Вот представь себе на секунду что ты стоишь перед глубокой ямой
Вот представь себе на секунду что ты стоишь перед глубокой ямой
«Кофейня на берегу океана»
16 комментариев
Похожие цитаты
Я научился жить с женщиной. Это не так, как пишут в романах. Например, я не знал, что длинные волосы у женщины — это не только редкая красота, касающаяся ее поясницы, ее женственность и шарм. Но и аккуратность в самую первую очередь с моей стороны. Ведь, когда она лежит рядом со мной, я должен обязательно помнить о том, что нужно убрать сначала ее волосы с подушки, а затем прилечь к ней ближе. Это со временем становится привычкой.
Я не знал, что если у нее плохое настроение, то следует немедлен…
… показать весь текст …
Пить из треснутой, а тем более из склеенной чашки очень не вкусно.
В любых отношениях есть грань, которую не следует переступать. Эта грань, когда гордость кричит: «Точка!», а глаза наполнены многоточием. И ты, конечно, понимаешь, что это всего лишь запятая в одной из запятнанных страниц, но эта краска высыхает и всегда оставляет после себя след. Неприятный след, по которому всегда находят дорогу обратно. Та же страница, та же точка. Это как трещина, которую невозможно заделать красивыми словами и дорогими духами. Однажды переступив эту грань, остановиться бывает трудно. Но ещё труднее осознать, что переступаешь ты не линию, а самого человека. Того человека, что в силах поставить настоящую точку и молча уйти, оставив после себя чистый лист. Такие люди чаще всего уходят навсегда.
Женщину нельзя обижать
Женщину нельзя обижать
Вот представь себе на секунду что ты стоишь перед глубокой ямой
Фонарщик Эрл запись закреплена
– Вот представь себе на секунду, что ты стоишь перед глубокой ямой, а другой человек подходит к тебе и разворачивает к этой яме спиной. Ты уже не боишься, так как смотришь ему в глаза, а не в пропасть, но спиной чувствуешь, что яма все еще находится сзади. Так вот, доверить свою жизнь другому человеку – это подойти как можно ближе к глубокой яме, развернуться к ней спиной, оступиться назад и держаться лишь за руку другого человека, как за спасительную ветвь. Если отпустит, то тебе будет больно. Если удержит, значит это надежный человек.
Аллен представил, как его держит чья-то рука над обрывом.
– Я бы не смог, наверное, довериться полностью другому человеку, стоя спиной к своей гибели.
– Почему в них тогда отсутствует страх?
– В них не отсутствует страх, Аллен. Просто женщина по своей природе слабая, в отличие от тебя и меня, а люди слабые зачастую ищут себе тех, кто их сильнее. Кто сможет их защитить. Дать свою руку и стать спиной к яме – это такая проверка у женщин. Соглашаясь на этот шаг, они принимают ровным счетом и свое возможное падание в эту яму, и свое спасение. Женщины хотят, чтобы их спасали.
© Вячеслав Прах | «Кофейня на берегу океана»
Текст книги «Кофейня на берегу океана»
Автор книги: Вячеслав Прах
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Глава девятая
Оскар и Роза зажили прежней, спокойной жизнью в маяке. Этот случай научил их ценить еще больше каждое мгновение, каждый проведенный друг с другом день. Роза осознала, что мужу нужно верить всегда, даже когда весь мир плывет по течению, а Оскар встал и пошел против него.
Эта ситуация сблизила их.
– Лист был чистым, когда Франсуаз достал его и мне показал…
– Он простоял больше месяца за кулисами, я думаю, что за это время он мог подменить в своем нагрудном кармане рисунок.
– Все так просто, – подвела итог она.
Они лежали с открытым окном и слушали бушующий океан. В этом доме больше не было призраков и чувства опасности. Напротив, этот маяк стал для них еще роднее и безопаснее, чем был прежде.
– Спокойной ночи, любимый.
– Верный вопрос ты задала тогда этому псевдосумасшедшему гению. Ты все еще слышишь океан?
– И я его слышу. А больше ни о чем не беспокойся.
Этим утром Оскар принес домой ананас, разрезал его на части и подал к завтраку. Они сидели на матрасе с открытым окном и смеялись. Оскар рассказывал Розе, что люди забавно смотрелись бы, если бы океан был прозрачным, как воздух. Он показывал на своем примере, как выглядели бы люди со стороны, купаясь в океане.
Они обсуждали самые разные вещи, например, вчера на набережной Роза услышала от проходящих мимо, как те обсуждают маяк.
«Я слышал, что те, кто живут в маяке, не имеют горячей воды, а чаще всего и света. А еще я слышал истории, как люди, живущие там, слышат ночью голоса утопленников. Каждую ночь, а затем сходят с ума…» – травил байки своей подруге какой-то итальянец, показывая пальцем на горевший в башне свет.
Роза и Оскар улыбались друг другу, вспоминая, как они изгнали из маяка всех нечистей за раз.
Да, действительно, горячая вода была не всегда, и часто ее приходилось ждать, спуская струи холодной. Но к этому они быстро привыкли и даже не считали это существенным недостатком маяка. Свет был везде и всегда.
– Не знаю, как ты, а я голоса утопленников не слышал, – прокомментировал за завтраком Оскар. – Единственные голоса, которые я слышу иногда, так это ночных влюбленных-романтиков на соседнем пляже, они могут иногда разговаривать до утра.
– А иногда так громко, что мешают спать, – подметила Роза. – Они, наверное, не догадываются, что рядом кто-то живет, осматривают пустой пляж и думают, что они остались с океаном наедине.
– Это как нужно говорить, чтобы было слышно на четвертом этаже, – задумался, доедая свой ананас, Оскар.
– Океан настолько шумный, что приходится кричать, – сказала Роза. – Это для нас с тобой он с каждым днем становится тише, а людям, приехавшим к нему впервые после длительной паузы, кажется, что его невозможно перекричать.
– А ты бы сама смогла перекричать океан?
– Я каждый раз его перекрикиваю, общаясь с тобой.
– А мне кажется, что мы говорим с тобой шепотом.
Вечером неизвестно какого дня, Оскар купил в винном магазине отменное полусухое вино. Он пригласил Розу провести с ним вечер на пляже, сидя на шелковом покрывале с хрустальными бокалами в руках.
– За тебя, мое мгновение, – поднял бокал Оскар.
– За меня, – произнесло Мгновение, а затем послышался звон хрусталя.
Единственный холодный ветер, который не опасен, так это морской – он согревает тело изнутри.
– Прислушайся, Роза… – шепотом сказал Оскар. – Ты можешь от этого шума отделить другие звуки этого мира, отодрать их от океана и прислушаться к ним?
Роза закрыла глаза и попыталась это сделать.
– Не получается. Не могу. Он громче всего!
– И я не могу. Ты только представь себе, что мы слышим этот шум каждую секунду, как мы с тобой еще не оглохли?
– Я еще заметила, что этот шум очищает мои мысли. За тебя, Оскар!
Они пригубили вино.
– Когда мне было девятнадцать, я перестал слышать океан, и только сейчас, когда уже прошло шесть с половиной лет, я его снова услышал…
Роза поняла, что наступила та долгожданная минута откровения ее мужа.
– Что случилось, когда тебе было девятнадцать? – осторожно поинтересовалась Роза, а затем поднесла бокал к губам.
– Я просто приехал к океану и перестал его слышать, – он сделал глоток. – Вот, как мы сейчас с тобой сидим и в ушах громкое рычание океана. А у меня в тот момент в ушах ничего. Просто сижу и смотрю на волны, тогда еще без тебя, а вокруг тишина, и ни единого звука. Вот мы с тобой сидим и наслаждаемся вином. А я сижу один, пью – и не чувствую вкуса, я бросаюсь головой об камень у берега, и не чувствую ничего. Доктор зашивает мне бровь, говорит, что моя шея цела. А я не чувствую, как он мне бровь зашивает. Он мне говорит, а во мне все пропадает, словно я – большая огромная дыра.
Оскар подлил в бокалы еще вина.
– Я сижу за столом перед мамой, а ее ни обнять, ни поговорить с ней, толком. О чем с ней еще говорить, если не об учебе в колледже или о том, как надо вести себя в высшем обществе? Я смотрю на нее и понимаю, что в эту минуту у меня нет мамы. Закрываю глаза. Проходит еще несколько минут и я лежу в одежде, замерзший, в объятьях толстой не знакомой мне шлюхи, прижимаю ее сильнее и говорю, как она мне нужна.
Он поднял бокал перед собой.
– За тебя, мое быстротечное Мгновение, не успею и глазом моргнуть, как ты пройдешь.
В этот раз не было звона хрусталя.
Роза еще ни разу не видела, как пьянеет Оскар.
– Проходит еще несколько минут и я мету улицы этого оплеванного города, думая о том, почему я не чувствую ничего. Я тот, кто подберет огрызок, который ты бросил себе под ноги. Я тот, кто очищает улицы, но не очищается сам. Вот ты у меня спрашиваешь, Роза, верю ли я в чудо…
Роза уже давно поняла, что Оскар уснул, а проснулся прежний Париж. Его легко было узнать по черно-белым глазам.
– Так вот, я не видел чуда, когда художник нарисовал на бумаге женщину своей мечты и мечта его ожила. Я видел чудо в том, что человек шесть лет своей жизни провел среди опустившегося телом отребья и городских помоек, а однажды утром он примерил на себя роскошный дорогой костюм, а тот ему шел.
Вот мне встретилась ты. Я смотрю на тебя сейчас и понимаю, в эту самую минуту, когда я еще не успел закрыть глаза и промотать данный отрезок своей жизни, что ты, Роза – это тот миг, который мне бы хотелось заново пережить.
– Взаимно, – с достоинством ответила женщина, которую хотели бы заново пережить.
Глава десятая
Порой, когда Роза выходила в одном халате на балкон, держа в руках стакан свежевыжатого сока, на нее обращали внимание проводившие время на пляже люди. Несколько раз в день на нее могли ткнуть пальцем с земли.
Роза чувствовала себя китом, которого выбросило на берег.
В кофейне никогда не было грустно, в ней играл тихий джаз, а гости говорили о любви и чувствах, о земных наслаждениях, они ценили каждую минуту, проведенную в «городе восходящего солнца». Расслабленные путешественники оставляли свои проблемы в аэропорту и желали замедлить время, прибавить песка в песочные часы, не отнимать у океана себя.
Они возвращались из «города восходящего солнца» с тоской на душе, с послевкусием на губах от измены обыденной, тошной жизни. Гости этого города страдали, покидая его, потому что не знали, как дальше жить после этой измены.
– Ты заметила, что в этой кофейне нет постоянных клиентов, кроме нас с тобой. Каждый день новые лица.
– Я это заметила уже давно. Местные в такие кофейни не ходят, а туристы – это всего лишь «временные друзья». Сегодня они есть, а завтра их уже нет.
Роза отпила горячий кофе.
– Я вот вспомнила лавандовые поля… Интересно, показал ли Жан Майе свою деревню и те знаменитые края, а если да, то пахнет ли Майя для него так же, как пахла прежде?
– А я вспомнил о Франсуазе и Матильде, – мечтательно поддержал Розу Оскар. – Интересно, чем сейчас пахнет их тюремная камера?
– Как много у нас с тобой общих друзей…
Когда семнадцатилетний Аллен спросил у своей матери, как выглядит океан, она, не задумываясь, отправила сына в «город восходящего солнца» вместе с его лучшим другом Джоном. Мама прекрасно понимала, что в этом путешествии она станет лишней деталью. Семнадцатилетние юноши не ездят с матерями к океану, в этом возрасте их волнует совсем другое.
– Как выглядит океан? – спросил Аллен у своего темноволосого друга, когда они сидели на песке напротив него.
Джон был старше Аллена всего на полгода, а вел себя так, словно его товарищ малое дитя по сравнению с ним, ничего не познавшее в жизни.
– Оно, как глаза той очаровательной девушки в вишневом купальнике, которая посмотрела только что на меня и улыбнулась…
Аллен слышал океан, но никак себе не мог представить каков он.
– А какие у нее глаза?
– Синие-синие. Волны, а не глаза, она смотрит походя на меня, а я предвкушаю шторм.
Джон дышал полной грудью, лежа на песке, как же ему надоела эта учеба.
– Джон, – серьезным голосом начал Аллен, – представь себе на минуту, что ты слепой. Ты слышишь все, что тебе говорят, но не видишь. И чтобы увидеть тебе, твоему другу нужно сделать чуть больше, чем ничего – просто описывать все вокруг, называя элементарные вещи своими именами.
Эгоистичный юноша вдруг на секунду задумался над словами своего друга и ему стало стыдно.
– Извини, Аллен. Я просто так давно не был у океана, что взял это все на себя одного.
– Так как выглядит океан?
Аллен хотел поскорее увидеть его, вообразить его себе на секунду, а затем всю жизнь мысленно возвращаться к нему. Аллен не может увидеть мир, он может только вообразить его себе. Воображение и фантазия – это его глаза.
– Океан он такой… Вот взять банку с синей краской, взболтнуть, а затем взять серую краску, с таким, знаешь, матовым оттенком и эти две краски воедино смешать. А потом весь этот цвет вылить на прозрачную соленую воду.
Аллен слушал своего друга, но воображение ничего не рисовало перед ним.
– Не могу представить, – честно признался он.
– Ладно, – терпеливо сказал Джон. – Я сейчас попробую тебе объяснить по-другому. Представь себе на секунду, что ты лежишь у себя дома на кровати, а затем матрас, к которому уже привыкла твоя спина, вдруг исчезает под тобой, и ты лежишь в невесомости. Ты чувствуешь всем своим телом, как что-то отталкивает тебя от земли, колышет. Ты расслабляешься, расслабляешь голову и лицо, и доверяешь себя невесомости полностью. Что-то горячее ласково припекает тебе лицо – это лучи солнца, что-то в ушах у тебя шумит, подобно шуму неработающего канала, только мягче – это океан. А твое тело лежит на соленой воде, и чем больше соли в воде, тем сильнее она тебя выталкивает наверх.
Джон обратил внимание, как мимо них прошла красивая пара – высокий молодой человек в хлопковой рубашке и брюках, свежий, улыбчивый, а рядом с ним миниатюрная женщина, показывающая ему рукой на океан, а потом на маяк, виднеющийся в самом конце пляжа.
Оскар и Роза возвращались домой к обеду. Она фантазировала, как было бы здорово, если бы рыба умела летать и прямо из океана залетала бы к ним на балкон ровно к обеду.
– А если бы она еще и жарилась на солнце до хрустящей корочки, то цены бы ей не было, – поддержал Розу Оскар.
Они прошли мимо двух ничем не выделяющихся юношей и оставили тех позади.
– Я начинаю представлять, – сказал вдруг Аллен. – Когда лежишь на волнах, то как будто лежишь в невесомости…
– Да, – поддержал его Джон.
– Я чувствую запах океана, – вдохнул глубоко слепой юноша. – Он пахнет водорослями…
Джон последовал примеру своего друга и сам полной грудью вдохнул морской воздух.
– Не только водорослями, просто их аромат сильнее остальных запахов. Еще и рыбой, мокрым песком и камнями.
Аллен вдохнул еще раз, чтобы почувствовать остальные ароматы. Юноша всегда находился в бесконечной темной комнате, из которой он не мог найти выход, а если и находил его, то выход этот вел в другую темную комнату. Он видел перед собой тьму, он наступал на эту тьму ногами, он искал в этой тьме, вытянув перед собой правую руку, своего друга Джона, он слушал тьму, он разговаривал с тьмой, он засыпал во тьме. И просыпался тоже.
– Я постоянно нахожусь в черном цвете, Джон. Если ты видишь перед собой другие цвета, то, пожалуйста, расскажи мне о них, и я попытаюсь их себе представить.
– Давай подойдем к воде, – предложил старший товарищ.
– Давай, – Аллен попытался самостоятельно встать, но Джон взял его крепко за руку и повел к воде.
– Присядь сейчас. Чувствуешь, как вода трогает твои ноги?
– Вода холодная. У меня постоянное чувство опасности, будто впереди меня огромная волна, которая повалит меня сейчас с ног и утопит.
– Не бойся, Аллен. Не утопит, я рядом! Можешь присесть и потрогать океан руками, здесь волны маленькие…
Юноша дотронулся до темноты и почувствовал обволакивающий холод, мокрый, оставшийся на его ладони, когда он вытащил руку из воды.
– Ай, печет! – растер свою руку.
Джон посмотрел на пальцы его руки и сказал:
– У тебя там царапина, а океан ее прижег. Не бойся!
Аллен снова опустил руки во тьму, и поднес эту тьму к своему лицу. Умылся.
– Видишь, океан не такой и страшный.
– А какая вода на цвет?
– Она прозрачная, как воздух, только в отличие от воздуха она принимает оттенок того предмета, который находится рядом с ней. Если ты наберешь воды в ладони и посмотришь на нее, то вода будет тебе казаться желтоватого цвета, потому как примет оттенок твоих ладоней. Если ты посмотришь вниз, себе под ноги, то она покажется мутно-серой из-за песка. А если ты посмотришь на нее с берега, издалека – то океан тебе покажется сейчас синим-синим, потому что он сливается с небом. А на закате он краснеет, принимает рубиновый цвет…
Аллен попытался во тьме представить рубиновый цвет.
– А сейчас в океане есть корабли?
– Нет, – вздохнул его друг. – Сейчас в океане нет кораблей, но справа от нас видно маяк.
– А какой он – этот маяк? Опиши мне его!
– Он высокий, как башня. Он стоит на краю земли и его скалы омывает океан. Он белого цвета, а на последнем этаже, где сейчас зажгли желтый цвет, он с коричневым окрасом, – Джон повнимательнее присмотрелся. – Там сейчас стоят два человека. Мужчина и женщина, такие маленькие издалека, как твой ноготь. И если ты сейчас попробуешь направить на них свой указательный палец, то у тебя появится чувство, что ты одним движением можешь их сбросить в воду.
– Я представляю, – загорелись неподвижные глаза Аллена. – А что они делают там?
Джон прищурился, чтобы рассмотреть повнимательнее.
– Мне кажется, они что-то пьют и смотрят прямо на нас с тобой.
– Они нас с тобой видят?
– Я думаю, да. И с маяка, им, наверное, кажется, что они могут до нас доплюнуть.
Джон замечтался и представил себя на том маяке, рядом с красивой девушкой.
– А какая женщина на цвет? – вдруг неожиданно спросил Аллен, Джон удивился, так как еще никогда не обсуждал со своим другом такие вопросы.
– Что это значит – какая она на цвет? Уточни, Аллен!
Аллен смотрел на океан.
– Вот ты говоришь, что океан принимает оттенок любого предмета, который его окружает. А какой оттенок приняла та женщина в маяке, которую можно сбросить в воду указательным пальцем?
– Знаешь, что я тебе скажу, женщина не принимает цвет того, что ее окружает. Она ведь не океан. А хотя… – Джон подумал, что сейчас важно будет, чтобы Аллен представил себе как можно больше цветов в своем темном мире, и сказал ему: – Хотя, почему нет – она принимает цвет мужчины, который находится рядом с ней. Если мужчина добрый, то и она перенимает его доброту, становится светлее. Если плохой, то страдает и становится темнее.
– Светлее и темнее – это как? – спросил незрячий друг.
– У тебя же есть душа, Аллен?
– Так вот и у женщины есть душа. А у души есть такое свойство чернеть, если она прислоняется к черному.
– Кажется, я понимаю. Значит, душа – это океан.
Джон неожиданно засмеялся.
– А какая женщина на вкус? Ты пробовал, Джон?
Улыбка юноши вмиг сошла с его лица.
– Да, я пробовал однажды, Аллен.
Темные глаза юноши, стоящего босыми ногами в холодной тьме, принимали цвет океана.
– Она на вкус, как спелая черешня, налитая сладким нектаром, которая успела полностью созреть.
– Все любят черешни, Аллен! Она когда мимо тебя случайно проходит, то оставляет такой запах духов, которые ты еще никогда не нюхал. И эти ее духи всегда ассоциируются у тебя с ее образом. Ты встречаешь похожие духи и вспоминаешь ее.
– Моя мама тоже пользуется духами, – заметил Аллен. – Но они мне не нравятся, хотя и ассоциируются с ней.
– Нет, ты не понял! Ты спрашиваешь у меня о женщине, которая имеет вкус и незабываемо пахнет для тебя. Мама и сестра, хоть и женщины, но не имеют того самого вкуса и запаха, который нужен тебе. Все дело в крови! Мы чувствуем только тех женщин, в которых течет другая кровь. Это наша природа! Тебе никто никогда не объяснял этого?
– Нет, – покачал головой любопытный юноша, который хотел знать все на свете.
– Очень странно, мне казалось, что такие вещи должны знать все.
– А расскажи мне еще о женщине, Джон. Мне очень интересно слушать. Меня однажды, еще в школе поцеловала одна девушка. Просто так, в шутку. А я не мог после этого спокойно спать! Мне хотелось еще…
Джон взял своего друга за руку и отвел на песок. Они сели напротив океана. Джон обратил внимание, что на самом верху маяка уже никого нет.
– Что ты хотел бы знать, Аллен?
– Что тебе говорила женщина, когда ты пробовал ее…
– Правда? Она вот так говорила?
– Да. Только потом я поступил в колледж, а она осталась доучиваться в школе. И мы еще виделись с ней несколько раз, а потом оборвали связь.
– А как это – довериться полностью другому человеку?
Джон решил своему другу объяснить и это.
– Вот представь себе на секунду, что ты стоишь перед глубокой ямой, а другой человек подходит к тебе и разворачивает к этой яме спиной. Ты уже не боишься, так как смотришь ему в глаза, а не в пропасть, но спиной чувствуешь, что яма все еще находится сзади. Так вот, доверить свою жизнь другому человеку – это подойти как можно ближе к глубокой яме, развернуться к ней спиной, оступиться назад и держаться лишь за руку другого человека, как за спасительную ветвь. Если отпустит, то тебе будет больно. Если удержит, значит это надежный человек.
Аллен представил, как его держит чья-то рука над обрывом.
– Я бы не смог, наверное, довериться полностью другому человеку, стоя спиной к своей гибели.
– Почему в них тогда отсутствует страх?
– В них не отсутствует страх, Аллен. Просто женщина по своей природе слабая, в отличие от тебя и меня, а люди слабые зачастую ищут себе тех, кто их сильнее. Кто сможет их защитить. Дать свою руку и стать спиной к яме – это такая проверка у женщин. Соглашаясь на этот шаг, они принимают ровным счетом и свое возможное падание в эту яму, и свое спасение. Женщины хотят, чтобы их спасали.
– А я хочу только кушать спелую черешню, – подвел итог Аллен. – Без косточек.
Любопытный юноша вдохнул еще раз полной грудью и действительно теперь почувствовал запах не только водорослей, но и рыбы, и даже камней. Его друг красиво рассказывал, а потому ему было легко представить.
– Джон, я хочу попробовать женщину. Я хочу стоять с ней около ямы и держать ее за руку на самом краю.
– Всему свое время, Аллен. Мои родители говорят, что нужно закончить сначала колледж. А женщины подождут, они всегда готовы ждать мужчину с высшим образованием.
– Почему это? – не понял Аллен.
– Так ведь умный мужчина принесет в дом много денег. А женщинам нужны деньги на всякие там платья, украшения и помаду.
– А если я не буду зарабатывать много денег?
– Тогда, как сказала моя мама, – твоей женщине придется довольствоваться дешевой одеждой, плохими продуктами и всю свою жизнь утешать себя тем, что не в деньгах счастье.
– А разве в деньгах? – Аллену не сильно нравилось учиться, образование ему давалось с трудом. Ему казалось, что он не сможет много зарабатывать, но юноша всей своей светлой душой желал, чтобы его будущая женщина была с ним счастлива.
– Не знаю, – честно признался Джон. – Для меня вот счастье, что мы сидим с тобой на берегу океана, а не за учебниками в душном классе. Что разговариваем о женщинах, а не жалуемся на заниженные оценки наших учителей. А чему ты сейчас радуешься, Аллен?
Молодой светловолосый парень улыбнулся.
– Я радуюсь тому, что наконец-таки смог представить себе океан. Я понял, что он, как женская душа – принимает оттенок того человека, который в него входит.
В «городе восходящего солнца» наступил Новый год. Роза и Оскар не представляли, какой сегодня день, а о наступившем празднике узнали только тогда, когда вышли из дома.
Все было как обычно, припекало солнце, чистое небо над головой, слева им на ухо кричал океан. Все было как всегда до того самого момента, когда к ним подбежали местные кареглазые мальчишки и облили из ведра водой.
Роза и Оскар остановились, казалось, что их ноги пустили корни к земле, промокшие до нитки, они смотрели, как хулиганы убегают.
– Это что сейчас было… – только и успел произнести Оскар, как к ним подошла пожилая местная дама и выплеснула из глубокой посудины воду прямо им в лица. Роза даже не успела задержать дыхание.
– В чем дело… – в глазах Оскара разжигался огонь.
Пожилая женщина взяла миску под мышку и начала смеяться над их непонимающими, враждебно настроенными лицами, а мгновением позже к ней самой подошел сзади молодой парень и вылил воду из бутылки прямо на голову. Парень смеялся, еще больше засмеялась дама с мокрой головой.
– Они что, посходили с ума? – обратился к своей возлюбленной Оскар. – Ты понимаешь, что сейчас происходит?
– Да, – засмеялось вдруг его Мгновение. – Кажется, сегодня наступил Новый год…
У местных жителей есть традиция в Новый год обливать друг друга водой – это символ очищения перед будущим. И старики, и молодые образованные люди с улыбкой проживали этот безумный день, испытывая какое-то неуловимое счастье от этого странного ритуала. Вода очищает, вода смывает следы… Местные верили, что плохие, ненужные мысли можно очистить обыкновенной холодной водой.
– Это безумие, – сказал наконец Оскар, когда они вернулись в маяк, вытерлись полотенцем и вышли на балкон, чтобы с высоты птичьего полета посмотреть на этот сумасшедший праздник. – Никогда в своей жизни не видел ничего подобного.
Оскар смотрел, как совершенно здоровые и нормальные люди подбегали к прохожим и обливали тех водой. Как радовались, как проживали этот миг, как уходили из повседневной обыденности и окунались в праздник.
– Я тоже, – ответила Роза.
И, затаив дыхание, наслаждалась происходящим вокруг.
А поздним вечером, когда местные разошлись по домам, Оскар пригласил Розу на яхту, провести с ним за бутылкой дорогого вина ушедший год и поговорить о будущем.
– Я для тебя все еще миг, который ты бы хотел заново пережить?
Она обняла его за плечи, когда он стоял за штурвалом и смотрел вперед.
– Да, – с достоинством ответил муж. – Расскажи о себе, кем ты была до меня? Что тебе нравилось до нашей встречи?
– А я разве была до тебя, Оскар? Ту женщину, которую ты нашел, подобрал и взял с собой на самый край земли, звали до тебя Розой. Ту женщину, которую ты приковывал первое время к кровати, чтобы она не калечила свое тело, чтобы не погибала от яда, который принимала внутрь на протяжении долгого времени. Ты вытащил меня из ада и хочешь, чтобы я рассказала тебе о том, как я там мучилась, как я в этой преисподней жила до тебя – зачем?
Оскар посмотрел ей прямо в глаза.
– Я тебе открыл часть своего ада в прошлый раз, чтобы ты туда заглянула краем глаза, поняла, кто есть перед тобой и что от него можно ожидать. Теперь мне хотелось бы с твоего позволения заглянуть внутрь тебя. В самый потаенный угол подвала, где прячутся твои демоны, которых ты запираешь в себе каждый день перед сном.
Роза опустила глаза.
– Что я могу тебе сказать, Оскар… Мои демоны такие же уродливые, как и у других. Если ты хочешь узнать, с каким мужчиной я была до тебя и как я себя с ним чувствовала – тогда слушай! Самое сильное воспоминание из моих прошлых отношений – это ванная комната его дома. Я сижу на унитазе, прости за подробности, справляю свою нужду, а он в это время бреется у зеркала и не обращает на меня никакого внимания. Словно я – часть шкафа, стоящего возле него. В общем, как и он давно для меня…
Ее новый муж внимательно смотрел на нее.
– Больше я ничего не помню, Оскар. Понимаешь, я это запомнила потому, что готова теперь умереть, я тебе клянусь, что готова сдохнуть! – Роза перешла на крик. – Если со мной такое случится впредь.
Оскар обнял ее и утешил.
– Этого не случится, – сказал он ласково, как отец своей дочери. – Мгновение – это слишком мало, чтобы дожить до этого дня.
Данное произведение размещено по согласованию с ООО «ЛитРес» (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.