цифровая приватизация что это
Мировой финансовый кризис: размышления, выводы, идеи. Коллекция публикаций по теме «экономический кризис»
Цифровая экономика: 4 фактора роста
Доля цифровой экономики в ВВП России может достичь 5,6% к 2021 г., преимущественно за счет цифровизации отраслей, сообщается в отчете консалтинговой компании The Boston Consulting Group (BCG).
В 2016-17 гг. показатели развития цифровой экономики в России демонстрируют сдержанную динамику. Доля цифровой экономики в ВВП в 2016 г. вернулась к росту после снижения в 2015 г. и сегодня составляет 2% (что на 10% выше значения 2015 г.). Вклад цифровой экономики в ВВП вырос с 1,5 трлн руб. в 2015 г. до 1,7 трлн руб. в 2016. Среднегодовой долларовый рост в 2010-2016 гг. составил 4,8%, что все еще ниже среднегодовых темпов роста цифровой экономики в странах-лидерах (Скандинавия – 6-7%, США и Великобритания – 8-9%), и значительно ниже, чем в догоняющих (Китай – свыше 20%).
«Для решения масштабных задач цифровой повестки России нужно задействовать все четыре инструмента новой экономики: это «цифровая приватизация», «цифровой скачок», «самоцифровизация» и «цифровое реинвестирование», — отметил Владислав Бутенко, старший партнер и управляющий директор, председатель BCG Россия. — Такой подход позволит лучше структурировать инициативы и обеспечит ускоренный выход экономики страны на конкурентоспособную устойчивую траекторию. При этом добавленная стоимость, по нашим оценкам, составит 5-7 трлн руб. в год, а доля цифровой экономики в ВВП достигнет 5,6% к 2021 году, преимущественно за счет цифровизации отраслей».
Как всегда при больших трансформациях, следующий шаг, наиболее сложный и широкий, – это создание механизмов операционного управления повестки, жизнеспособной и эффективной. Именно поэтому представляется актуальным обсудить опыт других стран и тех инструментов, с помощью которых они обеспечивают условия для успеха цифровизации. На основе опыта передовых «цифровых» стран (таких как Дания, Сингапур, Южная Корея, Германия, США) и очень быстро развивающихся в цифровизации (таких как Китай, ОАЭ, Саудовская Аравия), BCG выделяют четыре категории инструментов структурирования.
Применяя линзу «скачка» к ситуации в современной России, справедливо будет сказать, что для достижения наибольшего эффекта следует делать упор на развитие тех технологий, в которых у России есть исторически сильные компетенции. Так, в прошлогоднем докладе BCG были приведены примеры конкурентоспособных проектов в ИТ-отрасли: «Лаборатория Касперского», Parallels, Acronis. Вложение в те технологии, где уже есть конкурентное преимущество, или смежные с ними, принесут лучшие результаты по сравнению с развитием «с нуля».
Очевидно, что сегодня в России есть значительный потенциал создания стоимости и за счет «цифровой приватизации». К отраслям, где цифровизация позволит кардинально снизить существующие области неэффективности, относятся транспортно-логистическая отрасль, ЖКХ, коммунальная инфраструктура, здравоохранение, образование и другие. Так, например, в тепловых и электрических сетях устранение неэффективностей позволит сэкономить порядка 400 млрд руб. Оценка потенциала повышения эффективности и снижения потерь в ЖКХ за счет цифровых инициатив составляет не менее 300 млрд руб. в год.
Самоцифровизация охватывает весь спектр сервисов G2G, G2B, G2C. Каждый из сегментов нацелен на упрощение взаимодействия с государством: внутреннего взаимодействия госструктур – G2G, с гражданами – G2C, с бизнесом – G2B. По верхнеуровневым оценкам, цифровизация государственных услуг для бизнеса в России позволит достичь экономического эффекта в 5,7 трлн руб. к 2019 г.
Уже в 2010 г. Китай анонсировал приоритетное развитие технологий интернета вещей (IoT – Internet of Things) и начал проработку поддерживающих инициатив. Были выпущены стратегии «Made in China 2025» и «Internet+», определившие новый вектор экономического развития страны, в котором особая роль отводится цифровым технологиям как основному драйверу качественного преобразования каждой из отраслей экономики.
В Китае реализуются системные инструменты государственной поддержки, направленные на развитие технологий интернета вещей: налоговое регулирование, государственное финансирование, разработка единых стандартов, реализация пилотных проектов. К примеру, предприятия отрасли высоких технологий облагаются налогом на прибыль по льготной ставке (15% против стандартной 25%), а разработчики программного обеспечения освобождаются от налога на прибыль на два года и выплачивают 50% налоговых обязательств в последующие три года.
Четыре приоритета для прорыва в цифровой экономике
Доля цифровой экономики в ВВП России может достичь 5,6% к 2021 г., преимущественно за счет цифровизации отраслей, сообщается в отчете консалтинговой компании The Boston Consulting Group (BCG).
В 2016-17 гг. показатели развития цифровой экономики в России демонстрируют сдержанную динамику. Доля цифровой экономики в ВВП в 2016 г. вернулась к росту после снижения в 2015 г. и сегодня составляет 2% (что на 10% выше значения 2015 г.). Вклад цифровой экономики в ВВП вырос с 1,5 трлн руб. в 2015 г. до 1,7 трлн руб. в 2016. Среднегодовой долларовый рост в 2010-2016 гг. составил 4,8%, что все еще ниже среднегодовых темпов роста цифровой экономики в странах-лидерах (Скандинавия – 6-7%, США и Великобритания – 8-9%), и значительно ниже, чем в догоняющих (Китай – свыше 20%).
Как всегда при больших трансформациях, следующий шаг, наиболее сложный и широкий, – это создание механизмов операционного управления повестки, жизнеспособной и эффективной. Именно поэтому представляется актуальным обсудить опыт других стран и тех инструментов, с помощью которых они обеспечивают условия для успеха цифровизации. На основе опыта передовых «цифровых» стран (таких как Дания, Сингапур, Южная Корея, Германия, США) и очень быстро развивающихся в цифровизации (таких как Китай, ОАЭ, Саудовская Аравия), BCG выделяют четыре категории инструментов структурирования.
Наконец, «цифровое реинвестирование». В результате реализации первых трех задач ожидается значительное наращивание добавленной стоимости, сокращение транзакционных издержек и значительные межотраслевые эффекты. Государство принимает на себя роль инвестора, который вкладывается в стратегические направления: образование и переквалификацию кадров, инфраструктуру, здравоохранение – инициативы, направленные на повышение качества жизни и создание долгосрочного фундамента для дальнейшего развития цифровой экономики.
Применяя линзу «скачка» к ситуации в современной России, справедливо будет сказать, что для достижения наибольшего эффекта следует делать упор на развитие тех технологий, в которых у России есть исторически сильные компетенции. Так, в прошлогоднем докладе BCG были приведены примеры конкурентоспособных проектов в ИТ-отрасли: «Лаборатория Касперского», Parallels, Acronis. Вложение в те технологии, где уже есть конкурентное преимущество, или смежные с ними, принесут лучшие результаты по сравнению с развитием «с нуля».
Очевидно, что сегодня в России есть значительный потенциал создания стоимости и за счет «цифровой приватизации». К отраслям, где цифровизация позволит кардинально снизить существующие области неэффективности, относятся транспортно-логистическая отрасль, ЖКХ, коммунальная инфраструктура, здравоохранение, образование и другие. Так, например, в тепловых и электрических сетях устранение неэффективностей позволит сэкономить порядка 400 млрд руб. Оценка потенциала повышения эффективности и снижения потерь в ЖКХ за счет цифровых инициатив составляет не менее 300 млрд руб. в год.
Самоцифровизация охватывает весь спектр сервисов G2G, G2B, G2C. Каждый из сегментов нацелен на упрощение взаимодействия с государством: внутреннего взаимодействия госструктур – G2G, с гражданами – G2C, с бизнесом – G2B. По верхнеуровневым оценкам, цифровизация государственных услуг для бизнеса в России позволит достичь экономического эффекта в 5,7 трлн руб. к 2019 г.
Уже в 2010 г. Китай анонсировал приоритетное развитие технологий интернета вещей (IoT – Internet of Things) и начал проработку поддерживающих инициатив. Были выпущены стратегии «Made in China 2025» и «Internet+», определившие новый вектор экономического развития страны, в котором особая роль отводится цифровым технологиям как основному драйверу качественного преобразования каждой из отраслей экономики.
В Китае реализуются системные инструменты государственной поддержки, направленные на развитие технологий интернета вещей: налоговое регулирование, государственное финансирование, разработка единых стандартов, реализация пилотных проектов. К примеру, предприятия отрасли высоких технологий облагаются налогом на прибыль по льготной ставке (15% против стандартной 25%), а разработчики программного обеспечения освобождаются от налога на прибыль на два года и выплачивают 50% налоговых обязательств в последующие три года.
Российская IT-сфера получила поддержку государства. Что это значит для граждан и готовы ли они к цифровому скачку?
Сегодня россияне могут всего за несколько минут успеть перевести деньги на карту родственнику или другу, передать показания счетчиков воды, оплатить электроэнергию, узнать задолженности по налогам, подать заявление в ЗАГС и сделать множество других дел, каждое из которых еще несколько лет назад заняло бы несколько часов, а то и целый рабочий день. Цифровизация в России достигла огромных масштабов. Электронные сервисы облегчили будни жителей и избавили многих от необходимости тратить время на бюрократические процессы — и сейчас уже кажется, что так было всегда. Цифровизацию официально называют одним из основных векторов развития и глобальным трендом, — но что это на самом деле значит в современных реалиях? Какое место занимает Россия в глобальном контексте мирового цифрового пространства и что дальше ждет жителей страны, начавших решать ежедневные проблемы в виртуальном пространстве, — разбиралась «Лента.ру».
Квантовый скачок
Результаты исследования, подготовленного АНО «Диалог», показывают, что в мировом рейтинге цифровизации Россия находится на 27 месте. При составлении рейтинга эксперты учитывали общий уровень развития технологий в стране, в том числе то, сколько жителей пользуются интернетом, и то, есть ли в ней мобильный и широкополосной интернет. Лидером рейтинга оказалась Япония, но зато по указанным показателям Россия обогнала такие государства, как Китай, Швейцария и Австралия. Одним из условий высокого места в рейтинге стало наличие онлайн-представительств различных государственных ведомств. В России они не только существуют, но и активно используются.
Разработка программного обеспечения для обеспечения видеоконференцсвязи и совместной работы в компании Trueconf
Фото: Ирина Бужор / Коммерсантъ
В Минцифры рассказали «Ленте.ру», что только за первое полугодие 2021 года россияне в электронном формате 54,2 миллиона раз записались на прием к врачу и 14,2 миллиона раз — на вакцинацию от COVID-19. Почти шесть миллионов жителей страны записали детей в сад через интернет, 3,7 миллиона россиян воспользовались онлайн-регистрацией транспортных средств, а 14,8 миллиона жителей страны обратились за извещением о состоянии лицевого счета Пенсионного фонда. Кроме того, около 14 миллионов человек воспользовались сервисом, позволяющим получить автоматическое информирование о социальных услугах — для этого им не понадобилось подавать бумаги или документы.
Глава министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Максут Шадаев называет всеобщую доступность современных цифровых сервисов миссией ведомства. Он уточняет, что в понятие «цифровые сервисы» входит многое, в том числе доступность интернета, госуслуги и социальные сети.
Все электронные «блага» и виртуальные сервисы — это лишь вершина цифрового айсберга. Для того чтобы они могли существовать, необходима огромная подготовительная работа, требующая больших затрат: площадки, софт, усилия десятков тысяч специалистов. Сильная IT-инфраструктура — это ключевое условие работы системы, поэтому усиленная поддержка цифровой сферы стала одним из ключевых трендов последних лет. К примеру, в прошлом году российское правительство ввело специальные налоговые послабления для IT, одобрило систему грантов на развитие ряда технологий, а также утвердило перечь условий, при выполнении которых компании смогут получить субсидии на ускоренное развитие цифровых проектов.
Принятый тогда так называемый первый пакет мер, призванных помочь отрасли, позволил отечественным компаниям не только неплохо сэкономить, но и получить существенные регуляторные преференции в конце 2020 года.
Программа уже дала и другие плоды: десятки миллиардов рублей, сэкономленные на налоговых выплатах, были вложены в развитие компаний. Эксперты считают, что такие решения вдохнули в отрасль новую жизнь. «Что касается первого пакета мер налоговой поддержки IT-отрасли, то, безусловно, его реализация придала дополнительный импульс развитию IT-индустрии, качественному преобразованию отдельных сегментов экономики и социальной сферы», — считает исполнительный директор АРПП «Отечественный софт» Ренат Лашин.
Годовое собрание Ассоциации «Отечественный софт» в Москве
Фото: Андрей Никеричев / АГН «Москва»
По его мнению, второй пакет мер поддержки IT-отрасли, который правительство утвердило в сентябре, продолжит начатый государством курс на ускоренное развитие отечественной цифровой индустрии. В общей сложности во второй пакет вошли 62 меры, которые, как утверждают их создатели, позволят создать более благоприятные условия для российских компаний-разработчиков программных решений.
Шадаев: фундамент для IT не должен быть хлипким
В новый пакет мер, призванных помочь IT-индустрии, вошли девять направлений работы. Меры поддержки коснутся электронных сервисов, информационной безопасности, образования, кадровой подготовки, искусственного интеллекта и других сфер. Однако в первую очередь речь идет о поддержке отечественного предпринимательства в IT-сфере и создании равных условий работы для иностранных и отечественных компаний. В то же время в Минцифры добавляют, что считают изменение государственных сервисов приоритетным. Шадаев отмечает, что сервисы должны работать на дешевой, доступной и современной инфраструктуре, — в то время как нынешний фундамент цифровых технологий он образно называет «хлипким».
Отечественные цифровые решения — программное обеспечение и оборудование — активно внедряют уже сегодня. Эксперты отмечают, что они обладают высоким потенциалом и хорошей конкурентоспособностью не только на внутреннем рынке, но и за рубежом. Исполнительный директор АРПП «Отечественный софт» Ренат Лашин уточнил, что отечественные продукты, как правило, более доступны, экономичны и удобны в сервисе по сравнению с зарубежными. При этом они, очевидно, имеют довольно высокий уровень безопасности и минимальный риск утечек — так как данные российских разработчиков хранятся на территории страны. «Уже сейчас мы видим, как на отечественное программное обеспечение переходят все больше учреждений в госсекторе, промышленности, медицине, образовании и других важных отраслях экономики страны. Это правильный политический курс, который позволит стране полностью перейти на собственные, импортонезависимые решения, что в перспективе будет способствовать достижению цифрового суверенитета», — подчеркнул Лашин.
Тестирование системы Face Pay для оплаты проезда запустили на Филевской линии Московского метрополитена
Пакет мер, принятых российскими властями, также касается поддержки онлайн-образования и электронных медицинских сервисов. Большинство инициатив предполагается реализовать уже к концу 2021 года: разработать правовую базу для дистанционной продажи лекарственных препаратов и цифровых медицинских рецептов, сформулировать стандарты для перехода школ на отечественное программное обеспечение, подготовить программы повышения квалификации и обучения педагогов и многое другое. Нововведения касаются и поддержки российских производителей продуктов, и развития новых технологий, в том числе искусственного интеллекта. Так, к декабрю 2021-го планируется сформулировать требования по использованию интернета вещей (то есть сети передачи данных между объектами) во многих сферах, в том числе ЖКХ. Помимо этого, планируется финансировать создание отечественных цифровых платформ и цифровых решений для бюджетных организаций.
Наиболее ожидаемой и эффективной, на наш взгляд, мерой станет разработка нормативных правовых актов, устанавливающих требования по преимущественному использованию отечественного ПО и ПАК (программно-аппаратных комплексов) на объектах КИИ, включая процедуру и сроки импортозамещения: до 2023 года — для ПО, до 2024-го — для оборудования. Также дискуссии шли вокруг обсуждения инвестиционного налогового вычета на прибыль для компаний, которые внедрят отечественное ПО или оборудование. Мы считаем, что эта мера станет эффективной при условии, если российские IT-компании будут вкладывать значительные финансовые ресурсы в собственное развитие. Кроме того, будут полезны меры, направленные на стимулирование перехода школ на российское ПО (мессенджеры, почта, ВКС, офисное программное обеспечение, операционные системы), а также введение требований по обязательному использованию российского ПО при взаимодействии с учащимися и их родителями. Это позволит продолжить начатый в стране курс на импортозамещение и поддержать отечественных разработчиков
Реакционный вопрос
По данным Минцифры, абсолютное большинство регионов России демонстрирует средний и высокий уровень «цифровой зрелости». Многие жители страны в целом адаптировались к новым цифровым реалиям: к примеру, буквально через несколько часов после того, как в приложении «Госуслуги.Авто» появилась возможность использовать электронные свидетельства о регистрации транспорта (СТС), программа возглавила рейтинг бесплатных приложений AppStore. Немалую роль в вопросе популярности электронных государственных сервисов и так называемых «суперсервисов» (то есть комплексных пакетов госуслуг, связанных с той или иной жизненной ситуацией) играет их доступность: к примеру, многие из тех, кто пользуется уведомлениями о штрафах за нарушение правил дорожного движения и возможностью их обжаловать, называют сервис понятным и удобным. Предполагается, что с 2022 года каждый этап в жизни человека можно будет «вести» электронно — специальными пакетами госуслуг можно будет пользоваться буквально от рождения ребенка до пенсионных выплат или кончины человека.
Общеобразовательная «Цифровая школа»
Фото: Владимир Новиков / пресс-служба мэра и правительства города / АГН «Москва»
Однако в действительности не все россияне приспособились к высоким темпам развития. По словам генерального директора АНО «Диалог» Алексея Гореславского, он ежедневно наблюдает неготовность общества к высоким темпам цифровизации и видит проблемы ее восприятия. «Цифровой скачок приводит к возникновению кризисов в разных сферах, поэтому мы решили изучить этот феномен, посмотреть на опыт других стран и выработать методику для определения барьеров цифровой трансформации на уровне общества», — рассказывал Гореславский.
По его словам, смысл такого индекса готовности к цифровизации состоит в том, чтобы оценить текущий уровень развития цифровизации, и в том, как воспринимают его граждане конкретной страны. Благодаря этому можно будет создавать рейтинги цифровизации не только по объективным показателям или данным статистики, но и учитывая то, как цифровые продукты принимают и используют в обществе, доверяют ли люди цифровой трансформации в целом.
Глава «Диалога» также уточнил, что имеющиеся результаты индекса подтверждают необходимость серьезно заниматься цифровым просвещением и повышением уровня цифровой грамотности — не только в России, но и на международном уровне. Об этом в последние годы говорит большинство специалистов — от отечественных общественных организаций до мировых представителей большого бизнеса.
Как олигархи и реформаторы помешали сделать частную собственность в России легитимной
В декабре 2021 года исполнится 30 лет с момента распада Советского Союза и начала современной российской государственности. В приуроченной к этой дате серии колонок для Forbes ведущие эксперты оценивают основные тенденции развития политической жизни, экономики и бизнеса в России за эти годы.
Почему так важно, что приватизация 1990-х годов была и остается крайне непопулярной в российском обществе? Сначала считалось, что, как бы ни проводилась приватизация, ее легитимность обеспечит переход приватизированных предприятий к эффективным собственникам, который рано или поздно произойдет. Но опыт России 90-х годов показал, что этот аргумент работает не всегда.
После приватизации активы достаются эффективным собственникам только при наличии рыночных институтов, работающих финансовых рынков, сильной антимонопольной политики и при отсутствии политической коррупции. В России эти условия не были выполнены: неэффективные собственники, получившие активы во время приватизации, располагали политическими связями и не были заинтересованы в построении конкурентной рыночной экономики — их абсолютно устраивал статус-кво. Даже если они не могли добиться повышения производительности своих предприятий, в искаженной российской системе они опережали своих конкурентов за счет влияния на политиков и судей.
Таким образом, российская приватизация показала, что исходное распределение собственности имеет значение — оно может остановить развитие рыночных и политических институтов и тем самым замедлить экономический рост.
Правила для своих
Могла ли российская власть провести приватизацию по-другому? Ключевая проблема команды Гайдара заключалась в том, что она взяла на себя ответственность за реформы, но не получила достаточных инструментов реформирования. В начале 1990-х реформаторы не контролировали Центральный банк, не управляли министерствами за пределами экономического блока и не могли повлиять на судебную систему. Предполагалось, что приватизационные чеки (ваучеры) позволят каждому гражданину получить выгоду от приватизации. Но для этого нужны были честные аукционы, хорошо работающие ваучерные фонды — и, конечно, нормальные суды, которые позволяли бы наказывать организаторов аукционов и фонды за мошеннические операции. Без проведения судебной реформы и реформы правоохранительной системы трудно было надеяться на успех приватизации. Кроме того, в условиях высокой инфляции и макроэкономической нестабильности цена приватизируемых активов была заниженной, поступления от приватизации в бюджет были незначительными, и это в свою очередь снижало легитимность приватизации.
Следующая проблема — это отказ от допуска иностранцев к приватизации. Это тоже привело к существенному удешевлению приватизируемых активов. Выиграли от этого в первую очередь директора предприятий, которые смогли стать собственниками. Во многих случаях это произошло не без злоупотреблений: директора выводили деньги из предприятий и задерживали зарплаты — с тем чтобы скупить принадлежащие рабочим акции по более низким ценам. Эти преступления нужно было расследовать, однако вряд ли это было возможно в тех условиях.
У близких к сегодняшнему политическому руководству бизнесменов подобные суммы могут фигурировать в одной сделке. Тем не менее это был символический акт, когда вся страна понимала, что происходит обмен активов на политическую поддержку Бориса Ельцина на выборах 1996 года, причем эта схема была разработана и осуществлена самыми высокопоставленными чиновниками и политиками. В итоге залоговые аукционы дискредитировали идею рыночных реформ и приватизации в России.
После выборов 1996 года правительство решило подвести черту и начать с чистого листа. В 1997 году была приватизирована компания «Связьинвест» — на честном аукционе и с допуском иностранных инвесторов. Именно поэтому продажа «Связьинвеста» дала бюджету больше, чем все залоговые аукционы вместе взятые. Если бы это был первый приватизационный аукцион, высокие доходы бюджета от приватизации способствовали бы повышению ее легитимности. В Центральной и Восточной Европе приватизируемые активы за большие деньги доставались либо иностранным инвесторам, либо консорциумам с иностранным участием по рыночной цене.
Эффективность приватизированных предприятий росла, а деньги, полученные от приватизации, государство направляло на переобучение или помощь тем, кто терял работу. Эта достаточно простая схема была заблокирована в России — как многие считают, по политическим причинам: российское общество не хотело терять суверенный контроль над активами. Впрочем, скорее всего, причины отказа от честной конкуренции и допуска иностранцев были экономическими — участники приватизации не хотели платить много денег. Неудивительно, что проигравшие в борьбе за «Связьинвест» Борис Березовский и Владимир Гусинский остались недовольны. Они начали медиавойну против конкурентов и правительства и добились отставок нескольких ключевых фигур в правительстве реформаторов.
Порочный круг Медичи
В своей статье 2017 года «Политическая теория фирмы» известный экономист Луиджи Зингалес вспоминает девиз семьи Медичи: «Деньги — чтобы получить власть, власть — чтобы защитить деньги». Многие крупные российские предприниматели вполне последовательно следовали этому девизу. Они считали, что финансовые ресурсы нужно использовать для защиты от конкурентов, обладающих политическими связями, в том числе и за счет подкупа политиков, журналистов и судей.
Действия правительства и олигархов создали замкнутый круг. Нелегитимная приватизация подрывает доверие к новым собственникам. Новые собственники знают, что любой политик может использовать эту нелегитимность для того, чтобы экспроприировать их активы. Поэтому они боятся инвестировать в свою собственность и выводят получаемую прибыль. Это, в свою очередь, еще больше подрывает легитимность частной собственности, и следующий раунд приватизации тоже не может собрать много денег — покупатели знают, что собственность в этой стране нелегитимна.
Наступление государства
В 2000-е годы ситуация изменилась. Сразу после прихода Владимира Путина к власти началась политическая централизация, борьба с независимыми СМИ и оппозиционными политиками. С другой стороны, прорыночные реформы продолжались вплоть до 2003 года — до начала противостояния с ЮКОСом, а потом рост цен на нефть подсказал правительству, что никакие реформы больше не нужны. В ходе наступления государства на частную собственность целый ряд крупных компаний был фактически национализирован. Сначала это не затормозило рост, потому что цены на нефть продолжали расти, но со временем контрреформы привели к стагнации. Восстановление экономики после кризиса 2008-2009 годов завершилось в 2013 году, когда еще до всякого Крыма, санкций и падения цен на нефть экономический рост едва превысил 1%. Этого можно было ожидать — все существующие источники роста были исчерпаны, а никаких новых источников не появилось.
Второй срок Путина увенчался созданием целого ряда госкорпораций. Это было очень важное решение: государство стало развивать специальный тип агента — некоммерческую организацию, которая не может обанкротиться, не имеет собственников и фактически играет по совершенно другим правилам, чем обычные компании.
Обещания и отсрочки
Почему приватизация не состоялась? Часто использовался аргумент: «Сейчас не время — цены на акции слишком низкие, надо подождать, пока они вырастут до докризисных уровней, и можно будет выручить больше денег в бюджет». Это могло быть справедливо в 1990-е годы — например, вследствие макроэкономической и политической нестабильности, но в 2010-е рыночные цены адекватно отражали стоимость активов в российских реалиях. Было понятно, что без реформ и улучшения инвестиционного климата цены на активы не вырастут. Так и произошло: докризисный максимум индекса РТС (в мае 2008 года) составлял около 2500 пунктов; 13 лет спустя он все еще не восстановился и колеблется на уровне примерно 1800 пунктов, несмотря на очень высокие цены на нефть.
На самом деле все очень просто: в приватизации не заинтересованы ни менеджмент госкомпаний, ни политики и чиновники. Директору госпредприятия легче управлять компанией, у которой де-факто нет собственника. Зато за счет налогоплательщиков директор может оказывать те или иные услуги своим важным друзьям в правительстве. Чиновники и политики, контролирующие госбанки и госпредприятия, могут обогащать своих друзей за счет дешевых кредитов и дорогих подрядов — или покупать голоса избирателей.
Возникающая вследствие политического контроля неэффективность не может быть устранена даже при помощи конкуренции госкомпаний. Госкомпании соревнуются не за потребителя, а за покровителя. В этой конкуренции выигрывает не тот, кто инвестирует в новые идеи, продукты, бизнес-модели и технологии, а тот, у кого сильнее политический ресурс, — именно он получает дополнительный госкредит или госсубсидию.
Цифровой Госплан
В последние годы мы видим новый этап в отношении власти к частному бизнесу. Речь идет уже не только о прямом расширении госсектора, не о выкупе активов госкомпаниями, а о попытках раздавать указания и частному бизнесу — например, куда и как инвестировать. Если бы в России была независимая от государства судебная система, собственники могли бы пойти в суд и доказать, что они сами имеют право инвестировать, как считают нужным. Если бы в России были конкурентные выборы, то в парламенте могли задать вопрос: почему правительство ведет себя так, мягко говоря, странно. Но это абстрактный разговор.
В современной России мы слышим, что государство способно лучше бизнеса определить стратегические приоритеты развития, что цифровизация позволит создать некое подобие Госплана, но уже без ошибок советского планирования. Я думаю, что это утопия. Каким бы искусственным интеллектом вы ни снабдили правительство, все равно решение о том, кто и куда должен инвестировать, будет приниматься в ходе бюрократического торга. Собственник компании придет к министру, и они договорятся. Например, министр попросит построить стратегически важный мост, собственник согласится, но в обмен попросит неформальное содействие в другой отрасли. А потом по утечкам из очередного «панамского досье» мы узнаем, какой у этой сделки был дополнительный побочный эффект для офшоров собственника и министра.
Что же касается умения государства принимать стратегические решения на годы вперед, то не стоит забывать результаты так называемого принуждения к инновациям. С 2010 года российское правительство пытается заставить госкомпании и госкорпорации создавать новые технологии. Десять лет назад все они разработали так называемые программы инновационного развития. Стали ли лидерами технологического развития «Ростех», «Роснефть» или «Роснано»? Несмотря на потраченные миллиарды и чистые потери налогоплательщиков — нет. Технологические инновации рождаются в условиях рыночной конкуренции, а не соревнования за административный ресурс.
Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора