу Фарух”.
Он позвонил матери, чтобы попрощаться. Трогательно.
Отдельная и крайне интересная тема — вооружение террористов. У них были и автоматы, и пулеметы, и гранатометы.
Из рапорта министру внутренних дел РФ генерал-полковнику милиции Нургалиеву Р.Г. “О мероприятиях по раскрытию террористической акции в г. Беслан РСО-Алания 1—3 сентября 2004 г. На 8.00 08.09.2004 г.
В ходе проведенной спецоперации по освобождению заложников с места происшествия у уничтоженных террористов было изъято огнестрельное оружие:
— автомат АК-74 №4564384, находящийся с 13.02.1998 г. в федеральном розыске за Ростовской областью;
— гранатомет РПГ-7В серия МТ № 279, находящийся с 04.02.2001 г. в федеральном розыске за Ростовской областью;
— автомат АКМ серия СЕ №431, находящийся с 06.02.1992 г. в федеральном розыске за Чеченской Республикой;
— автомат АКС–74 №497782, находящийся с 03.01.2000 г. в федеральном розыске за Саратовской областью;
— пулемет ПКМ серия РК №756, находящийся с13.06.1995 г. в федеральном розыске за Республикой Адыгея;
Обнаружены и изъяты 4 единицы огнестрельного оружия: ПМ—КТ №4855, ПМ—УХ №3988, ПМ—КТ №4866, а также револьвер НТ №1217. Проверкой установлено, что последние 3 единицы находятся в федеральном розыске за Республикой Ингушетия по событиям, имевшим место 21—22 июня 2004 года. Докладывается в порядке информации”.
Эта информация должна представлять немалый интерес для министра. Часть “стволов” — из Ингушетии; это вполне объяснимо. Участники рейда на Назрань в июне 2004 года вывезли немало огнестрельных единиц с военных складов. А вот что касается остальных областей: Ленинградской, Ростовской, Пензенской (она тоже фигурирует — правда, в более позднем списке). Откуда у них все это — пистолеты, автоматы, гранатометы? Да как обычно — из наших же воинских частей.
Для террористов сделали все, что смогли. Отпустили и вооружили.
«Масхадов засунул голову себе в задницу и заткнулся»
В 2004 году был председателем парламента Республики Северная Осетия — Алания. Двое его детей находились среди заложников. Они получили ранения, но остались живы. Мамсуров не входил в оперативный штаб, но лично знал президента непризнанной республики Ичкерия Аслана Масхадова, которого в те дни пытались привлечь к переговорам.
В то утро, 1 сентября, никакого нехорошего предчувствия ни у кого не было. Утром мы как обычно готовились. Я отправил детей в школу и поехал в университет — вручать первокурсникам зачетки и удостоверения. Когда я был там, мне позвонили, и я сразу же выехал на место. Школа была захвачена. Мне сказали по телефону, что это первая школа в Беслане, поэтому когда ехал, я уже знал, что это моя школа. Я сам в ней учился, все дети мои там учились.
Поначалу я не знал, что и думать, что там такое — пока глазами не увидел, что туда всех согнали. Там были мои дети. Установить с ними связь было невозможно. Телефонов у них с собой не было, да и не могло быть. Ну что там, десятилетние дети. Какие у них могли быть телефоны?
К школе я приехал примерно через час после того, как все началось. Там я увидел, что собрались люди, никто ничего не мог понять. Около районного отдела милиции я видел одного парня, который сумел убежать. Он рассказал, как все это произошло. После этого я отправился в администрацию района, где сам до того восемь лет проработал.
Тогда ситуация несколько прояснилась — стало понятно, что эти уроды захватили школу, что они сами не знают, чего хотят. Я сам держал в руках эту записку с идиотскими требованиями о том, чтобы Чечню оставили в рублевой зоне, чтобы она вошла в СНГ и еще какими-то маразматическими требованиями, и что они дают нам три дня на решение всех этих вопросов. Но какое СНГ за три дня? Какая рублевая зона за три дня? То есть это писали люди, которые сами не знали, чего хотят. И в конце они писали: наш президент — Аслан Масхадов, все разговоры через него.
Фото: S Dal / Reuters
Поскольку я не входил в оперативный штаб, который работал по своей программе, я вспомнил, что у меня было знакомство и личные контакты с Масхадовым, когда он официально был президентом Чечни, когда с ним Хасавюрты подписывали и наша тогдашняя власть признавала его великим вождем одного из регионов.
Я стал лихорадочно искать выход на него. Нашел, что в Баку у него есть официальное представительство, и там сидит некто по имени Али. Мне помогли найти его телефон, я с ним связался и рассказал ему, кто я такой и при каких обстоятельствах мы были с ним знакомы, как общались и как Осетия когда-то помогла его семье — когда ему было тяжело и когда он трясся за свою семейку. Это законы гор. Когда обращаются за помощью, когда речь идет о безопасности семьи, мы должны эту помощь оказать.
Помощь эта заключалась в следующем: его семья у нас пряталась, когда над ним сгущались тучи. Как говорится, хрен с ним самим, но когда человек попросил уберечь семью, в том числе жену, то. Мы это сделали.
Али ответил мне по телефону, что он знает обо мне, что ему Масхадов рассказывал о нашем общении. Я ему сказал, что эти шакалы прикрываются его именем, поэтому для разрешения ситуации достаточно его звонка. И пусть он этот звонок сделает.
Мне было сказано: «Да, мы сейчас будем искать его, передадим ему. Если телефон, с которого вы звоните, будет у вас, он обязательно перезвонит. Или мы что-то сообщим». С этого момента телефон стал самым дорогим предметом для меня. Но никто так и не перезвонил. Ни этот Али, ни Масхадов. Ничего он не предпринял, засунул голову себе в задницу и заткнулся. А эти уроды, которые захватили школу, за все три дня так и не получили никакого приказа — ни от Шамиля Басаева, ни от него. Поэтому все пошло так, как пошло.
Почему он [Масхадов] так поступил? Потому что он скотиной был и скотиной подох. А насчет того, что я ему помог… Я никогда не жалею, что помог человеку. Я живу по принципу: можешь — значит, сделай. Если бы мы его семью отдали на растерзание, нам что — легче было бы тогда?
Фото: Сергей Пономарев / AP
После взрыва в спортзале началась большая кровавая каша. Все бросились спасать детей, спецназовцы гибли. Все кругом грохотало, стрельба была со всех калибров во все стороны. Дети разбегались. Им в спину стреляли эти шакалы. Поэтому там узнавать в лицо детей было невозможно. Все хватали кто кого мог, быстро грузили в машины скорой помощи и везли в больницы.
Своих детей я какое-то время не мог найти. Мне потом позвонили и сказали, что сына нашли в профтехучилище рядом, куда относили раненых, которые еще могли стоять на ногах. А про дочку мне вечером сказали в нашей Бесланской районной больнице, что везут ее во Владикавказ, потому что она сильно ранена. Я их в этих местах и нашел.
«Поздно ты явился. Уже все началось»
В 2004 году — советник президента России.
На второй день мне сказали, что по одному из номеров ответили. Тогда я сам сел на телефон. Произошел неприятный разговор. Кто вы, говорят, такие? Вы — никто, ничего в ваших руках нет, вы — шестерки российские, и так далее. Такая вот неприятная перепалка у нас произошла. Я сказал, что говорить нам сейчас не о чем, потому что мы как бабы можем друг друга оскорблять, и сказал, что готов прийти туда. Мой собеседник спросил: «А что вы можете сделать?». Я ответил, что являюсь помощником президента Российской Федерации, и он поручил мне заниматься этой проблемой. Он говорит: «Хорошо, я перезвоню».
И в этот же день, ночью уже, мне перезвонили: «Какими полномочиями вы наделены?» Я сказал, что мы готовы выпустить террористов, которые незадолго до того были задержаны на территории Ингушетии. Мой собеседник потребовал освободить террористов, которые сидят в тюрьмах. Я ответил, что об их судьбе решения принять не могу.
Фото: Олег Никишин / Getty
На другой день — это был уже третий день — я полетел на самолете в Беслан. Летел один-одинешенек в большом самолете. Когда я прилетел, встретил там [известного бизнесмена Михаила] Гуцериева и [первого президента Ингушетии, Героя Советского Союза Руслана] Аушева, которые уже побывали там и общались с террористами. В это время раздались два хлопка. Это были взрывы. Они мне говорят: «Поздно ты явился. Уже все началось». Я ответил: «Вы свое дело сделали. Теперь я что могу, то сделаю».
Я помню одну девочку, которая оттуда выбежала. Она первым делом побежала не к родителям, а схватила бутылку воды и начала пить. До такого состояния довели детей!
Уже после теракта была опасность разделения общества на мусульман и немусульман. Люди начали ссориться между собой, но мы их быстро усмирили. Я им тогда говорил: «Как вам не стыдно! Вокруг столько горя, страдания, а вы начинаете искать виновных. Виновных потом будем искать».
Честное слово, вспоминать это и сейчас очень тяжело. Я бывал во многих ситуациях и видел много смертей, принимал участие во многих операциях, но я не видел настолько профессиональных действий, как со стороны наших спецназовцев там, когда они подставляли свою грудь, чтобы пули не попали в детей.
«Весь зал был забит женщинами, детьми, стариками»
Президент Республики Ингушетия с 1993-го по 2002 год. Был единственным, кто вошел в захваченную школу и общался с боевиками с глазу на глаз. Аушев договорился об освобождении 26 заложников — грудных детей и женщин. Выдержка из протокола допроса Руслана Аушева от 14 сентября 2004 года была опубликована в «МК».
Примерно в 14 часов 2 сентября 2004 года я один пошел в захваченную боевиками школу №1, заходил со стороны железнодорожного полотна. Во дворе школы меня встретили два боевика в масках, провели в здание школы. Когда я вошел в здание, мне набросили на голову кусок темной материи, чтобы я не мог смотреть по сторонам. Меня провели в пустой кабинет на втором этаже здания, посадили на стул и велели ждать. Через некоторое время вошел мужчина лет 30 на вид, без маски, с пышной бородой, без усов, с крупными чертами лица. Я поинтересовался, как его называть, он сказал: «Зови меня Расул». Этот человек заявил, что отряд прибыл в Беслан по приказу Шамиля Басаева.
Я попросил показать мне заложников в спортзале, Расул разрешил, затем я в сопровождении Расула и двух боевиков направился в спортзал. Оказалось, что захваченные люди располагались не только в спортзале школы, но и в комнатах, прилегающих к спортзалу, в душевых, раздевалках, причем людей было очень много — они стояли впритык друг к другу, многие держали на руках грудных детей. Когда меня провели в помещение спортзала, то, что я увидел, меня потрясло: весь зал был забит женщинами, детьми, стариками, которые сидели, лежали, стояли, в помещении была жуткая жара, дети были раздеты. По моим прикидкам, в здании школы находилось не менее тысячи заложников.
Когда я стал просить боевиков дать заложникам воды и хлеба, Расул заявил, что заложники добровольно объявили сухую голодовку и в подтверждение привел ко мне директора школы. Женщина лет 55 была в страшно подавленном состоянии. Она сказала мне, что в школе находится 1200 захваченных людей. Расул, услышав это, поправил ее, заявив, что в школе удерживается 1020 человек.
«Наше терпение на пределе. Если вы не свяжетесь с нами, мы расстреляем 20 человек»
К моему приезду была записка уже, где был указан телефон. Записку я не читал, но суть ее была изложена на коротком совещании, которое провел Андреев, где присутствовал и я. Он сказал, что они требуют четырех [человек], если мне память не изменяет: Аслаханова, Рошаля, Зязикова и Дзасохова. Или, может быть, Аслаханова не было. Я вот эту деталь не помню. Потому что потом, в разговоре, они требовали Аслаханова тоже, но саму записку я не видел.
Мы начали звонить по этому телефону. Телефон молчал, он был выключен. Это было, может быть, часов в десять 1 сентября. Вместе со мной эта задача была поставлена сотруднику прокуратуры, сотруднику МВД. Мы привлекли к установлению контакта еще и муфтия республики, с тем чтобы они обращались на разных языках к ним. Мы подогнали близко очень к школе машину ГИБДД. На каждое обращение на чеченском, на арабском языке домовладение — я не помню фамилию парня, в дом которого загнали машину — обстреливали. На контакт не выходили.
Фото: Виктор Коротаев / Reuters
Где-то в районе 15 часов мы не покидали эту зону, мы подошли к саманному дому прямо напротив школы, спортзала. И со стороны школы бежала женщина. Вот она бежала наискосок — к этой женщине бежал мужчина — Мамитова, по-моему. Сотрудник прокуратуры был ранен уже там, но он не ушел оттуда, и забрал записку. Он передал эту записку мне. В этой записке было написано следующее: «Наше терпение на пределе. Если вы не свяжетесь с нами, мы расстреляем сейчас 20 человек».
Я им говорю, что речь идет о том, что мы не были готовы к такому повороту событий, этих людей здесь, на месте, нет, их надо собирать. Они говорят: «У нас много времени. Мы дня три будем ждать, когда вы соберете их». Я в ходе этого звонка предупредил их, попросил не причинять вреда заложникам, выдвинуть какие-то требования. Мне сказали: «Никаких требований у нас нет. У нас есть одно требование — это Аслаханов, Зязиков, Рошаль и Дзасохов, и больше никаких требований».
Потом мы выдвинулись оттуда, приехали, я доложил своему руководству. У меня в функциональных обязанностях как переговорщика есть одна задача — установить психологический контакт, выяснить требования, хотя бы приблизительно составить психологический портрет преступников. Но, к великому сожалению, за два дня, скажем, или три дня, которые я звонил, пытался установить психологический контакт, установить его не представилось возможным. Потому что на любые предложения, которые были мною им переданы, в том числе и коридор, в том числе и деньги, в том числе и живой щит, они в грубой форме отвечали матом, оскорбляли, унижали и говорили, что они приехали сюда не за деньгами, они приехали сюда не за тем, чтобы их шантажировали, что-то предъявляли. И единственное, что они просили, это вот этих четверых — и все. Никаких требований они не выдвигали.
«Из дома позвонили, плачут: «Ахмед, они начали штурм. «»
Был премьер-министром непризнанной Республики Ичкерия и доверенным лицом ее президента Аслана Масхадова. Закаев во время захвата школы находился в Лондоне, где получил политическое убежище (в России его обвиняют в создании бандформирований и добиваются его экстрадиции). Через него журналистка Анна Политковская пыталась выйти на Масхадова. Спустя несколько лет он рассказал об этом в интервью «Коммерсанту».
1 сентября, когда мне позвонила Анна Политковская, я представления не имел, что происходит. «Ахмед, если там хоть одна капля детской крови прольется, это катастрофа. Масхадов, ты — я не знаю, что вы делаете или что вы сделаете, но вы должны что-то сделать. ». Я говорю: «Аня, успокойся. Давай просто узнаем сначала». По прессе выходило, что заложников было 300 человек, говорили, что неизвестные захватили, условий никаких не выдвигают.
То есть я говорю: «Аня, если это какие-то люди из Саудовской Аравии пришли, требуют у России чего-то и захватили школу, что мы можем сделать? Давай разберемся сначала, что там происходит». Ведь поначалу никто не знал. Прошла ночь. На второй день мне позвонил Руслан Аушев: «Вот Александр Дзасохов [в 2004 году — президент Северной Осетии — Алании] сидит, хочет с тобой переговорить». Дзасохов просит: «Ахмед, свяжись с Масхадовым, пусть вмешается». Мы договорились, что завтра утром они со мной свяжутся. Я нашел Аслана, рассказал ему, он говорит: «Немедленно выезжай, вылетай, делай, что можешь, что хочешь, и скажи им, что я готов выехать туда. Короче, дайте мне туда добраться. Никаких условий, ничего, но мы должны предотвратить эту провокацию». Он был очень встревожен.
Фото: Сергей Гриц / AP
После разговора с Асланом, уже 3 сентября, я связался с Александром Дзасоховым и сказал: «Скажите, куда я должен прилететь. В Москву, в Беслан, в Минеральные Воды, в Тбилиси. Я сейчас же вылетаю. Без всяких гарантий. Я поеду, привезу в Беслан Масхадова». Дзасохов в ответ: «Мне нужно два часа. Спасибо, я другого от тебя, от Аслана не ожидал, мне нужно два часа, чтобы решить вопрос». У меня было очередное интервью «Би-би-си», уже все журналисты знали, что у меня были контакты с Масхадовым, что я разговаривал с Дзасоховым, радио это передало. Я ждал звонка — куда мне лететь. Минут 20 всего прошло после разговора, и мне уже из дома позвонили, плачут: «Ахмед, они начали штурм. »
Беслан. Время веселья
Доброй ночи, дорогие пикабушники. Недавно камрады с форума Reyndar (этот форум посвящен бесланской трагедии) смонтировали вот такой видеоролик. Особенность видео в том, что они взяли из открытых источников все имеющие части видеозаписи с визитом Руслана Аушева в бесланскую школу и попытались объединить их в единое целое, поскольку исходника видео до сих пор нет в открытом доступе.
На видеозаписи кадры переговоров бывшего президента Ингушетии Руслана Аушева с лидером террористов Русланом Хучбаровым по прозвищу Полковник, затем в кабинете появляется директор школы с которым беседует Аушев, позже Полковник показывает Аушеву школу, а затем отпускает его с 26 заложниками (матери и их грудные дети).
И где конкретно 282 УК РФ?
Во- первых где тут это.
Во-вторых модераторы никогда не звонят никуда.
Они или удаляют сразу, или удаляют по запросу Роскомпозора.
У него желтый член на автарке, какой конкретики вы хотите.
То есть, конкретики никакой, лишь просто пустой призыв. Так?
Может тогда научиться тэги в бан добавлять?
Причём тут 282? Реально интересно перевод услышать.
Мне ингуш знакомый перевел содержание беседы, но не досконально. Они обсуждали, что надо будет убитых убрать, а затем Аушев упрекал Полковника в том, что он напал на школу: типа, а мне попробуй что-то сделать.
А че сам не звякнешь? Самый умный?
С конца лета такая трабла.
Приветствую! Проблема передана разработчикам, исправим с:
1. Постим комментарий, условно «ABDEG»
3. Открываем на редактирование, вставляем «С», сохраняем.
5. Открываем на редактирование, вставляем «F», сохраняем.
6. Перечитываем: «ABDEFG». Замечаем, что «C» обратно пропала.
Проблема, вероятно, в том, что при открытии комментария подкачивается версия с сервера. А предыдущая локальная правка при этом еще не успела на сервер попасть, поэтому она перезатирается.
Сейчас есть баг с отображением черновика отправленного комментария. Думаю, если исправим его, то эта проблема тоже пропадет с:
В Люберцах подросток умер во время итогового сочинения
Никогда такого не было и вот опять
В Aчинскe учeницу 4 клaссa зaстaвили хoдить бoсикoм, пoтoму чтo тa пришлa бeз смeнки В гoрoдскoй прoкурaтурe Aчинскa сooбщили, чтo ужe прoвoдится прoвeркa o нaрушeнии прaв шкoльницы, кoтoрую учитeль зaстaвилa хoдить бeз oбуви в oбрaзoвaтeльнoм учрeждeнии. Тaкжe в вeдoмствe утoчнили, чтo учeницa чeтвeртoгo клaссa aчинскoй шкoлы №8 зaбылa взять в шкoлу смeнную oбувь. Пo трeбoвaнию учитeльницы дeвoчкa нaхoдилaсь нa зaнятиях бeз oбуви, a тaкжe хoдилa пo шкoлe бoсикoм.
Кущевская ОПГ
Кущевская резня, Ростов, 11 лет прошло и все по кругу, просто нет комментариев, предлагаю поднять резонанс, что бы такой беспредел не замолчали.
В Красноярском крае учительница заставила ходить ребенка по школе босиком
Учительница школы № 8 в Ачинске Красноярского края заставила четвероклассницу ходить по образовательному учреждению босиком, после того как ребенок пришел без сменной обуви. Об этом говорится в сообщении прокуратуры края.
Прокуратура города Ачинска начала проверку. В рамках нее будет дана оценка соблюдения законодательства о защите прав детей и правомерность действий педагога.
У школы отбирают футбольное поле
Беспредел с землей в Перми
Проект межевания уже состряпали, его утвердили и, на публичной кадастровой карте, участок под футбольным полем числится отдельно от школы. 22 ноября будет слушанье о передаче этого участка частному лицу, но на слушанье, из-за антикороновирусных мер, пустят только 30 человек. СМИ упорно молчат на эту тему, а когда спросили у директора, она сказала, что знала об этом еще в прошлом году, но ей пригрозили, что если хоть один родитель или учитель начнет писать что-то против этого, то она на следующий же день уйдет с поста директора.