Вход рубль выход два что
Российская элита: выход дороже входа
Высший эшелон российской власти даже более непотопляем, чем советская номенклатура — чиновники просто меняют один влиятельный пост на другой
«Закон у нас простой: вход — рубль, выход — два. Это означает, что вступить в организацию трудно, но выйти из нее — труднее. Теоретически для всех членов организации предусмотрен только один выход из нее — через трубу. Для одних этот выход бывает почетным, для других — позорным, но для всех нас есть только одна труба», — цитата из популярной в 1990-х годах книги «Аквариум» Виктора Суворова, впервые изданной в журнале «Нева». Автора обвиняли в буйной фантазии, но вечное правило для закрытых организаций сформулировано внятно и лаконично. Последние перестановки в верхних эшелонах нашей власти заставляют предположить, что правило «вход — рубль, выход — два» справедливо и для российской элиты.
Высший эшелон российской власти даже более непотопляем, чем советская номенклатура, пребывание в которой могло оборваться по многим причинам. В России, объявившей себя демократичной державой, уже давно происходит не ротация, а циркуляция высших чиновников, которые меняют один высокий пост на другой. Именно по этому алгоритму из чиновников высшего ранга был набран кабинет министров Михаила Мишустина. К примеру, вице-премьер Дмитрий Козак, а также министры Максим Орешкин и Владимир Мединский перекочевали в администрацию президента, а встречным курсом проследовал помощник президента Андрей Белоусов.
Мы примерно представляем себе, чем занимается правительство, но за что в ответе помощники президента, коих с момента учреждения этой должности в эпоху раннего Ельцина набралось уже больше четырех десятков? Что это — синекура, генеральская группа или ближний резерв Верховного командования? Так сказать, «наш бронепоезд на запасном пути». Думаю, ни то, ни другое, ни третье. Судьба чиновника зависит от доверия того, кому ты помогаешь, от личной близости, от возможности войти в самый важный кабинет…
Большинство фамилий помощников президента исчезли с небосклона, не оставив следа. Наиболее громкая фамилия среди помощников президента — Александр Лебедь, но для него пребывание в политическом тылу было предельно коротким. Кресло помощника послужило трамплином для карьерного взлета Игоря Сечина, Эльвиры Набиуллиной, Татьяны Голиковой, Игоря Шувалова, Юрия Трутнева, Александра Беглова, Аркадия Дворковича…
Имеется еще корпус советников президента примерно той же численности, но с меньшими карьерными перспективами. Особняком стоит доверенное лицо Путина в «Большой восьмерке» Андрей Илларионов, который в середине нулевых заблудился в коридорах власти и ушел в глухую оппозицию. Более того, Илларионов повторил маршрут Виктора Суворова, стал перебежчиком и осел на Западе, где, как считают в Кремле, занялся шельмованием российской действительности. Метаморфоза, случившаяся с шерпой Илларионовым, уверен, повлияла на кадровую политику и сделала неизбежным для нашей элиты закон «вход — рубль, выход — два».
Наиболее влиятельный из всех помощников президента — Владислав Сурков, который побывал на многих постах, а сейчас, по слухам из его окружения, просится в отставку, чтобы предаться медитации. Суркова считали новым Сусловым, поскольку он выстраивал идеологию власти — «суверенная демократия», патриотическое движение «Наши» и молодежный лагерь «Селигер», организация нужных результатов на выборах, «долгое государство Путина» и «глубинный народ». Иногда Сурков казался реакционером, иногда — высказывал прогрессивные идеи. К примеру, Сурков активно поддерживал курс на обанкротившиеся не по его вине инновации и пытался поднять престиж профессии инженера. Именно Сурков вернул из исторического небытия фигуру изобретателя телевизора инженера-эмигранта Владимира Зворыкина и предложил поставить ему памятник в Останкино. В последнее время Сурков был спецпредставителем президента по Донбассу, вел переговоры со спецпредставителем Госдепа США по Украине Куртом Волкером (уволенным в сентябре) и, находясь под санкциями, летал в западные столицы.
Циркуляция высших чиновников и очевидное сбережение этой социальной группы говорит о том, что президент считает, что именно эта каста является элитой российского общества. Элитных чиновников необходимо держать на коротком поводке и до предела ограничить их контакты с простым людом. Эффективность чиновника не имеет значения. Можно завалить порученный фронт, но остаться в обойме. Пусть либералы судачат о параллельных мирах и отсутствии социальных лифтов. Такая политика обеспечивает сплоченность элиты и гарантирует стабильность власти.
Президент уважает историю, а историки услужливо приговаривают, что самым большим европейцем в России является правительство, а все благие реформы у нас совершаются сверху. Тезис, если разложить историю по косточкам, является вызывающе спорным, но это не важно, поскольку он оправдывает в глазах власти любые колдобины, в которые она завела российское общество.
Попытки сформировать политическую элиту предпринимались в России неоднократно. Первым это пытался сделать Петр I. В итоге в России воцарилась политическая нестабильность, петровские фавориты перегрызли друг другу глотку, страной правили временщики. Через сто лет никого из потомков «птенцов гнезда Петрова» нельзя было обнаружить около престола.
Екатерина II тоже пестовала элиту, но породила массовое племя Митрофанушек. Потом элиту создавали Николай I и поочередно все Александры. Ни у кого не получалось. Российская элита все более отдалялась от общества и от страны из-за своего сословного характера. Чем это закончилось, известно. Верхи не могли, а низы не хотели.
По моему убеждению, сановники любой масти вообще не имеют права считаться элитой. Элита общества может быть духовной, но у нас давно оскудение по этой части. Элита может быть научной, но наша наука давно на паперти. Самое главное — элита должна быть экономической, поскольку именно предприниматели, по опыту истории, уже несколько столетий являются движущей силой прогресса.
Но на Руси бизнесмены — подозрительные люди, хуже большевиков. Мы строим рыночную экономику, но частный капитал для стабильности власти считается опасным, ибо внушает кощунственные мысли о независимости.
Одним словом, пока сановники циркулируют и меняются местами, дело — труба.
Вход – рубль, выход – два
В двух программных речах президента Дмитрия Медведева, произнесённых во время визита в Германию и на XII Петербургском международном экономическом форуме, содержится мысль о том, что барьеры для входа российского бизнеса в зарубежные активы необходимо устранять. Эта идея, неоднократно высказываемая ранее, прозвучала несколько по-новому. Стало, в частности, ясно, что барьеры эти нужно устранять не для того, чтобы усилить позиции и без того пугающего Запад «Газпрома» на энергетическом рынке Европы. Теперь освоение западных рынков встроено в логику инновационного пути развития российской экономики. То, что до сих пор применялось к крупному бизнесу, теперь нужно примерять на самую активно растущую прослойку российской экономики — средний бизнес.
Получается, что приобретение пакетов акций в успешных западных компаниях — один из эффективных инструментов освоения новых технологий, а следовательно — вообще развития российского бизнеса. Более того, это необходимый инструмент — если учитывать, что стратегия экономического развития страны предполагает ускорение роста. Однако совсем недавно к покупке зарубежных активов российские власти всех уровней относились по меньшей мере неодобрительно.
До сих пор главным символом российских инвестиций за рубежом была покупка Романом Абрамовичем футбольного клуба «Челси». И прочитывался этот символ как безответственное по отношению к своей стране своеволие не столько предпринимателя, сколько богача. Формула «бегство капитала» давала теоретическую базу для такого прочтения. Согласно ей, заработанное — по этой логике, нахапанное — в России нужно успеть вовремя вывезти, чтобы сохранить, — всё ликвидное было тогда только за бугром.
В Ростовской области случилась такая история: каменское предприятие «КОМЗ-Экспорт», крупнейший российский производитель бетономешалок, решило наладить сборочное производство в Объединённых Арабских Эмиратах. Об этом написала местная газета — и директору предприятия пришлось объясняться с городскими чиновниками: по какой такой причине он развивается не внутри, а снаружи. Он больше ни разу не пробовал рассказать о том, как идут у него дела в Дубаи. Руководство «Глории Джинс» тоже не очень охотно сообщает о том, что существенная часть активов компании с недавних пор находится в Китае и на Украине.
До недавнего времени, по большому счёту, проблемой для бизнеса было появление не только зарубежной, но и инорегиональной прописки. Неосторожным выходом заметной региональной компании за пределы субъекта федерации можно было испортить отношения с местными властями. «Вход — рубль, выход — два» — это формула, вполне характеризующая такого рода отношения между государством и бизнесом. Взята она из лексикона органов госбезопасности.
И вот звучит призыв входить в европейский бизнес. Вопрос: достаточно ли этот призыв силён и внятен внутри чиновничьего сообщества, чтобы иметь силу не только на экономических форумах, но и на местах?
Конечно, сегодня сама практика постепенно меняет отношение органов власти к ведению бизнеса за рубежом.
Одна из последних крупных сделок на юге России — приобретение «Ростсельмашем» канадского тракторного завода Buhler, акции которого котируются на бирже. Сам опыт управления успешным предприятием, выросшим в других социально-экономических условиях, позволяет взглянуть на международные стандарты бизнеса изнутри — например, освоить опыт работы с публичной компанией, обладающей капитализацией. Безусловно, этот опыт будет использован, когда настанет время делать публичным предприятием сам «Ростсельмаш». С другой стороны, появляется возможность лучше осознать свои собственные конкурентные преимущества. Руководство комбайнового завода, например, пришло к выводу, что заокеанская система продаж довольно вяловата: клиенту приходится платить вперёд и полгода ждать, когда заказанный трактор сойдёт с конвейера.
Сегодня на российские инвестиции появился заметный зарубежный спрос. Количество проводимых в регионе конференций, на которых представители европейских стран призывают местные компании вкладывать деньги в другой стране, значительно выросло в последнее время. Поначалу эти призывы удивляли, да попросту казались дикими, особенно будучи обращёнными к региональной аудитории, которая с крупным российским бизнесом явно не ассоциируется.
Однако что действительно хорошего для региональных властей если, скажем, лидер местной экономики начинает вкладывать свои деньги в пакеты компаний за рубежом в ущерб реализации инвестиционных проектов на родине? Кажется, что повод для сомнений остаётся.
Конечно, регион в целом выигрывает от того, что прописанная в нём компания растёт. При этом она имеет право пользоваться всеми не запрещёнными законом инструментами развития.
Но для региональных властей внешняя работа местных предприятий имеет ещё одну выгодную сторону. Эти компании самим фактом ведения деятельности за пределами страны заставляют искать на карте мира их родной регион. Борьба за присутствие на карте мира — такой, какой она представляется мировому бизнесу — это стержень борьбы за привлечение инвестиций.
И ещё. По мысли Дмитрия Медведева, инновационный путь развития экономики — это работа предприятий над созданием дополнительной добавленной стоимости. Именно поэтому нужно осваивать западный опыт. Сейчас слово «инновации» вообще стало очень модным, однако вот с реальными инструментами увеличения инновационной составляющей в экономике у властей на местах явные затруднения. Не мешать выходить — с этого должна начинаться любая инновационная программа в регионах.
Первый заместитель российского премьера Игорь Шувалов на том же Петербургском форуме вызвал аплодисменты в зале, когда заявил, что государство будет разрабатывать программы для обучения российских студентов за рубежом. «Мы уверены в том, что они вернутся», — добавил Шувалов. Вот это очень важно — уверенность. Власти всех уровней должны быть уверены в том, что инвестиции работающих на их подведомственной территории предприятий, сделанные за границей, тоже вернутся. И друзей приведут.
Вход – рубль, выход – два
Авторизуйтесь, если вы уже зарегистрированы
Главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике, член РСМД
Вынесенная в заголовок русская поговорка из мафиозного лексикона хорошо подходит к ситуации, в которую попала Великобритания после референдума о членстве в Европейском союзе. Победный клич противников ЕС «Вернем себе контроль!» обернулся цугцвангом мучительных переговоров об условиях выхода.
Договоренность, которой удалось достичь с Брюсселем Терезе Мэй, не нравится никому – ни сторонникам брекзита, ни тем, кто хотел бы остаться в единой Европе. Причины недовольства, понятное дело, диаметрально противоположные, что и держит правительство на плаву. За два с лишним года пребывания в должности премьер-министр пробуждала у наблюдателей разные чувства – от доверия и надежд до презрения и жалости, сейчас она скорее вызывает уважение: хозяйка Даунинг-стрит, 10 демонстрирует силу характера и твердость нервов, находясь в отчаянном положении. Остальные фигуранты сложившейся коллизии производят какое угодно впечатление, но только не солидных, ответственных государственных мужей и жен.
На континенте происходящее будит разноречивые чувства. Британские политические конвульсии служат пугающим назиданием тем внутри ЕС, кто летом 2016 го задумался, не повторить ли кунштюк Лондона. А ведь Великобритания – третья по величине экономика в Союзе, что уж говорить о гипотетических поползновениях меньших игроков. Евроскептики по всей Европе – от Будапешта и Варшавы до Рима и Парижа, – сколь популистски они ни были бы настроены, не рискнут ставить вопрос об экзите.
У этого, однако, есть и другая сторона. Пафос евроскептиков теперь нацелен на трансформацию ЕС, его возвращение к «старому доброму» европейскому сообществу. Тому, в котором существовали Общий рынок и экономическая координация, но не было надгосударственной политической власти и тотального регулирования. Рост поддержки партий, чьи лозунги сочетают национал-самобытность и отторжение правящих элит, фиксируется на каждых выборах в любой европейской стране. Согласно исследованию, проведенному по заказу газеты The Guardian, за 20 лет база популистских партий расширилась почти в четыре раза, достигая теперь четверти европейских избирателей. Предстоящих в мае следующего года выборов в Европарламент умеренные круги ждут едва ли не с ужасом. Партии же антиистеблишмента, вдохновляемые неугомонным экс-стратегом Трампа Стивом Бэнноном, намерены согласовывать свои действия во время кампании и после, чтобы обрести реальное влияние в главном представительном органе Евросоюза. И начать менять его в соответствии со своими представлениями.
Есть еще один аспект хаотического брекзита для континента. Хотя в Брюсселе и других столицах убеждены, что Великобритания пострадает от него гораздо больнее, он ударит и по всей европейской экономике. В Европе сейчас нет сильных политических лидеров, которые могли бы быть уверены в том, что легко справятся с кризисом. Меркель уходит. Рейтинг Макрона близится к тому, чтобы побить антирекорд его предшественника Олланда. Не теряет поддержки Сальвини, но Италия в таких долгах, что связать ему руки несложно. Социалистическое правительство Испании мужественно противостоит тренду на исчезновение сильных левых партий, но едва ли способно брать на себя общеевропейские функции. Если к вороху проблем добавятся и последствия отчаливания Великобритании, все только больше запутается.
Наилучшим выходом для Евросоюза, вероятно, стал бы повторный референдум, на котором британцы, если верить свежим опросам, скорее всего, проголосовали бы за членство. Но, во первых, гарантий результата никто не дает – раздражение на Брюссель очень велико. Во вторых, он станет позором для Великобритании, которая поставит себя в ряд малых стран, – это в Словакии, Ирландии или Дании гражданам предлагали переголосовать «неправильное» решение. Да и масштаб дискредитации политической системы трудно будет переоценить. Скорее, договоренности с ЕС никто уже всерьез корректировать не будет, брекзит состоится на этих или почти этих условиях, и осуществит его правительство Терезы Мэй. Потом развернется новый раунд борьбы, возможны внеочередные выборы и прочее. А вот будущие отношения Лондона с Евросоюзом будут уже больше зависеть от того, каким он станет. Потому что после ухода Великобритании, как бы он ни был организован, для нее наступит ясность. А вот на континенте решающие процессы только начнутся.
Источник: Профиль
Дисконтные карты – зло. Не для покупателей, конечно, а для продавцов. Почему с картами лояльности, как и со многими другими проектами в бизнесе, вход — рубль, выход — два, знает наш постоянный колумнист Виктор Адамов, независимый член совета директоров в розничных компаниях «Джем» (г. Абакан) и CEO в Supplax (США).
Основную идею, которую я хочу донести в этом материале, можно свести к трем словам: «дисконтные карты — зло». Не для покупателей, конечно, а для продавцов. В принципе, на этом те, кто не любит лонгриды, могут лайкнуть пост и переходить к следующему. Тем же, кому эта тема интересна, я предлагаю разобрать ее поглубже и подискутировать.
Итак, почему же так радикально? Дисконтные карты, или карты лояльности, могут хорошо работать там, где рентабельность позволяет предоставлять весомую скидку. В тех же отраслях, где маржа такая же плоская, как тень от Луны, возможности для дисконтного маневра становятся весьма ограничены. Свой вклад вносят еще и сети с девизом «Каждый день низкие цены», у которых программ лояльности нет, но есть конкурентоспособные цены. И вот компания, у которой есть дисконтная программа, должна решить, какие цены ставить как розничные, а какие — со скидкой, чтобы оставаться привлекательной по цене для своей целевой аудитории.
Если поставить относительно высокие розничные цены, а по скидке сделать как у дискаунтера, то это выглядит, мягко говоря, странно.
Покупатели же не дураки и умеют сравнивать, и они будут резонно задаваться вопросом: а в чем ценность наличия карты, когда у соседнего магазина такая же цена для всех?
Ставить такую же цену в розницу, как у соседа, а по карте ставить дешевле? Тут тоже возникает ряд вопросов.
Первый — доходность. Мы все понимаем, но часто забываем, что вся скидка — это наша прибыль. Скидка 5% на товар с 20%-ной маржой «съедает» 25% валовой прибыли. Чтобы компенсировать эту потерю, компания должна продать на 30% товара больше. Хорошо, допустим, мы поставили цену на полке вровень с конкурентом, а скидка дается от этой цены. Если у нас владельцев карт немного, тогда такой маневр пройдет. А если наша дисконтная программа такова, что карты есть у всех? Тогда наша цена по скидке — наша реальная цена на полке. И что тогда делает сосед? Правильно, снижает цену до уровня нашей цены по скидке.
Получается как в истории про змею, которая начала есть свой хвост, который закончился у головы. Здесь есть решение — не печатать цены по скидке, чтобы не дать конкуренту возможность сканировать цены. Однако мы тут же лишаем и наших клиентов такой опции, что может повлиять на ценность владения картой.
Есть еще один нюанс. Большинство дисконтных систем начинается как фиксированная скидка в процентах, и такой подход тоже таит в себе множество подвохов. Скажем, мы установили 5% на все товары. При этом мы же знаем, что наценка на позиции разная: на трафикообразующие продукты она может быть и 5%, а на товары импульсного спроса — 150%. Вот и получается, что на товары первой цены мы скидку 5% давать не очень хотим, так как цена и так конкурентная, а на товары импульсного спроса скидка 5% для покупателя ни о чем, и мы начинаем фантазировать.
Самый простой способ — дифференцировать скидки, отказавшись от номинального дисконта. Идея неплохая, только есть одно но. Мы рискуем тем, что покупатели перестанут понимать экономику дисконтной системы и сама по себе программа лояльности станет скорее раздражающим, нежели привлекающим фактором.
Согласитесь, мало кто любит играть в лотерею при покупке. Я помню, 5-6 лет назад у «О’Кея» была «замечательная» дисконтная система, при которой на чеке 1,5-2 тыс. рублей скидка в большинстве случаев могла равняться нулю, и такая система ничего, кроме недоумения, не вызывала.
Лобовые дисконтные системы имеют право на жизнь. Они очень хорошо работают в магазинах брендовой одежды в классе средний плюс, где наценка позволяет давать скидку 10% и выше, и покупатели не могут сравнивать продукт с конкурентным магазином один в один. Например, наличие подобной карты в Ecco или Adidas определенно будет повышать лояльность к бренду и увеличивать вероятность похода в эти магазины.
Основными характеристиками для таких компаний являются нечастые, но регулярные покупки, относительно высокий средний чек и возможность предоставления значимой скидки. При этом можно работать с градацией по скидкам: чем больше и чаще покупаешь, тем больше скидка. Но тут надо быть осторожным, ведь потеря в дисконте может подтолкнуть покупателя перейти к конкуренту.
Другой хороший способ — бонусные программы, когда покупатель не получает скидку в момент покупки, а копит баллы, которыми впоследствии может расплачиваться или менять на призы. Первое широкое применение такие программы получили в авиаперевозках, где практически каждая авиакомпания предлагает копить мили. Такая программа работает хорошо, но не для всех, являясь привлекательной только для небольшой части клиентов. Но, как учит закон Парето, 20% покупателей дают 80% выручки. Бонусная система как раз и позволяет эффективно «привязать» к себе значимых клиентов, а за счет нескольких уровней в статусе мотивировать покупателей делать выбор в пользу определенной компании. Опыт бонусных программ в свое время был с разной степенью успешности применен в других отраслях — автозаправках, строительном ретейле, электронике.
В последнее время часто приходится слышать, что дисконтная система наряду с традиционными преимуществами имеет еще одну важную особенность — биг дата. Типа с помощью карт можно собирать статистику по частоте покупок, предпочтениям покупателей, анализу продаж с учетом демографии и т.д. Возможно, это и так, но я очень скептически смотрю на это заявление.
У большинства компаний попросту нет ни ресурса, ни экспертизы для обработки данных. И даже обработка таковых в условиях нестабильного ассортимента и прыгающих цен вряд ли будет сколь-нибудь полезна.
Задача системы лояльности — сделать так, чтобы при прочих равных покупатель делал выбор в нашу пользу. Очень часто менеджмент компании переоценивает значение дисконтных карт и их влияние на выбор покупателя. Опять и опять в основе выбора — корневое предложение компании — ассортимент, цены, сервисы. Карта лояльности — это вишенка на торте, не более того, и надо много раз подумать, стоит ли делать систему лояльности, и если делать, то какую. Для этого необходимо ответить на несколько вопросов: кто потребители, какая цель у программы и каков ожидаемый эффект?
И, вполне возможно, окажется, что есть множество других сфер деятельности компании, отдача от которых будет намного выше, чем от раздачи дисконтных карт с последующей потерей доходности. А после запуска отказаться от программы будет сложнее, чем их запустить. Ведь с картами лояльности, как и со многими другими проектами в бизнесе, вход — рубль, выход — два.
PS: В следующий раз я напишу про эволюцию карт в «Петровиче». С чего мы начали, и к чему пришли.
Другие колонки Виктора Адамова читайте здесь.
Вход – рубль, выход – два. Или как закрыть предприятие.
Недавно позвонил мне приятель, военный пенсионер, и поведал свою небольшую историю несостоявшегося предпринимателя.
Дело было лет пять назад. Задумал Владимир стать предпринимателем. И бизнес идея была хороша и благородна: заняться благоустройством придомовых территорий, детских и спортивных площадок и тому подобное. Как говорится, нести красоту и чистоту в массы, за добавленную стоимость.
Решив начать своё дело, он составил бизнес-план и план действий по регистрации предприятия в форме ООО. Некоторое время у него ушло на организационные вопросы, подготовку документов, оплату пошлины. Когда всё было готово, отправился Владимир в МФЦ подавать документы.
Сотрудница МФЦ приняла под опись всё представленное начинающим предпринимателем и сказала: «Ждите официальный ответ по почте в течение двух месяцев».
Через два месяца ожидания Владимир получил письмо из ФНС. И каково было его удивление, когда в нём, на официальном бланке с печатью и подписью руководителя ФНС, со ссылкой на какой-то пункт законодательства РФ, чёрным по белому было написано: «В регистрации предприятия отказать».
Пришлось подавать документы повторно и ждать решение ещё два месяца. Хорошо хоть госпошлину не пришлось платить по новой.
Со второй попытки Владимир получил долгожданное положительное решение о регистрации ООО. Но увы, и такое тоже бывает, от регистрации предприятия к фактическому осуществлению деятельности согласно Устава, Владимир так и не перешёл. Не сложился роман.
Все эти годы, в установленные законодательством сроки, Владимир сдавал нулевую отчётность по своему предприятию. Владимир- пример законопослушного гражданина. Но однажды он всё-таки не сдал вовремя отчётность и тут же получил извещение о штрафе в 500 рублей. Да ещё и повестку в суд вдогонку! Неприятно конечно. Но заплатил штраф и обошлось.
Поздно ли или рано, но Владимир мудро рассудил, раз за пять лет так и не удалось наладить бизнес, надо как-то от предприятия избавляться. Не сдавать же пожизненно нулевую отчётность! А за помощью обратился ко мне, хотя по правде сказать, я и сам никогда ранее не сталкивался с подобной ситуацией.
Но задача есть задача и мы не привыкли отступать. Попробуем разобраться вместе, как её решить с минимальными потерями времени, денег и нервов.
Итак, что мы имеем? Мы имеем предприятие в форме ООО. Задача: ликвидировать предприятие.
Набираем запрос в поисковике: «как ликвидировать ООО самостоятельно?» Гугл выдаёт больше полумиллиона результатов. Бегло просматриваем и убеждаемся, что в верхних строках преобладают предложения услуг юридическими компаниями. Как говорится, заплати и получишь результат. Под ключ. Очевидно, что это, как минимум, не бюджетный вариант, а деньги для пенсионера Владимира немаловажный, если не определяющий, фактор.
Ищем дальше и находим нужную нам ссылку с подробным пошаговым изложением процедуры ликвидации ООО. Однако, перед тем, как двинуться в путь, совсем немного теории по теме вопроса.
Итак, что такое ликвидация, если речь идёт не об известном сериале Сергея Урсуляка? Ликвидация — это процесс закрытия компании. Ликвидация может быть принудительной или добровольной. Принудительную обычно инициирует налоговая. Добровольную — учредители компании.
В нашем случае речь идёт о добровольной ликвидации. У предприятия не было никакой деятельности, следовательно, нет никаких долгов.
Так ли это или нет, предлагаю убедиться опытным путём.
Да, ещё один важный момент, на дорожку. У Владимира по сути есть целых три варианта, как двигаться по пути ликвидации предприятия.
Первый, самый бюджетный, он же самый сложный и энергозатратный – всё делать самому.
Однако, есть и третий вариант. Владимиру необходимо найти ликвидатора и предоставить ему полномочия по ликвидации предприятия, договорившись о взаимоприемлемом размере вознаграждения за проделанную работу.
Допустим, этот ликвидатор я. И мы пойдём по третьему варианту.
Шаг первый. Составить протокол общего собрания участников.
На этом шаге, кроме собственно составления по установленной форме искомого документа, необходимо заплатить нотариусу за заверение подписи ликвидатора примерно 1 500 рублей.
Шаг второй. Сообщить налоговой, что вы планируете закрыть ООО.
Это необходимо сделать в течение трёх рабочих дней с даты собрания (если это не сделать в указанный срок, надо приготовить штраф 5 000 рублей). Через пять рабочих дней после начала ликвидации получить лист записи из ЕГРЮЛ с записью «организация в процессе ликвидации». На этом шаге предстоит электронная отправка документов через нотариуса, за что необходимо будет заплатить примерно 4 000 рублей. Заверение нотариусом листа записи ЕГРЮЛ обойдётся примерно в 400 рублей. Всего на нотариальные расходы необходимо будет потратить примерно 8 500 рублей.
Шаг третий. Разместить сообщение в СМИ.
Это тоже, разумеется, не бесплатно. Примерно 2 000 рублей цена вопроса.
Шаг четвёртый. Уведомить кредиторов.
В нашем случае нет кредиторов и, соответственно, нет потребности никого уведомлять.
Шаг пятый. Уволить сотрудников, уведомить службу занятости.
В нашем случае, в компании из наемных сотрудников был один генеральный директор, находящийся в длительном отпуске без содержания. Но сдавать нулевые отчеты СЗВ-М, СЗВМ-СТАЖ и 4-ФСС всё равно придётся. Также необходимо будет запросить сверки расчетов у налоговой, ПФР и ФСС, чтобы убедиться, что у компании нет долгов. Налоговая может ответить и через несколько дней, может и позже (сроки ответа не установлены), ПФР — отвечает сразу после запроса, ФСС — через десять дней.
Шаг шестой. Снять с учета онлайн-кассу, закрыть расчетный счет.
Здесь всё действительно просто. Ничего закрывать не надо, так как ничего не открывалось.
Шаг седьмой. Отдать долги.
В нашем случае у предприятия не было никаких долгов, а значит и отдавать нечего и некому.
Шаг восьмой. Подать промежуточный и ликвидационный баланс в районную налоговую.
Просто оформить по шаблону и подать. Не забыть указать штрих-кода.
Шаг девятый. Подать пакет документов на закрытие в городскую налоговую.
Внимательно всё собрать и подать. При подаче документов до 2019 года надо было заплатить госпошлину за ликвидацию 800 рублей. С 2019 года госпошлину платить не нужно.
Шаг десятый. Сдать документы в архив, уничтожить печать.
Скомплектовать все необходимые документы согласно списка. Для того чтобы правильно заархивировали документы (. ) не забыть предоставить Устав, Свидетельства ОГРН, ИНН, КПП, ЕГРЮЛ, Решения, Протоколы о создании и ликвидации организации, смене адреса и т. д.
Шаг одиннадцатый. Проверить выписку.
Итого по сроку – минимум 3 месяца и 10 500 рублей.
Не правда ли, всё очень просто? Но для пенсионера Владимира десять с половиной тысяч рублей, по нынешним временам, солидная сумма. Да и ликвидатора надо как-то отблагодарить, если ликвидатор не альтруист. Самостоятельно Владимир этот квест не осилит.
Для полноты картины приведу сроки и цифры от юридических компаний. По срокам те же три месяца и более, по стоимости от 20 000 рублей, не считая расходов на нотариат.
Резюме.
Да, кто-то, возможно, возразит, что не стоило ступать на тропу предпринимательской деятельности, если так и не получилось по ней зашагать. Но жизненные обстоятельства бывают разные и, для ситуаций, подобных Владимира, очевидно, должен существовать упрощённый порядок ликвидации предприятия.
Бывают ситуации, когда предприниматель решил кардинально сменить или расширить свою сферу деятельности. В этом случае, специалисты рекомендуют просто сменить коды ОКВЭД, а не закрывать ООО. Не исключено, что это действительно просто. Как минимум проще, чем ликвидировать действующее и зарегистрировать новое ООО.
А что Владимир? На днях общались по телефону. Пенсионер сдал очередную нулевую плановую отчётность. Как и положено, в срок. Он полон жизненных сил и энергии, готовится отметить пятилетний юбилей своего ООО, а также… активно занимается поиском бизнес идеи, которая наконец позволит ему использовать предприятие по назначению.
Была бы идея, а предприятие у него уже есть!