Возраст креста что значит

История развития формы креста

Вве­де­ние

В вет­хо­за­вет­ной церкви, состо­я­щей в основ­ном из евреев, рас­пя­тие, как известно, не при­ме­ня­лось, и каз­нили, по обычаю, тремя спо­со­бами: поби­вали кам­нями, сожи­гали живьем и вешали на дереве. Поэтому “и пишется у них о висель­ни­ках: “про­клят всякий вися­щий на древе” ( Втор.21:23 )”, пояс­няет Свя­ти­тель Димит­рий Ростов­ский (Розыск, ч. 2, гл. 24). Чет­вер­тая же казнь – усе­че­ние головы мечом – при­ба­ви­лась у них в эпоху Царств.

А крест­ная казнь была тогда язы­че­ской Греко-Рим­ской тра­ди­цией, и еврей­ский народ познал ее лишь за несколько деся­ти­ле­тий до Рож­де­ства Хри­стова, когда рим­ляне рас­пяли их послед­него закон­ного царя Анти­гона. Поэтому в вет­хо­за­вет­ных текстах нет и не может быть ника­ких даже подо­бий креста в каче­стве орудия казни: как со сто­роны назва­ния, так и со сто­роны формы; но, напро­тив, там име­ется мно­же­ство сви­де­тельств: 1) о дея­ниях чело­ве­че­ских, образ креста Гос­подня про­ро­че­ски пре­до­бра­зо­вав­ших, 2) о пред­ме­тах извест­ных, силу и древо креста таин­ственно пред­на­чер­тав­ших и 3) о виде­ниях и откро­ве­ниях, самое стра­да­ние Гос­подне пре­ды­зоб­ра­зив­ших.

Сам же крест, как страш­ное орудие позор­ной казни, избран­ное сата­ной зна­ме­нем смер­то­нос­но­сти, вызы­вал непре­одо­ли­мый страх и ужас, но, бла­го­даря Христу-Побе­ди­телю, он стал желан­ным тро­феем, вызы­ва­ю­щим радост­ные чув­ства. Поэтому и святой Иппо­лит Рим­ский – муж Апо­столь­ский – вос­кли­цал: “и у Церкви есть свой трофей над смер­тью – это Крест Хри­стов, кото­рый она носит на себе”, и святой Павел – Апо­стол языков – писал в своем Посла­нии: “желаю хва­литься (…) только кре­стом Гос­пода нашего Иисуса Христа” ( Гал. 6:14 ). “Смотри, сколь вожде­лен­ным и досто­лю­без­ным соде­ла­лось сие столь ужас­ное и понос­ное (позор­ное – славян.) в древ­но­сти зна­ме­ние жесто­чай­ших казней”, – сви­де­тель­ство­вал свя­ти­тель Иоанн Зла­то­уст. И Апо­столь­ский муж – святой Иустин Фило­соф – утвер­ждал: “Крест, как пред­ска­зал пророк, есть вели­чай­ший символ силы и власти Хри­сто­вой” (Апо­ло­гия, § 55).

Вообще же “символ” – по-гре­че­ски “соеди­не­ние”, и озна­чает или сред­ство, осу­ществ­ля­ю­щее соеди­нен­ность, или обна­ру­же­ние неви­ди­мой реаль­но­сти через види­мую нату­раль­ность, или выра­жа­е­мость поня­тия изоб­ра­же­нием.

В ново­за­вет­ной Церкви, воз­ник­шей в Пале­стине в основ­ном из бывших иудеев, сна­чала при­ви­тие сим­во­ли­че­ских изоб­ра­же­ний было затруд­нено по при­чине при­вер­жен­но­сти их к своим преж­ним пре­да­ниям, строго запре­щав­шим изоб­ра­же­ния и тем самым ограж­дав­шим вет­хо­за­вет­ную цер­ковь от вли­я­ния язы­че­ского идо­ло­бе­сия. Впро­чем, как известно, Про­мысл Божий уже тогда давал ей много уроков сим­во­ли­че­ского и ико­но­гра­фи­че­ского языка. Напри­мер: Бог, запре­тив про­року Иезе­килю гово­рить, пове­лел ему начер­тать на кир­пиче изоб­ра­же­ние осады Иеру­са­лима в “зна­ме­ние сынам изра­и­ле­вым” ( Иез.4:3 ). И понятно, что со вре­ме­нем, при уве­ли­че­нии числа хри­стиан из других наро­дов, где тра­ди­ци­онно допус­ка­лись изоб­ра­же­ния, такое одно­сто­рон­нее вли­я­ние иудей­ского эле­мента, конечно же, осла­бе­вало и посте­пенно исче­зало совсем.

Уже с первых веков хри­сти­ан­ства, по при­чине пре­сле­до­ва­ния после­до­ва­те­лей рас­пя­того Иску­пи­теля, хри­сти­ане при­нуж­дены были скры­ваться, испол­няя свои обряды втайне. А отсут­ствие хри­сти­ан­ской госу­дар­ствен­но­сти – внеш­ней ограды Церкви и про­дол­жи­тель­ность такого угне­тен­ного поло­же­ния отра­зи­лись на раз­ви­тии бого­слу­же­ния и сим­во­лики.

И по сей день сохра­ни­лись в Церкви меры предо­сто­рож­но­сти для охра­не­ния самого учения да и свя­тынь от зло­вред­ного любо­пыт­ства врагов Хри­сто­вых. Для при­мера, Ико­но­стас – порож­де­ние Таин­ства при­ча­ще­ния, под­ле­жа­щего предо­хра­ни­тель­ным мерам; или диа­кон­ский воз­глас: “елицы огла­шен­ные изы­дите” между литур­ги­ями огла­шен­ных и верных, несо­мненно, напо­ми­нает нам, что “мы совер­шаем Таин­ство, затво­рив двери, и запре­щаем непо­свя­щен­ным быть при оном”, пишет Зла­то­устый (Беседа 24, Мф.).

Вспом­ним, как извест­ный Рим­ский лице­дей и мим Гене­сий по при­казу импе­ра­тора Дио­кле­ти­ана в 268 году выстав­лял в цирке на посме­шище Таин­ство кре­ще­ния. Какое чудес­ное дей­ствие ока­зали на него про­из­не­сен­ные слова, видим из жития бла­жен­ного муче­ника Гене­сия: пока­яв­шись, он принял кре­ще­ние и вместе с при­го­тов­лен­ными для пуб­лич­ной казни хри­сти­а­нами “был первым усечен главою”. Этот далеко не един­ствен­ный факт пору­га­ния свя­тыни – пример того, что многое из хри­сти­ан­ских тайн сде­ла­лось извест­ным языч­ни­кам уже давно.

“Мир сей, – по слову Тай­но­видца Иоанна, – весь лежа­щий во зле” ( 1Ин.5:19 ), и есть та агрес­сив­ная среда, в кото­рой Цер­ковь борется за спа­се­ние людей и кото­рая выну­дила хри­стиан уже с первых веков упо­треб­лять услов­ный сим­во­ли­че­ский язык: сокра­ще­ния, моно­граммы, сим­во­ли­че­ские изоб­ра­же­ния и знаки.

Этот новый язык Церкви помо­гает посвя­щать ново­об­ра­щен­ного в тайну Креста посте­пенно, разу­ме­ется, с учетом его духов­ного воз­раста. Ведь необ­хо­ди­мость (как доб­ро­воль­ного усло­вия) посте­пен­но­сти в рас­кры­тии дог­ма­тов огла­шен­ным, гото­вя­щимся к при­ня­тию кре­ще­ния, осно­вана на словах Самого Спа­си­теля (см. Мф.7 ; 6 и 1Кор.3:1 ). Именно поэтому свя­ти­тель Кирилл Иеру­са­лим­ский раз­де­лил свои про­по­веди на две части: первую – из 18 огла­си­тель­ных, где ни слова о Таин­ствах, и вторую – из 5 тай­но­вод­ствен­ных, объ­яс­ня­ю­щих верным все цер­ков­ные Таин­ства. В пре­ди­сло­вии он убеж­дает огла­шен­ных не пере­да­вать услы­шан­ное посто­рон­ним: “когда опытом изве­да­ешь высоту пре­по­да­ва­е­мого, тогда узна­ешь, что огла­ша­е­мые недо­стойны слы­шать его”. И свя­ти­тель Иоанн Зла­то­уст писал: “я желал бы открыто гово­рить об этом, но опа­са­юсь непо­свя­щен­ных. Ибо они затруд­няют беседу нашу, застав­ляя нас гово­рить неясно и при­кро­венно” (Беседа 40, 1 Кор.). О том же гово­рится и у бла­жен­ного Фео­до­рита, епи­скопа Кирр­ского: “о боже­ствен­ных тайнах, по при­чине непо­свя­щен­ных, бесе­дуем при­кро­венно; по уда­ле­нии же тако­вых, кото­рые спо­до­би­лись тай­но­вод­ства, тех учим ясно” (15 вопр. Числ.).

Таким обра­зом, изоб­ра­зи­тель­ные сим­волы, ограж­да­ю­щие собой сло­вес­ные фор­мулы дог­ма­тов и Таинств, не только улуч­шили способ выра­же­ния, но и, будучи новым свя­щен­ным языком, еще надеж­нее защи­тили цер­ков­ное учение от агрес­сив­ного про­фа­ни­ро­ва­ния. Мы и до сего дня, как научил Апо­стол Павел, “про­по­ве­дуем пре­муд­рость Божию, тайную, сокро­вен­ную” ( 1Кор. 2:7 ).

Крест Т‑образный “анто­ни­ев­ский”

В южных и восточ­ных частях Рим­ской импе­рии для казни пре­ступ­ни­ков при­ме­ня­лось орудие, назы­ва­е­мое со времен Моисея “еги­пет­ским” кре­стом и напо­ми­на­ю­щее букву “Т” в евро­пей­ских языках. “Гре­че­ская буква Т, – писал граф А. С. Уваров, – одна из форм креста, упо­треб­ля­е­мая для рас­пя­тий” (Хри­сти­ан­ская сим­во­лика, М., 1908, стр. 76)

“Число 300, выра­жа­е­мое по-гре­че­ски чрез букву Т, слу­жило также со времен Апо­столь­ских для обо­зна­че­ния креста, – сооб­щает извест­ный литур­гист архи­манд­рит Гав­риил. – Эта Гре­че­ская буква Т встре­ча­ется в над­писи гроб­ницы III века, откры­той в ката­ком­бах свя­того Кал­ли­ста. (…) Такой образ буквы Т встре­ча­ется на одном сер­до­лике, гра­ви­ро­ван­ном во II веке” (Руко­вод­ство по литур­гике, Тверь, 1886, стр. 344)

О том же рас­суж­дает и свя­ти­тель Димит­рий Ростов­ский: “Изоб­ра­же­ние Гре­че­ское, “Тав” назы­ва­е­мое, кото­рым Ангел Гос­по­день сделал “знак на челах” ( Иез. 9:4 ) Божиих людей в Иеру­са­лиме, для огра­ни­че­ния от надви­га­ю­ще­гося смер­то­убий­ства, видел в откро­ве­нии святой Иезе­киль пророк. (…)

Если при­ло­жим к этому изоб­ра­же­нию наверху титлу Хри­стову таким обра­зом, тотчас чет­ве­ро­ко­неч­ный крест Хри­стов увидим. Сле­до­ва­тельно, там видел Иезе­киль про­об­ра­зо­ва­ние чет­ве­ро­ко­неч­ного креста” (Розыск, М., 1855, кн. 2, гл. 24, стр. 458).

То же самое утвер­ждает и Тер­тул­лиан: “Гре­че­ская буква Тав и наше латин­ское Т состав­ляют насто­я­щую форму креста, кото­рая, по про­ро­че­ству, должна будет изоб­ра­зиться на наших челах в истин­ном Иеру­са­лиме”.

“Если в хри­сти­ан­ских моно­грам­мах нахо­дится буква Т, то эта буква таким обра­зом рас­по­ло­жена, чтобы явствен­нее высту­пать перед всеми дру­гими, так как Т счи­тался не только сим­во­лом, но даже и самым изоб­ра­же­нием креста. Пример такой моно­граммы нахо­дится на сар­ко­фаге III века” (Гр. Уваров, стр. 81). Согласно цер­ков­ному Пре­да­нию, святой Анто­ний Вели­кий носил на своих одеж­дах крест-Тау. Или, к при­меру, святой Зенон, епи­скоп города Вероны, поста­вил на крыше воз­ве­ден­ной им в 362 году бази­лики крест в форме Т.

Крест “Еги­пет­ский иеро­глиф Анх”

Иисус Хри­стос – Побе­ди­тель смерти – устами царе­про­рока Соло­мона воз­ве­стил: “кто нашел Меня, тот нашел жизнь” ( Прит. 8:35 ), и по вопло­ще­нии Своем вторил: “Я есмь вос­кре­се­ние и жизнь” ( Ин. 11:25 ). Уже с первых веков хри­сти­ан­ства для сим­во­ли­че­ского изоб­ра­же­ния креста живо­нос­ного упо­треб­лялся, напо­ми­на­ю­щий его по форме, еги­пет­ский иеро­глиф “anch”, обо­зна­чав­ший поня­тие “жизнь”.

Крест “бук­вен­ный”

И другие буквы (из разных языков), при­во­ди­мые ниже, также исполь­зо­ва­лись пер­выми хри­сти­а­нами в каче­стве сим­во­лов креста. Такое изоб­ра­же­ние креста не отпу­ги­вало языч­ни­ков, будучи для них зна­ко­мым. “И дей­стви­тельно, как видно из над­пи­сей Синай­ских, – сооб­щает граф А. С. Уваров, – буква при­ни­ма­лась за символ и за насто­я­щее изоб­ра­же­ние креста” (Хри­сти­ан­ская сим­во­лика, ч. 1, стр. 81). В первые века хри­сти­ан­ства важна была, конечно, не худо­же­ствен­ная сто­рона сим­во­ли­че­ского изоб­ра­же­ния, но удоб­ство его при­ме­не­ния к при­кро­вен­ному поня­тию.

Крест “яко­ре­об­раз­ный”

Пер­во­на­чально этот символ попался архео­ло­гам на Солун­ской над­писи III века, в Риме – в 230‑м, а в Галлии – в 474 году. А из “Хри­сти­ан­ской сим­во­лики” узнаем, что “в пеще­рах Пре­текстата нахо­димы были плиты без всяких над­пи­сей, с одним изоб­ра­же­нием “якоря” ” (Гр. Уваров, стр. 114).

В своем Посла­нии Апо­стол Павел поучает, что хри­сти­ане имеют воз­мож­ность “взяться за пред­ле­жа­щую надежду (т. е. Крест), кото­рая для души есть как бы якорь без­опас­ный и креп­кий” ( Евр. 6:18-19 ). Этот, по слову Апо­стола, “якорь”, сим­во­ли­че­ски при­кры­ва­ю­щий крест от пору­га­ния невер­ных, а верным откры­ва­ю­щий под­лин­ный его смысл, как избав­ле­ние от послед­ствий греха, и есть наша креп­кая надежда.

Цер­ков­ный корабль, образно говоря, по волнам бурной вре­мен­ной жизни достав­ляет всех жела­ю­щих в тихую при­стань жизни вечной. Поэтому “якорь”, будучи кре­сто­об­раз­ным, сде­лался у хри­стиан сим­во­лом надежды на креп­чай­ший плод Креста Хри­стова – Цар­ство Небес­ное, хотя греки и рим­ляне, тоже поль­зу­ясь этим знаком, усва­и­вали ему зна­че­ние “проч­но­сти” только дел земных.

Крест моно­грамм­ный “докон­стан­ти­нов­ский”

Извест­ный спе­ци­а­лист по литур­ги­че­скому бого­сло­вию – архи­манд­рит Гав­риил пишет, что “в моно­грамме, начер­тан­ной на над­гроб­ном камне (III века) и име­ю­щей форму Андре­ев­ского креста, вер­ти­кально пере­се­чен­ного чертою (рис. 06), есть при­кро­вен­ное изоб­ра­же­ние креста” (Руков., стр. 343).

Эта моно­грамма была состав­лена из Гре­че­ских началь­ных букв имени Иисуса Христа, путем пере­крест­ного их сов­ме­ще­ния: а именно буквы “ I ” (йот) и буквы “X” (хи).

Эта моно­грамма нередко встре­ча­ется и в после­кон­стан­ти­нов­ский период; напри­мер, можем видеть ее изоб­ра­же­ние в моза­и­че­ском испол­не­нии на сводах Архи­епи­скоп­ской капеллы конца V века в Равенне.

Крест “Бур­гунд­ский”, или “Андре­ев­ский”

Святой муче­ник Иустин Фило­соф, разъ­яс­няя вопрос о том, откуда языч­ни­кам еще до Рож­де­ства Хри­стова стали известны кре­сто­об­раз­ные сим­волы, утвер­ждал: “То, что у Пла­тона в Тимее гово­рится (…) о Сыне Божием (…), что Бог поме­стил Его во все­лен­ной напо­до­бие буквы X, он также заим­ство­вал у Моисея!. Ибо в Мои­се­е­вых писа­ниях рас­ска­зано, что (…) Моисей по вдох­но­ве­нию и дей­ствию Божию взял медь и сделал образ креста (…) и сказал народу: если вы посмот­рите на этот образ и уве­ру­ете, вы спа­се­тесь чрез него ( Числ. 21:8 ) ( Ин. 3:14 ). (…) Платон про­чи­тал это и, не зная точно и не сооб­ра­зивши, что то был образ (вер­ти­каль­ного) креста, а видя только фигуру буквы X, сказал, что сила, бли­жай­шая к пер­вому Богу, была во все­лен­ной напо­до­бие буквы X” (Апо­ло­гия 1, § 60).

Около 1700 года пома­зан­ник Божий Петр Вели­кий, желая выра­зить рели­ги­оз­ное отли­чие пра­во­слав­ной России от ере­ти­че­ству­ю­щего Запада, поме­стил изоб­ра­же­ние Андре­ев­ского креста на госу­дар­ствен­ном Гербе, на своей ручной печати, на военно-мор­ском флаге и т. д. Его соб­ствен­но­руч­ное объ­яс­не­ние гласит, что: “крест Свя­того Андрея (принят) того ради, что от сего Апо­стола при­няла Россия святое кре­ще­ние”.

Крест “моно­грамма Кон­стан­тина”

Свя­тому Рав­ноап­о­столь­ному Царю Кон­стан­тину “во сне явился Хри­стос Сын Божий с виден­ным на небе зна­ме­нием и пове­лел, сделав знамя, подоб­ное этому виден­ному на небе, упо­треб­лять его для защиты от напа­де­ния врагов”, повест­вует цер­ков­ный исто­рик Евсе­вий Памфил в своей “Книге первой о жизни бла­жен­ного Царя Кон­стан­тина” (гл. 29). “Это знамя слу­чи­лось видеть и нам соб­ствен­ными очами, – про­дол­жает Евсе­вий (гл. 30). – Оно имело сле­ду­ю­щий вид: на длин­ном, покры­том золо­том копье была попе­реч­ная рея, обра­зо­вав­шая с копьем знак креста (…), а на нем символ спа­си­тель­ного наиме­но­ва­ния: две буквы пока­зы­вали имя Христа (…), из сере­дины кото­рых выхо­дила буква “Р”. Эти буквы Царь впо­след­ствии имел обычай носить и на шлеме” (гл. 31).

“Ком­би­на­ция (сов­ме­щен­ных) букв, извест­ная под именем моно­граммы Кон­стан­тина, состав­лен­ная из двух первых букв слова Хри­стос – “Хи” и “Ро”, – пишет литур­гист архи­манд­рит Гав­риил, – эта Кон­стан­ти­нов­ская моно­грамма встре­ча­ется на моне­тах Импе­ра­тора Кон­стан­тина” (стр. 344).

Как известно, эта моно­грамма полу­чила довольно широ­кое рас­про­стра­не­ние: отче­ка­нена была впер­вые еще на извест­ной брон­зо­вой монете импе­ра­тора Траяна Декия (249 — 251 гг.) в Лидий­ском городе Меонии; была изоб­ра­жена на сосуде 397 года; выре­зана была на над­гроб­ных плитах первых пяти веков или, к при­меру, фре­сочно изоб­ра­жена на шту­ка­турке в пеще­рах свя­того Сикста (Гр. Уваров, стр. 85).

Крест-моно­грамма “посох пас­тыря”

Про­об­ра­зуя Христа-Пас­тыря, Гос­подь сооб­щил посоху Моисея чудо­дей­ствен­ную силу ( Исх. 4:2-5 ) в знак пас­тыр­ской власти над сло­вес­ными овцами вет­хо­за­вет­ной церкви, затем и посоху Аарона ( Исх. 2:8-10 ). Боже­ствен­ный Отец, устами про­рока Михея, гово­рит Еди­но­род­ному Сыну: “Паси народ Твой жезлом Твоим, овец насле­дия Твоего” ( Мих. 7:14 ). “Я есмь пас­тырь добрый: пас­тырь добрый пола­гает жизнь свою за овец” ( Ин. 10:11 ), – отве­чает Небес­ному Отцу воз­люб­лен­ный Сын.

Граф А. С. Уваров, опи­сы­вая находки ката­комб­ного пери­ода, сооб­щил о том, что: “гли­ня­ная лампа, най­ден­ная в рим­ских пеще­рах, пока­зы­вает нам весьма ясно, каким обра­зом рисо­вали загну­тый посох вместо всего сим­вола пас­тыря. На нижней части этой лампы посох изоб­ра­жен пере­се­ка­ю­щим букву X, первую букву имени Христа, что в сово­куп­но­сти обра­зует моно­грамму Спа­си­теля” (Христ. симв., стр. 184).

Вна­чале форма еги­пет­ского жезла была подобна именно пас­ту­ше­скому посоху, верх­няя часть кото­рого загнута вниз. Все архи­ереи Визан­тии награж­да­лись “посо­хом пас­тыря” только из рук импе­ра­то­ров, а в XVII веке все Рос­сий­ские пат­ри­архи полу­чали свой пер­во­свя­ти­тель­ский жезл из рук цар­ству­ю­щих само­держ­цев.

Крест моно­грамм­ный “после­кон­стан­ти­нов­ский”

“Иногда буква Т, — пишет архи­манд­рит Гав­риил, — встре­ча­ется в соеди­не­нии с буквой Р, что можно видеть в усы­паль­нице свя­того Кал­ли­ста в эпи­та­фии” (стр. 344). Эта моно­грамма име­ется и на гре­че­ских плитах, най­ден­ных в г. Мегаре, и на над­гро­биях клад­бища свя­того Матфея в г. Тире.

Сло­вами “се, Царь ваш” ( Ин. 19:14 ) Пилат в первую оче­редь указал на бла­го­род­ное про­ис­хож­де­ние Иисуса из цар­ской дина­стии Давида, в отли­чие от без­род­ных само­зва­ных чет­вер­то­власт­ни­ков, и мысль эту пись­менно изло­жил “над голо­вою Его” ( Мф. 27:37 ), что, конечно же, вызвало недо­воль­ство вла­сто­лю­би­вых пер­во­свя­щен­ни­ков, похи­тив­ших у царей власть над наро­дом Божиим. И именно поэтому Апо­столы, про­по­ве­дуя Вос­кре­се­ние рас­пя­того Христа и открыто “почи­тая, — как видно из Деяний Апо­столь­ских, — царем Иисуса” ( Деян. 17 ;7), тер­пели от духо­вен­ства через обма­ну­тый народ силь­ные гоне­ния.

Гре­че­ская буква “Р” (ро) – первая в слове по-латин­ски “Pax”, по-римски “Rex”, по-русски Царь, – сим­во­ли­зи­ру­ю­щая Царя Иисуса, нахо­дится над буквой “Т” (тав), озна­ча­ю­щей Его крест; и вместе они напо­ми­нают слова из бла­го­ве­стия Апо­столь­ского, что вся наша сила и муд­рость в Рас­пя­том Царе ( 1Кор.1:23-24 ).

Таким обра­зом, “и эта моно­грамма, согласно тол­ко­ва­нию свя­того Иустина, слу­жила зна­ме­нием Креста Хри­стова (…), полу­чила такое обшир­ное зна­че­ние в сим­во­лике только после первой моно­граммы. (…) В Риме (…) стала обще­упо­тре­би­тель­ною не прежде 355 года, а в Галлии — не прежде V века” (Гр. Уваров, стр. 77).

Крест моно­грамм­ный “солн­це­об­раз­ный”

Уже на моне­тах IV века встре­ча­ется моно­грамма “I“исуса “ХР“иста “солн­це­об­раз­ная”, “ибо Гос­подь Бог, — как учит Свя­щен­ное Писа­ние, — есть солнце” ( Пс. 84:12 ).

Самая извест­ная, “кон­стан­ти­нов­ская”, “моно­грамма под­вер­га­лась неко­то­рым изме­не­ниям: при­бав­лена была еще черта или буква “I”, пере­се­ка­ю­щая моно­грамму попе­рек” (Архим. Гав­риил, стр. 344).

Этот “солн­це­об­раз­ный” крест сим­во­ли­зи­рует испол­не­ние про­ро­че­ства о все­про­све­ща­ю­щей и все­по­беж­да­ю­щей силе Креста Хри­стова: “А для вас, бла­го­го­ве­ю­щие пред именем Моим, взой­дет Солнце правды и исце­ле­нием лучах Его, — воз­ве­щал Духом Святым пророк Мала­хия, — и будете попи­рать нече­сти­вых; ибо они будут прахом под сто­пами ног ваших” (4:2–3).

Крест моно­грамм­ный “трезу­бец”

Когда Спа­си­тель про­хо­дил близ моря Гали­лей­ского, Он увидел рыба­ков, забра­сы­ва­ю­щих сети в воду, буду­щих Своих уче­ни­ков. “И гово­рит им: идите за Мною, и Я сделаю вас лов­цами чело­ве­ков” ( Мф. 4:19 ). А позд­нее, сидя у моря, Он поучал народ Своими прит­чами: “подобно Цар­ство Небес­ное неводу, заки­ну­тому в море и захва­тив­шему рыб вся­кого рода” ( Мф. 13:47 ). “При­знав в сна­ря­дах для рыбо­лов­ства сим­во­ли­че­ское зна­че­ние Цар­ствия Небес­ного, — гово­рится в “Хри­сти­ан­ской сим­во­лике”, — мы можем пред­по­ло­жить, что все фор­мулы, отно­ся­щи­еся к тому же поня­тию, иконно выра­жа­лись этими общими сим­во­лами. К таким же сна­ря­дам надо отне­сти трезу­бец, кото­рым ловили рыбу, как теперь ловят баг­рами” (Гр. Уваров, 147).

Таким обра­зом, тре­зуб­ча­тая моно­грамма Христа издавна озна­чает при­част­ность к Таин­ству кре­ще­ния, как улов­ле­ние в сети Божьего Цар­ства. Напри­мер, на древ­нем памят­нике скуль­птора Евтро­пия высе­чена над­пись, гово­ря­щая о при­ня­тии им кре­ще­ния и закан­чи­ва­ю­ща­яся моно­грам­мой-тре­зуб­цем (Гр. Уваров, стр. 99).

Крест моно­грамм­ный “кон­стан­ти­нов­ский”

Из цер­ков­ной архео­ло­гии и исто­рии известно, что на древ­них памят­ни­ках пись­мен­но­сти и архи­тек­туры нередко встре­ча­ется и вари­ант сов­ме­ще­ния букв “Хи” и “Ро” в моно­грамме свя­того Царя Кон­стан­тина, Бого­из­бран­ного пре­ем­ника Христа-Гос­пода на пре­столе Дави­до­вом.

Только с IV века посто­янно изоб­ра­жа­е­мый крест стал осво­бож­даться от моно­грамм­ной обо­лочки, терять свою сим­во­ли­че­скую окраску, при­бли­жа­ясь к насто­я­щей своей форме, напо­ми­на­ю­щей то букву “I”, то букву “X”.

Эти изме­не­ния в изоб­ра­же­нии креста про­изо­шли бла­го­даря появ­ле­нию хри­сти­ан­ской госу­дар­ствен­но­сти, осно­ван­ной на его откры­том почи­та­нии и про­слав­ле­нии.

Крест круг­лый “нахлеб­ный”

По древ­нему обык­но­ве­нию, как сви­де­тель­ствуют Гора­ций и Мар­циал, хри­сти­ане над­ре­зы­вали выпе­ка­е­мый хлеб кре­сто­об­разно, чтобы было легче его ломать. Но еще задолго до Иисуса Христа сие было на Востоке сим­во­ли­че­ским пре­об­ра­зо­ва­нием: над­ре­за­е­мый крест, раз­де­ля­ю­щий целое на части, соеди­няет их упо­тре­бив­ших, исце­ляет раз­де­лен­ность.

Такие круг­лые хлебы изоб­ра­жены, к при­меру, на над­писи Син­тро­фи­она раз­де­лен­ными на четыре части кре­стом, а на над­гро­бии из пещеры святой Лукины раз­де­лен­ными на шесть частей моно­грам­мой III века.

В прямой связи с Таин­ством при­ча­ще­ния на поти­рах, фело­нях и других вещах изоб­ра­жали хлеб как символ Тела Хри­стова, пре­лом­ля­е­мого за наши грехи.

Сам же круг до Рож­де­ства Хри­стова изоб­ра­жался как нео­ли­це­тво­рен­ная еще идея бес­смер­тия и веч­но­сти. Ныне же верою ура­зу­ме­ваем, что Сам “Сын Божий есть бес­ко­неч­ный круг, — по слову свя­того Кли­мента Алек­сан­дрий­ского, — в коем все силы схо­дятся”.

Крест ката­комб­ный, или “зна­ме­ние победы”

“В ката­ком­бах и вообще на древ­них памят­ни­ках несрав­ненно чаще встре­ча­ются кресты чет­ве­ро­ко­неч­ные, чем какой-либо другой формы, — отме­чает архи­манд­рит Гав­риил. Этот образ креста осо­бенно сде­лался важным для хри­стиан с тех пор, как Сам Бог пока­зал на небе зна­ме­ние креста чет­ве­ро­ко­неч­ного” (Руков., стр. 345).

О том, как все это про­изо­шло, обсто­я­тельно повест­вует зна­ме­ни­тый исто­рик Евсе­вий Памфал в своей “Книге первой о жизни бла­жен­ного Царя Кон­стан­тина”.

“Одна­жды, в полу­ден­ные часы дня, когда солнце начало уже скло­няться к западу, — гово­рил Царь, — я соб­ствен­ными очами видел соста­вив­ше­еся из света и лежав­шее на солнце зна­ме­ние креста с над­пи­сью “Сим побеж­дай!” Это зре­лище объяло ужасом как его самого, так и все войско, кото­рое сле­до­вало за ним и про­дол­жало созер­цать явив­ше­еся чудо (гл. 28).

Было это в 28‑й день октября 312 года, когда Кон­стан­тин с вой­ском шел против Мак­сен­тия, заклю­чив­ше­гося в Риме. Это чудес­ное явле­ние креста среди белого дня засви­де­тель­ство­вано и мно­гими совре­мен­ными писа­те­лями со слов оче­вид­цев.

Осо­бенно важно сви­де­тель­ство испо­вед­ника Арте­мия перед Юли­а­ном Отступ­ни­ком, кото­рому при допросе Арте­мий гово­рил:

“Хри­стос свыше при­звал Кон­стан­тина, когда он вел войну против Мак­сен­тия, пока­зав ему в пол­день зна­ме­ние креста, луче­зарно сияв­шее над солн­цем и звез­до­вид­ными рим­скими бук­вами пред­ска­зав­шее ему победу на войне. Быв сами там, мы видели Его зна­ме­ние и читали буквы, видело его и все войско: много сви­де­те­лей этому и в твоем войске, если только ты захо­чешь спро­сить их” (гл. 29).

“Силою Божией святой Импе­ра­тор Кон­стан­тин одер­жал бли­ста­тель­ную победу над тира­ном Мак­сен­тием, тво­рив­шим в Риме нече­сти­вые и зло­дей­ские поступки” (гл. 39).

Таким обра­зом, крест, бывший прежде у языч­ни­ков ору­дием позор­ной казни, стал при Импе­ра­торе Кон­стан­тине Вели­ком зна­ме­нием победы — тор­же­ства хри­сти­ан­ства над язы­че­ством и пред­ме­том самого глу­бо­кого почи­та­ния.

Напри­мер, согласно новел­лам свя­того Импе­ра­тора Юсти­ни­ана, подоб­ные кресты должны были ста­виться на дого­во­рах и озна­чали под­пись, “достой­ную вся­кого дове­рия” (кн. 73, гл. 8). Изоб­ра­же­нием креста скреп­ля­лись также и деяния (реше­ния) Собо­ров. В одном из импе­ра­тор­ских поста­нов­ле­ний гово­рится: “пове­ле­ваем всякое собор­ное деяние, кото­рое утвер­ждено зна­ме­нием свя­того Креста Хри­стова, так хра­нить и так ему быть, как оно есть”.

Вообще же такая форма креста наи­бо­лее часто упо­треб­ля­ется в орна­мен­тах для укра­ше­ния храмов, икон, свя­щен­ни­че­ских обла­че­ний и иной цер­ков­ной утвари.

Крест на Руси “пат­ри­ар­ший”, или на Западе “лорен­ский”

Факт, дока­зы­ва­ю­щий упо­треб­ле­ние уже с сере­дины про­шлого тыся­че­ле­тия так назы­ва­е­мого “пат­ри­ар­шего креста”, под­твер­жда­ется мно­го­чис­лен­ными дан­ными из обла­сти цер­ков­ной архео­ло­гии. Именно такая форма шести­ко­неч­ного креста была изоб­ра­жена на печати намест­ника визан­тий­ского Импе­ра­тора в городе Кор­суни.

Этот же вид креста имел широ­кое рас­про­стра­не­ние и на Западе под назва­нием “лорен­ского”.

Для при­мера из рус­ской тра­ди­ции укажем хотя бы на хра­ня­щийся в Музее древ­не­рус­ского искус­ства имени Андрея Руб­лева боль­шой медный крест пре­по­доб­ного Авра­амия Ростов­ского XVIII века, отли­тый по ико­но­гра­фи­че­ским образ­цам XI века.

Крест четы­рех­ко­неч­ный, или латин­ский “immissa”

В учеб­нике “Храм Божий и цер­ков­ные службы” сооб­ща­ется, что “силь­ным побуж­де­нием для почи­та­ния пря­мого изоб­ра­же­ния креста, а не моно­грамм­ного, было обре­те­ние Чест­ного и Живо­тво­ря­щего Креста мате­рью свя­того Царя Кон­стан­тина, рав­ноап­о­столь­ною Еленою. По мере рас­про­стра­не­ния пря­мого изоб­ра­же­ния креста он при­об­ре­тает посте­пенно форму Рас­пя­тия” (СП, 1912, стр. 46).

На Западе наи­бо­лее упо­тре­би­тель­ным ныне явля­ется крест “иммисса”, кото­рый рас­коль­ники — поклон­ники мнимой ста­рины — пре­не­бре­жи­тельно назы­вают (почему-то по-поль­ски) “крыж латин­ски” или “рымски”, что значит — Рим­ский крест. Этим хули­те­лям чет­ве­ро­ко­неч­ного креста и исто­вым почи­та­те­лям осми­ко­не­чия, видимо, необ­хо­димо напом­нить, что, согласно Еван­ге­лию, казнь крест­ная была рас­про­стра­нена по Импе­рии именно рим­ля­нами и, конечно же, счи­та­лась рим­скою.

“И не по числу древес, не по числу концов Крест Хри­стов почи­та­ется нами, но по Самому Христу, пре­свя­тою кровью Кото­рого обаг­рился, — обли­чал рас­коль­ни­чье умство­ва­ние свя­ти­тель Димит­рий Ростов­ский. — И, про­яв­ляя чудес­ную силу, какой-либо крест не сам собою дей­ствует, но силой рас­пя­того на нем Христа и при­зы­ва­нием пре­свя­того имени Его” (Розыск, кн. 2, гл. 24).

При­ня­тый Все­лен­ской Цер­ко­вью в упо­треб­ле­ние “Канон Чест­ному Кресту” — тво­ре­ние свя­того Гри­го­рия Сина­ита — вос­пе­вает Боже­ствен­ную силу Креста, содер­жа­щую все небес­ное, земное и пре­ис­под­нее: “Кресте все­чест­ный, чет­ве­ро­ко­неч­ная сила, Апо­сто­лом бла­го­ле­пие” (песн. 1), “Се чет­ве­ро­ко­неч­ный Крест, имеяй высоту, глу­бину и широту” (песн. 4).

Начи­ная с III-го века, когда впер­вые и появи­лись подоб­ные кресты в Рим­ских ката­ком­бах, весь Пра­во­слав­ный Восток и поныне упо­треб­ляет эту форму креста как рав­но­чест­ную всем другим.

Крест “пап­ский”

Эта форма креста наи­бо­лее часто упо­треб­ля­лась в архи­ерей­ских и пап­ских бого­слу­же­ниях Рим­ской церкви в XIII–XV веках и поэтому полу­чила назва­ние “пап­ского креста”.

На вопрос о под­но­жии, изоб­ра­жен­ном под прямым углом ко кресту, отве­тим сло­вами свя­ти­теля Димит­рия Ростов­ского, ска­зав­шего: “Лобы­заю под­но­жие крест­ное, аще косое, аще не косое, и обычай кре­сто­де­ла­те­лей и кре­сто­пи­са­те­лей, как церкви непро­ти­во­ре­ча­щий, не оспа­ри­ваю, снис­хожу” (Розыск, кн. 2, гл. 24).

Крест шести­ко­неч­ный “Рус­ский пра­во­слав­ный”

Вопрос о при­чине начер­та­ния нижней пере­кла­дины накло­нен­ной доста­точно убе­ди­тельно разъ­яс­ня­ется литур­ги­че­ским тек­стом 9‑го часа службы Кресту Гос­подню: “Посреде двою раз­бой­нику мерило пра­вед­ное обре­теся Крест Твой: овому убо низ­во­диму во ад тяго­тою хуле­ния, дру­гому же лег­ча­шуся от пре­гре­ше­ний к позна­нию бого­сло­вия”. Иными сло­вами, как на Гол­гофе для двоих раз­бой­ни­ков, так и в жизни для каж­дого чело­века крест служит мери­лом, как бы весами его внут­рен­него состо­я­ния.

Одному раз­бой­нику, низ­во­ди­мому во ад “тяго­тою хуле­ния”, про­из­не­сен­ного им на Христа, он стал как бы пере­кла­ди­ной весов, скло­нив­шейся вниз под этой страш­ной тяже­стью; дру­гого раз­бой­ника, осво­бож­ден­ного пока­я­нием и сло­вами Спа­си­теля: “днесь со Мною будеши в раю” ( Лк. 23:43 ), крест воз­но­сит в Цар­ство Небес­ное.

Эта форма креста на Руси упо­треб­ля­лась издревле: к при­меру, поклон­ный крест, устро­ен­ный в 1161 году пре­по­доб­ной Ефро­си­нией княж­ной Полоц­кой, был шести­ко­неч­ным.

Шести­ко­неч­ный пра­во­слав­ный крест, наряду с дру­гими, исполь­зо­вался в Рус­ской гераль­дике: напри­мер, на гербе Хер­сон­ской губер­нии, как пояс­ня­ется в “Рос­сий­ском гер­бов­нике” (стр. 193), изоб­ра­жа­ется “сереб­ря­ный Рус­ский крест”.

Крест осми­ко­неч­ный пра­во­слав­ный

Вось­ми­ко­не­чие – наи­бо­лее соот­вет­ствует исто­ри­че­ски досто­вер­ной форме креста, на кото­ром был уже распят Хри­стос, как сви­де­тель­ствуют Тер­тул­лиан, святой Ириней Лион­ский, святой Иустин Фило­соф и другие. “А когда Хри­стос Гос­подь на плечах Своих носил крест, тогда крест был еще четы­рех­ко­неч­ным; потому что не было еще на нем ни титла, ни под­но­жия. (…) Не было под­но­жия, потому что еще не поднят был Хри­стос на кресте и воины, не зная, до какого места доста­нут ноги Хри­стовы, не при­де­лы­вали под­но­жия, закон­чив это уже на Гол­гофе”, – обли­чал рас­коль­ни­ков свя­ти­тель Димит­рий Ростов­ский (Розыск, кн. 2, гл. 24). Также не было еще и титла на кресте до рас­пя­тия Христа, потому что, как сооб­щает Еван­ге­лие, сна­чала “рас­пяли Его” ( Ин. 19:18 ), а потом только “Пилат напи­сал над­пись и поста­вил (своим рас­по­ря­же­нием) на кресте” ( Ин. 19:19 ). Именно сна­чала по жребию поде­лили “одежды Его” воины, “рас­пяв­шие же Его” ( Мф. 27:35 ), а уж только потом “поста­вили над голо­вою Его над­пись, озна­ча­ю­щую вину Его: Сей есть Иисус, Царь Иудей­ский” ( Мф. 27:3.7 ).

Крест сед­ми­ко­неч­ный

Эта форма креста довольно часто встре­ча­ется на иконах север­ного письма, напри­мер, псков­ской школы XV века: образ святой Парас­кевы Пят­ницы с житием — из Исто­ри­че­ского Музея, или образ свя­того Димит­рия Солун­ского — из Рус­ского; или мос­ков­ской школы: “Рас­пя­тие” работы Дио­ни­сия — из Тре­тья­ковки, дати­ро­ван­ное 1500 годом.

Видим сед­ми­ко­неч­ный крест и на купо­лах Рус­ских храмов: при­ве­дем, к при­меру, дере­вян­ную Ильин­скую цер­ковь 1786 года в селе Вазенцы (Святая Русь, СПб, 1993, илл. 129), или можем видеть его над входом в собор Вос­кре­сен­ского Ново­И­е­ру­са­лим­ского мона­стыря, постро­ен­ного пат­ри­ар­хом Нико­ном.

В свое время бого­сло­вами горячо обсуж­дался вопрос о том, какой же мисти­че­ский и дог­ма­ти­че­ский смысл имеет под­но­жие как часть иску­пи­тель­ного Креста?

Дело в том, что вет­хо­за­вет­ное свя­щен­ство полу­чало, так ска­зать, воз­мож­ность при­но­сить жертвы (как одно из усло­вий) бла­го­даря “золо­тому под­но­жию, к пре­столу при­де­лан­ному” (Пар. 9:18), кото­рый, как и поныне у нас — хри­стиан, по Божию уста­нов­ле­нию, освя­щался через миро­по­ма­за­ние: “и помажь им, — сказал Гос­подь, — жерт­вен­ник все­со­жже­ния и все при­над­леж­но­сти его, (…) и под­но­жия его. И освяти их, и будет свя­тыня вели­кая: все, при­ка­са­ю­ще­еся к ним, освя­тится” ( Исх. 30:26-29 ).

Таким обра­зом, под­но­жие крест­ное — это та часть ново­за­вет­ного жерт­вен­ника, кото­рая мисти­че­ски ука­зы­вает на свя­щен­ни­че­ское слу­же­ние Спа­си­теля мира, доб­ро­вольно запла­тив­шего Своей смер­тью за чужие грехи: ибо Сын Божий “грехи наши Сам вознес телом Своим на древо” ( 1Пет. 2:24 ) Креста, “при­неся в жертву Себя Самого” ( Евр. 7:27 ) и, таким обра­зом, “сде­лав­шись Пер­во­свя­щен­ни­ком навек” ( Евр. 6:20 ), утвер­дил в Своем лице “свя­щен­ство непре­хо­дя­щее” ( Евр. 7:24 ).

Так и утвер­жда­ется в “Пра­во­слав­ном испо­ве­да­нии Восточ­ных Пат­ри­ар­хов”: “На кресте Он испол­нил долж­ность Свя­щен­ника, при­несши Себя в жертву Богу и Отцу для искуп­ле­ния рода чело­ве­че­ского” (М., 1900, стр. 38).

Но не будем путать под­но­жие Свя­того Креста, откры­ва­ю­щее нам одну из таин­ствен­ных его сторон, с двумя дру­гими под­но­жи­ями из Свя­щен­ного Писа­ния, — пояс­няет св. Дмит­рий Ростов­ский.

“Давид гово­рит: “пре­воз­но­сите Гос­пода, Бога нашего, и покло­няй­тесь под­но­жию Его; свято Оно” ( Пс. 99:5 ). А Исаия от лица Хри­стова гово­рит: “про­славлю под­но­жие ног Моих” ( Ис. 60:13 ), — пояс­няет свя­ти­тель Димит­рий Ростов­ский. Есть под­но­жие, кото­рому покло­няться велено, и есть под­но­жие, кото­рому покло­няться не ука­зано. Гово­рит Бог в Иса­и­ном про­ро­че­стве: “небо пре­стол Мой, а земля — под­но­жие ног Моих” ( Ис. 66:1 ): этому под­но­жию — земле никто не должен покло­няться, но только Богу, Творцу ее. И еще пишется в псал­мах: “сказал Гос­подь (Отец) Гос­поду (Сыну) моему: седи одес­ную Меня, доколе положу врагов Твоих в под­но­жие ног Твоих” (Пис. 109:1). И этому под­но­жию Божию, врагам Божиим, кто захо­чет покло­няться? Какому же под­но­жию покло­няться Давид пове­ле­вает?” (Розыск, кн. 2, гл. 24).

На сей вопрос само слово Божие от лица Спа­си­теля отве­чает: “и когда Я воз­не­сен буду от земли” ( Ин. 12:32 ) — “от под­но­жия ног Моих” ( Ис. 66:1 ), то “про­славлю под­но­жие ног Моих” ( Ис. 60:13 ) — “под­но­жие жерт­вен­ника” ( Исх. 30:28 ) ново­за­вет­ного — Свя­того Креста, низ­ла­га­ю­щего, как мы испо­ве­даем, Гос­поди, “врагов Твоих в под­но­жие ног Твоих” ( Пс. 109:1 ), и поэтому “покло­няй­тесь под­но­жию (Креста) Его; свято Оно!” ( Пс. 99:5 ), “под­но­жию, к пре­столу при­де­лан­ному” ( 2Пар. 9:18 ).

Крест “тер­но­вый венец”

Изоб­ра­же­ние креста с тер­но­вым венцом упо­треб­ля­ется на про­тя­же­нии многих веков у разных при­няв­ших хри­сти­ан­ство наро­дов. Но вместо мно­го­чис­лен­ных при­ме­ров из древ­ней Греко-Рим­ской тра­ди­ции при­ве­дем несколько слу­чаев его при­ме­не­ния в позд­ней­шие вре­мена по источ­ни­кам, что ока­за­лись под рукой. Крест с тер­но­вым венцом можно уви­деть на стра­ни­цах древ­ней армян­ской руко­пис­ной книги пери­ода Кили­кий­ского цар­ства (Мате­на­да­ран, М., 1991, стр. 100); на иконе “Про­слав­ле­ние Креста” XII-го века из Тре­тья­ковки (В. Н. Лаза­рев, Нов­го­род­ская ико­но­пись, М., 1976, стр. 11); на Ста­риц­ком мед­но­ли­том кресте-тель­нике XIV века; на покровце “Гол­гофа” — мона­стыр­ском вкладе царицы Ана­ста­сии Рома­но­вой 1557 года; на сереб­ря­ном блюде XVI века (Ново­де­ви­чий мона­стырь, М., 1968, илл. 37) и т. д.

Хри­стовы Апо­столы Матфей (27:29), Марк (15:17) и Иоанн (19:2) повест­вуют о том, что “воины, сплетши венец из терна, воз­ло­жили Ему на голову”, “и ранами Его мы исце­ли­лись” ( Ис. 53:5 ). Отсюда ясно, почему с тех пор венок сим­во­ли­зи­рует победу и награду, начи­ная с книг Нового Завета: “венец правды” ( 2Тим. 4:8 ), “венец славы” ( 1Пет. 5:4 ), “венец жизни” ( Иак. 1:12 и Апок. 2:10 ).

Крест “висе­ли­це­об­раз­ный”

Эта форма креста очень широко упо­треб­ля­ется при укра­ше­нии храмов, бого­слу­жеб­ных пред­ме­тов, свя­ти­тель­ских обла­че­ний, и в част­но­сти, как видим, архи­ерей­ских омо­фо­ров на иконах “трех все­лен­ских учи­те­лей”.

“Если кто тебе скажет, ты Рас­пя­тому покло­ня­ешься? Ты свет­лым голо­сом и с весе­лым лицем отве­чай: покло­ня­юся и не пере­стану покло­няться. Если засме­ется, ты про­сле­зись о нем, потому что бес­ну­ется”, — учит нас сам укра­ша­е­мый на обра­зах сим кре­стом все­лен­ский учи­тель святой Иоанн Зла­то­уст (Беседа 54, на Мф.).

Крест любой формы имеет незем­ную кра­соту и живо­тво­ря­щую силу, и каждый, кто познает эту Божию пре­муд­рость, вос­кли­цает с Апо­сто­лом: “я (…) желаю хва­литься (…) только кре­стом Гос­пода нашего Иисуса Христа” ( Гал. 6:14 )!

Крест “вино­град­ная лоза”

“Я есмь истин­ная вино­град­ная лоза, а Отец Мой — вино­гра­дарь” ( Ин. 15:1 ). Так назвал себя Иисус Хри­стос, Глава насаж­ден­ной Им же Церкви, един­ствен­ный источ­ник и про­вод­ник духов­ной, святой жизни для всех пра­во­славно-веру­ю­щих, кото­рые суть члены тела Его.

“Я есмь лоза, а вы ветви; кто пре­бы­вает во Мне, и Я в нем, тот при­но­сит много плода” ( Ин. 15:5 ). “Эти слова Самого Спа­си­теля поло­жили осно­ва­ние сим­во­лизму вино­град­ной лозы, — писал граф А. С. Уваров в своем труде “Хри­сти­ан­ская сим­во­лика”; глав­ное зна­че­ние вино­град­ной лозы для хри­стиан нахо­ди­лось в сим­во­ли­че­ской связи с Таин­ством при­ча­ще­ния” (стр. 172–173).

Крест “лепест­ко­вый”

Мно­го­об­ра­зие форм креста всегда при­зна­ва­лось Цер­ко­вью вполне зако­но­мер­ным. По выра­же­нию пре­по­доб­ного Фео­дора Сту­дита — “крест всякой формы есть истин­ный крест”. Очень часто встре­ча­ется в цер­ков­ном изоб­ра­зи­тель­ном искус­стве “лепест­ко­вый” крест, кото­рый, к при­меру, видим на омо­форе свя­ти­теля Гри­го­рия Чудо­творца моза­ики XI века собора Святой Софии Киев­ской.

“Раз­но­об­ра­зием чув­ствен­ных знаков мы иерар­хи­че­ски воз­во­димся к еди­но­об­раз­ному соеди­не­нию с Богом”, — пояс­няет зна­ме­ни­тый учи­тель Церкви святой Иоанн Дамас­кин. От види­мого к неви­ди­мому, от вре­мен­ного к веч­но­сти — таков путь чело­века, Цер­ко­вью ведо­мого к Богу через пости­же­ние бла­го­дат­ных сим­во­лов. Исто­рия их мно­го­об­ра­зия неот­де­лима от исто­рии спа­се­ния чело­ве­че­ства.

Крест “Гре­че­ский”, или древ­не­рус­ский “кор­сун­чик”

Тра­ди­ци­онна для Визан­тии и наи­бо­лее часто и широко упо­треб­ля­ема форма так назы­ва­е­мого “Гре­че­ского креста”. Этот же крест счи­та­ется, как известно, и древ­ней­шим “Рус­ским кре­стом”, так как, согласно цер­ков­ному Пре­да­нию святой князь Вла­ди­мир вывез из Кор­суни, где кре­стился, именно такой крест и уста­но­вил его на берегу Днепра в Киеве. Подоб­ный чет­ве­ро­ко­неч­ный крест сохра­нился и ныне в Киев­ском Софий­ском соборе, высе­чен­ный на мра­мор­ной доске гроб­ницы князя Яро­слава, сына свя­того Вла­ди­мира Рав­ноап­о­столь­ного.

Нередко для ука­за­ния на все­лен­ское зна­че­ние Креста Хри­стова как мик­ро­все­лен­ной крест изоб­ра­жа­ется впи­сан­ным в круг, сим­во­ли­зи­ру­ю­щий кос­мо­ло­ги­че­ски сферу небес­ную.

Крест “наку­поль­ный” с полу­ме­ся­цем

Неуди­ви­тельно, что часто зада­ется вопрос о кресте с полу­ме­ся­цем, так как “наку­поль­ники” рас­по­ло­жены на самом видном месте храма. Напри­мер, такими кре­стами укра­шены купола собора Святой Софии Воло­год­ской, постро­ен­ного в 1570 году.

Типич­ная для домон­голь­ского пери­ода, эта форма куполь­ного креста часто встре­ча­ется на Псков­щине, как-то на куполе церкви Успе­ния Бого­ро­дицы в селе Меле­тово, воз­двиг­ну­той в 1461 году.

Вообще же сим­во­лика пра­во­слав­ного храма необъ­яс­нима с точки зрения эсте­ти­че­ского (а посему ста­ти­че­ского) вос­при­я­тия, но, напро­тив, вполне рас­кры­ва­ема для осмыс­ле­ния именно в литур­ги­че­ской дина­мике, так как почти все эле­менты хра­мо­вой сим­во­лики, в разных местах бого­слу­же­ния, усва­и­вают себе разные зна­че­ния.

“И яви­лось на небе вели­кое зна­ме­ние: жена, обле­чен­ная в солнце, — гово­рится в Откро­ве­нии Иоанна Бого­слова, — под ногами ее луна” ( Апок. 12 ;1), а свя­то­оте­че­ская муд­рость пояс­няет: эта луна зна­ме­нует купель, в кото­рой Цер­ковь, кре­стив­ша­яся во Христа, обле­ка­ется в Него, в Солнце правды. Полу­ме­сяц — это еще и люлька Виф­ле­ем­ская, при­няв­шая Богом­ла­денца Христа; полу­ме­сяц — это чаша евха­ри­сти­че­ская, в кото­рой нахо­дится Тело Хри­стово; полу­ме­сяц — это корабль цер­ков­ный, ведо­мый Корм­щи­ком Хри­стом; полу­ме­сяц — это и якорь надежды, крест­ный дар Христа; полу­ме­сяц — это и древ­ний змий, попи­ра­е­мый Кре­стом и пола­га­е­мый как враг Божий под ноги Христа.

Крест “три­лист­ни­ко­вый”

В России эта форма креста упо­треб­ля­ется чаще других для изго­тов­ле­ния напре­столь­ных кре­стов. Но, впро­чем, можем видеть ее и на госу­дар­ствен­ных сим­во­лах. “Золо­той рус­ский три­лист­ный крест, сто­я­щий на сереб­ря­ном опро­ки­ну­том полу­ме­сяце”, как сооб­ща­ется в “Рос­сий­ском гер­бов­нике”, изоб­ра­жался на гербе Тифлис­ской губер­нии.

Золо­той “три­лист­ник” (рис. 28_1) также име­ется на гербе Орен­бург­ской губер­нии, на гербе города Тро­ицка Пен­зен­ской губер­нии, города Ахтырки Харь­ков­ской и города Спас­ска Там­бов­ской губер­ний, на гербе губерн­ского города Чер­ни­гова и т.д.

Крест “маль­тий­ский”, или “геор­ги­ев­ский”

Пат­ри­арх Иаков про­ро­че­ски почтил Крест, когда “верою покло­нился, — как гово­рит Апо­стол Павел, — на верх жезла своего” ( Евр. 11,21 ), “жезла, — разъ­яс­няет святой Иоанн Дамас­кин, — слу­жив­шего изоб­ра­же­нием креста” (О святых иконах, 3 ел.). Вот поэтому сего­дня над руко­я­тием архи­ерей­ского жезла име­ется крест, “ибо кре­стом мы, — пишет святой Симеон Солун­ский, — путе­во­димся и пасемся, запе­чат­ле­ва­емся, дето­во­димся и, умерт­вивши стра­сти, при­вле­ка­емся ко Христу” (гл. 80).

Кроме все­гдаш­него и повсе­мест­ного цер­ков­ного упо­треб­ле­ния, эта форма креста, к при­меру, была офи­ци­ально при­нята орде­ном свя­того Иоанна Иеру­са­лим­ского, обра­зо­вав­шимся на ост­рове Мальта и открыто боров­шимся против масон­ства, орга­ни­зо­вав­шего, как известно, убий­ство Рос­сий­ского Импе­ра­тора Павла Пет­ро­вича — покро­ви­теля маль­тий­цев. Так появи­лось наиме­но­ва­ние — “маль­тий­ский крест”.

Согласно Рос­сий­ской гераль­дике, золо­тые “маль­тий­ские” кресты имели на своих гербах неко­то­рые города, к при­меру: Золо­то­ноша, Мир­го­род и Зень­ков Пол­тав­ской губер­нии; Погар, Бонза и Коно­топ Чер­ни­гов­ской губер­нии; Ковель Волын­ской,

Перм­ская и Ели­за­вет­поль­ская губер­нии и прочие. Пав­ловск С.-Петербургской, Вин­дава Кур­лянд­ской, Бело­зерск Нов­го­род­ской губер­ний,

Перм­ская и Ели­за­вет­поль­ская губер­нии и прочие.

Все, кто награж­дался кре­стами свя­того Геор­гия Побе­до­носца всех четы­рех сте­пе­ней, име­но­ва­лись, как известно, “геор­ги­ев­скими кава­ле­рами”.

Крест “Просфор­ный – Кон­стан­ти­нов­ский”

Впер­вые эти слова по-гре­че­ски “IC.XP.NIKA”, что озна­чает — “Иисус Хри­стос — Побе­ди­тель”, были напи­саны золо­том на трех боль­ших кре­стах в Царь­граде самим Рав­ноап­о­столь­ным Импе­ра­то­ром Кон­стан­ти­ном.

“Побеж­да­ю­щему дам сесть со Мною на пре­столе Моем, как и Я побе­дил, и сел с Отцем Моим на пре­столе Его” ( Апок. 3:21 ), — гово­рит Спа­си­тель, Побе­ди­тель ада и смерти.

По древ­ней тра­ди­ции, на просфо­рах печа­та­ется изоб­ра­же­ние креста с при­бав­ле­нием слов, озна­ча­ю­щих эту крест­ную победу Хри­стову: “IС.ХС.НИКА”. Эта “просфор­ная” печать озна­чает выкуп греш­ни­ков из гре­хов­ного плена, или, иначе, вели­кую цену нашего Искуп­ле­ния.

Крест ста­ро­пе­чат­ный “пле­те­ный”

“Это пле­те­нье полу­чено от древ­не­хри­сти­ан­ского искус­ства, — авто­ри­тетно сооб­щает про­фес­сор В. Н. Щепкин, — где оно известно в резьбе и моза­ике. Визан­тий­ское пле­те­ние в свою оче­редь пере­хо­дит к сла­вя­нам, у коих оно в древ­ней­шую эпоху осо­бенно рас­про­стра­нено в гла­го­ли­че­ских руко­пи­сях” (Учеб­ник Рус­ской Палео­гра­фии, М., 1920, стр. 51).

Наи­бо­лее часто изоб­ра­же­ния “пле­те­ных” кре­стов встре­ча­ются как укра­ше­ния Бол­гар­ских и Рус­ских ста­ро­пе­чат­ных книг.

Крест “кри­но­вид­ный”

Белые поле­вые лилии назы­ва­ются по-сла­вян­ски “крины сель­ные”. В книге “Рус­ское медное литье” можем видеть натель­ный “кре­стик с кри­но­вид­ными кон­цами из Серен­ска ХI–ХII веков. Такие кре­стики известны в визан­тий­ских древ­но­стях ХI-ХII веков, а в XIV-XV веках были широко рас­про­стра­нены на Руси” (М., 1993, стр. 159).

Вообще же сим­во­ли­че­ское изоб­ра­же­ние креста, состо­я­щего из цвет­ков лилии, напо­ми­нает: “Я, — гово­рит Гос­подь, — лилия долин” ( Песн. 2 ;1), пре­об­раз­ду­ю­щих небес­ного Жениха.

“Ради меня, нахо­дя­ще­гося долу. Он сходит в долину, — пишет Ориген о Христе, — и, при­шедши в долину, дела­ется лилией. Вместо древа жизни, кото­рое насаж­дено было в раю Божием, Он сде­лался цвет­ком целого поля, то есть целого мира и всея земли”.

“Выслу­шайте Меня, Бла­го­че­сти­вые дети, — при­зы­вает всех Слово Божие, — цве­тите, как лилия” ( Сирах. 39:16-18 ), то есть, иными сло­вами, мудрою и бла­го­че­сти­вою жизнью будьте чистым бла­го­уха­нием Все­со­вер­шен­ному.

Крест чет­ве­ро­ко­неч­ный “кап­ле­вид­ный”

Окро­пив крест­ное древо, капли Крови Христа навеки сооб­щили кресту Его силу.

Гре­че­ское Еван­ге­лие II века из Госу­дар­ствен­ной Пуб­лич­ной Биб­лио­теки откры­ва­ется листом с изоб­ра­же­нием кра­си­вого “кап­ле­вид­ного” чет­ве­ро­ко­неч­ного креста (Визан­тий­ская мини­а­тюра, М., 1977, табл. 30).

А также, для при­мера, напом­ним, что среди медных наперс­ных кре­стов, отли­тых в первых веках вто­рого тыся­че­ле­тия, как известно, часто встре­ча­ются “кап­ле­вид­ные” энкол­пи­оны (по-греч. — “на груди”).

Вна­чале Хри­стовы “капли крови, пада­ю­щие на землю” ( Лк. 22:44 ) стали уроком борьбы с грехом даже “до крови” ( Евр. 12:4 ); когда же на кресте из Него “истекла кровь и вода” ( Ин. 19:34 ), тогда при­ме­ром научены были сра­жаться со злом даже до смерти.

“Ему (Спа­си­телю), воз­лю­бив­шему нас и омыв­шему нас от грехов наших кровию Своею” ( Апок. 1:5 ), спас­шему нас “Кровию креста Своего” ( Кол. 1:20 ), — Слава вовек!

Крест “рас­пя­тие”

Одно из первых дошед­ших до нас изоб­ра­же­ний рас­пя­того Иисуса Христа отно­сится только к V веку, на дверях церкви святой Сабины в Риме. С V века Спа­си­тель стал изоб­ра­жаться в длин­ном оде­я­нии кол­ло­бии — как бы при­сло­нен­ным ко кресту. Именно такой образ Христа можно видеть на ранних брон­зо­вых и сереб­ря­ных кре­стах визан­тий­ского и сирий­ского про­ис­хож­де­ния VII-IX веков.

Святой VI века Ана­ста­сий Синаит напи­сал апо­ло­ге­ти­че­ское (по-греч. – “защита”) сочи­не­ние “Против аке­фа­лов” — ере­ти­че­ской секты, отри­ца­ю­щей соеди­нен­ность во Христе двух естеств. К этому сочи­не­нию он при­ло­жил изоб­ра­же­ние рас­пя­тия Спа­си­теля как довод против моно­фи­зит­ства. Он закли­нает пере­пис­чи­ков своего про­из­ве­де­ния вместе с тек­стом пере­да­вать непри­кос­но­венно и при­ло­жен­ное к нему изоб­ра­же­ние, как, впро­чем, можем и видеть на руко­писи Вен­ской Биб­лио­теки.

Другое, еще более древ­нее из сохра­нив­шихся изоб­ра­же­ний рас­пя­тия нахо­дится на мини­а­тюре Еван­ге­лия Рав­вулы из мона­стыря Загба. Этот ману­скрипт 586 года при­над­ле­жит Фло­рен­тий­ской Биб­лио­теке свя­того Лав­рен­тия.

До IX века вклю­чи­тельно Хри­стос изоб­ра­жался на кресте не только живым, вос­крес­шим, но и тор­же­ству­ю­щим, и только в Х веке появи­лись изоб­ра­же­ния мерт­вого Христа (рис. 34_1).

С древ­ней­ших времен кресты-рас­пя­тия, как на Востоке, так и на Западе, имели пере­кла­дину для упора ступ­ней Рас­пя­того, и ноги Его изоб­ра­жа­лись при­гвож­ден­ными каждая отдельно своим гвоз­дем. Изоб­ра­же­ние Христа со скре­щен­ными ступ­нями, при­гвож­ден­ными одним гвоз­дем, впер­вые появи­лось, как нов­ше­ство, на Западе во второй поло­вине XIII века.

На кре­ст­ча­том нимбе Спа­си­теля обя­за­тельно писали гре­че­ские буквы ООН, озна­ча­ю­щие — “истинно Сущий”, потому что “Бог сказал Моисею: Я есмь Сущий” ( Исх. 3:14 ), открыв этим самым Свое имя, выра­жа­ю­щее само­бы­тий­ность, веч­ность и неиз­ме­ня­е­мость суще­ства Божия.

Поэтому в тра­ди­ции Пра­во­сла­вия — изоб­ра­жать Спа­си­теля Все­дер­жи­теля именно как уже Вос­крес­шего Кре­сто­но­си­теля, дер­жа­щего и при­зы­ва­ю­щего в Свои объ­я­тия всю все­лен­ную и несу­щего на Себе ново­за­вет­ный жерт­вен­ник — Крест. Об этом гово­рил и пророк Иере­мия от лица хри­сто­не­на­вист­ни­ков: “вложим древо в хлеб Его” (11:19), то есть — древо крест­ное нало­жим телу Хри­стову, хлебом небес­ным назы­ва­е­мому (Свт. Димит­рий Рост., цит. соч.).

Пра­во­сла­вие неиз­менно учит, что всем греш­ни­кам стра­да­ния необ­хо­димы для сми­рен­ного усво­е­ния ими Плода искуп­ле­ния — Духа Свя­того, посы­ла­е­мого без­греш­ным Иску­пи­те­лем, чего по гор­до­сти не пони­мают папеж­ники, своими гре­хов­ными стра­да­ни­ями ищущие уча­стия в без­греш­ных, а посему иску­пи­тель­ных Стра­стях Хри­сто­вых и тем самым впа­да­ю­щие в кре­сто­бор­че­скую ересь “само­спа­се­ния”.

Крест схим­ни­че­ский, или “Гол­гофа”

Над­писи и крип­то­граммы на Рус­ских кре­стах всегда были гораздо раз­но­об­раз­нее, чем на Гре­че­ских.

С XI века под нижней косой пере­кла­ди­ной вось­ми­ко­неч­ного креста появ­ля­ется сим­во­ли­че­ское изоб­ра­же­ние головы Адама, погре­бен­ного по пре­да­нию на Гол­гофе (по-евр. — “лобное место”), где и был распят Хри­стос. Эти его слова про­яс­няют сло­жив­шу­юся на Руси к XVI веку тра­ди­цию про­из­во­дить около изоб­ра­же­ния “Гол­гофы” сле­ду­ю­щие обо­зна­че­ния: “М.Л.Р.Б.” — место лобное распят бысть, “Г.Г.” — гора Гол­гофа, “Г.А.” — глава Ада­мова; причем кости рук, лежа­щие перед голо­вой, изоб­ра­жа­ются: правая на левой, как при погре­бе­нии или при­ча­ще­нии.

Буквы “К” и “Т” озна­чают копие воина и трость с губкой, изоб­ра­жа­е­мые вдоль креста.

Над сред­ней пере­кла­ди­ной поме­ща­ются над­писи: “IC” “ХС” — имя Иисуса Христа; а под ней: “НИКА” — Побе­ди­тель; на титле или около нее над­пись: “СНЪ” “БЖIЙ” — Сын Божий иногда — но чаще нет “I.Н.Ц.И” — Иисус Назо­рей Царь Иудей­ский; над­пи­са­ние же над титлой: “ЦРЪ” “СЛВЫ” — Царь Славы.

Такие кресты поло­жено выши­вать на обла­че­нии вели­кой и ангель­ской схимы; три креста на пара­мане и пять на кукуле: на челе, на груди, на обоих плечах и на спине.

Крест “Гол­гофа” также изоб­ра­жа­ется на погре­баль­ном саване, кото­рый зна­ме­нует сохра­не­ние обетов, данных при кре­ще­нии, подобно белому савану ново­кре­ща­е­мых, озна­ча­ю­щему очи­ще­ние от греха. При освя­ще­нии храмов и домов изоб­ра­жен­ных на четы­рех стенах здания.

В отли­чие от образа креста, изоб­ра­жа­ю­щего непо­сред­ственно Самого Рас­пя­того Христа, зна­ме­ние креста пере­дает его духов­ное зна­че­ние, изоб­ра­жает его реаль­ный смысл, но не являет сам Крест.

“Крест хра­ни­тель всей все­лен­ной, Крест кра­сота Церкви, Крест царей дер­жава, Крест верным утвер­жде­ние, Крест анге­лом слава, Крест бесом язва”, — утвер­ждает абсо­лют­ную Истину све­ти­лен празд­ника Воз­дви­же­ния Живо­тво­ря­щего Креста.

Крест “гам­ма­ти­че­ский”, на Западе “crux gammata”

“Боже воинств небес­ных и земных, — вос­кли­цает свя­ти­тель Фила­рет Мос­ков­ский, — Твоею помо­щью побе­див­ший врагов Пророк не без Твоего мано­ве­ния поста­вил памят­ник победы и нарек его “камнем помощи” ( 1Цар. 7:12 ). Вот памят­ник, без сомне­ния, бла­го­сло­вен­ный и свя­щен­ный, потому что им бла­го­слов­ля­ется и свя­тится имя Гос­пода Помощ­ника. “Бла­го­слови, — просит свя­ти­тель Гос­пода, — памят­ник не только муже­ства и побед Хри­сто­лю­би­вых Рус­ских воинов, но и Твоей помощи, кото­рою они побе­до­носны и непо­бе­димы” (Слова и речи, М., 1877 г., т. 3, стр. 130; Слова и речи, М., 1885 г., т. 5, стр. 14).

Но разве славят Христа-Иску­пи­теля памят­ники, попи­ра­ю­щие ногами Его святой Крест? Разве достойны бла­го­сло­ве­ния Божи­его вая­тели, заста­вив­шие Рус­ских вои­те­лей — Алешу Осво­бо­ди­теля, Мар­шала Жукова и других — топ­тать Крест Его? Согласно 73-му пра­вилу Пято-Шестого Все­лен­ского Собора, все, кто изоб­ра­жает крест там, где он может быть попи­раем ногами, пре­да­ются про­кля­тию и отлу­ча­ются от Церкви:

“Поелику живо­тво­ря­щий Крест явил нам спа­се­ние: то подо­бает нам всякое тщание упо­треб­ляти, да будет воз­да­ва­ема подо­ба­ю­щая честь тому, чрез что мы спа­сены от древ­него гре­хо­па­де­ния. Посему и мыслию, и словом, и чув­ством покло­не­ния ему при­нося, пове­ле­ваем: изоб­ра­же­ние креста, начер­ты­ва­е­мое неко­то­рыми на земле, совсем изгла­ждати, дабы зна­ме­ние победы нашей не было оскорб­ля­емо попи­ра­нием ходя­щих. И так отныне начер­ты­ва­ю­щих на земле изоб­ра­же­ние креста пове­ле­ваем отлу­чати”.

Всем, и осо­бенно хри­сти­а­нам, полезно для души знать и нико­гда не забы­вать, что Все­лен­ская Цер­ковь Хри­стова упо­треб­ляет гам­ма­ти­че­скую форму креста уже две тысячи лет и что “крест всякой формы”, — как учит святой Феодор Студит, — есть истин­ный Крест”!

От извест­ных цер­ков­ных и свет­ских спе­ци­а­ли­стов по исто­рии и архео­ло­гии можно узнать, что среди разных форм креста “также была в упо­треб­ле­нии форма креста гам­ма­ти­че­ского, состо­я­щего из (гре­че­ской буквы) гаммы”, — как сооб­щает архи­манд­рит Гав­риил в книге “Руко­вод­ство по литур­гике, или наука о Пра­во­слав­ном Бого­слу­же­нии, для Духов­ных Семи­на­рий”, изда­ния 1886 года в Твери. А из книги “Хри­сти­ан­ская Сим­во­лика” графа А. С. Ува­рова можно узнать, что гам­ма­ти­че­ский крест изоб­ра­жен на потире (сосуде для при­ча­ще­ния) уже в IV веке. В аль­боме же “Визан­тий­ская мини­а­тюра” можно про­чи­тать о том, что в IX веке по заказу импе­ра­трицы Фео­доры в импе­ра­тор­ском скрип­то­рии было изго­тов­лено Еван­ге­лие, укра­шен­ное золо­тым орна­мен­том из гам­ма­ти­че­ских кре­стов, с эле­мен­тами антич­ного орна­мента меандрда (М., 1977, стр. 13, таб. 4).

В аль­боме В. Н. Лаза­рева можно уви­деть орна­мент из гам­ма­ти­че­ских кре­стов, кото­рыми укра­шены: и своды мона­стыря Хосиос Лукас в XI веке, и апсида собора Святой Софии Киев­ской в ХI‑м веке, и стены храма свя­того Геор­гия в Кур­би­ново в XII веке,

и запад­ная стена Стам­буль­ского Кахрие джами начала XIV века (Таб­лицы, М., 1986, рис. 156, 170, 350, 469),

а также архи­ерей­ские обла­че­ния Визан­тий­ского пери­ода и многие фрески на Бал­ка­нах.

В книге “Мате­на­да­ран” изоб­ра­жен чет­ве­ро­ко­неч­ный крест в окру­же­нии две­на­дцати гам­ма­ти­че­ских кре­стов, где рядом пояс­ня­ется, что: “иллю­стра­ции Эчми­ад­зин­ского Еван­ге­лия отра­жают пре­об­ра­зо­ва­тель­ную связь двух Заве­тов, утвер­ждая важ­ней­шие дог­маты хри­сти­ан­ства”.

Вет­хо­за­вет­ный жерт­вен­ник, явля­ясь пре­об­ра­зо­ва­нием ново­за­вет­ного жерт­вен­ника — Креста Хри­стова, имел с четы­рех концов уста­нов­лен­ные роги, кото­рые пома­зы­ва­лись жерт­вен­ной агнчей кровью, являв­шейся про­об­ра­зом крови Христа, гря­ду­щего про­лить ее на Кресте. Не только глу­бо­кую связь двух Заве­тов, но и их суще­ствен­ную раз­ницу отме­чал Апо­стол: “всякий (вет­хо­за­вет­ный) свя­щен­ник еже­годно стоит в слу­же­нии и мно­го­кратно при­но­сит одни и те же жертвы, кото­рые нико­гда не могут истре­бить грехов. Он же (Хри­стос), при­неся одну жертву за грехи, навсе­гда воссел одес­ную Бога, — писал Павел, — ибо Он одним при­но­ше­нием навсе­гда сделал совер­шен­ными освя­ща­е­мых” ( Евр.10:11-14 ).

Один Визан­тий­ский импе­ра­тор, желая точнее выра­зить свою анти­хри­сти­ан­скую поли­тику, гово­рил прямо: я веду борьбу против Креста! И ныне слуги анти­хри­стовы — кре­сто­не­на­вист­ники и кре­сто­борцы опять зама­хи­ва­ются на святой Крест.

Крест кар­точ­ный “три­лист­ник”, копие, губка и гвоздь

Мотивы воз­му­ти­тель­ного осквер­не­ния и поху­ле­ния свя­того Креста созна­тель­ными кре­сто­не­на­вист­ни­ками и кре­сто­бор­цами вполне объ­яс­нимы. Но когда видим хри­стиан, втя­ну­тых в это гнус­ное дело, тем более мол­чать нельзя, ибо — по слову свя­ти­теля Васи­лия Вели­кого — “мол­ча­нием пре­да­ется Бог”!

Так назы­ва­е­мые “играль­ные карты”, име­ю­щи­еся, к несча­стью, во многих домах, есть орудие бесо-обще­ния, посред­ством кото­рого чело­век непре­менно входит в кон­такт с демо­нами — вра­гами Бога. Все четыре кар­теж­ные “масти” под­ра­зу­ме­вают не что иное, как крест Хри­стов вместе с дру­гими рав­но­по­чи­та­е­мыми у хри­стиан свя­щен­ными пред­ме­тами: копьем, губкой и гвоз­дями, то есть все то, что было ору­ди­ями стра­да­ний и смерти Боже­ствен­ного Иску­пи­теля.

И по неве­же­ству многие люди, пере­ки­ды­ва­ясь “в дурака”, поз­во­ляют себе хулить Гос­пода, беря, к при­меру, карту с изоб­ра­же­нием креста “три­лист­ника”, то есть креста Хри­стова, коему покло­ня­ется пол­мира, и, швыряя ее небрежно со сло­вами (прости, Гос­поди!) “трефа”, что в пере­воде с идиш озна­чает “сквер­ный” или “нечисть”! Да мало того, эти смель­чаки, заиг­рав­ши­еся в само­убий­ство, по суще­ству, верят в то, что крест этот “бьется” какой-нибудь пар­ши­вой “козыр­ной шестер­кой”, вовсе не ведая, что “козырь” и “кошер” пишется, напри­мер по-латыни, оди­на­ково.

Давно пора было бы про­яс­нить под­лин­ные пра­вила всех кар­теж­ных игр, при кото­рых “в дура­ках” оста­ются все игра­ю­щие: они состоят в том, что риту­аль­ные жерт­во­при­но­ше­ния, по-еврей­ски назы­ва­е­мые тал­му­ди­стами “кошер­ными” (то есть “чистыми”), якобы имеют силу над Живо­тво­ря­щим Кре­стом!

Если знать о том, что играль­ные карты невоз­можно исполь­зо­вать в других целях, кроме сквер­не­ния хри­сти­ан­ских свя­тынь на радость бесам, то станет пре­дельно понятна роль карт и в “гада­ниях” — этих гадких иска­ниях бесов­ских откро­ве­ний. Надо ли в связи с этим дока­зы­вать, что всякий при­ка­сав­шийся к колоде карт и не при­нес­ший искрен­него пока­я­ния на испо­веди в грехах бого­хуль­ства и кощун­ства имеет гаран­ти­ро­ван­ную про­писку в аду?

Итак, если “трефы” — это хула бес­ну­ю­щихся кар­теж­ни­ков на спе­ци­ально для этого изоб­ра­жа­е­мые кресты, назы­ва­е­мые еще ими “крести”, то что же тогда озна­чают — “вини”, “черви” и “бубны”? Не станем утруж­дать себя пере­во­дом и этих руга­тельств на рус­ский язык, так как у нас не учеб­ник идиша; уж лучше откроем Новый Завет для про­ли­тия на бесово племя невы­но­си­мого для них Света Божи­его.

Свя­ти­тель Игна­тий Брян­ча­ни­нов в пове­ли­тель­ном накло­не­нии нази­дает: “озна­комься с духом вре­мени, изучи его, чтоб по воз­мож­но­сти избег­нуть вли­я­ния его”.

Кар­теж­ная масть “вини”, или иначе “пики”, хулит еван­гель­скую пику, то как пред­ска­зы­вал о Своем про­бо­де­нии Гос­подь, устами про­рока Заха­рии, что “воз­зрят на Того, Кото­рого прон­зили” (12:10), так и про­изо­шло: “один из воинов (Лонгин) копьем прон­зил Ему ребра” ( Ин. 19:34 ).

Кар­теж­ная масть “черви” хулит еван­гель­скую губку на трости. Как пре­ду­пре­ждал о Своем отрав­ле­нии Хри­стос, устами царе­про­рока Давида, что воины “дали Мне в пищу желчь, и в жажде Моей напо­или Меня уксу­сом” ( Пс. 68:22 ), так и сбы­лось: “один из них взял губку, напоил уксу­сом и, нало­жив на трость, давал Ему пить” ( Мф. 27:48 ).

Кар­теж­ная масть “бубны” хулит еван­гель­ские кова­ные четы­рех­гран­ные зазуб­рен­ные гвозди, коими были при­биты руки и ноги Спа­си­теля ко древу Креста. Как про­ро­че­ство­вал Гос­подь о своем гвоз­дич­ном про­пя­тии, устами псал­мо­певца Давида, что “прон­зили руки Мои и ноги Мои” ( Пс. 22:17 ), так и испол­ни­лось: Апо­стол Фома, ска­зав­ший “если не увижу на руках Его ран от гвоз­дей, и не вложу перста моего в раны от гвоз­дей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю” ( Ин. 20:25 ), “пове­рил, потому что увидел” ( Ин. 20:29 ); и Апо­стол Петр, обра­ща­ясь к сопле­мен­ни­кам, сви­де­тель­ство­вал: “мужи Изра­иль­ские! — гово­рил он, — Иисуса Назо­рея (…) вы взяли и, при­гвоз­див (ко кресту) руками (римлян) без­за­кон­ных, убили; но Бог вос­кре­сил Его” ( Деян. 2:22, 24 ).

Рас­пя­тый со Хри­стом нерас­ка­ян­ный раз­бой­ник, подобно нынеш­ним кар­теж­ни­кам, хулил крест­ные стра­да­ния Сына Божия и, по завзя­то­сти, по нерас­ка­ян­но­сти, навсе­гда отпра­вился в пре­ис­подню; а раз­бой­ник бла­го­ра­зум­ный, пода­вая всем пример, пока­ялся на кресте и тем насле­до­вал вечную жизнь с Богом. Поэтому будем пом­нить твердо, что для нас, хри­стиан, не может быть ника­кого дру­гого пред­мета упо­ва­ний и надежд, ника­кой другой опоры в жизни, ника­кого дру­гого объ­еди­ня­ю­щего и вдох­нов­ля­ю­щего нас зна­мени, кроме един­ственно спа­си­тель­ного зна­ме­ния непо­бе­ди­мого Креста Гос­подня!

Источник