Кто написал стихотворение сны саша черный есенин или блог
Кто написал стихотворение сны саша черный есенин или блог
В стихотворении «Сны» Александр Блок с помощью 10 строф пытается передать читателю внутренний мир ребёнка, который пытается заснуть и находится на границе между царством Морфея и реальностью.
Тема и сюжет
С помощью элементов фольклора автор пытается нарисовать картину момента перехода ребенка из реальности ко сну, предлагая себя в роли главного героя. Начинается стихотворение с противоречия:
И пора уснуть, да жалко,
Не хочу уснуть!
Герой понимает, что наступает время сна, но неподалёку от кроватки стоит конь-качалка и это стимулирует к активности мальчика. Ему хочется вместо скучного в его годы сна вскочить на коника и погрузить в скорость бега по полю боя.
В противовес желанию няня рассказывает сказку о богатырях, и она становится ступенькой к царствию Морфея. Мальчик внемлет рассказу и начинает медленно отрываться от границы реальности. Он уже на коне и скачет за моря-океаны, где в хрустальном гробу под свет лампадки спит царевна.
В дымно-синие туманы,
Где царевна спит…
Между сном и реальностью
Конник бьется под стенами замка со спящей царевной и уверен, что она слышит звон его меча и хрусталь стены. Так шаг за шагом по сказке ребёнок засыпает, его сон проходит параллельно сну царицы, только ей время вставать, а ему спать.
Последнее, что помнит герой перед полным погружением в сон – это зелёный свет лампадки в комнате и слова няни «Дремлешь?», на который отвечает только мысль –
И благодарность успокаивающему лучу лампадки:
Тропы в стихе
В стихотворении Блок использует тропы – эпитеты и метафоры, которые помогают раскрыть свойства предметов и явлений, а также придают строкам художественную выразительность.
Отметим эпитеты (дымно-синие туманы, дремные покровы, светлый круг, зеленый луч, сказке древней, заморской царевне).
Использует Блок в стихе и метафоры (стелются лучи, хрусталь стены). С помощью их мы видим, как лучи начинают стелиться сквозь дрёму царевны, а стена стала хрустальной и вот-вот должна рухнуть под ударами мечей всадника.
Имеется в стихотворении сравнение (как в тумане) и несколько анафор (о царевне, о заморской). Звякают ключи – это классическая инверсия.
Стих написан перекрёстной рифмовкой с открытыми и закрытыми рифмами (жалко – уснуть – качалка – скакнуть) и состоит из 10 строф. Жанр стихотворения – фантазия, а для придания строкам правдоподобия Блок использует несколько числительных (семь ночей, сто морей).
Текст
И пора уснуть, да жалко,
Не хочу уснуть!
Конь качается качалка,
На коня б скакнуть!
Луч лампадки, как в тумане,
Раз-два, раз-два, раз.
Идет конница… а няня
Тянет свой рассказ…
Внемлю сказке древней, древней
О богатырях,
О заморской, о царевне,
О царевне… ах…
Раз-два, раз-два! Конник в латах
Трогает коня
И мани’т и мчит куда-то
За собой меня…
За моря, за океаны
Он мани’т и мчит,
В дымно-синие туманы,
Где царевна спит…
Спит в хрустальной, спит в кроватке
Долгих сто ночей,
И зеленый свет лампадки
Светит в очи ей…
Под парчами, под лучами
Слышно ей сквозь сны,
Как звенят и бьют мечами
О хрусталь стены…
С кем там бьется конник гневный,
Бьется семь ночей?
На седьмую — над царевной
Светлый круг лучей…
И сквозь дремные покровы
Стелятся лучи,
О тюремные засовы
Звякают ключи…
Сладко дремлется в кроватке.
Дремлешь? — Внемлю… сплю.
Луч зеленый, луч лампадки,
Я тебя люблю!
Аудио онлайн
О ЧЕМ БЛОК ПРЕДУПРЕЖДАЛ ЕСЕНИНА
Первая встреча Есенина с Блоком обросла легендарным статусом, прежде всего благодаря побасенным россказням Сергея Александровича. Об этой встрече он любил вспоминать, приводя все более красивые подробности (тем паче Блок умер и уже ничего не мог опровергнуть).
Есенин, зная как делается литературная репутация, совершенно явно проводил параллель: Державин отдал лиру Пушкину, а Блок благословил рязанского Леля. Малинкой шла мелодия а-ля Ломоносов: один из современников Есенина вспоминал, что никому в голову не приходило, будто Сергей приехал в Питер из Москвы на поезде, нет!, пехом допер из Рязани.
Паломничество крестьянских поэтов к Блоку стало традицией, когда тот неосторожно восхитился Сергеем Городецким и Николаем Клюевым. Ко времени Есенина нагловатые парни с виршами изрядно Блока достали. Есенин чуть ли не последний выходец из народа, сумевший удостоиться благосклонности певца Прекрасной Дамы. Дружок Сергея Александр Ширяевец уже напрасно обивал пороги.
Вот выдержка из письма Ширяевца от 10 марта 1916 года:
«Сладко журчащий о России, о русском народе г. Блок, оказывается, не расположен заводить знакомства с писателями из народа. Не принял меня, а до меня не принял Сергея Клычкова …, который тщетно пытался познакомиться с ним. Один только Есенин попал к нему, да и то обманным путем … Знакомство мое с г. Блоком кончилось тем, что, после нескольких писем к нему и вызовов по телефону, я, явившись к нему, поторчал в прихожей, и горничная вынесла мне книгу его «Стихи о России», которую я купил в магазине и с которой явился к их степенству с просьбой дать автограф. Автограф-то в книге был, но автора видеть не сподобился… Мерси и на том, что увидал горничную знаменитости…»
Эта способность — не попав в гости, начать хамить, — характерна не только для Ширяевца, но и для Клюева, и для Орешина, и для Клычкова, и для Ганина. А для Есенина? Не знаю. Этот всегда попадал куда хотел.
Всему этому карнавалу противоречат факты.
Сохранилась записка Есенина Блоку, где он вежливо представляется и просит разрешения зайти ближе к вечеру. Так что черный ход с кухаркой для блезиру, как и, подозреваю, слопанная яичница. Встреча была сугубо деловой.
9 марта 1915 года Блок заносит в дневник:
«Днем у меня рязанский парень со стихами.
Крестьянин Рязанской губ… 19 лет. Стихи свежие, чистые, голосистые, многословные. Язык. …»
Блок дал Есенину рекомендацию к Городецкому, с которой все и завертелось.
Наделав за месяц в литературной среде изрядного шуму, Есенин стал настаивать на следующем рандеву. И здесь Блок ответил ему крайне важным письмом.
«Дорогой Сергей Александрович.
Сейчас очень большая во мне усталость и дела много. Потому думаю, что пока не стоит нам с Вами видеться, ничего существенно нового друг другу не скажем.
Вам желаю от души остаться живым и здоровым.
Трудно загадывать вперед, и мне даже думать о Вашем трудно, такие мы с Вами разные; только все-таки я думаю, что путь Вам, может быть, предстоит не короткий, и, чтобы с него не сбиться, надо не торопиться, не нервничать. За каждый шаг свой рано или поздно придется дать ответ, а шагать теперь трудно, в литературе, пожалуй, всего труднее.
Я все это не для прописи Вам хочу сказать, а от души; сам знаю, как трудно ходить, чтобы ветер не унес и чтобы болото не затянуло.
Будьте здоровы, жму руку.
Александр Блок».
Блок дал Есенину и стихотворный совет. Произошло это в июле 1916 года. Есенин присутствовал на редколлегии у Михаила Мурашева. Там обсуждали картину Яна Стыка «Пожар Рима» (нормально ли Нерону петь, когда мир гибнет?) и некий музыкант импровизировал на скрипке, сыграв в итоге вещи Глинки. Есенин записал в альбом хозяина стихотворение:
«Слушай, поганое сердце,
Сердце собачье мое.
Я на тебя, как на вора,
Спрятал в руках лезвие.
Рано ли, поздно всажу я
В ребра холодную сталь.
Нет, не могу я стремиться
В вечную сгнившую даль.
Пусть поглупее болтают,
Что их загрызла мета;
Если и есть что на свете —
Это одна пустота.
Прим(ечание). Влияние «Сомнения» Глинки и рисунка «Нерон, поджигающий Рим». С. Е.»
Стихотворение увидел Блок.
По воспоминаниям Мурашева:
«Блок медленно читал это стихотворение, очевидно и не раз, а затем покачал головой, подозвал к себе Сергея и спросил:
— Сергей Александрович, вы серьезно это написали или под впечатлением музыки?
— Серьезно, — чуть слышно ответил Есенин.
— Тогда я вам отвечу, — вкрадчиво сказал Блок.
На другой странице этого же альбома Александр Александрович написал ответ Есенину — отрывок из поэмы «Возмездие», над которой в то время работал, и которая еще нигде не была напечатана:
Жизнь — без начала и конца.
Нас всех подстерегает случай.
Над нами — сумрак неминучий,
Иль ясность божьего лица.
Но ты, художник, твердо веруй
В начала и концы. Ты знай,
Где стерегут нас ад и рай.
Тебе дано бесстрастной мерой
Измерить все, что видишь ты.
Твой взгляд — да будет тверд и ясен,
Сотри случайные черты —
И ты увидишь: мир прекрасен»
И этому совету Есенин не внял, предпочитая невольно хаос.
Во всех видя соперников, Есенин в итоге разглядел врага и в Блоке. Когда появились «Двенадцать», претендующие на звание первой революционной поэмы, ученик принялся отпускать насчет учителя замечания, мол, у того нет чувства Родины, да и вообще, разве может немец сказать о России дельное.
Но в 1921 Блок умер и Есенин очухался. Ему делает честь, хотя бы резкий отказ выступить на вечере имажинистов «Слово о дохлом поэте».
Здесь не оскоромился.
Зато с другими своими учителями поступил без лишних сантиментов.
Имя на поэтической поверке. Саша Чёрный
Саша Чёрный(Александр Михайлович Гликберг,13 октября 1880 года г. Одесса, Российская Империя – 5 августа 1932 года г.Ле-Лаванду, Прованс, Франция) –родился в еврейской семье. Отец его был провизором. В семье было пять детей, Лидия, Александр, Владимир, Ольга, Георгий, Семья скоро переехала из Одессы в г. Белая Церковь, а затем в Житомир. Чтобы мальчик мог поступить в гимназию «вне процентной нормы, его крестили в православной церкви.
Но стремление к учёбе Саша не проявлял, и его неоднократно отчисляли за неуспеваемость.
В 1900 году был призван на воинскую службу. Отслужив 2 года на правах вольноопределяющего в пехотном Вологодском полку (Житомир), был уволен в запас. После службы в армии, он устроился для заработка в городскую службу сборов, а в свободное время посвящал написанию стихов и прозы.
Вскоре он начинает вести сатирическую хронику местной жизни в газете «Волынский вестник», которую взялась издавать одна меценатка. Саша Чёрный исполнял в газете обязанности редактора и печатника, а также писал в неё под несколькими псевдонимами, «Сам по себе», «Мечтатель». Не просуществовав года, «Волынский вестник» закрылся, а Саша Чёрный решил перебраться в Петербург.
В 1905 году, в столице стал мелким чиновником, но основное внимание уделил сатирической журналистике. В этом же году женился на Марии Ивановне Васильевой, преподававшей логику.
Она надолго пережила своего мужа и скончалась во Франции в 1961 году.
Саша Чёрный печатал свои произведения в ряде сатирических журналов, многие из которых неоднократно закрывались цензурой и возрождались под новыми названиями: «Зритель», «Молот», «Леший», «Скоморох», «Альманах», «Маски».
Политическая сатира в те годы была невозможна, но поэт обратился к жизни общества, высмеивая обывательскую пошлость.
С «Сатириконом» Саша Чёрный расстался в 1911 году, когда журнал, по его мнению, стал предпочитать «дешёвую юмористику». В 1910 – 1913 годах поэт писал детские стихи.
В 1912 году Саша Чёрный посетил Горького на о Капри, Италия.
После начала войны, в 1914 году записался добровольцем в армию и прослужил четыре года рядовым при полевом лазарете.
Его впечатлительность чуть не лишила его рассудка и жизни.
Только любящая жена и возможность выплёскивать впечатления на бумагу спасло поэта.
Саша Чёрный посвятил Первой Мировой войне, цикл стихотворений, под названием «Война».
В марте 1917 года Саша Чёрный был назначен Временным правительством заместителем комиссара Северного фронта.
После Октябрьской революции, которая застала его в Пскове, он покинул Россию, отправившись сначала в Литву, затем в Берлин.
Саша Чёрный был один из многих, кто покинул Родину, не сумев смириться с идеологией большевиков.
В 1924 году Саша Чёрный уезжает сначала в Рим, а в конце года в Париж. Он активно участвовал в культурной жизни русской диаспоры, заботясь о сохранении чувства причастности к русской культуры у детей эмигрантов. Для этого Саша Чёрный организовал выпуск альманаха, составлял антологии детского чтения.
В эмиграции Саша Чёрный работал в газетах и журналах, устраивал литературные вечера, ездил по Франции и Бельгии, выступал со стихами перед русскими слушателями, выпускал книги.
В эмиграции поэта и его жену поддерживал двоюродный брат
Даниил Львович Гликберг (1882 – 1952) журналист «Биржевых ведомостей», помощник присяжного поверенного, присяжный стряпчий, в эмиграции – председатель парижского отделения одесского землячества в эмиграции.
В 1929 году в городке Ла Фавьер,в русской колонии, в Провансе, на юге Франции, Саша Чёрный приобрёл участок земли, построил свой дом, куда приезжали в гости русские писатели, художники, музыканты.
Умер Саша Чёрный неожиданно.
5 августа 1932 года он помогал соседям тушить пожар на их ней ферме, надышался угарным газом, почувствовал себя плохо, и вечером того же дня, умер на кровати от сердечного приступа.
Саши Чёрному не было ещё 52лет.
Говорят, когда он умер, его собака, фокстерьер Микки, легла к нему на грудь и скончалась от разрыва сердца.
На могильной плите Саши Чёрного была высечена строка из стихотворения А.Пушкина: «Жил на свете рыцарь бедный».
Саша Чёрный на самом деле походил на того самого бедного рыцаря. Беспощадный в своей сатире, в жизни он был очень душевным и добрым человеком.
Он не мог оставаться в стороне от чужой беды.
Могила поэта была утеряна вследствие того, что за неё некому было платить. Жена Саши Чёрного, Мария Ивановна, скончалась в 1961 году, детей у них не было.
В 1978 году на кладбище Лаванду была установлена символическая памятная доска, посвящённая поэту. Место для неё установили произвольно.
Осталась память о бессмертной поэзии Саши Чёрного.
В начале 1960- годов стараниями его друга по жизни и перу Корнея Чуковского, однотомники Саши Чёрного, вошли в Большую и Малую серии « Библиотеки поэта».
В 60-х годах прошлого столетия, в серии книг «Библиотека поэзии», при участии его друга по жизни и перу, Корнея Чуковского, вышли однотомники произведений Саши Чёрного.
На большой цикл стихов поэта, Дмитрий Шостакович создал музыкальное произведение «Сатиры», для голоса и фортепиано, на стихи Саши Чёрного.
На стихи Саши Чёрного были написаны песни и исполнены популярными российскими певцами. Аркадий Северный исполнял песню «Окраина Петербурга» на стихи Саши Чёрного.
Александр Градский и группа «Скоморохи» исполняла песню «Обстановочка» на стихи Саши Чёрного (диск «Легенды русского рока, 1997г.)
Из поэтического наследия Саши Чёрного.
На поправке.
Одолела слабость злая,
Ни подняться, ни вздохнуть:
Девятнадцатого мая
На разведке ранен в грудь.
Целый день сижу на лавке
У отцовского крыльца.
Утки плещутся в канавке,
За плетнём кричит овца.
Всё не верится, что дома…
Каждый камень – словно друг.
Ключ бежит тропой знакомой
За овраг в зелёный луг.
Эй, Дуняша, королева,
Глянь-ка, воду не пролей!
Бёдра вправо, вёдра влево,
Пятки сахара белей.
Тишина. Поля глухие,
За обрывом скрип колёс…
Эх, земля моя Россия,
Да хранит тебя Христос!
1916 год.
Прокуроров было слишком много.
Король иронической поэзии, Саша Чёрный, написал, наверное, своё лучшее стихотворение о любви, во время эмиграции во Франции:
Мой роман.
Кто любит прачку, кто любит маркизу.
У каждого свой дурман. –
А я люблю консьержкину Лизу.
У нас – осенний роман.
Свою мандолину снимаю со стенки.
Кручу залихватски ус…
Я отдал ей всё: портрет Короленки
И нитку зелёных бус.
Тихонько – тихонько, прижавшись друг к другу,
Грызём солёный миндаль.
Нам ветер играет ноябрьскую фугу.
Нас греет русская шаль.
А Лизин кот, прокравшись за нею,
Обходит и нюхает пол.
И вдруг, насмешливо выгнувши шею,
Садится пред нами на стол.
Каминный кактус к нам тянет колючки,
И чайник ворчит, как шмель…
У Лизы чудесные тёплые ручки
И в каждом глазу – газель.
Для нас уже нет двадцатого века,
И прошлого нам не жаль:
Мы два Робинзона, мы два человека,
Грызущие тихо миндаль.
Но вот в передней скрипят половицы,
Раскрылась створка дверей…
И Лиза уходит, потупив ресницы,
За матерью строгой своей.
На старом столе перевёрнуты книги,
Платочек лежит на полу.
На шляпе валяются липкие ф
иги,
И стул опрокинут в углу.
Для ясности, после её ухода,
Я всё – таки должен сказать,
Что Лизе – три с половиной года…
Зачем нам правду скрывать?
1927 год.
Простые слова.
Памяти Чехова.
В наши дни трёхмесячных успехов
И разгульных гениев пера
Ты один, тревожно – мудрый Чехов,
С каждым днём нам ближе, чем вчера
Сам не веришь, но зовёшь и будишь,
Разрываешь ямы до конца
И с беспомощной усмешкой тихо судишь
Оскорбивших землю и Отца.
И ушёл! Но нам больней и хуже:
Много книг, о, слишком много книг!
С каждым днём проклятый круг всё уже
И не сбросить «чеховских» вериг…
Легенда.
Это было на Пасху, на самом рассвете:
Над окопами таял туман,
Сквозь бойницы чернели колючие сети,
И качался засохший бурьян.
Воробьи распевали вдоль насыпи лихо
Жирным смрадом курился откос…
Между нами и ими печально и тихо
Проходил одинокий Христос.
Но никто не узнал, не поверил виденью:
С криком вскинулись стаи ворон.
Злые пули дождём над святою мишенью
Засвистали с обеих сторон.
И растаял – исчез он над гранью оврага,
Там, где солнечный плавился склон.
Говорили одни: «сумасшедший бродяга». –
А другие «жидовский шпион»…
1920 год.
У крыльца воробьи с наслажденьем
Кувыркаются в листьях гнилых…
Я взираю на них с сожалением,
И невольно мне страшно за них.
Как живёте вы так, без правительства,
Без участков и без податей?
Есть у вас или нет право жительства?
Как без метрик растите детей?
Кто внедряет в вас всех просвещение
И основы морали родных?
Кто за скверное вас поведение
Исключает из списка живых?
Где у вас здесь простые, где знатные?
Без одежд вы так пресно равны…
Где мундиры торжественно – ватные?
Где шитьё под изгибом спины?
Искрошил воробьям я с полбублика.
Встал с крыльца и тревожно вздохнул:
Это даже, увы, не республика,
А анархии дикий разгул!
Улетайте… Лихими дворянами
В корне зло решено ведь пресечь –
Не сравняли бы вас с хулиганами
И не стали б безжалостно сечь!
1913 год.
Сергей Есенин — Ты меня не любишь, не жалеешь: Стих
Ты меня не любишь, не жалеешь,
Разве я немного не красив?
Не смотря в лицо, от страсти млеешь,
Мне на плечи руки опустив.
Молодая, с чувственным оскалом,
Я с тобой не нежен и не груб.
Расскажи мне, скольких ты ласкала?
Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?
Знаю я — они прошли, как тени,
Не коснувшись твоего огня,
Многим ты садилась на колени,
А теперь сидишь вот у меня.
Пусть твои полузакрыты очи
И ты думаешь о ком-нибудь другом,
Я ведь сам люблю тебя не очень,
Утопая в дальнем дорогом.
Этот пыл не называй судьбою,
Легкодумна вспыльчивая связь,—
Как случайно встретился с тобою,
Улыбнусь, спокойно разойдясь.
Да и ты пойдешь своей дорогой
Распылять безрадостные дни,
Только нецелованных не трогай,
Только негоревших не мани.
И когда с другим по переулку
Ты пойдешь, болтая про любовь,
Может быть, я выйду на прогулку,
И с тобою встретимся мы вновь.
Отвернув к другому ближе плечи
И немного наклонившись вниз,
Ты мне скажешь тихо: «Добрый вечер…»
Я отвечу: «Добрый вечер, miss».
И ничто души не потревожит,
И ничто ее не бросит в дрожь,—
Кто любил, уж тот любить не может,
Кто сгорел, того не подожжешь.
Анализ стихотворения «Ты меня не любишь, не жалеешь» Есенина
Любовная лирика Есенина представлена большим количеством произведений. У поэта было множество женщин, каждой из которых он посвящал свои стихотворения. В большинстве случаев есть возможность установить конкретного адресата, учитывая обстоятельства жизни Есенина. Стихотворение «Ты меня не любишь, не жалеешь…», написанное поэтом незадолго до смерти (декабрь 1925 г.), не позволяет с уверенностью говорить о конкретной женщине. Из содержания становится понятно, что поэт имеет в виду простую «ночную бабочку».
С самого начала стиха Есенин показывает ненатуральность и временный характер любовных отношений. Женщина не смотрит лирическому герою в глаза, он сам «не нежен и не груб с ней». По сути любовники глубоко равнодушны друг другу. Их свела вместе животная чувственная страсть, которая не оставит в душе ни малейшего следа. Автор обращается к женщине с риторическими вопросами о том, сколько же мужчин было в ее пустой и холодной жизни.
Есенин не обвиняет женщину, вынужденную таким образом зарабатывать себе на жизнь. Ее воспоминания о многочисленных любовниках не вызывают у него чувства ревности. Он признается, что сам любит ее «не очень». Возможно, поэт чувствует некоторое духовное родство с проституткой. Его пылкие романы также не привели к прочным отношениям. Продолжая беспорядочную жизнь, автор уже не ждет чуда. Он ограничивается мимолетными связями, лишь в воспоминаниях «утопая в дальнем дорогом».
Сергею Есенину бесконечно жаль своей минувшей молодости. Он понимает, что известность и слава развратили его, притупили прежние возвышенные чувства, заставили испытать разочарование в любви. Душевная опустошенность привела к тому, что автор уже чувствует себя глубоким стариком. Он никому не желает повторения своей судьбы, поэтому просит свою опытную подругу «нецелованных не трогать».
Есенин ни разу не называет имени женщины. Становится понятно, что для него это не имеет никакого значения. Скорее всего, это было знакомство на одну ночь. Повториться встреча может только совершенно случайно на улице, когда «ночная бабочка» будет увлечена уже другим партнером. Ироничное обращение поэта «miss» показывает всю ненатуральность таких «любовных отношений».
В финале поэт заявляет «кто сгорел, того не подожжешь». Это значит, что настоящую любовь можно испытать только в молодости. Нужно беречь это великое чувство и не растрачивать свои душевные силы на мимолетные связи.
Сергей Есенин — Я покинул родимый дом: Стих
Я покинул родимый дом,
Голубую оставил Русь.
В три звезды березняк над прудом
Теплит матери старой грусть.
Золотою лягушкой луна
Распласталась на тихой воде.
Словно яблонный цвет, седина
У отца пролилась в бороде.
Я не скоро, не скоро вернусь!
Долго петь и звенеть пурге.
Стережет голубую Русь
Старый клен на одной ноге.
И я знаю, есть радость в нем
Тем, кто листьев целует дождь,
Оттого, что тот старый клен
Головой на меня похож.
Анализ стихотворения «Я покинул родимый дом» Есенина
Есенин рано распрощался с деревенской жизнью, переехав из с. Константиново в Москву. Начинающему поэту было тесно в глубинке, он мечтал о признании и славе. Яркие самобытные стихотворения Есенина сразу же обратили на себя внимание, он быстро становится популярным и с головой окунается в бурный водоворот городской жизни. Постепенно он затягивает поэта все больше, у него практически не остается свободного времени. Свершившаяся революция открывает для Есенина еще больше возможностей для самореализации. Вместе с радостью к поэту приходит осознание невозможности вернуться в деревню. Он испытывает глубокое чувство ностальгии по отчему дому. К нему он часто обращается в своем творчестве. Одним из ярких примеров такого обращения является стихотворение «Я покинул родимый дом», написанное в 1918 г.
Прощание с отчим домом приобретает в произведении глубокое философское значение. Оно одновременно символизирует прощание со всем прежним укладом жизни – «голубой Русью». Кардинальные перемены в стране затрагивали все сферы жизни, они непосредственно сказались и на, казалось бы, нерушимых патриархальных основах деревенской жизни. Переезд Есенина практически совпал с этими переменами. Он понимает, что даже вернувшись в село, уже не увидит привычной картины.
В самом начале стихотворения Есенин вводит образы матери и отца – самых дорогих и близких ему людей. Отношение поэта к матери отличалось особой трогательностью. Несмотря на все изменения в жизни она представлялась Есенину верной хранительницей древних устоев и традиций, была способна разбудить в поэте детскую душу. Отношения с отцом складывались непросто, но долгая разлука показала Есенину, что все разногласия были несущественными.
Поэт понимает, что возвращение на родину произойдет еще очень не скоро. Он надеется, что в его отсутствие родное село еще сохранит былые черты. Залогом этой надежды выступает «старый клен». Финальное сравнение лирического героя с этим поэтическим образом показывает, что Есенин считает себя таким же хранителем старого образа жизни. Внешние изменения не затрагивают его душу, которая всегда обращена к своей незабываемой родине.
Время показало, что Есенин действительно оставался одним из немногих, кто был свято верен идеалам навсегда исчезнувшей России. Несмотря на яростную советскую критику, он продолжал воспевать заветы «голубой Руси».