Вог вечеринка что это
Come on, pose: как выглядит российская вог-сцена
Если в компании друзей включить песню Мадонны Vogue, руки непроизвольно начинают двигаться сами. Только мы с вами это делаем по приколу, а герои этого материала живут позированием.
Вероника Есипова (сценическое имя Вероника Ninja), вогер и организатор бала Virgin Vogue Ball: «В Нью-Йорке вог развивался как часть гей-культуры, похожий процесс происходил в Париже. В России же в культуру „залетели“ женщины, и сейчас нас в воге больше, чем мужчин. Так в России зародился свой стиль, отличный от зарубежных».
Вог — это не три движения, которые все повторяют, а принцип, подача и определенное настроение. На этом люди строят свой танец, потому что сама поза по-разному исполняется каждым человеком. Вог подходит только тем, кто знает себя и направление, в котором хочет развиваться». Верушка Бончинче, вогер
Вог-балы
Это соревнования, которые на постоянной основе проходят по всей России. Существует несколько категорий, но суть одна — нужно пройтись по подиуму, соревнуясь за внимание судей и аудитории. Вот примеры самых распространенных стилей, которые на российских балах представлены:
Вероника Есипова: «Virgin Vogue Ball придумали мы с Адой из дома Ultra Omni. На major балах нет разделения на новичков и старичков, все батлятся на равных, и многие начинающие танцоры боятся на них идти. У нас они могут попробовать себя в любой категории, прочувствовать тусовку и раскрепоститься.
На любом балу надо выйти королевой, прочувствовать атмосферу, показать себя и кайфануть.
К нам часто приезжают из-за границы, чтобы выйти и выступить хотя бы 30 секунд. Бывают участники из Латвии, Эстонии, Белоруссии».
Дом и семья
Если вы постоянно занимаетесь вогом, то можете вступить в «дом» или организовать свой. Главы дома — мать и отец, которые наставляют преемников, и иногда танцоры даже живут вместе.
Все это направлено на создание дружелюбной атмосферы, но определенная иерархия все равно существует.
Вероника Есипова: «Можно провести параллель со спортом: от юношеского разряда со временем переходишь в мастера. Так и в воге. The Hall of Fame — наивысший статус дома и его участников. Его можно получить, если в семье есть legendary (человек, собравший огромное количество наград на балах) и icon (тот, кто на балах выходит за установленные рамки и придумывает новые стили и движения) танцоры. Все статусы выдают пионеры вога в Америке.
Я состою в House of Ninja, в нем есть „айконы“. Основатель дома Вилли Нинджа — „крестный отец“ вога. Его можно увидеть в документальном фильме „Париж в огне“. Он учил ходить по подиуму Наоми Кэмпбелл и Иман, выступал в качестве тренера по модельной походке на показах Chanel, Karl Lagerfeld, Jean Paul Gaultier, Mugler».
Верушка Бончинче, вогер: «Первым домом в России был House of Bonchinche: в 2011 году его создали Фраулес, Амплитуда, Дима и Сметана. В это же время их заметил Бенни Нинджа, преемник Вилли, и взял к себе. Но ребятам пришлось уйти, чтобы продвигать свой стиль.
В других танцевальных направлениях тоже есть понятие дома. В крампе (резкий, энергичный стиль, сформировавшийся в неблагополучных районах Лос-Анджелеса как способ выражения эмоций и недовольства с помощью танца, а не насилия. — Прим. ред.) это семьи. Где-то такое может называться crew или team, но суть одна.
Почему вам нужно поучаствовать в вог-бале, который похож на сериал «Поза» (а не на шоу «Танцы») И станет частью Art Squat Forum в галерее «Солянка»
В прошлом году Райан Мёрфи, создатель «Американской истории ужасов» и Glee, выпустил сериал «Поза» о настолько же роскошных, насколько подпольных нью-йоркских вог-балах 1980-х: виртуозные танцы в блестящих костюмах, пронзительные жизненные истории чернокожих и латиноамериканских ЛГБТК+-сообществ, больше 100 транс-персон на съемках. Англоязычный мир оценил, и в России, где квир-культура, несмотря на все государственные тревоги, становится все более открытой и даже экспансивной, сериал тоже приняли тепло.
«Солянка Арт Сквот Форум»
День 2. Бал Show Me What You Got!
Для участников — бесплатно, для зрителей — 300 рублей
«Мой лозунг для бала был „Будь собой“. Лозунг Кати и Наташи: „Стань другим, убеги от нормы“», — рассказывает Демехина. В первой серии «Позы» есть эпизод, где начинающую участницу высмеивают за платье из масс-маркета, а судьи отказываются ставить ей даже минимальные оценки. Квир-сообщества тогда настолько стремились утвердиться в отдаленности от обычной культуры, что в итоге совпадали с ней: протестная яркость становилась такой же обязательной внутри, как американская мечта снаружи.
«Мы не хотим мерить, чьи каблуки выше. Мы хотим создать принимающее фрикаут-пространство, где можно выйти группой, можно в маске, можно даже быть не очень классным и смешным», — отвечают «Позе» Волкова с Жуковой. Их бал — не историческая реконструкция, а событие для нашего времени, которое ценит разнообразие и принятие больше остального. На Show Me What You Got! не будет оценок и судей, заявиться с выходом может любой желающий в любом образе, для начинающих придумали специальную категорию «Runway» — минута на проходку по залу, можно даже не танцевать.
Хотя в категориях «Караоке-дива», «Drama Queen» и «Супер Дичь» танцы и даже «Экстремальная телесность» уже предполагаются, вопрос напрашивается: где тут, собственно, вообще хореография? Что в балете не порхают, давно понятно, но многочасовую ходьбу и гадания по телам тоже надо ставить и репетировать. И все же, замысловатые вечеринки давно стали одной из самых обаятельных форм современного танца. Если копать глубоко, то еще в 1960-е в том же Нью-Йорке легенды нового авангарда были не прочь вписать толпу друзей в свой лофт на очередной полуночный хеппенинг. Если брать ближе, то год назад в Санкт-Петербурге: ежеквартальные «Ночи перформанса», на которых между показами работ с одиннадцати вечера до шести утра посетители свободно пляшут, танцкритик Аня Козонина назвала на The Village главным событием 2018-го и порталом в мир «расширенной чувственности и радости совместного действия».
Звучит особенно убедительно, если сравнить «Ночь» и другие события из мира современной хореографии с вог-вечеринками, которые проводят участники «Танцев на ТНТ». Геометричные и вычурные позы вога, которые гомосексуальные и трансгендерные заключенные американских тюрем копировали с обложек одноименного журнала ради какого-никакого развлечения, давно съела поп-культура. Сначала Мадонна с хитом про Strike a Pose — еще довольно подрывным, теперь телезвезды и коммерческие агентства: отточенные синхронные движения, одинаковые дорогие костюмы, возвращение к гендерным стереотипам. «Мы не хотим, чтобы все основательно готовились и демонстрировали свои представления о прекрасном. Никаких готовых номеров. Мы предлагаем отпустить голову и позволить телу взять верх», — отвечают Жукова с Волковой.
NETLENKA. Алена Долецкая о легендарных вечеринках Vogue: «Такой явкой глянцу сейчас трудно похвастаться»
Хроника
Соскучились по проекту NETLENKA? Вот вам, пожалуйста, новый «жирный» выпуск, главной героиней которого стала блистательная Алена Долецкая. Соавтор Telegram-канала Психо Daily, а по совместительству колумнист SPLETNIK.RU Паша Вардишвили встретился со своей бывшей начальницей, расспросил ее о великосветских вечеринках в стиле Vogue, поностальгировал о похмельных загулах журнала Interview и узнал подробности нового медиапроекта Алены — Flacon.
В сентябре этого года исполнилось 20 лет Vogue в России. «Сплетник» хорошо помнит все званые вечера журнала, при его первом главном редакторе Алене Долецкой. В фотоархиве нашлись отчеты с рождественского ужина Vogue в 2007 году и празднования десятилетия в 2008-м. С тех пор она пять лет подряд делала русскую версию журнала Interview, воспитав новое поколение героев светской и культурной жизни, а сейчас продолжает работать консультантом генерального директора Третьяковской галереи Зельфиры Трегуловой. В 2018 году Алена также взяла медийный проект Flacon как креативный консультант. В сентябре вышел первый номер с ее участием. Все вместе стало поводом обсудить с Долецкой, что было с русским глянцем и его вечеринками и чем дальше сердце успокоится.
Алена Долецкая приветствует гостей ужина Vogue, 2007 год
П.В.: У нас с вами есть две вечеринки Vogue и одна Interview к обсуждению. Эту — самую первую от 2007-го года даже я не помню, в честь чего гуляли?
А.Д.: Это была рождественская вечеринка, праздники, жирные годы. Любой праздник был поводом собраться, получить удовольствие, на других посмотреть, себя показать. Несмотря на то что седьмой не самый-самый жирный, эти люди еще не знают, что такое очередной финансовый кризис. Посмотри, сколько спокойствия и удовольствия на лицах людей. Ноль паники.
Полина Юмашева, Ксения Собчак и Даша Жукова, 2007 год
Алена Долецкая, Валдис Пельш, Ингеборга Дапкунайте и Ольга Слуцкер, 2007 год
Помню, как мы придумали эту тусовку. У меня была мечта — зайти в Юсуповский дворец, который еще тогда не был открыт для светских мероприятий. Феликс Юсупов — один из моих самых любимых героев в русской истории. Вот был бы GQ International, там точно главным редактором должен был бы стать Юсупов. Архитектура этого здания позволила нам сделать несколько комнат для развлечений. Заполнили каждый зал определенной игрой: скрабл (все знают, что это моя любимая игра), блек-джек, карты, шашки.
По количеству смокингов и некоторого захода леопардов, видно, что к нам пришли очень серьезные люди, много лиц из бизнеса.
Полина Киценко, Даша Жукова, Алена Долецкая и Стелла Аминова, 2007 год
Виталий Козак, Наталья Туровникова и Константин Гайдай, 2007 год
Петр Авен и Алена Долецкая, 2007 год
П.В.: Да. Сейчас на медиатусовках не встретишь такого количества людей из бизнес-элиты.
А.Д.: Это были годы, когда крупный бизнес считал возможным и нужным приходить на светские вечеринки. Такой явкой сейчас глянцу сложно похвастаться. Ушла новизна, свежесть, у некоторых и уровень. Мы же понимаем, что сегодня женский глянец был вынужден стать коммерческим. А в начале нулевых он был яркой платформой, достойной для посещения и смелых экспериментов. И, разумеется, Vogue был такой платформой. Сейчас жены стали приходить без мужей. Последние или слишком заняты своим бизнесом, который нужно поправлять, или они считают, что это времяпровождение не их уровня.
Полина Киценко и Алена Долецкая, 2007 год
Ольга Слуцкер, 2007 год
Дарья Златопольская и Ольга Шелест, 2007 год
Светлана Бондарчук и Игорь Чапурин, 2007 год
Еще это связано не только с тем, что большой глянец перестал быть необходимостью, а также с тем, что фокус интересов стал более важным. Я убеждена, что ты видел последнее открытие выставки Кабакова. Оно показательно. Там были и художники, и галеристы, и арт-критики, и очень крупный бизнес. Люди пришли не только отметиться, постоять на пресс-воле, но и, конечно же, посмотреть выставку, послушать директоров крупных музеев, остаться и обсудить увиденное. Современное искусство для появления в нем бизнеса стало более притягательным, чем глянец.
Ксения Собчак, 2007 год
Алена Долецкая, 2007 год
Полина Киценко, Полина Юмашева и Даша Жукова, 2007 год
Ольга Слуцкер и Ингеборга Дапкунайте, 2007 год
П.В.: Vogue зарабатывал что-то тогда на своих вечеринках?
А.Д.: Ни о каком зарабатывании денег даже разговора не было. Это был дорогой и хорошо организованный ужин с остроумным стыком контента и формы. Юсуповский дворец с его роскошью, азартные игры, Сергей Мазаев вживую под расписанными сводами. Все это тоже имело референс в сторону Юсупова, величайшего модника нашей страны, который умел и играть, и наряжаться, и правильно тратить деньги, а не зарабатывать их.
Алена Долецкая и Сергей Воронов, 2007 год
Михаил Друян, Алена Долецкая и Ольга Слуцкер, 2007 год
Алена Долецкая и Валентин Юдашкин, 2007 год
Петр Авен, Алена Долецкая и Аркадий Новиков, 2007 год
П.В.: А вот десятилетие Vogue оказалось вообще благотворительной историей.
А.Д.: Для меня эти цифры — 1 и 0 — десятилетие журнала и тот момент, когда мы запускаемся, очень много значили. 1998 — рухнувший кризис, заметка в «Комсомолке» о том, что вышел первый и последний номер Vogue. Замахнулись на великую оперу на открытии, а спели очаровательную, но все-таки арию, с помощью нашего друга Михаила Куснировича, в Петровском пассаже. И вот если посмотреть на первые десять лет Vogue, то это — американские горки. От высочайше заявленной планки, когда весь отель «Националь» был забукирован Карлами Лагерфельдами и Аннами Винтурами с выбором гипоаллергенных подушек и одеял. И вдруг обвал, отмена запуска. Дальше медленный подъем. Благодаря, конечно, уверенности Conde Nast журнал остается в стране и продолжает набирать мощь. И медленно, но верно, благодаря классной команде и собравшимся вокруг ангелам, проходит одна из самых жирных и успешных десятилеток в глянце в принципе. Конечно, эта дата, в масштабе вековой истории издания, кажется детским садом. Но в случае с Россией эти десять лет можно легко умножить еще на десять. Именно поэтому юбилей и гест-лист на него готовился очень тщательно.
Саймон Робинс и Даша Жукова, 2008 год
Иван Ургант и Владимир Познер, 2008 год
Мы долго думали, как правильно отметить, как пригласить крем де ля крем модного сообщества, придумали благотворительный аукцион, попросив 31 дизайнера, от Миуччи Прада до Валентина Юдашкина, создать точный эскиз, как могла бы выглядеть русская матрешка. Каждая была выполнена в России, и фото отправлено дизайнеру на визу. Мы дали гостям увидеть их за день до аукциона. А само событие сделали частью праздника. На тот момент глянец не праздновал юбилеи с элементом благотворительности. Знаменитый аукционист Симон де Пюри, который пришел отсматривать лоты и должен был вести наш аукцион, сказал, что не видел ничего подобного в жизни. При этом ты помнишь, что случилось в восьмом году, бабахнул очередной кризис, и с экономикой было туго. Тем не менее мы собрали для фонда Кудриной «Северная корона», помогающего детям, оставшимся без родителей, больше миллиона долларов.
Дизайнерские матрешки к юбилею Vogue, 2008 год
Наоми Кэмпбелл, ее изумруд и Владислав Доронин, 2008 год
П.В.: Тяжело было договориться с дизайнерами?
А.Д.: Подготовка аукциона и переговоры шли сложно. Тем не менее готовность дизайнеров была стопроцентная. Они быстро отвечали, присылали эскизы, и мы ровно по ним все выполняли. Я помню невероятно смешной момент, когда Дольче и Габбана прислали свою роскошную черную матрешку, усыпанную, ну, например, 450 черными стразами. Когда мы начали смотреть, как ее производить, у нас получалось только 420. И Стефано писал: «Нет, мы сказали 450, значит должно быть 450». Полгода мы точно были этим заняты. И все это — ручная работа.
Dolce & Gabbana
Сегодня я являюсь счастливейшей обладательницей двух матрешек. Человек, который их купил, мне их и подарил со словами: «Ты этого достойна». Но все равно завидую белой завистью некоторым товарищам, которым утекли другие лоты: издатель Vogue Бернд Рунге унес Nina Donis, она была очень красивая. Белоснежно завидую Леониду Фридлянду, купившему ту самую Dolce & Gabbana. Маржелу купил кто-то между Рунге и Юдашкиным. А у меня остались Burberry и Paul Smith.
Я боялась, что все эти игрушки уйдут за себестоимость и сердце мое порвется на куски, но потом своими глазами увидела, как бьются люди и как поднимается цена. Андрей Малахов вел аукцион, если я не ошибаюсь. Ему даже не надо было подзуживать аудиторию. Оказывается, это нечеловеческое удовольствие видеть, как ты придумал идею, потом со своей командой ее сделал, видишь, как выглядит результат, а после она уходит людям в руки за деньги, которые отправляются не просто на благотворительность, а на то, чтобы детишек, сирот из фонда, возили в школу на нормальном транспорте. Мы придумали микроавтобусы, которые были расписаны этими же матрешками, такими смешными, веселыми, разноцветными. Круг осмысленно замкнулся. И его осмысленность греет душу мне до сих пор. И тогда, действительно, первый эшелон модной индустрии участвовал в этом проекте. Ни одной копейки мы себе не оставили, все деньги ушли на благотворительность. И это был 2008 год.
Ингеборга Дапкунайте, 2008 год
Валенитин Юдашкин и Светлана Бондарчук, 2008 год
Леонид Парфенов, 2008 год
Юлия Бордовских и Алексей Кравцов, 2008 год
П.В.: Вечер же не ограничился только аукционом? Какие еще воспоминания о нем остались?
Наоми Кэмпбелл и Владислав Доронин, 2008 год
Это было свершение мечт во многом, потому что мне всегда хотелось, чтобы именно этот проект, русский Vogue, никогда не был местечковым, чтобы он был международным и глобальным. Да, бесконечно любим и обожаем русскими, но чтобы и мировой рынок понимал, что мы делаем продукт высокого качества, разговариваем с ним на равных.
Светлана Меткина, 2008 год
Федор и Светлана Бондарчук, 2008 год
Саша Фролова и Андрей Бартенев, 2008 год
Ольга Дыховичная и Ульяна Сергеенко, 2008 год
П.В.: Это все трогательные истории, а смешные вспомните?
А.Д.: Я еду без ног, без рук домой. Пытаюсь прийти в себя. И где-то в половину четвертого утра звонит моя коллега Катя Федорова и говорит, что их с Марио Тестино и Рикардо Тиши не пропускают в ночной клуб «Ванильный ниндзя». Вообще-то, мы все хотели разойтись по домам, но наши западные коллеги сказали: «Стоп, мы знаем, как вы умеете зажигать». Пришлось выяснять, кто там владелец клуба, и помогать ребятам попасть внутрь.
На следующий день мы вышли на позднюю редколлегию. Никому ничего не помешало. Это была незабываемая такая штуковина, честный, настоящий праздник хорошо выполненной работы.
Елена Маликова, 2008 год
Дмитрий Маликов, 2008 год
Сергей Мазаев и Ольга Слуцкер, 2008 год
Елена Перминова и Александр Лебедев, 2008 год
П.В.: Как три года спустя, во время запуска Interview, изменилась основная повестка вечеринок?
А.Д.: Десятилетняя вечерина Vogue в этой ситуации была, скорее, подведением итогов, а оно всегда смотрит назад. В юбилейном номере есть важные письма, в которых нас поздравляют именитые дизайнеры и наши друзья. Очень многие от руки. От той же Оли Слуцкер невероятно пронзительное письмо, от Альбера Эльбаза, от Тома Форда. Но тем не менее это были итоги.
Я поняла, что ситуация изменилась, когда запускала Interview. Появились люди, которые не принадлежали глянцу, которые не спотыкались в побеге за только что пришедшей коллекцией дизайнера. Они делали свое дело в области культуры, кино, искусства, музыки. И да, моды. И поэтому в Interview появлялись герои, которых в большом глянце еще не было: мы первыми опубликовали фотографии Гоши Рубчинского, например. Журнал отвечал нуждам, если хочешь, новой арт-элиты. Я прекрасно помню критику по первым номерам: «Вы пишете о людях, которых надо прогуглить, чтобы понять, кто это». Interview зашел совершенно на другой платформе, был сразу заявлен как independent magazine, издание во многом нишевое, не претендующее на большой, мейнстримовский взгляд и исполинский тираж. Он и в Нью-Йорке был такой же.
Гоша Рубчинский, 2011 год
Паша Артемьев, 2011 год
Люди, которые пришли к нам в 2011-м, оказались теми, о ком нам хотелось писать, кто нам был интересен, кого мы уважали, пускай за первые шаги. Журнал Interview работал для новой молодой элиты. Поэтому и люди, и сама вечеринка по случаю запуска были другими. Принципиально. Приглашенные на нее одевались иначе, по-другому себя вели, хулиганили. Помимо того, что пришел наш инвестор Владислав Доронин, который очень любил глянец, он привел своих друзей: Наоми Кэмпбелл и Эдварда Нортона — людей, которые хорошо понимали, что такое Interview. В России таких тоже оказалось много. Смотрю на фото одного из гостей — Константина Эрнста, и так и вижу коридор перед его кабинетом, завешанный портретами героев Первого канала в стилистике Энди Уорхола. То есть он пришел не на дежурную вечерину, а с пониманием того, что это за бренд.
Наоми Кэмпбелл, Владислав Доронин и Алена Долецкая, 2011 год
Эдвард Нортон, 2011 год
Алена Долецкая и Эдвард Нортон, 2011 год
П.В.: Кто вообще придумал пригласить в одно пространство Константина Эрнста и Дашу Яструбицкую?
А.В.: Это было наше общее решение. Никаких VIP не было. Все находились вместе. Interview не только про красивых и разговорчивых, в первую очередь — про креативщиков. У Даши, если хочешь, был образ не пустозвонной it-girl, а девочки с неординарной и красивой внешностью, которая ассоциировалась с искусством. Даша всегда была привлекательным камертоном в тех событиях, которые интересовали нас. Поэтому мне было все равно, что тут стоит кто-то статусный и кто-то очень молодой. В этом и была всегда ДНК Interview. Он легко мог смешивать мало кому известного Леонардо ДиКаприо в возрасте 16 лет и какую-нибудь знаменитейшую к этому моменту Лорен Хаттон.
Interview всегда был про пульс креативного класса. Ни для кого не секрет, что человек, который придумывает форматы, продюсирует кино, руководит телевизионным каналом, представляет собой серьезного творца, особенно в 2011 году. Но его статус не мешает быть в списке приглашенных еще Даше Яструбицкой или Антону Севидову, который только-только начал свой проект Tesla Boy. Они все что-то производят или выдумывают. И Александр Роднянский, который к этому моменту, кажется, заканчивал заниматься СТС и начал собственный кинопродюсерский проект, позже мне сказал, что читает наш журнал с огромным удовольствием.
Даша Яструбицкая, 2011 год
Даша Малыгина и Антон Севидов, 2011 год
П.В.: Кроме списка гостей вы поменяли и сам регламент вечеринки и ее наполнение.
А.Д.: В Troyka Multispace (месте, где проходил запуск), было такое пространство, в котором хотелось экспериментировать и играть. Мы расставили большие серебряные шары, которые каждый пытался украсть, сделали арт-инсталляции, ты мог затейливо сфотографироваться в одной из комнат.
У нас никогда не было ярко выраженного акцента на еде. Люди, которые много едят на вечеринках, быстро устают и оттого не веселятся. А нам хотелось нормально гулять. Поэтому мы привлекали брусникинцев, которые писали нам специальные стихи и драму. Или приглашали выступать остромодных, но неизвестных большой публике сумасшедших музыкантов.
Время статусных и статичных вечеров ушло. Людям, которые действительно занимаются креативной работой — пишут сценарии, играют в кино и театре, — им нужна площадка для проявления своего творчества. И мы эту площадку им предоставляли. И в виде журнала, и в виде больших и не очень больших загулов.
П.В.: А спонтанное афтепати после запуска в «Солянке» помните?
А.Д.: Конечно. Мы обрадовались, сдав первый номер, и поняли, что все у нас получилось. И решили отметить это дело своей командой. Денег у нас было мало, но с нами дружили команда клуба «Солянка», находившегося через дорогу от редакции. Мы хотели сделать after party для своих, но вместе с нами дошли до клуба и гости вечеринки. Например, Михаил Куснирович, который для 90 процентов моих редакторов был человеком с небес. Это не помешало нам гулять весело, танцевать до ночи. Именно на платформе Interview могли происходить такие встречи и стыки совершенно разных культур и образов жизни.
Ну и вообще я считаю: как-то мы хорошо погуляли за эти пять лет. Мы с удовольствием делали журнал, пока не стало меньше денег, мы честно выполнили завещание Энди Уорхола, про подлинное веселье. Веселиться для статуса или для пресс-вола — это не cool.
А.Д.: Сейчас много разной консультативной работы. Среди прочего появился журнал Flacon, и это снова другая история. Меня пригласили поднять градус издания, собрать команду. Flacon — журнал индустриальный, о красоте. Но в такого рода глянце есть засада — искусственность. Бьюти-индустрия и в рекламе, и в медиа часто насаждает узкое и искусственное представление о красоте. Flacon был переделан именно потому и затем, чтобы показать, что красота не только про баночки. И поэтому ты видишь внутри рубрику «Трансформация» с Кристиной Орбакайте, которая осмысленно мной была такой сделана. В нем есть современное искусство — тот самый пульс времени, который требует от любого человека если не глубоких знаний, то внимания к тому, что находится за пределами патчей. При этом мне казалось важным показать diversity, мы снимаем и показываем живых людей.
Алена Долецкая, 2011 год
Илона Столье, 2011 год
П.В.: Мне очень понравился фотопроект «Спины» Васильчикова.
Такого рода заходы в индустрии красоты важны. Ведь медийный ресурс должен чуть-чуть толкать людей вперед, давать им возможность услышать далекий аромат и духов, и тенденций, и представлений о красоте, силе и о здоровье. Поэтому Flacon чуть иной, чем прежний и чем вообще классические журналы.
Полина Киценко, 2011 год
Сергей и Анастасия Рябцовы, 2011 год
Гоша Рубчинский, 2011 год
П.В.: А вечеринка будет?
А.Д.: Обязательно. Но сейчас наступило новое время. И если раньше чтобы хорошо поработать, надо было закатить вечеринку, то сегодня — мы сперва сделаем свое дело, а потом уже его отпразднуем.
Алена Долецкая, 2011 год