Военная революция что это

Что такое «военная революция» XVII века

Французский гвардейский пехотный полк: сержант, пикинер, мушкетер, 1630 год, рисунок 1830 года

Wikimedia Commons / Gustvave David

При чем тут деньги? Терпение, сейчас прояснится.

Снаряжение и довольствие новой армии теоретически могло быть сугубо натуральным. Государство заводит военную промышленность, суконные и кожевенные мануфактуры (чтобы шить мундиры и тачать сапоги), а также собирает с крестьян подати хлебом, мясом и тому подобным и распределяет эти продукты по армии. По сути, именно так снаряжали и снабжали свои отряды средневековые феодалы. Но это тот случай, когда размер имеет значение: держать на натуральном довольствии сотню человек и десять тысяч — это логистически и организационно несопоставимые задачи, даже если хватает всех ресурсов.

Гораздо проще держать армию на денежном довольствии. А об остальном позаботится рынок: торговцы сами скупят у крестьян хлеб, мясо, пиво и другие продукты, сами привезут все это к казармам, а солдаты сами решат, на что потратить свое жалованье. (Об этом, в частности, рассказывает пьеса Бертольта Брехта «Мамаша Кураж и ее дети».)

Да и частная промышленность эффективнее — выгоднее закупать вооружение на частных мануфактурах, чем содержать казенные.

Соответственно, растет потребность казны в деньгах. Натуральные подати последовательно заменяются денежными. С другой стороны, за счет спроса со стороны солдат растет коммерциализация экономики. Это дополнительный фактор ускорения денежного обращения, наряду с ростом населения и урбанизацией в Европе в XVI–XVII веках. Тем более что войн в этот период было много, и солдат по всей Европе развелось несметное количество.

В итоге «военная революция» выработала новый тип государства — так называемое военно-фискальное государство (fiscal military state), которое имеет две основные неразрывно связанные функции: сбор налогов и содержание на эти деньги армии. Именно военно-фискальное государство строил в России Петр I. Отсюда его знаменитое высказывание (в первой инструкции Сенату, 1711 год): «Деньги суть артерия войны».

(В другое время, в другом месте и по другому поводу Петр написал, что «крестьяне суть артерия государства». В его устах «артерия» — это «кровоток», то, без чего все остальное не работает, а также «основной и важнейший ресурс».)

Источник

Военная революция

Концепцию развил Джеффри Паркер, прибавив к уже имевшимся проявлениям военной революции артиллерийские форты, способные противостоять новой осадной артиллерии, рост испанской армии и такие военно-морские инновации как линейные корабли, дающие бортовой залп. Дж. Паркер также подчеркнул общемировое значение этого явления, связав военную революцию в Европе с восхождением Запада к мировому господству. Некоторые историки (среди них Кристофер Даффи) нашли эту концепцию преувеличенной и вводящей в заблуждение.

Содержание

Происхождение концепции

Концепцию Военной революции впервые предложил М. Робертс в 1955 году. 21 января 1955 года он прочел лекцию в университете Квинс в Белфасте, которая позже была издана в качестве статьи «Военная революция 1560—1660 гг.». Она вызвала дебаты в исторических кругах, длившиеся в течение 50 лет, в которых концепция была оформлена. Хотя историки часто нападают на изыскания Робертса, они обычно соглашаются с его основным выводом, что европейское военное дело в корне изменилось в раннее Новое время. [2]

Хронология

Тактика

Линейная тактика

Trace Italienne

Концепция линейной тактики М.Робертса подверглась критике со стороны Дж. Паркера, который задал вопрос, почему казалось бы устаревшие испанские терции разбили шведов в битве при Нёрдлингене. [15]

Вместо линейной тактики Дж. Паркер предложил в качестве ключевого технологического элемента появление бастионной системы укреплений (или trace italienne) в Европе раннего Нового времени. В соответствии с этой точкой зрения, результатом сложности взятия таких укреплений стало глубокое изменение в стратегии. «Войны превратились в серии затяжных осад, — говорит Дж. Паркер, — а битвы в открытом поле стали редкостью в регионах, где существовал trace italienne. В высшей степени, — продолжает он, — «военная география», иными словами, существование или отсутствие trace italienne в данной области, ограничивала стратегию в раннее Новое время и вела к созданию больших по численности армий, необходимых для осады новых укреплений и для составления их гарнизонов. Таким образом, Дж. Паркер устанавливал зарождение военной революции в начале XVI века. Он также придал ей новое значение, не только как фактор роста государства, но и главный, вместе с «морской революцией», фактор подъема Запада по сравнению с другими цивилизациями. [8]

Эта модель была подвергнута критике. Джереми Блек отметил, что развитие государства позволило рост размера армий, а не наоборот, и обвинил Дж. Паркера в «технологическом детерминизме». [6] В дальнейшем подсчеты, представленные Дж. Паркером, чтобы отстоять свою идею о росте армий, были жестко раскритикованы Д.Илтисом за недостаточную последовательность, [5] а Дэвид Пэррот доказал, что эпоха trace italienne не дает значительного роста в размере французских войск [16] и что в поздний период Тридцатилетней войны наблюдается рост доли кавалерии в армиях, [17] который, в противоположность тезису Дж. Паркера о превалировании осадной войны, показывает снижение её значимости.

Пехотная революция и закат кавалерии

Более существенным было «возвращение тяжелой пехоты» как оно было названо историком Кэри. [19] Пикинеры могли, в отличие от других пехотинцев, выстоять на открытой местности против тяжелой конницы. Требуя муштры и дисциплины, такая пехота не предъявляла таких требований к индивидуальной подготовке, в отличие от лучников и рыцарей. Переход от тяжело вооруженного рыцаря к пешему солдату позволило расширить размеры армий в конце XV века, так как пехота могла обучаться быстрее и могла быть нанята в больших количествах. Но это изменение шло медленно.

Окончательное развитие в XV веке пластинчатого доспеха и для всадника, и для лошади, сопряженное с использованием упора, который мог поддерживать более тяжелое копье, убеждало, что тяжелый всадник остается грозным воином. Без конницы армия XV века едва ли могла достигнуть решительной победы на поле битвы. Исход битвы мог быть решен лучниками или пикинерами, но перерезать пути отступления или преследовать могла только конница. [20] В XVI веке появилась более легкая, не столь дорогая, но более профессиональная конница. Из-за этого доля конницы в армии продолжала расти, так что во время последних битв Тридцатилетней войны кавалерия превосходила по числу пехоту как никогда со времен классического Средневековья. [21] Другим изменением, произошедшим в XV веке, было улучшение осадной артиллерии, которое сделало старые укрепления очень уязвимыми. Но превосходство нападающей стороны в осадной войне не длилось очень долго. Как отметил Филипп Контамайн, как и на любой диалектический процесс любой эпохи, на прогресс в искусстве осады был найден ответ в виде прогресса в искусстве фортификации и, наоборот. [22] Завоевание Карлом VIII Италии в 1494 году продемонстрировало мощь осадной артиллерии, но в этом регионе в первые годы XVI века стали появляться укрепления, которые специально были разработаны, чтобы противостоять артиллерийскому огню. Весь эффект от «артиллерийской революции» XV века был сведен на нет достаточно скоро развитием бастионной системы или trace italienne. Но военное превосходство, которое давал мощный осадный парк, выразилось в немалое усиление королевской власти, которое мы наблюдаем в некоторых европейских странах в конце XV века. [23]

Размер армий

Рост размера армий и его влияние на развитие современных государств — важный пункт в теории военной революции. Существуют несколько источников для изучения размеров армий в различные эпохи.

Административные источники

По своей природе они наиболее объективные источники из всех доступных. Со времен Наполеоновских войн европейские командующие имели в своем распоряжении доклады о численности своих подразделений. Эти доклады являются главным источником для исследования конфликтов XIX и XX века. Хотя они и не лишены недостатков: различные армии учитывают наличествующую силу разными путями, и, в некоторых случаях, доклады выправляются командующими офицерами с тем, чтобы они выглядели привлекательно для начальства.

Другими источниками являются списки личного состава, непериодические доклады о личном составе под ружьем. Списки личного состава — главный источник для армий до XIX века, но по своей природе им не хватает целостности и они не учитывают выбывших надолго по болезни. Несмотря на это они остаются самыми надежными источниками для данного периода и предоставляют общую картину о силах армии. [24] В-третьих, платежные списки представляют другой свод информации. Они особенно полезны для изучения затрат на армию, но они не столь надежны, как списки личного состава, так как они все лишь показывают платежи, а не реальных солдат под ружьем. До XIX века «мертвые души», люди, внесенные офицерами в список с тем, чтобы получить жалование за них, были частым явлением. Наконец, «ордеры баталии», списки подразделений без обозначения численности, очень важны для XVI—XVIII вв. До этого периода армиям не хватало организационных возможностей, чтобы установить постоянные соединения, потому ордер баталии обычно состоял из перечисления командующих и подчиненных им войск. Исключение из времен Античности составляет римская армия, которая с раннего своего периода выработала значительную военную организацию. Ордер баталии не может считаться надежным источником, так как подразделения в ходе кампании, или даже в мирный период, редко, если вообще когда-либо, достигали заявленной численности.

Нарративные источники

Современные историки используют множество административных источников, доступных сейчас, однако в прошлом было не так. Древние авторы слишком часто дают числа, не называя источников, и существует очень малое число случаев, когда мы можем быть уверены, что они использовали административные источники. Это особенно актуально, когда речь идет о неприятельских армиях, когда доступ к административным ресурсам был в любом случае проблематичным. Кроме того, существуют ряд дополнительных проблем, когда мы рассматриваем труды древних авторов. Они могут быть очень пристрастны в своих сообщениях, и раздувание числа врагов всегда был одним из излюбленных пропагандистских приемов. Даже давая взвешенный рассказ, многие историки, не обладая военным опытом, испытывают недостаток в техническом суждении для правильной оценки и критики своих источников. С другой стороны, они имели доступ к рассказам из первых уст, что может быть очень интересно, впрочем в области цифр, все же, редко когда точно. Историки рассматривают древние нарративные источники как очень ненадежные в области цифр, так что невозможно извлечь из них пользу, как из административных. Сравнения между новым временем и древностью потому очень проблематично.

Размер всей армии

Размер полевых армий

Размер полевых армий на протяжении всей истории диктовался стеснениями, связанными со снабжением, прежде всего, со снабжением провизией. До середины XVII века армии в основном выживали за счёт местности. Они не имели линий коммуникаций. Они продвигались для снабжения, и часто их движение диктовалось соображениями, связанными со снабжением. [29] Несмотря на то, что некоторые регионы с хорошими коммуникациями могли снабжать большие армии в течение более длительного срока, все равно им приходилось рассредотачиваться, когда они покидали эти районы с хорошей базой снабжения. Максимальный размер полевых армий оставался в районе 50 тысяч и ниже на протяжении всего периода. Сообщения о численности выше этого числа всегда исходят из ненадежных источников и должны приниматься со скепсисом.

Во второй половине XVII века ситуация серьёзно изменилась. Армии стали снабжаться через сеть складов, соединенных линиями снабжения, [30] что существенно увеличило размер полевых армий. В XVIII — начале XIX веков, до появления железных дорог, размер полевых армий достиг числа, превышающего 100 тысяч.

Заключение

Детерминистская теория военной революции, основанной на технологии, дала дорогу моделям, базирующимся более на медленной эволюции, в которой технологический прогресс играет меньшую роль в сравнении с организационными, управленческими, логистическими и общими нематериальными улучшениями. Революционная природа этих изменений стала явной после длительной эволюции, которая дала Европе господствующее положение в мировом военном деле, которое в дальнейшем будет подтверждено промышленной революцией.

Источник

Военная революция

Аспектами военной революции 1500-1800-х гг. являются: переход от феодальных сословных ополчений к профессиональному военному наемничеству, а затем к массовым регулярным армиям; развитие и распространение артиллерии; развитие новых систем фортификации, способных противостоять артиллерийскому огню; упадок роли кавалерии на поле боя и преобладание плотных построений пехоты, вооруженной огнестрельным оружием; развитие линейной тактики; военно-морское строительство; значительное увеличение армий и военных расходов в структуре экономики; создание государственно-коммерческого сектора военной промышленности; распространение рекрутской повинности и других массовых форм военной мобилизации населения; создание системы военного образования и кадровой подготовки; централизация всей системы административного управления; превращение войны в современную индустрию; складывание государственных военных доктрин и национальных военных стратегий в контексте идей национального и государственного интереса.

Теория военной революции испытала значительное влияние идей культурного диффузионизма о том, что в основе международных взаимодействий народов лежат открытия прорывного значения в военной сфере. В качестве такой инновации может выступать вооружение, элементы военного снаряжения, существенно расширяющие боевые возможности, транспорт, тактический прием, а чаще взаимосвязанная комбинация таких средств и приемов. Эта новая технология расширяет экологическую среду обладающего ею этноса и становится причиной мощной волны миграций и культурных влияний. Как правило, военное новшество вызывает трансформацию общества, обладающего им, приводит к эрозии прежнего социального строя, связанного с предыдущей военно-социальной традицией (6).

В 1970-е гг. на Западе В. р. стала предметом серьезных исторических исследований, она рассматривается в одном ряду с такими факторами развития, как Реформация, промышленная революция, демографический переход, генезис капитализма.

Среди отечественных историков близкие взгляды на роль военного фактора в истории цивилизаций высказывал И. М. Дьяконов. В частности, он считал, что исторические шансы Европы на фазе «стабильно-абсолютистского постсредневековья» развились в преобладание благодаря распространению «пиробалистического оружия» и успехам коммерческого производства. Концепцию всемирно-исторического характера военных революций разделяет В. В. Пенской. По его мнению, первой военной революцией можно считать возникновение армии как государственного института, пришедшего на смену племенным ополчениям. К значительным социокультурным последствиям привело появление боевых колесниц и конницы. Не меньшее значение для развития военного дела и искусства имела т.н. «гоплитская» революция, военная система римских легионов, распространение рыцарской конской упряжи и т. д. (5).

В настоящее время концепт «военная революция» активно используется некоторыми западными и отечественными историками для объяснения характера и специфики процессов модернизации в России XV-XVIII вв. (П. Браун, Дж. Кип, Д. Островский, Дж. Котилейн). Все они в той ли иной мере согласованы с концепцией «служилого государства» П. Брауна, в котором военные реформы стали основой преобразования административной, производственной и фискальной системы. Для характеристики этой взаимосвязи М. Поу использует концепцию трех «военных и финансовых форматов», эволюционно сменявшихся в России с XV до XVII века. Первый представлял из себя систему дворянского конного ополчения, на базе региональных единиц, возглавляемых удельными правителями, которое в значительной степени содержалось за свой счет. Второй, «гибридный» (дворянская кавалерия / стрельцы на жаловании) военно-финансовый формат возник в XVI в., когда при Иване IV принимались меры по переводу условных земельных кормлений в наличные оклады. Третий формат был построен в XVII в. и олицетворял собой вполне современную абсолютистскую армию с большим пехотным контингентом, артиллерией, системой гарнизонной и пограничной службы, в социально-экономическом смысле опиравшуюся на поместную систему и крепостное право. Фрагментированная военная модернизация Московии стала, по мнению Дж. Котилейна, главной причиной расхождения социально-экономических путей развития России и Европы. Характерно, что некоторые историки отрицают прозападный характер военной модернизации в России до XVIII-XIX вв., отмечая при этом значительное китайское, монгольское, иранское, османское влияние в Средние века (Д. Островски, М. Поу, В. В. Алексеев, С. А. Нефедов, И. В. Побережников и др.)

В последнее время детерминистская теория военной революции, основанная на технологии, уступила дорогу моделям, в которых технологический прогресс играет меньшую роль в сравнении с организационными, управленческими, логистическими и социокультурными улучшениями (Дж. Блэк [3], Дж. Линн, К. Роджерс и др.). В отечественных исследованиях исторических и теоретических аспектов военной революции Нового времени следует отметить работы В.В. Пенского. В настоящее время концепт военной революции и связанные с ним аспекты культурного диффузионизма, взаимодействий народов и государств легли в основу «трехфакторной модели истории», разработанной С. А. Нефедовым. Соотношение процессов военной революции и модернизации Нового времени рассматривается в ряде отечественных исследований.

Определение понятия цитируется по изд.: Теория и методология исторической науки. Терминологический словарь. Отв. ред. А.О. Чубарьян. [М.], 2014, с. 51-56.

Источник

Военная революция

Концепция военной революции в это время получила неоднозначную оценку историков. Известные военные историки Майкл Даффи и Джереми Блэк резко критиковали эту теорию и описали ее как вводящую в заблуждение, преувеличенную и упрощенную. [5]

СОДЕРЖАНИЕ

Происхождение концепции [ править ]

Хронология [ править ]

Робертс поместил свою военную революцию примерно в 1560–1660 годы как период, когда была разработана линейная тактика, позволяющая использовать все более эффективное пороховое оружие; [6], однако, многие ученые поставили под сомнение эту хронологию.

Тактика [ править ]

Линейная тактика [ править ]

Мелкие формирования идеально подходят для оборонительных действий, но они неуклюжи в наступательных миссиях: чем длиннее фронт, тем сложнее поддерживать порядок и сплоченность или выполнять какие-либо маневры, особенно маневрирование. Густав Адольф хорошо понимал, что штурмовые колонны, подобные тем, что использовала Тилли, были далеко не медленными и громоздкими, на самом деле они были более быстрыми и гибкими, и шведский король использовал их, когда требовалось, как в битве при Альте Весте (см. Рисунок 3. ).

Trace Italienne [ править ]

Эта модель подвергалась критике по нескольким причинам. Джереми Блэк указал, что развитие государства позволило увеличить размер армий, а не наоборот, и признал Паркера виновным в «технологическом детерминизме». [9] Более красноречиво то, что цифры, представленные Паркером в поддержку его идеи о росте армий, были жестко раскритикованы Дэвидом Элтисом за непоследовательность [8], а Дэвид Парротт доказал, что период следа итальянского не показал каких-либо значительных рост размера французских армий [[[Wikipedia:Citing_sources| page needed ]]] _20-0′ >[17] и что в конце Тридцатилетней войны доля кавалерии в армиях увеличилась [[[Wikipedia:Citing_sources| page needed ]]] _21-0′ >[18]. вопреки тезису Паркера о том, что распространение осадных войн привело к уменьшению их значения.

Пехотная революция и упадок кавалерии [ править ]

Некоторые специалисты по Средневековью развивали идею пехотной революции в начале 14 века, когда в некоторых важных сражениях, таких как Куртрей (1302 г.), Баннокберн (1314 г.) или Халмирос (1311 г.), тяжелая кавалерия была разбита пехотой; [19] однако, можно указать, что во всех этих сражениях пехота укреплялась или располагалась на пересеченной местности, не подходящей для кавалерии, как и в других сражениях 14 и 15 веков, в которых кавалерия потерпела поражение. На самом деле пехота и раньше побеждала в подобных ситуациях, например, в битве при Леньяно в 1176 году, но на открытой местности пехота все еще имела худшее, как было показано, например, в битве при Патайе.(1429 г.) и битва при Форминьи (1450 г.), в которой хваленые английские лучники были легко разбиты; однако опыт сражений, подобных Куртре и Баннокберну, означал, что миф о непобедимом рыцаре исчез, что само по себе было важно для преобразования средневековой войны.

Более веские аргументы в пользу «возвращения тяжелой пехоты», как назвал его Кэри. [[[Wikipedia:Citing_sources| page needed ]]] _23-0′ >[20] Пикинеры, в отличие от другой пехоты, могли противостоять тяжелой кавалерии. Несмотря на то, что требовались тренировки и дисциплина, индивидуальные требования к обучению были намного ниже, чем для лучников или рыцарей, а переход от тяжелобронированного рыцаря к пешему солдату сделал возможным увеличение размеров армий с конца 15 века и далее, поскольку пехота могла обучаться быстрее. и их можно было нанять в большом количестве. Но это изменение было медленным.

Полное развитие в 15 веке пластинчатых доспехов как для людей, так и для лошадей в сочетании с использованием арреты (упора для копья ), которая могла выдерживать более тяжелое копье, гарантировало, что тяжелый кавалерист оставался грозным воином. Без кавалерии армия XV века вряд ли одержит решительную победу на поле боя; битва могла решаться лучниками или копейщиками, но отступление могло быть эффективно прервано или сопровождаться кавалерией. [21] В XVI веке более легкая, менее дорогая и более профессиональная кавалерия получила распространение, так что доля кавалерии в армиях постоянно росла, так что в последних сражениях Тридцатилетней войны кавалерия фактически превосходила пехоту численностью как никогда. Раньше со времен высокого феодала. [22]

Размер армий [ править ]

Административные источники [ править ]

1650 (миллионов)Размер армии (в тысячах)СостояниеРазмер

По своей природе они являются наиболее объективными доступными источниками. После наполеоновских войн европейские командиры имели в своем распоряжении периодические отчеты о численности своих подразделений. Эти отчеты о численности являются основным источником для исследований конфликтов в 19 и 20 веках, однако они не лишены проблем, разные армии по-разному подсчитывают эффективную силу, а в некоторых случаях отчеты раздуваются командующими офицерами, чтобы хорошо выглядеть для своего начальства.

В-третьих, ведомости заработной платы предоставляют еще один набор информации. Они особенно полезны для изучения расходов на армию, но они не так надежны, как сборы, поскольку они показывают только платежи, а не настоящих солдат, готовых к несению службы, и до 19 века «солдат-призраков», людей, ложно завербованных офицерами, чтобы получить сборы для самих себя были очень обычным явлением.

Источники повествования [ править ]

Современные историки используют большое количество административных источников, доступных сейчас, однако в прошлом все было иначе. Досовременные авторы слишком часто приводят числа, не называя источники, и есть несколько случаев, в которых мы можем быть уверены, что они действительно используют какой-либо административный источник. Это особенно верно, когда речь идет о вражеских армиях, в которых доступ к административным источникам в любом случае был проблематичным. Кроме того, существует ряд дополнительных проблем, касающихся историков до современности; они могли быть очень предвзятыми в своих отчетах, поскольку увеличение числа врагов было одним из любимых пропагандистских средств во все времена. Даже представляя сбалансированный отчет, многие историки не обладали военным опытом, поэтому им не хватало технического суждения, чтобы должным образом оценивать и критиковать свои источники.С другой стороны, у них был доступ к рассказам из первых рук, которые могли быть очень интересными, хотя цифры редко были точными.

Историки считают, что до-современные источники повествования крайне ненадежны в отношении чисел, так что их невозможно использовать в паре с административными источниками. Таким образом, сравнивать современные и досовременные периоды очень сложно.

Размер общих армий [ править ]

Следует провести четкое различие между общими армиями, т. Е. Общими вооруженными силами данного политического образования, и полевыми армиями, тактическими единицами, способными двигаться как единая сила в ходе кампании. Увеличение численности армий в целом рассматривается некоторыми учеными как ключевой вопрос военной революции. Есть два основных тезиса: это было либо следствием экономического и демографического роста 17-18 веков [[[Wikipedia:Citing_sources| page needed ]]] _50-0′ >[46], либо основной причиной роста администрации и централизации Современного государства в тот же период. [47]

Однако некоторые противники этого общего тезиса оспаривают эти взгляды, например, IAA Thompson отметила, как рост размера испанской армии в 16-17 веках скорее способствовал экономическому краху Испании и слабости центрального правительства. против региональных восстаний [[[Wikipedia:Citing_sources| page needed ]]] _52-0′ >[48], в то время как Саймон Адамс поставил под сомнение, был ли рост вообще в первой половине 17 века. [[[Wikipedia:Citing_sources| page needed ]]] _53-0′ >[49] Однако рост очевиден во второй половине 17-го века, когда Штаты взяли на себя задачу набора и вооружения своих армий, отказавшись от системы комиссий, преобладавшей до конца Тридцатилетней войны.. Организация системы местных и провинциальных ополчений в этот период в нескольких странах (и растущее значение местной аристократии, так называемая « рефеодализация армий», особенно в Восточной Европе) способствовали расширению кадровой базы национального правительства. армии, хотя иностранные наемники по-прежнему составляли значительный процент во всех европейских армиях.

Размер полевых армий [ править ]

Исторически это было продиктовано материально-техническими ограничениями, в основном поставками продуктов питания. До середины 17 века армии в основном жили за счет земли. У них не было линий снабжения; они двигались к снабжению, и часто их передвижения были продиктованы соображениями снабжения. [50] В то время как некоторые регионы с хорошими коммуникациями могли поставлять большие армии в течение более длительных периодов времени, им все же приходилось рассредоточиваться, когда они двигались из этих хорошо снабжаемых районов. Максимальный размер полевых армий оставался менее 50 000 в течение большей части этого периода, и отчеты о численности полевых войск всегда поступают из ненадежных источников и должны рассматриваться со скептицизмом. Во второй половине 17-го все сильно изменилось. Армии начали снабжаться через сеть складов, соединенных линиями снабжения [[[Wikipedia:Citing_sources| page needed ]]] _55-0′ >[51]. что значительно увеличило размер полевых армий. В 18-м и начале 19-го века, до появления железной дороги, численность полевых армий превышала 100 000 человек.

Заключение [ править ]

Теория военной революции, основанной на технологиях, уступила место моделям, основанным больше на медленной эволюции, в которой технологии играют второстепенную роль в организации, управлении и контроле, логистике и в целом нематериальных улучшениях. Революционный характер этих изменений стал очевиден только после долгой эволюции, которая предоставила Европе доминирующее место в войне, место, которое подтвердит промышленная революция. [52]

Источник