Основатель психоанализа автор работы толкование сновидений
Толкование сновидений
Микропересказ : Сновидение — «царская дорога» к познанию бессознательного, таинственная сфера душевной жизни человека. В нём всегда присутствует смысл, находят отражение наши желания. Психоанализ объясняет природу этой загадки, раскрывая тайну сна.
Научная литература по вопросу о сновидениях
Книга начинается с обзора значимых теорий о природе сновидений, накопленных до написания данной монографии. Анализируя эти теории, автор выделяет основные идеи знаний о сновидениях:
Сновидение является психическим явлением, которое можно объяснить. Это позволит объяснить причины психических заболеваний (неврозы, психозы, истерия).
Сновидение обладает свойством превращать небольшое раздражение, возникшее во время сна, в огромное событие.
Сновидение состоит из наших осознанных и неосознанных желаний, которые были в реальной жизни.
Сновидения часто забываются, так как не осознаются.
Сновидение содержит воспоминания из прошлого, которые на первый взгляд не являются важными в настоящем.
Ни одно впечатление из памяти человека не исчезает бесследно.
На сновидение влияют как внешние (холод, звук, свет), так и внутренние раздражители (болезни внутренних органов). Толкование может помочь при диагностике скрытых или начинающихся болезней.
Смысл сновидения ускользает при объяснении, когда сознание пытается домыслить, связать непонятные образы и отрывки сна в нечто целое.
Сновидение говорит на языке образов, а не слов и понятий.
Сновидение выявляет нашу неизвестную природу, наши истинные желания и черты, в которых мы боимся признаться даже себе самим.
Сновидение представляет объект не целиком, а частично, взяв какое-либо его свойство, черты или контур.
Все теории делятся на три группы, «относительно степени участия и характера душевной деятельности в сновидениях»:
Метод толкования сновидений
Для успешного толкования сновидения «необходима психическая подготовка» клиента.
От него требуются две вещи: усиление внимания к его психическим воспоминаниям и устранение критики, при помощи которой он обычно производит подбор возникающих в его мозгу мыслей.
Не стоит искать желанного разъяснения сна. Нужно озвучивать все свои мысли и чувства. Отбросить критику всплывающих мыслей не так просто, так как многие из них неприятны, и человек склонен избегать травмирующих воспоминаний.
Для понимания сновидения «следует брать не сновидение во всём его целом, а лишь отдельные элементы его содержания». Разным людям могут присниться схожие по содержанию сны, но каждый из них будет иметь собственный смысл и желания.
Любое сновидение имеет смысл и представляет собой осуществление желания. Автор приводит пример собственного сновидения, в котором видит свою бывшую пациентку Ирму, проходившую лечение от истерического страха. Во сне она «выглядит болезненно и жалуется, что у неё болит горло и желудок», но автор говорит ей, что она сама виновата в своих болях. Накануне сновидения он встретил знакомого, который сообщил, что ей стало лучше, но не настолько хорошо. Автору показалось, что сказано это было с неким упрёком, и он написал оправдательную записку другому врачу. Это сновидение означает желание оправдать и успокоить себя — пациентка сама отказалась от лечения и страдает не по вине аналитика.
Сновидение — осуществление желания
В главе доказывается тезис о том, что сон представляет собой исполнение неудовлетворённого в реальности желания. В сновидении желание представляется исполнившимся. Простым примером является сон о жажде:
Осуществление желания подтверждают и сны, когда человек находится где-то, хотя при этом мирно спит в постели.
Мне снилось очень часто, что я уже встал и стою перед умывальником. Спустя несколько мгновений я все же начинал сознавать, что ещё лежу в постели, но продолжал спать.
Автор приводит примеры расшифровки нескольких сновидений, подтверждающих истинность этих положений.
Сон женщины, увидевшей на своей одежде следы молока, означает желание беременности и возможность кормить своего будущего ребёнка.
Детские сновидения явно исполняют желания ребёнка, но и взрослые могут видеть инфантильные сны. Например, люди на длительной зимовке постоянно видят сны о разнообразной пище, больших запасах табака, сладостей и приближающемся судне.
Искажающая деятельность сновидения
По своему содержанию сновидение может быть явным и скрытым. Явное — это то, что можно сообщить после пробуждения. Скрытое содержание можно понять лишь после толкования.
Сновидение образуют две психические силы: первая представляет собой желание, испытываемое человеком, вторая — цензуру, которая искажает это желание.
Где в социальной жизни можно найти аналогичное искажение психического акта? Лишь там, где имеется двое людей, из которых один обладает известной силой, другой же принуждён считаться с последней.
Этот механизм напоминает действие политической цензуры: если писатель открыто и прямо выскажет свою критику в отношении власти, то его не издадут и накажут. Но если героями его книги будут звери или несуществующие персонажи, то и мысль будет высказана, и возмездия не наступит. Цензура изменяет желание, искажая его порой до противоположности: например, враждебность к кому-то в скрытом содержании лицемерно заменяется нежностью в явном (сознательном) содержании.
Многие сновидения до толкования настолько скрыты, что вроде и не являются исполнением желания. Автор доказывает, что это не так.
Женщине приснилось, что она хотела на ужин пригласить гостей. Но из-за ряда обстоятельств (магазин закрыт, а до поставщика не дозвониться), её намерения не осуществились.
Выясняется, что в гости ожидалась подруга, которую она ревнует к мужу. Гостья мечтает пополнеть и мужу сновидицы нравятся полненькие. Во сне осуществилось желание, чтобы ужин не состоялся — подруга не пришла, не пополнела на угощениях, а сновидица не ревновала её к мужу.
Другой пациентке приснилось, что умер её любимый племянник Карл. Видит его, гроб, свечи.
Оказалось, что женщина любила мужчину, но не могла быть с ним. До этого, во время похорон другого её племянника, она увидела этого мужчину у гроба. Сновидение осуществило желание — встретиться с любимым человеком на похоронах.
Мужчине приснилось, что он идёт к себе домой под руку с женщиной и, подъехавший в карете, полицейский хочет его арестовать.
Во время анализа мужчина высказал мысль, что его могли арестовать за детоубийство. Его тайная связь с любовницей вызвала тревогу, что она забеременела и их разоблачат. Сновидение исполнило желание: ребёнок убит, детоубийца арестован.
У каждого есть неприятные, запретные желания, в которых он не способен признаться ни другим, ни себе. Они коренятся в глубинах бессознательного и не достигают сознания в своём первоначальном виде, проходя искажение цензурой.
Сновидения, в которых присутствует страх, в основе имеют какое-либо неудовлетворённое сексуальное желание (либидо).
Материал и источники сновидений
Вытеснение — это процесс отрицания и отклонения желания, при котором изменяется объект желания, но сила эмоции сохраняется. Оно образуется благодаря действию цензуры, когда желание носит асоциальный характер (секс, убийство, инцест). Вытесненные желания, как правило, касаются Эдипова комплекса, согласно которому ребёнок бессознательно стремится к обладанию матерью и устранению отца и братьев. Эти детские переживания никогда не изживаются, являясь мощным источником сновидений.
Другим механизмом является смещение, при котором мысль, избегая цензуры, проникает в сознание. Например, солдат защищает флаг (кусок материи), заменяющий понятие Родины и долга.
Также в сновидении присутствует и функция сгущения, когда несколько пережитых эмоций, объектов или событий могут объединяться в одно. В реальной жизни связи между этими элементами нет.
Источниками сновидения могут быть:
Типические сновидения — это сновидения, присущие всем людям:
Работа сновидения
Если цензура не допускает в сознание желание, сновидение использует процесс сгущения. Например, для изображения сходства разных людей создаётся новая единица из одного человека, во внешности которого могут присутствовать черты замещаемых им людей. Наиболее ярко сгущение проявляется в образовании слов и имён, когда в результате соединения, смещения, замещения рождаются комические и причудливые комбинации речи.
Смещение — это замена бесцветного и абстрактного содержания мысли, лежащей в основе сновидения, более пластичным и конкретным выражением. Смещение и перенесение значения с более важных элементов на менее важные — это искажающая работа сновидения. Главная цель искажения — избежать цензуры, дать возможность желанию проникнуть в сознание.
Сгущение и смещение являются способами одного и того же вытеснения, которое избегает употребления слова с прямым смыслом. При этом образуются новые, причудливые и непонятные слова и предложения. Такое образование встречается при неврозе, паранойе, истерии или навязчивых проявлениях.
Методика анализа сновидения состоит в том, чтобы рассматривать сон не целиком, а отдельно каждый из его элементов. Сновидение содержит только мысли, а не связь между ними. Чтобы связать нескольких мыслей, сновидение использует форму одновременности, когда весь материал представляется в виде одного события.
Чтобы выразить противоречивые отношения («наоборот»), сновидение использует переворачивание имеющегося в сновидении элемента. Сновидение может искажать и время, когда заключительное событие помещается в конце, а причина — в начало сновидения.
Психология процессов сновидения
Автор разделяет психический аппарат человека на две системы. Первая носит пассивно-воспринимающий характер, на полюсе которого многообразные впечатления расщепляются. Вторая содержит моторно-волевые функции, соединяющие эти впечатления в целостную эмоцию. Другими словами, у психики имеются два полюса — чувствующий и моторный. Психический процесс протекает от воспринимающего конца к моторному.
Автор выдвигает гипотезу, что сновидение является результатом сохранения энергии организма, который стремится дольше сохранять состояние сонного покоя, так как сон является оптимальным состоянием равновесия. Сон — это полное замыкание организма на себе, исключения себя из взаимодействия с внешней средой. Но система организма зависит от воздействия внешних условий (климатические, температурные, звуковые и визуальные раздражители). Влияние внешних факторов выводит организм из состояния покоя, создаёт напряжённость, которую он стремится нейтрализовать посредством сновидения. Сон трансформирует внешние впечатления (звонок, хлопок двери, холод) в образы сновидения, призванные смягчить реальные впечатления воображаемыми образами.
Автор называет пассивную систему Бессознательным (Бсз), а активную — Предсознательным (Псз). Если первая производит различные аффекты, то вторая стремится подвергнуть их цензуре. Аффективная и цензурирующая системы выполняют различные задачи, создавая психический конфликт. Бессознательное производит иррациональную, агрессивную деятельность, вызывающую неприятные эмоции. Предсознательное ориентировано на цензурирующую деятельность разума и стремится создать компромисс с инстинктами бессознательного.
Книгу завершает мысль о том, что сновидение «переносит нас в будущее, но это будущее, представляющееся грезящему настоящим, благодаря неразрушимому желанию представляет собою копию и воспроизведение прошлого».
Понравился ли пересказ?
Ваши оценки помогают понять, какие пересказы написаны хорошо, а какие надо улучшить. Пожалуйста, оцените пересказ:
Что скажете о пересказе?
Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.
«ТОЛКОВАНИЕ СНОВИДЕНИЙ» КАК ПСИХОБИОГРАФИЯ З. ФРЕЙДА
«ТОЛКОВАНИЕ СНОВИДЕНИЙ » КАК ПСИХОБИОГРАФИЯ З. ФРЕЙДА
Прошло сто лет со дня выхода в свет работы З. Фрейда «Толкование сновидений «. Однако до сих пор эта работа является одним из значительных источником понимания З. Фрейда как человека и основателя психоанализа. Каждый раз, когда обращаешься к этому источнику и вновь перечитываешь работу, обнаруживаешь для себя то новое, что ранее не попадало в поле зрения. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, когда в преддверии столетнего юбилея я вновь погрузился в неоднократно прочитанный мною ранее текст, неожиданно для себя мое бессознательное выплеснуло на поверхность сознания собственное прозрение. Концептуально это прозрение оформилось в виде двух предположений. Первое касается одной из семейных тайн, вызывавших внутреннее вопрошание З. Фрейда, на которое, судя по всему, он так и не получил окончательного ответа; второе связано с психической травмой, пережитой им в раннем детстве и роковым образом сказавшейся на его последующей жизни.
Оба предположения основываются на психоаналитических идеях, сформулированных З. Фрейдом и использованных мною в контексте текстологического анализа «Толкования сновидений «.
В плане первого предположения заслуживает внимания одно из сновидений З. Фрейда, не попавшее, насколько мне известно, в поле зрения исследователей. Речь идет об абсурдном, по выражению основателя психоанализа, сновидении об умершем отце. Воспроизведу его полностью:
Я высчитываю, что я родился в 1856 году; это представляется мне непосредственно следующим друг за другом » [5; 338].
Разбору этого сновидения З. Фрейд посвящает несколько страниц, разделенных между собой изложением и обсуждением других приснившихся ему абсурдных сновидений.
Наконец З. Фрейд дает еще одно толкование, непосредственно относящееся к дате 1851 г. По его мнению, последние два числа, входящие в эту дату, можно рассматривать как возраст (51 год), наиболее опасный для мужчины: именно в этом возрасте скоропостижно скончались несколько его коллег.
Возникает вопрос, почему же З. Фрейд, искушенный в искусстве толкования сновидений, предложивший психоаналитический подход к исследованию бессознательного и использовавший его на практике при работе с многочисленными пациентами, не смог рассмотреть еще одну, наряду с другими, интерпретацию даты 1851 г., которая, казалось бы, могла коечто прояснить? Неужели он, знаток человеческой психики, поборник истины и смелый человек, не побоявшийся на страницах «Толкования сновидений » предстать перед читателями не в лучшем свете, говоря, в частности, о проявлении в своих сновидениях «неприятного хвастовства «, «смешной мании величия «, «эгоистических желаний «, тем не менее не решился на обнародование семейной тайны? Неужели в силу почеловечески понятного нежелания омрачать память о любящем и заботливом человеке основатель психоанализа как беспристрастный ученый поступился своей честностью?
Полагаю, применительно к данному случаю нельзя упрекнуть З. Фрейда
ни в недостаточной компетенции, ни в отсутствии смелости, ни в нечестности по отношению к самому себе. Речь идет скорее о бессознательной рационализации, проявившейся, в частности, в попытках основателя психоанализа дать не одну, а несколько интерпретаций, относящихся к увиденным им во сне датам.
Отсюда следует несколько выводов.
Вовторых, если, несмотря на психоаналитические знания и профессиональное мастерство, у психоаналитика возникают трудности, связанные с пониманием его собственного сновидения, то это свидетельствует прежде всего о наличии сильного сопротивления, за которым могут скрываться вытесненные и подавленные переживания, препятствующие его прозрению и способствующие активизации работы защитных механизмов. Этим, повидимому, объясняется то обстоятельство, что, несмотря на стремление З. Фрейда докопаться до скрытого смысла рассмотренного им сновидения, его анализ не достиг поставленной им перед самим собой цели.
Втретьих, перенося акцент с вытесненных и подавленных переживаний пациента на его сопротивление, которое становится главным объектом психоаналитического исследования и лечения, психоаналитик не должен упускать это из вида и тогда, когда осуществляет анализ собственных сновидений. Если бы З. Фрейд обратил внимание на свое сопротивление, связанное с интерпретацией даты 1851 г. в рассмотренном выше сновидении, то, судя по его любви к истине, он докопался бы до истоков сопротивления и, возможно, вспомнил бы нечто такое, что внесло бы ясность в вопрос об одной из семейных тайн.
В конечном счете все эти выводы могут быть положены в основу предположения, согласно которому в раннем детстве З. Фрейд мог столкнулся с непонятной для него семейной тайной (вторым браком отца). Она вызвала глубокие переживания, которые наложили отпечаток на его последующие представления о бессознательных процессах, протекающих в глубинах психики.
О какой семейной тайне идет речь?
В конце 60-х гг. Р. Гикльхорн опубликовала в одном из медицинских журналов статью о результатах исследования фрайбергского периода семьи З. Фрейда, в которой сообщила о том, что на самом деле Я. Фрейд был женат трижды. Опираясь на это исследование, авторы биографических трудов о З. Фрейде, включая Р. Кларка, Р. Дадуна и других, упоминают о таинственной Ребекке как второй жене Я. Фрейда.
Ни в одной из работ З. Фрейда нет упоминаний о второй жене отца. Правда, в его эпистолярном наследии упоминается имя Ребекки, как это имело место в его письме к берлинскому врачу В. Флиссу, датированному 21 сентябрем 1897 г. Да и то в этом письме речь идет не о жене его отца, а о еврейской шутке, в которой используется имя Ребекки. Приводимая З. Фрейдом выдержка звучит следующим образом: «Ребекка, сними свое платье, ты больше не невеста » [6; 266].
Казалось бы, что особенного в том, что в контексте шутки З. Фрейд упомянул имя Ребекки? Известно, что он любил еврейские анекдоты, шутки, каламбуры и неоднократно использовал их в своих работах. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в письме к В. Флиссу фигурирует распространенное еврейское имя. Вместе с тем обращает на себя внимание то обстоятельство, что в этом письме З. Фрейд изложил свою точку зрения на сексуальные фантазии детей по отношению к родителям, уходящую своими корнями в детство этиологию неврозов, восприятие ребенком отца как «совратителя «. При этом он отметил, что, повидимому, его собственный отец не составляет исключения в этом отношении.
Является ли случайным упоминание З. Фрейдом в одном письме отца и имени Ребекки? Почему из коллекции еврейских шуток он выбрал именно ту, в которой содержится имя второй жены его отца?
З. Фрейд неоднократно подчеркивал, что в психике нет ничего случайного. Конкретизируя это теоретическое положение и закладывая основы психоанализа, он исходил из того, что случайные, на первый взгляд, действия могут быть сведены к активизации подавленного психического материала, который, будучи вытесненным из сознания, не лишен способности тем или иным образом проявлять себя.
В данном случае ее двусмысленность заключается в следующем. С одной стороны, после смерти своего отца З. Фрейд мог вновь, как и в детстве, ощутить проявление нежных чувств к нему и простить (оправдать) свойственные тому слабости (второй брак). С другой стороны, он мог выразить критическое отношение к отцу в связи с тем, что, уйдя из жизни, тот так и не поведал об одной из семейных тайн, унеся ее с собой в могилу. Двойственность переживаний З. Фрейда, вызвавшая, видимо, воспоминания о его амбивалентном отношении к отцу в детстве, инициировала такую работу бессознательного, в результате которой в письме к В. Флиссу появилось имя Ребекки. За ним могло скрываться
Насколько оправдана подобная интерпретация? Можно ли на основании единственного высказывания З. Фрейда, где упоминается имя Ребекки, делать столь далеко идущие выводы, за которыми просматривается допущение о том, что, возможно, маленький Зигмунд мог знать коечто о второй жене отца?
Выдвинутое мною предположение допускает постановку целого ряда вопросов, связанных с первыми годами жизни З. Фрейда во Фрайберге.
Коль скоро его сводные братья не могли не знать о втором браке их отца, поскольку к моменту прибытия во Фрайберг вместе с Ребеккой они были достаточно взрослыми, то не могли ли они вести между собой разговоры, из которых З. Фрейд случайно почерпнул информацию, заставившую напрягать его детский пытливый ум и много лет спустя всплывшую в сновидении в форме даты 1851 г.?
Если о смерти Ребекки ничего не известно, то не могло ли оказаться так, что во время пребывания З. Фрейда в Фрайберге она тоже жила в этом небольшом городке и, возможно, мальчик встречался с ней, не зная того, что несколько лет тому назад она была женой его отца?
Если Ребекка действительно проживала в то время во Фрайберге, то как удалось Я. Фрейду скрыть тайну своего второго брака от молодой жены, матери их первенца, или же она, как и его дети от первого брака, знала о существовании второй жены ее мужа, но приложила все усилия к тому, чтобы во избежание подрыва авторитета мужа ее собственные дети ничего не знали о семейной тайне?
Разумеется, сегодня эти вопросы остаются без ответа и нет никакого смысла строить различного рода домыслы на сей счет. Единственное, что может иметь смысл, так это не столь уж неправдоподобное допущение о возможных детских переживаниях З. Фрейда, связанных как с его положением в семье в роли дяди, имеющего племянника всего лишь на год старше его, так и с семейными тайнами, среди которых второй брак его отца являлся лишь одной из них, допущение о тех детских переживаниях основателя психоанализа, которые в процессе его последующего самоанализа и толкования данного сновидения вызвали различного рода ассоциации, скорее уведшие его от истины, нежели подтолкнувшие к ней.
Но может существовать иная интерпретация этой сцены. За лицом отца скрывается не Т. Мейнерт, а отец, о поступках которого З. Фрейд ничего не знал. Речь идет не о пьянстве, так как трудно представить пьяным благочестивого еврея, каким был его отец. Скорее речь может идти об отце, совершившем какойто поступок, вызвавший осуждение в глазах его старших детей, родных и близких: второй брак, последовавший сразу же после смерти первой жены? женитьба на женщине, социальный статус которой вызывал сомнение? или, быть может, брак с женщиной, не способной к деторождению? Все это и многое другое могло вызвать неприятие и осуждение «постыдного «, «недостойного » поступка Я. Фрейда. Во всяком случае, можно предположить, что какаято тайна, связанная с отцом З. Фрейда, витала в их доме и составляла семейный секрет, тщательно скрываемый от посторонних глаз.
Если речь действительно идет о совершенном Я. Фрейдом недостойном поступке, то тогда становится понятным один из элементов сновидения, увиденного основателем психоанализа несколько десятилетий спустя. «Я получаю извещение от общинного совета моего родного города с требованием внести плату за содержание в госпитале в 1851 году «. Таково, как это видно из приведенного выше сновидения, его начало.
Интерпретация начала сновидения сводится З. Фрейдом к подмене его отца другим человеком, а именно коллегой основателя психоанализа, который принял на себя обязанности отца (Я. Фрейда), неспособного больше их исполнять (плата за содержание в госпитале). Можно на это посмотреть иначе. Я. Фрейду пришлось расплачиваться за совершенный неблаговидный поступок. Расплата в форме угрызений совести довлела над ним долгое время, если не всю жизнь.
Допустим, что это так. Тогда, не зная семейной тайны, но смутно догадываясь (не обязательно в раннем детстве, скорее в период самоанализа) о каком-то неблаговидном поступке отца, совершенном до рождения З. Фрейда, основатель психоанализа принял на себя часть вины, за которую, как верный сын, он должен расплачиваться. Вопервых, он мог испытать чувство недовольства от того, что отец ушел из жизни и переложил плату за совершенный им поступок на него. Вовторых, как любящий сын, он действительно мог взвалить на себя груз ответственности, считая, что необходимо оплачивать долги отца. Как в том, так и в другом случае пробуждается непонятное для З. Фрейда чувство вины, поскольку все эти невидимые процессы совершаются в глубине его психики и не всплывают на поверхность сознания.
Осуществленный З. Фрейдом анализ сновидения свидетельствует о том, что внутренняя цензура или сопротивление помешали ему докопаться до истины. Тем не менее вызванные данным сновидением воспоминания и переживания не исчезли бесследно. Не исключено, что через некоторое время именно они сказались на формировании его психоаналитических представлений о вине, неврозах и взаимоотношениях между ними.
Обращусь к работе З. Фрейда «Некоторые типы характера из психоаналитической практики » [3], где развиваются его идеи о силах совести и вине. Осмысление бессознательных процессов,
Можно предположить, что это произведение Г. Ибсена действительно заинтересовало З. Фрейда, так как оно образно иллюстрирует, как и каким образом у человека, достигшего поставленных им целей и ради этого подтолкнувшего другого человека к самоубийству, в момент триумфа пробуждается совесть, возникает чувство вины, и он отказывается от того, что, казалось бы, ведет его к счастью. Но почему именно это произведение? Может быть, потому, что, помимо всего прочего, в нем затронуты сюжеты и действующие лица, вновь всколыхнувшие переживания З. Фрейда, имевшие место в первые годы жизни и в период самоанализа?
Полагаю, что это вполне допустимо, поскольку в этом художественном произведении содержатся детали, способные вызвать необходимые для анализа ассоциации. Кроме того, обсуждаемая З. Фрейдом проблематика весьма близка к тем переживаниям, которые могли возникнуть у него в связи с толкованием рассмотренного выше сновидения.
Как видим, в художественном произведении Г. Ибсена содержится много деталей, способных привлечь внимание исследователя: имя героини, разговор о втором браке, бездетность. Правда, некоторые из этих деталей имеют противоположный смысл: отказ Ребекки от второго брака, бездетность другой героини. Но, как известно из психоаналитической теории и практики, данные расхождения не имеют никакого значения, поскольку и в сновидении, и в фантазии одно может подменять другое.
Не буду останавливаться на предложенном З. Фрейдом разборе произведения. Тот, кто заинтересуется этими сюжетами, может обратиться к первоисточнику, поскольку эта работа переведена на русский язык и опубликована [3; 238251].
Для обсуждаемого здесь вопроса важнее следующее. Пастор захотел узнать тайну Ребекки, она сообщила ему только часть, утаив самое главное, а З. Фрейд, осуществлявший анализ мотивов поведения героев, попытался до конца раскрыть (объяснить) то, что скрыла Ребекка. При этом основатель психоанализа рассмотрел чувство вины у Ребекки, сослался на клиническую практику, обнаруживающую у взрослых людей различного рода проступки, поставил вопрос о происхождении «темного ощущения вины «, которое, с точки зрения классического психоанализа, имеет своим источником комплекс Эдипа.
Нетрудно заметить разительные совпадения с тем, о чем говорилось при обсуждении выдвинутого мной предположения. Можно полагать, что по прошествии почти двух десятилетий З. Фрейд отреагировал соответствующим образом на свои предшествующие переживания, и его бессознательное обходным путем наконецто подвело его к раскрытию семейной тайны. То, что ему не удалось осуществить по отношению к тайне, незримо витавшей в его собственном доме,
было реализовано путем психоаналитического раскрытия тайны, содержащейся в художественном произведении. При этом З. Фрейд выдвинул важные и, как мне представляется, во многом еще неоцененные должным образом психоаналитические идеи, согласно которым при раскрытии психологии преступника важно иметь в виду, что чувство вины может существовать до проступка и что проступок может обусловливаться этим чувством.
А теперь перейду к рассмотрению выдвинутого мною второго предположения о травмирующих переживаниях детства, оказавших значительное влияние на З. Фрейда как человека и основателя психоанализа. Речь идет о детских переживаниях, обусловленных смертью его восьмимесячного брата Юлиуса. В то время З. Фрейду был год и семь месяцев, и именно тогда он испытал такие переживания, которые способствовали возникновению у него «детской раны «, роковым образом сказавшейся на его дальнейшей жизни.
Письмо В. Флиссу было написано З. Фрейдом в период, когда он интенсивно занимался самоанализом. Судя по всему, его ранние детские переживания действительно глубоко запали в душу будущего основателя психоанализа. Только сорок лет спустя он сам для себя смог уяснить, насколько значимыми для человека могут быть детские восприятия и переживания, загнанные в глубины психики и остающиеся бессознательными. Понадобился плодотворный и в то же время болезненный опыт самоанализа, прежде чем детские переживания, связанные с отношением З. Фрейда к младшему брату, всплыли на поверхность его сознания.
Опыт самоанализа помог З. Фрейду выявить его детские переживания и послужил отправной точкой для формирования некоторых идей, легших в основу классического психоанализа. В частности, можно говорить о том, что вскрытие собственных враждебных желаний и детской ревности по отношению к брату сыграло не последнюю роль в психоаналитических представлениях З. Фрейда о детях.
Так, два года спустя после написанного им письма В. Флиссу, где упоминались его детские переживания, основатель психоанализа высказал ряд соображений, связанных с его пониманием детской психики. В «Толковании сновидений » он писал о том, что ребенок «абсолютно эгоистичен «, стремится к удовлетворению своих потребностей, выступая против соперников, «главным образом против своих братьев и сестер «. Одновременно он утверждал, что ребенок бессознательно носит в себе «злые желания » и «сознательно учитывает, какой ущерб могут принести ему новорожденные брат и сестра «. Желание ребенка, чтобы умерли его братья и сестры, З. Фрейд объяснял эгоизмом, в силу которого ребенок «смотрит на своих братьев и сестер как на соперников » [5; 218, 219, 222].
Тем самым я ввожу еще одно допущение, согласно которому в возрасте до трех лет З. Фрейд мог испытать такие переживания, которые не только способствовали возникновению психоанализа, но и роковым образом сказались на нем самом.
Имеются ли реальные основания для подобного допущения? На чем оно основано? О чем, собственно говоря, идет речь и что понимается под роковыми для З. Фрейда обстоятельствами ранних лет жизни?
Во время самоанализа З. Фрейду удалось вспомнить некоторые события, относящиеся к раннему периоду детства. Но этот эпизод не всплыл на поверхность его сознания, что само по себе весьма примечательно. Можно, повидимому, говорить о том, что физические болевые ощущения того детского периода в какойто степени компенсировали душевные переживания, связанные со смертью брата, но не устранили их. Сознательная репродукция их в процессе самоанализа натолкнулась на такое сопротивление, которое допустило лишь частичное воспоминание о событиях ранних лет жизни. Основатель психоанализа вспомнил о переживаниях, связанных со смертью брата, но не соотнес их с несчастным случаем, который стерся из его памяти.
Между тем несколько лет спустя в работе «Психопатология обыденной жизни » [4] З. Фрейд обратил внимание на то, что многие на первый взгляд случайные повреждения оказываются в сущности не чем иным как самоповреждениями. При рассмотрении подобных случаев он исходил из того, что в силу тех или иных причин человек становится подверженным самобичеванию. Упреки по отношению к самому себе способствуют созданию различных ситуаций, в которых возможно возникновение повреждений. Бессознательное намерение ловко и искусно подводит человека к несчастному случаю.
Фактически в «Психопатологии обыденной жизни » З. Фрейд дал наглядную иллюстрацию психоаналитического понимания того, как, почему и в силу каких причин могут происходить несчастные случаи или реализуется возможность, по его собственному выражению, «полунамеренного самоповреждения «. Не вижу оснований, чтобы не рассматривать именно с этих позиций тот несчастный случай, который произошел с З. Фрейдом в раннем детстве. Ведь не кто иной как он сам вместо проявления ожидаемого участия по отношению к своим домашним, включая детей, прищемившим палец или набившим себе шишку, неизменно спрашивал: зачем они сделали это?
Не могу не отметить и то обстоятельство, что в «Психопатологии обыденной жизни » за примерами из клинической практики и психоаналитической интерпретацией несчастных случаев следует признание З. Фрейда в том, что и с ним случались приключения подобного рода. Дословно это признание звучит так: «У меня самого я вряд ли мог бы отметить случаи самоповреждения в нормальном состоянии, но при исключительных обстоятельствах они бывают и у меня » [4; 272].
Полагаю, что таким исключительным обстоятельством, предшествовавшим несчастному случаю с двухлетним
Самонаказание помогло маленькому З. Фрейду справиться со страданиями, вызванными чувством вины. Физическая боль притупила боль душевную. Физическая рана способствовала проявлению повышенного внимания со стороны матери, скорбевшей по умершему восьмимесячному сыну. З. Фрейд как бы искупил свою вину перед братом и вновь обрел любовь матери. Последнее было, видимо, не менее важным для него, чем первое, поскольку в душе поселился страх, а вдруг родители узнают о его «дурных намерениях » по отношению к новорожденному, обвинят в смерти брата и накажут, отвернутся от него.
В свете сказанного выше становится более понятным начало сновидения, в котором З. Фрейд получает извещение с требованием внести плату за содержание в госпитале в 1851 г. Важным становится не то, за что необходимо оплатить, а то, что извещение с требованием платы адресовано именно З. Фрейду.
В процессе самоанализа на поверхность сознания З. Фрейда всплыли ранние детские воспоминания об умершем брате, вновь породившие переживания, связанные с чувством вины. Судя по письмам к В. Флиссу того периода, создается впечатление, что предшествующее искупление вины оказалось для него недостаточным. З. Фрейд впадает, по его собственным словам, в «маленькую истерию «. Он не может понять состояние своего разума и сетует на различного рода недомогания. Ему приходится расплачиваться за что-то такое, чего он не осознает. В состоянии сна, когда цензура ослаблена, он получает извещение о необходимости оплатить по счету. В процессе интерпретации своего сновидения он пытается добраться до глубинных источников, скрывающихся за явным содержанием сна. Но ему не удается, как уже отмечалось, преодолеть внутреннее сопротивление, в результате чего он, видимо, так и не понял, что его собственное бессознательное предъявляет счет к нему как совестливому человеку, не до конца освободившемуся от чувства вины.
По счету надо платить. И З. Фрейд платит головными болями, расстройствами желудка, обмороками и, наконец, раковым заболеванием, которое принесло ему многолетние страдания и оказалось роковым для его жизни.
Может ли физическая травма в детстве иметь такие последствия, которые через несколько десятилетий способны обернуться раковым заболеванием? Могут ли душевные переживания, испытанные в детстве и воскрешенные в памяти взрослого человека, привести в конечном счете к раковому заболеванию? Может ли напластование взаимосвязанных между собой физических и психических травм явиться источником рака? Может ли чрезмерное курение быть единственной причиной ракового заболевания или одной из причин, наряду с другими, причем не основной, а дополнительной, но вполне достаточной для образования раковой опухоли?
Предоставляю возможность ответить на эти вопросы специалистам, если, разумеется, они захотят высказать свои соображения по этому поводу.
В контексте обсуждаемой мною проблематики хотел бы обратить внимание лишь на следующее.
Как можно расценить тот факт, что задолго до возникновения ракового заболевания З. Фрейд неоднократно говорил о раке? Почему, наконец, однажды, как утверждают некоторые исследователи [1; 217], он сказал, что у него непременно будет рак, который будет властвовать над его телом и духом?
Занимаясь историей, теорией и практикой психоанализа, я не склонен рассматривать все эти совпадения как случайные. В то же время не собираюсь «притягивать за уши » факты ради подтверждения или спасения выдвинутых мною предположений. Единственное, чего мне хотелось бы, так это привлечь внимание читателей к тому важному психоаналитическому положению З. Фрейда, согласно которому ранние детские впечатления и переживания, относящиеся ко второму, а иногда и к первому году жизни, могут оставлять прочный след в душе человека.
Вполне допускаю, что возникшее у З. Фрейда в раннем детстве бессознательное чувство вины, частично искупленное
несчастным случаем (самоповреждением), сохранилось у него на всю жизнь. В исследовательском плане это подвигло его к самоанализу, изучению влияния бессознательного чувства вины на возникновение психических заболеваний, рассмотрению роли этого чувства в истории развития культуры и человечества. В личной жизни это приводило подчас к такому поведению, которое не поддавалось разумному объяснению с точки зрения тех, кто его окружал.
В частности, несмотря на настойчивые рекомендации врачей и просьбы близких бросить курить или хотя бы ограничиться одной сигарой в день (особенно после того, как у него был обнаружен рак), З. Фрейд не мог лишить себя удовольствия от установленного им образа жизни. Не странно ли это для человека, выдвинувшего идеи о «принципе удовольствия «, которым изначально в своей жизни руководствуются люди, и о «принципе реальности «, с которым им приходится считаться в семье, обществе?
Или как можно объяснить ту слепоту З. Фрейда по отношению к нацизму, когда он никак не хотел видеть реальную угрозу собственной жизни? С приходом Гитлера к власти в Германии были подвергнуты сожжению книги З. Фрейда, конфискована психоаналитическая литература, закрыты психоаналитические журналы. Почти все известные психоаналитики эмигрировали в другие страны, главным образом в США. Многие друзья и знакомые предупреждали З. Фрейда о необходимости как можно быстрее покинуть Вену. И тем не менее основатель психоанализа оставался в Вене до тех пор, пока его собственные дети не оказались в руках гестапо.
Создается впечатление, что как в том, так и в другом случае З. Фрейд действовал вопреки своему рассудку. Наделенный острым умом, он не мог не понимать, что интенсивное курение не способствует сохранению здоровья. Привыкший смотреть правде в глаза, он не мог не видеть тех губительных для него и его дела последствий, которые нес с собой нацизм, объявивший психоанализ «еврейской наукой «.
что-то задействованное внутри его самого мешало прислушаться к голосу разума и руководствоваться в своих действиях принципом реальности. З. Фрейд стойко переносил череду болезненных операций, связанных с раком, но отравлял себя никотином. Он одобрял решение своих коллег, эмигрирующих из Германии и Австрии во имя сохранения собственной жизни и развития психоанализа, но подвергал себя смертельной опасности, оставаясь в Вене даже после ее оккупации нацистами.
Не бессознательное ли чувство вины, возникшее у З. Фрейда в раннем детстве и усилившееся впоследствии под воздействием различных обстоятельств, оказалось тем пусковым механизмом, который предопределил его двойственное отношение к своей собственной жизни? Не порождало ли оно у основателя психоанализа бессознательное стремление к искуплению «тяжких грехов «, некогда им совершенных?
В раннем детстве З. Фрейда искупление «тяжких грехов » (враждебное отношение к брату и желание его смерти) привело к несчастному случаю. В зрелом и преклонном возрасте самоповреждение в виде несчастного случая выглядело бы не лучшим образом прежде всего в глазах самого основателя психоанализа, искусно раскрывавшего подобного рода происшествия у своих пациентов. Поэтому, не осознавая глубинных мотивов своего поведения, З. Фрейд прибегал к таким формам искупления своих «тяжких грехов «, которые характеризовались одновременно отчаянной борьбой за жизнь и ее саморазрушением.
В личной жизни бессознательное стремление З. Фрейда к искуплению «тяжких грехов » возвело его на плаху шестнадцатилетних мучений и страданий от различного рода болезненных операций, необходимости пользоваться
сперва «монстром » (огромным протезом, отделявшим рот от носовой полости), а затем более совершенным, но тем не менее доставлявшим массу неудобств протезом. В исследовательском плане оно привело к развитию психоаналитических теорий об «инстинкте жизни » и «инстинкте смерти «, вызвавших неоднозначное к ним отношение со стороны не только противников, но и приверженцев психоанализа.
Таковы два предположения, возникшие у меня при очередном прочтении работы З. Фрейда «Толкование сновидений «. Полагаю, что на протяжении долгих десятилетий ХХI в. исследователи смогут черпать из нее ценную информацию, дающую представление о З. Фрейде как человеке и основателе психоанализа.
1. Гротьян М., Шайдт Ю. Фрейд в зеркале биографов // Энциклопедия глубинной психологии. Зигмунд Фрейд. Жизнь. Работа. Наследие. М., 1998.
2. Джонс Э. Жизнь и творения Зигмунда Фрейда. М., 1997.
3. Фрейд З. Некоторые типы характера из психоаналитической практики // Художник и фантазирование. М., 1995.
4. Фрейд З. Психопатология обыденной жизни // Психология бессознательного. М., 1989.
5. Фрейд З. Толкование сновидений // Сон и сновидения. М., 1997.