Любовное сражение во сне
Сальвадор Дали у Хичкока, пророчество о России, гипноэротомахия и хоррор с веществом для Линча: 10 фильмов о снах
Тема сновидений, позволяющая сочетать реализм и фантазию, всегда была популярной в искусстве. У сна в кинематографе есть множество назначений: психоаналитическое, чтобы разобраться в себе, философское, чтобы постичь феномен бытия, фантастическое, чтобы вспомнить все. Возможности движущихся картинок безграничны, и с их помощью можно отправиться в увлекательное путешествие по чужим снам — от сладких грез до ночных кошмаров.
«Завороженный» (1945)
Spellbound
В психиатрическую лечебницу приезжает новый главврач — немыслимый красавец странного поведения. Суховатая курящая докторша в очках влюбляется в него и женским взглядом видит, что его место не среди персонала, а среди больных. Когда он сбегает, упрямая женщина разыскивает любимого и подвергает психоанализу его страшные сны.
Фильм не понравился Франсуа Трюффо, и Хичкок позже признавал его не самой своей удачной работой, но это уже придирки гениев. «Завороженный» не может не нравиться: Сальвадор Дали оформил в нем сцену кошмара, где разрезают глаз, как в «Андалузском псе», из которого вытек весь киносюрреализм XX века. И вообще это настоящий луна-парк, где на каждом шагу поджидает аттракцион.
В первые пять минут появляется то ли нимфоманка, то ли мужененавистница, которая рассказывает, как однажды отгрызла жениху усы. Ингрид Бергман в образе Людмилы Прокофьевны Калугиной сначала исследует психические отклонения на почве любви, а потом снимает очки и переходит к практическим занятиям. Грегори Пек в роли «потому что нельзя быть на свете красивой такой». Диванный психоанализ, разыгранный классическими актерами. И любопытная мысль, что дурдомом может управлять не врач, а любой зашедший с улицы в пальто — все равно там никто разницы не заметит.
«Ночные красавицы» (1952)
Les belles de nuit
Романтичный, как цветок жасмина, музыкант перебивается кое-как, подрабатывая учителем пения в школе. Ученики его не слушают, женщины не замечают, более успешные приятели задирают носы. От неудовлетворенности жизнью его лечат компенсирующие сны, где он — отважный капитан, лихой мушкетер и популярный композитор, а девушки выпрыгивают из корсетов в его объятия.
«Фантазм» (1979)
Phantasm
Молодой музыкант заботится о брате-подростке после гибели родителей в автокатастрофе. Но их смертью дело не ограничивается, и вскоре юноши хоронят своего знакомого. Перед похоронами старший брат сталкивается с высоченным зловещим могильщиком. Позже темной-темной ночью младший видит, как могильщик выкапывает трупы, чтобы сделать с ними… что-то ужасное! А рядом с высоким мелькает маленькое и коричневое! На низких лапах! А дальше в красной-красной комнате появится…
Отгадайте загадку, что это такое: великаны, карлики, множественные реальности, но не «Твин Пикс»? Задолго до Дэвида Линча эти вещи внедрял в наше подсознание американский постановщик Дон Коскарелли, который всего в 24 года снял фильм ужасов, окупившийся в прокате 40 раз (!) и надолго определивший судьбу подростковых хорроров. Из «Фантазма» вышли почти все известные ужастики: от «Кошмара на улице Вязов» до «Крика». Номинально в фильме нет ничего необычного: белые особняки в темноте, разрытые могилы, голая грудь блондинки с ножом и сюжетные повороты, укладывающиеся в схему «а они как прыгнут!» Но «Фантазм» принадлежит к тем случайным шедеврам, которые рождаются из молодого азарта, не сидящего на цепи у дяди-продюсера и плюющего на все, кроме желания показать карликов, голую блондинку и всех напугать. Кроме того, Коскарелли действительно обладал чутьем на вещество снов и кошмаров: нет сомнений, что без его красной комнаты и седоволосого Верзилы не было бы «Твин Пикс». И прочего — высокого и на низких лапах.
«Бумажный дом» (1988)
Paperhouse
Одиннадцатилетняя Анна, девочка из семьи, где отец постоянно в отъезде и пьет, а мать — милая, но всегда занята, рисует в тетради дом. Не успевает оглянуться, как оказывается на своем рисунке. Чистое поле, ясное небо, кривой домишко. Пока Анна там осматривается, у нее поднимается температура. Врач, пришедшая проверить заболевшую девочку, рассказывает о своем пациенте, который не встает с постели. В следующем сне Анна видит в доме мальчика-инвалида. А там и другие подтягиваются.
Первое появление отца Анны в мире дома заставит вас отпрыгнуть от экрана и, возможно, завопить, сколько бы фильмов ужасов вы ни пересмотрели. Хотя это даже не фильм ужасов, а ладная и взрослая история о сложных взаимоотношениях в семье. Пространство горячечных температурных снов выстроено с безупречным минимализмом, к которому прибегают концептуальные режиссеры — либо когда дают микроскопический бюджет. Но раз в сто лет это делается, потому что так надо и правильно: перед нами действительно оживший детский рисунок, во всей его совершенной простоте, и дистиллированный первозданный ужас, справиться с которым может только предприимчивый ребенок — единственное человеческое существо, которое не убежит, сверкая пятками, услышав в чистом поле вопрос: «Кто, кто в теремочке живет?»
«Сны» (1993)
В фильмографии Карена Шахназарова «Сны» идут следующими по счету после «Цареубийцы». В картине 1991 года современный психиатр все сильнее сливался с царем Николаем II, а старожил из психбольницы переживал жизнь Якова Юровского, руководившего расстрелом царской семьи. Два года спустя, в разгар нищеты 90-х, румяный образ России, которую мы потеряли, показался Шахназарову еще привлекательнее. Режиссер принялся за расследование: как страна дошла от хруста французской булки до «конкурса грудастых и сиськастых», американских проповедников на ТВ и колбасы, которую делают из чего угодно, кроме колбасы. В «Снах» вновь появляется Николай II, которого граф Прозоров (гоголевская говорящая фамилия) предупреждает, чем все кончится, если не принять меры. Это не самая сильная работа Шахназарова, а спасительное прошлое — тот еще оазис благоденствия, Николаю II сразу после коронации пророчили: «Кто начал царствовать Ходынкой, тот кончит, встав на эшафот». Но все-таки столовая № 9 — до сих пор лучшая адаптация к XX веку палаты № 6.
«Открой глаза» (1997)
Abre los ojos
Сесар просыпается в девять утра под настойчивый призыв женского голоса: «Открой глаза». Собравшись, выезжает в город и понимает, что оказался в нем один. Растерянный и испуганный, он бежит по пустой дороге и… Просыпается в девять утра. Дальнейший рассказ о событиях нельзя считать надежным: встретил девушку, поссорился с другом, разбился в аварии, стал уродливым, кого-то убил… Сесар сам не знает, когда его глаза открыты, ощущает только, что все ненастоящее.
Алехандро Аменабар — режиссер, который завоевал Голливуд, насколько это доступно европейцу. То есть из его фильма сделали ремейк с Томом Крузом. Пенелопа Крус продублировала в «Ванильном небе» свою роль из оригинала и начала карьеру в Америке. Испанская версия фильма меньше про сбои в реальности и больше — про экзистенциальный кризис. При этом фантастический эффект сильнее, поскольку для него на самом деле не нужны спецэффекты и Тильда Суинтон, а нужно поставить знак равенства между бытом и бредом. Американцы стыдливо убрали упоминания Бога, который не совсем вычтен из уравнения у Аменабара, тем самым потеряв мотив судьбы. В конечном итоге испанская конструкция сложнее, да и что там говорить — играют лучше. Особенно касается Пенелопы Крус, которая, как стала американской звездой, из всего актерского арсенала оставила один национальный колорит.
«Сон в летнюю ночь» (1999)
A Midsummer Night’s Dream
Деревня в Италии конца XIX века. Воротники глухие, отцы суровые, браки по любви не заключают. Но юбки становятся все легче, велосипеды уже изобрели, а волшебство из местного леса позволит влюбленным заключить брачные союзы по сердцу, невзирая на тиранов-родителей.
Из всех осовремененных версий шекспировской комедии итало-английский фильм претендует на самое меньшее — поставить Шекспира, катаясь на велике, — но достигает едва ли не большего. Высоколобые режиссеры расписывают задники свастикой (в одной из последних постановок «Сна» местный герцог — фашистский диктатор) и напряженно решают расовые вопросы, а здесь люди в белом пьют вино под солнцем Тосканы. В лесу пируют нимфы и фавны, скачет козлом рогатый Пак (Стэнли Туччи с комедийными ужимками и драматическими глазами). Появляется Титания — Мишель Пфайффер в ореоле кинематографического волшебства, настоящая царица фей, — и ее Оберон — Руперт Эверетт в блестках на голое тело. И здесь самый смешной Основа, сыгранный Кевином Клайном. У него есть в финале безмолвный, почти трагический момент, заставляющий безо всяких свастик переосмыслить пьесу. Поутру они проснулись, богатые, красивые и молодые стали еще счастливее, а остальным надо сказать спасибо, что побывали в гостях у сказки и вышли оттуда без ослиной морды.
«Любовное сражение во сне» (2000)
Combat d’amour en songe
Название фильма отсылает к одной из самых загадочных книг в истории. Ее сокращенное название «Гипнэротомахия Полифила». Полное название еще лучше: «Любовное борение во сне Полифила, в котором показывается, что все дела человеческие есть не что иное как сон, а также упоминаются многие другие, весьма достойные знания предметы». Книга относится к редчайшему жанру герметической прозы. Ее первым образцом стала «Изумрудная скрижаль» Гермеса Трисмегиста, все книги, что были после, пытались лишь воссоздать легенду. Но не «Гипнэротомахия» — это нечто совершенно иное и отличное от всего, что существует в мистике и искусстве. Авторство романа приписывалось разным гениям эпохи Возрождения, но сошлись на том, что автор — один венецианский монах. Книга написана сразу на трех древних языках, переполнена аллегориями, иероглифами и чертежами моделей рая. Сюжет развивается в нескольких измерениях. Этот ребус для ума даже перевести затруднительно. Руис перевел на язык кинопоэзии. Причастившихся ожидает мощный сомнамбулический опыт.
«Пробуждение жизни» (2001)
Waking Life
Безымянный студент встречается с разными людьми, рассуждающими о разных вещах: творчестве и науке, эволюции и социуме, реинкарнации и философии. Один красный мужик в клетке рассуждает о том, как отрежет кому-то веки, но это так, интермедия. Безымянный парень все это время осознает, что существует во сне, не понимая, как из него выбраться, чтобы полететь, как было в детстве.
«Мир духов рядом, дверь не на запоре,
Но сам ты слеп, и все в тебе мертво.
Умойся в утренней заре, как в море,
Очнись, вот этот мир, войди в него».
«Ба-бах!» (2010)
Kaboom
Восемнадцатилетний Смит необременительно учится на киноведа (и смотрит «Андалузского пса»), дружит с невозмутимой лесбиянкой Стеллой и вожделеет своего соседа по общаге Тора, тупого блондина с мускулами и серферской доской. Съев на вечеринке галлюциногенного печенья, Смит спит с девушкой по имени Лондон. Стелла тем временем заводит роман с неземной красавицей Лорелеей, обладающей способностью дарить паранормальные оргазмы. На протяжении этих волнующих событий Смиту снится повторяющийся сон о конце света.
Когда в 90-х Грегг Араки выпустил адово мрачную подростковую «апокалиптическую» трилогию, казалось, что на этом он закончил с угрюмыми пророчествами для мира и переключился на личные истории тинейджеров. Но спустя годы режиссер все-таки устроил планете большой «ба-бах!». И как весело у него это получилось! Опустошенная потерянная молодежь с выпендрежными именами вдруг стала радоваться жизни: бисексуальность, необязательная учеба, море и пляжи, огромные пластиковые серьги. Разумеется, Большой Брат из правительства и СМИ держит руку на Большой Красной Кнопке (она показана в фильме буквально), но Избранный еще может это остановить. Ну, а если не остановит — отлично оттянулись, и сны у нас были интересные.