книги о паганини итальянском скрипаче легенды какие о нем ходили
Загадки Никколо Паганини: почему великого музыканта называли Скрипачом Дьявола
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Путь к славе у Паганини не был беспрепятственным. С детства ему приходилось терпеть тиранию отца, который заставлял его заниматься музыкой целыми днями, не позволяя выходить на улицу. От недостатка кислорода, движения и чрезмерных нагрузок мальчик впал в каталептическую кому. Родители посчитали его умершим и едва не похоронили. После болезни он не оставил занятий, и скоро слава о талантливом скрипаче вышла далеко за пределы Генуи.
В 8-летнем возрасте Паганини написал скрипичную сонату и несколько трудных вариаций. В юном возрасте он создал большую часть своих знаменитых каприччио, которые до сих пор остаются уникальным явлением музыкальной культуры. В игре на скрипке Паганини был настоящим виртуозом. Быстро освоив традиционную технику, он начал экспериментировать: имитировал пение птиц и человеческий смех, звучание флейты, трубы, рожка, мычание коровы, применял разнообразные звуковые эффекты.
В 19 лет он пережил первую и единственную настоящую любовь к женщине, имени которой он никогда не называл. Их роман продлился недолго, но оставил отпечаток на всей его жизни. С тех пор он чувствовал постоянное одиночество, несмотря на множество любовных связей.
Однажды Паганини заключил пари о том, что сможет дирижировать оркестром с помощью скрипки, на которой будут всего две струны. Ему удалось не только выиграть пари, но и произвести впечатление на сестру Наполеона Элизу Бонапарт – впечатлительная корсиканка от восторга потеряла сознание. Так начался их роман. Игра на двух струнах не стала переделом возможностей Паганини: в день рожденья Наполеона он превзошел самого себя, сыграв на одной струне. К Элизе скрипач быстро утратил интерес и увлекся другой сестрой Бонапарта Полиной Боргезе. Их связь была такой же недолгой.
Так же легко, как женщин, Паганини покорял города и страны. Ему рукоплескали в Италии, Австрии, Германии, Франции, Англии, Ирландии. Везде, где он появлялся, тут же случались забавные истории, порождавшие слухи. Генрих Гейне об этом писал во «Флорентийских ночах»: «Да, мой друг, справедливо то, что все про него говорят, – что, когда Паганини был капельмейстером в Лукке, он влюбился в одну театральную примадонну, приревновал ее к какому-то ничтожному аббату, быть может, стал рогоносцем, а затем, по доброму итальянскому обычаю, заколол свою неверную возлюбленную, попал в Генуе на каторгу и продал себя, наконец, черту, для того, чтобы стать лучшим в мире скрипачом».
После концерта в Вене один из слушателей утверждал, что он видел, как за спиной музыканта стоял дьявол и водил его рукой со смычком. Журналисты подхватили эту новость и сообщали ее вполне серьезно. На многочисленных карикатурах его изображали безобразным, в газетах характеризовали как жадного, скупого и мелочного человека, завистники и враги распускали о нем нелепые слухи. Дурная слава сопровождала его везде и всегда.
После смерти Паганини епископ Ниццы обвинил его в ереси и запретил церковное захоронение его останков. Погребение произошло спустя 56 лет после его кончины, и очевидцы утверждали, что его тело все это время оставалось нетленным, а из могилы доносились звуки скрипки. Так, даже после смерти, гениальный скрипач оставался предметом слухов и легенд.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Читать онлайн «Никколо Паганини. Жизнь и творчество»
Автор Израиль Ямпольский
И ^Я МП О ЛЬ С £п Hj
J ti’ IcicOt/L о
Среди слушателей, присутствовавших на первом кон
В описании Гура содержатся также и некоторые инте
75. «Quel jour hereux» pour solo voix, choeur et p
Па г a hhhpu
ЖнуяЬ и творчество
ыСальное издательство
Я. ПАГАНИНИ (фронтиспис)
С портрета маслом приписываемого Дж. Пвттну (1832 и)
Светлой памяти учителя и друга Константина Алексеевича
КУЗНЕЦОВА посвящает свой труд автор
Ъбсйснпе
Ни один из великих музыкантов прошлого не пользовался такой легендарной славой, как Паганини. Не только его искусство, но и весь романтический образ артиста, каждая деталь его увлекательной биографии, каждая мелочь быта захватывали внимание современников.
Гёте и Берлиоз сравнивали Паганини с блестящим метеором, за необычными формами и быстротой движения которого с изумлением следила вся Европа. Следила не только с величайшим наслаждением, но и с немалой толикой суеверного страха, настолько личность Паганини выпадала из круга привычных представлений. Поражали в нем и наружность, и манеры, и приемы игры. Но все меркло перед электризующим воздействием звуков его скрипки на аудиторию.
Игра Паганини, «ироническая и шутливая, как «ДонЖуан» Байрона, причудливая и фантастическая, как новеллы Гофмана, меланхолическая и мечтательная, как стихотворения Ламартина, дикая и палящая, как проклятия Данте, сладостная и нежная, как мелодия Шуберта», потрясала и околдовывала слушателей
В жизни Паганини, как и >в его искусстве, полном резких контрастов, многое противоречиво. Он решительно отказался воспитывать сына у иезуитов, но в завещании приказал отслужить сто заупокойных месс по своей неугомонной душе.
Неслыханному в музыкальных летописях успеху артиста противостоит трагическая судьба человека. Хрупкий, больной, гибнущий от тяжелого недуга, Паганини рано познал муки физических страданий и горечь одиночества. Он никому не позволял заглянуть в глубь своей души.
Лишь в звуках его скрипки раскрывался слушателям мир поэтических образов, богатая гамма чувств и настроений — от героического пафоса, страстного драматизма и едкого сарказма до нежнейших лирических излияний человеческой души.
За внешними перипетиями скитальческой жизни, полной превратностей и драматических коллизий, вырисовывается мятущийся образ художника романтической эпохи. Тема «странствования» и «одиночества», столь типичная для творчества романтиков, нашла свое реальное воплощение не только в жизни Паганини, но и в посмертной одиссее гениального артиста.
О Паганини создана огромная литература. И все же ни об одном великом музыканте не существует столь превратного представления. Биографы окружили жизнь Паганини ореолом такой фантастики, что порою трудно отличить действительное от вымышленного.
Книги о паганини итальянском скрипаче легенды какие о нем ходили
ПАГАНИНИ И ЕГО ВРЕМЯ
В обширной литературе о великом итальянском музыканте книга итальянской писательницы Марии Тибальди-Кьеза принадлежит к числу наиболее интересных и достоверных и предназначена для широкого круга читателей.
Личность Паганини, его биография – необыкновенны. В течение десятилетий многие умы бились над разгадкой этого феномена. Даже в ряду выдающихся музыкантов, какими богат XIX век, артист занимает совершенно исключительное место. Ференц Лист еще полтора столетия назад в своем некрологе по поводу смерти артиста выразил это в словах, оказавшихся пророческими:
«Ничьей славе не сравниться с его славой, не сравниться и чьему-нибудь имени с его именем… Никогда ничьим следам не совпасть с его гигантскими следами… И я решительно утверждаю: второго Паганини не будет. Такое сочетание колоссального таланта и особых обстоятельств жизни, которые вознесли его на самую вершину славы, – это единственный случай в истории искусства… Он был велик…»[1]
Огромным оказалось его воздействие на современников. Уникальными можно считать музыкальные памятники, оставленные в честь итальянского скрипача целым рядом композиторов: музыкальный портрет скрипача дал Шуман в своем фортепианном цикле Карнавал, где в пестром потоке карнавальных масок запечатлен образ скрипача-виртуоза с его ошеломляющей техникой; Лист создал Большие этюды по Паганини и Большую фантазию на Кампанеллу Паганини, Брамс – Вариации на тему Паганини, Рахманинов – Рапсодию на тему Паганини. Бесчисленны оказались вальсы, польки, концерты, сонаты, написанные композиторами в стиле Паганини.
Заря исполнительского гения Паганини восходит к началу XIX века. Именно он – итальянский скрипач и композитор – призван был возвестить миру начало новой эры – эры музыкального романтизма. Как провозвестник зарождающегося течения он повлиял на весь дух искусства, на многие стороны композиторского и исполнительского мышления. Он ввел такие открытия и находки в технике игры на смычковых инструментах, которыми воспользовались не только современники, но и композиторы наших дней.
В истории инструментального исполнительства Паганини небывало поднял престиж артиста и определил его новую общественную функцию: вывел скрипку из аристократических салонов и церкви на широкие подмостки больших концертных залов и оперных театров. Он первым стал играть не для узкого круга утонченных ценителей искусства и профессионалов, а для демократической аудитории, оказывая огромное эмоциональное воздействие и вызывая невиданный ранее энтузиазм массового слушателя.
Ориентация на публику большого концертного зала определила многие новаторские стороны исполнительского стиля музыканта. Правда, не сразу их оценили профессионалы-музыканты, в частности скрипачи, критиковавшие артиста за угождение вкусам «толпы». Многие приверженцы классических традиций не осознали глубинной сущности его искусства, не поняли, какое значение имел новый исполнительский стиль для расширения границ воздействия музыки.
Паганини формировал новый тип слушателя, вовлекал в орбиту «посвященных» широкие массы, и слабые голоса тех, кто критиковал, тонули в общем восторженном хоре околдованных и потрясенных слушателей.
Его скрипка раскрыла невиданный дотоле звуковой мир – мир тончайшей поэзии и глубокой драмы, горькой иронии и нежного лиризма – мир, в котором отразилась и душа артиста.
О Паганини написано немало книг и исследований. Известны многочисленные попытки воссоздать творческий облик художника, его биографию, изобилующую невероятными событиями, описать воздействие его искусства, открыть исполнительский «секрет».
Знаменательно, что еще при жизни артиста появилась монография профессора Пражского университета Ю. М. Шоттки «Жизнь и деятельность Паганини как художника и человека» (1830). Эта книга стала отправным пунктом для многих исследователей в их работе над биографией скрипача, ибо она основана на автобиографии и на документальных материалах, предоставленных профессору Шоттки самим артистом. Богатая ценными, полученными из первых рук сведениями книга вместе с тем содержала и немало неточностей вследствие субъективного освещения ряда фактов, что повлекло за собой многочисленные ошибки в последующих публикациях.
Одновременно с книгой Шоттки вышли два издания совсем иного рода: описание повседневной жизни скрипача, выполненное его секретарем англичанином Г. Гаррисом в книге «Паганини в своей карете и комнате, в часы досуга, в обществе и в своих концертах» (1830) и «Физиологические заметки о Никколó Паганини», написанные его личным врачом Ф. Беннати (1831).
Кроме биографических работ о Паганини сразу же появляются и труды, посвященные вопросам его исполнительского стиля и скрипичной техники – К. Гур «Об искусстве игры на скрипке Паганини» (1830).
Значительным вкладом в паганиниану стала книга итальянского биографа Д. Конестабиле «Жизнь Никколó Паганини из Генуи» (1851). Это первое фундаментальное исследование, до сих пор не утратившее научной ценности и оказавшее влияние на всю последующую литературу о композиторе, в том числе и на книгу Марии Тибальди-Кьезы.
И после смерти великого скрипача, когда его жизнь становится фактом истории, интерес к его личности не ослабевает. Феномен Паганини заставляет обращаться к нему не только специалистов в области истории музыки и исполнительства, но и писателей, художников, а позднее – создателей кино– и телефильмов. Со второй половины XIX века и до наших дней появляются романы, повести, эссе, новеллы, посвященные великому скрипачу.
Рецензии на книгу « Паганини и скрипка » Марина Дробкова
Книгу читали с девочками 8 и 9 лет. Дочки слушали с большим интересом, не отвлекаясь. Прочитали сразу с начала до конца. Мне самой очень понравилось. Великолепные иллюстрации, реальные факты биографии композитора поданы в волшебной, сказочной форме и очень легко воспринимаются детьми. Сама идея таких книг чудесная.
Что знает о Паганини рядовой обыватель? В лучшем случае то, что он играл на одной струне. А то и вовсе ничего. Само собой, что при таких знаниях взрослых, дети знают и того меньше. Тем интереснее и одним и другим будет прочитать новую книгу Марины Дробковой «Паганини и скрипка», вышедшей в серии «Сказки о композиторах» от издательства «Аквилегия-М».
Главной героиней сказки является скрипка, созданная мастером Джузеппе Гварнери. Мы еще не знакомы с Паганини, он еще не появлялся на страницах этой книги, но мы уже наблюдаем за судьбой удивительной скрипки, которая мечтает обрести преданного, верного хозяина. Ей придется сменить нескольких владельцев прежде, чем ее возьмет в свои руки Паганини. Возьмет – чтобы не расставаться вовек! Параллельно мы узнаем о детстве великого скрипача, о том, как его мать однажды увидела вещий сон и поверила, что сын станет знаменитым, о трудолюбии талантливого мальчика, о достаточно жестком воспитании отца и о многом другом.
И вот, наконец, Творец и Скрипка встретились. Только в руках Паганини скрипка обрела свой голос, и музыкант понимал ее, как никто другой. Он дал своей скрипке имя «Пушка» и вместе с ней обрел небывалый успех. О жизни Паганини ходило немало легенд, но что было на самом деле, а что оказалось выдумкой – до сих пор неизвестно. Впрочем, это и не важно, ведь главное – это та божественная музыка, которую дарил слушателям Пганини, играя на своей «Пушке».
Замечательная, вдохновляющая и мотивирующая сказочная история понравится и детям и взрослым. У Паганини есть, чему поучиться – настойчивости и упорству, трудолюбию и мастерству. И даже, если маленький читатель не увлекается музыкой, он обязательно полюбит героя этой книги и будет помнить о нем всю жизнь.
В конце книги приводится краткая биография Паганини (я, например, с удивлением узнала, что его, оказывается, зовут НикколО!), из которой мы узнаем, что сказка основана на реальных фактах. Что же касается «Пушки», то, отслужив Паганини верой и правдой, она «ушла на покой» и теперь хранится в Генуе. После смерти скрипача его скрипку стали называть «Вдова Паганини».
Отдельно хочется сказать о прекрасном оформлении книги: твердая обложка, мелованная бумага и совершенно изумительные иллюстрации Виталия Дударенко. Рекомендую присмотреться к этой серии книг: если вы хотите прививать ребенку интерес к искусству, к музыке, то эти книги – именно то, что нужно! Сказка адресована читателям 5+.
О ВЕЛИКОМ СКРИПАЧЕ ПИСАЛИ
О ВЕЛИКОМ СКРИПАЧЕ ПИСАЛИ
ИОГАНН ВОЛЬФГАНГ ГЁТЕ: «Демоническое – это то, чего не могут постичь ни рассудок, ни разум. В моей натуре его нет, но я подчинен ему. Наполеон обладал им в высшей степени. Он был демоничен… Демоническое проявляется исключительно в положительной энергии. В области искусства оно проявляется сильнее всего в музыке, меньше в живописи. Паганини оно оказалось присуще в высшей степени, чем и объясняется то, что он производил такое неотразимое впечатление».
ЛУИ ШПОР, немецкий скрипач: «Я слушал Паганини с большим интересом в двух концертах, которые он дал в Кесселе. Его левая рука, чистота интонации и его струна соль кажутся мне удивительными. Но его сочинения, так же как и стиль их исполнения, представляют смесь гениального с чем-то детски наивным, безвкусным, поэтому они одновременно и захватывают, и отталкивают».
ГЕКТОР БЕРЛИОЗ: «Грохот падения династии и эпидемия холеры сопровождали его приезд во Францию. Но даже ужас, вызванный этим смертоносным бичом, не смог удержать порыва любопытства, а затем – восторга, повергнувшего толпу к ногам Паганини. Трудно поверить такому возбуждению, вызванному при подобных обстоятельствах музыкантом-виртуозом, но это факт».
ЛЮДВИГ БЕРНЕ в своем отчете о концерте Паганини в «Гранд-опера» 9 марта 1831 года отмечал: «Не могу выразить словами того впечатления, какое произвел Паганини. Я мог бы передать это только на его скрипке, будь она у меня. Это было божественно, это было дьявольское вдохновение! Публика обезумела, да он и впрямь сводит с ума. Ему внимали затаив дыхание, и неизбежное биение сердца раздражало, мешая слушать…
Когда Паганини вышел на сцену, еще прежде чем он заиграл, его приветствовали громом рукоплесканий. И тут посмотрели бы вы на смущенную фигуру этого кровного врага балетного искусства. Он качался во все стороны, словно пьяный. Он подталкивал одну ногу другой и выставлял ее вперед. Руки он то вскидывал к небу, то опускал к земле, протягивал их к кулисам, взывая к небесам, земле и людям о помощи в его великой скорби. Потом снова останавливался с распростертыми объятиями, обнимая самого себя. Он широко открывал рот и, казалось, спрашивал: относится ли это ко мне? Он был великолепнейшим увальнем, когда-либо созданным природой, его стоило нарисовать.
Играл он божественно. Во Франкфурте он мне понравился далеко не так. Все делает окружение. Я слышал тысячью ушей, воспринимал нервами всего зала. В своих вариациях, сыгранных в заключение концерта, Паганини выделывал такие штуки, что они вызывали смех у самого артиста. Но хотел бы я знать причину этого смеха: глупость публики, знак одобрения своему исполнению или же насмешка над самим собой? Последнее вероятнее.
У него самый мефистофельский облик в мире, такой, что при виде его одна дама не смогла сдержать крика ужаса. Мадам Малибран спросила великого скрипача Байо, что он думает о Паганини. Тот ответил: „Ах, мадам, это чудесно, непостижимо, не говорите мне о нем, потому что есть от чего сойти с ума“».
МЭРИ ШЕЛЛИ, вдова знаменитого поэта, признавалась своей подруге: «Паганини доводит меня до истерии. Наслаждаюсь им больше, чем способна выразить это словами, – его фантастическая, воздушная фигура, взгляд, полный восторга, и звуки, которые он извлекает из скрипки, – все сверхъестественно».
ФЕЛИКС МЕНДЕЛЬСОН сообщал известному немецкому пианисту Игнацу Мошелесу: «Паганини в Берлине. Он дает здесь свой последний концерт в субботу и затем едет прямо в Лондон, где его ждет, как я убежден, огромный успех, так как его совершенное искусство выходит за пределы человеческого понимания. Вы требуете слишком многого, если ожидаете, что опишу вам его исполнение. Невозможно в письме дать исчерпывающий анализ и рассказать о впечатлении от его игры, настолько он оригинален и неподражаем».
БЕРТОЛЬД ДАМКЕ, известный музыкальный критик, аккомпанировавший Паганини, отмечал в своих «Музыкальных воспоминаниях»: «Паганини стремился преимущественно к характеристичности. В прекрасную форму он старался влить нечто, полное мысли, полное оригинальности. Сущность его музыкального характера составляет страсть. И страсть всегда решительно преобладает во всех его созданиях: то она стонет мрачной бурей, то разгорается светлым пламенем.
В руках Паганини гитара получила такую силу и такую полноту звуков, что казалось, будто он играл на арфе или фортепиано. С удивительной легкостью исполнял Паганини на бедной, жалкой гитаре трудности, над которыми задумались бы лучшие арфисты и пианисты нашего времени; даже трели, которые, казалось бы, должны быть совершенно невозможны на инструменте, на котором все играется пиццикато, и флажолетные звуки в его дивной игре звучали так совершенно, так же изумительно прекрасно, как и все остальное».
АДОЛЬФ БЕРНХАРД МАРКС, немецкий историк и теоретик музыки: «Вот он стоит там, и уже при начальных тактах быстрого вступления отдельными искрами звуков озаряет и ведет за собой оркестр, не заканчивая ни одной фразы, не разрешая ни одного едва уловимого диссонанса; а вот звучит нежная и смелая мелодия, какую невозможно себе представить на скрипке, беззаботно и бессознательно преодолевающая все трудности, в которой вспыхивают смелые искры язвительного юмора: пока глаза загораются глубоким, черным пламенем – звуки текут все резче и стремительнее, так что кажется, будто он бьет инструмент, как тот несчастный юноша, который с нежностью создает изображение своей вероломной возлюбленной, чтобы в безумии любовных мук разрушить его и с новой нежностью создать вновь.
Что может быть выделено и что может удивлять в его игре – само по себе ничего не значит для определения этого человека; внутренняя поэзия его фантазии, разворачивающаяся в своем творчестве перед нашими глазами, – вот что пленяет слушателя и уводит вдаль, к необычным образам. Дух, исполненный священного огня, возвышенный в своих мечтах, прикованный к виртуозу, обреченному служить мгновению. Впервые мне пришлось наблюдать в области искусства демоническую натуру».
ОНОРЕ ДЕ БАЛЬЗАК: «Самое необычайное чудо, захватившее меня в настоящее время в Париже врасплох, – это Паганини… Не думайте, будто речь идет о его смычке, пальцах, фантастических звуках, которые он извлекает из своей скрипки… Есть, без сомнения, что-то загадочное в этом человеке; но если я его благословляю, восхищаюсь им, и если буду посещать каждый его концерт, то не только из-за эгоистической страсти, из фанатизма артиста: не для того, чтобы звонить в колокола, подобно звонарю Notr Dame de Paris,[214] но, вероятно, и из-за патриотизма видеть „Гранд-опера“ набитой сверху донизу и 20 тысяч франков сбора в кассе, убедиться в том, что слово „нищета“ – это безделица и что деньги имеются в избытке.
Конечно, я не думаю, что чуткие уши имеются только у голодных желудков. Тогда, следовательно, животное, называемое капиталистом, захвачено особой болезнью, симптомы которой не изучены государственными людьми. Иначе каким образом получается, что мадемуазель Тальони обеспечено 100 тысяч франков сбора, если она пообещает танцевать на руках, в то время как мы отказываем в этом торговле, промышленности, государству и подобного рода предприятиям, предлагающим громадные проценты и гарантирующим полную безопасность? Откуда эти странности? Вероятно, оттого, что наши министры не умеют делать фокусов. Ни один из них не может захватить публику.
Паганини представляется мне Наполеоном жанра; но мы не имеем Паганини в политике. Однако не по причине отсутствия скрипок, нот, смычков, оркестров…»
РОБЕРТ ШУМАН записал в своем дневнике: «Пасхальное воскресенье. Вечером – Паганини! Разве это не восторг! Под его руками самые сухие упражнения пламенны, как пророчества пифии.[215]
Когда я впервые пришел послушать его, то думал, он начнет небывало сильным звуком. Но он начал так слабо, так незначительно. Однако едва лишь он легко и незаметно набросил на толпу свои магические цепи, как она сразу же заколебалась. Звенья цепи становились все чудеснее, смыкались все уже, люди теснились друг к другу все ближе, он стягивал их все крепче, пока они постепенно не слились как бы в единого слушателя…»
ДЖОАККИНО РОССИНИ: «Счастье для итальянских композиторов, что Паганини при своей железной воле не направил своего дарования на оперу; тогда он затмил бы всех своих соперников».
ЖАК ТИБО в письме-предисловии к книге Рене де Соссин «Паганини Волшебник» писал: «Этот человек не только создал новый стиль, он открыл техническим возможностям скрипки такие обширные горизонты, что невозможно не признать в нем гения! Гения в сочетании с неслыханным виртуозом, предвосхитившим многие достижения музыкального искусства. Его слава не меркнет и сегодня.
Что касается произведений Паганини, столь различных по форме и столь оригинальных, то, думаю, ими всегда будут восхищаться, как они того заслуживают. Разве его сочинения не носят со всех точек зрения – инструментальной и тематической – печать божественности (этим эпитетом столь часто награждали его)?
В инструментальном творчестве Паганини ясно выражена связь трех стилей – классического, романтического и современного. Он на целое столетие опередил современное скрипичное письмо, и я убежден, что его открытия, его находки, его счастливые творения повлияли на технические возможности всей мировой оркестровки.
Некоторые выдающиеся композиторы, такие как Роберт Шуман, Иоганнес Брамс и Ференц Лист, не только восхищались им, но и часто находили в нем источник вдохновения. Они без колебаний обращались к его произведениям, написанным для скрипки, чтобы превратить их в фортепианные шедевры. Никогда еще человек и артист не заслуживал такого внимания биографов. Если он, казалось, сосредоточивал все свои силы в царстве сверхъестественного, то тем более полезно и поучительно проследить, до какого совершенства он развил чисто человеческие способности».
АЛЬБЕР ЖАРОЗИ: «Всего оказалось в избытке у величия Паганини – даже непонимания современников. Нет другого такого артиста, о чьей ответственности судили бы с такой легкостью. И если благодаря Листу (единственному, кто, похоже, действительно понял этого необыкновенного артиста), а также Шуману и Брамсу, молодым поколениям внушено уважение к автору 24 каприччи, тем не менее еще встречаются современные скрипачи, которые с той же неуверенностью подходят к волнующей проблеме Паганини.
Считаю полезным установить различие, которое имеется в семье скрипачей. Это композиторы-скрипачи, скрипачиисполнители и скрипачи-композиторы.
Так вот, над судьбой скрипачей-композиторов словно бы нависло какое-то проклятие: ощущение их беспомощности. Почти у всех мы находим следы уныния, растерянности или отказа, когда им надо выполнить свою миссию… у всех, кроме одного, – Паганини! Он достигает полной свободы выражения: он может позволить себе любой, самый смелый полет фантазии, потому что его инструмент открыл ему один за другим все свои секреты. Он чувствует себя в состоянии исполнить свои экстравагантности, прежде недосягаемые. И в этом смысле он занимает среди скрипачей совершенно особое место, которое можно сравнить только с тем, какое занял Лист среди пианистов.
Паганини представляется нам уникальным „скрипачомтворцом“, которому дано было создавать свои собственные сочинения с ресурсами настолько великолепного исполнения, что публика уже не в состоянии отделить значение произведения от значения его виртуозности и воображения».
ШАРЛЬ ДАНКЛА в книге «Заметки и воспоминания» писал: «Мне было тринадцать лет, когда я услышал Паганини. Человек странный, фантастический, одаренный необыкновенной силой. Какая точность, какая уверенность, какой приятный тембр звука… Мне все время кажется, будто я вижу Паганини перед собой, так он поразил меня, и до сих пор слышу звук его скрипки… Я пережил столь сильное потрясение, поистине какое-то ошеломление этим дьявольским и в то же время нежным исполнением, что не мог уснуть всю ночь…
Некоторые музыканты утверждали, что Паганини пронесся по жизни сверкающим метеором, не оставившим следа. Но я не согласен с этим ошибочным, более того – несправедливым мнением, потому что сегодня, как и тогда, Паганини сослужил огромную службу тем скрипачам, которые сумели вдохновиться некоторыми новыми эффектами, свойственными ему. Важно серьезно изучать Каприччи, шедевр, подлинный памятник скрипичной школы».
ИОЗЕФ ИОАХИМ, отвечая Бахману на вопрос, какое влияние оказал Паганини на скрипичную технику, писал: «Безмерна заслуга Паганини в том, что он бесконечно преумножил ресурсы инструмента как благодаря совершенствованию техники левой руки, так и благодаря новым ударам смычка. Именно таким образом он достигал потрясающих эффектов и производил чарующее впечатление на своих современников.
Это впечатление не оказалось бы столь ярким и необыкновенным, не будь Паганини личностью поистине гениальной и исключительно музыкальной, о чем свидетельствуют многие его сочинения, но главным образом 24 каприччи. Они действительно полны оригинальности и показывают отличное владение техникой сочинения».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
«Все писали стихи…»
«Все писали стихи…» Sagt der kleine Marquis: «Ihr seid sehr jung, Herr?» Rainer Maria Rilke Все писали стихи В восемнадцать лет: В восемнадцать лет Каждый поэт. Все мечтали о звездах, О любви неземной, О пылающих розах На доске гробовой. И пленительной дружбе — Лучшем даре небес. В автобусе, на
Слово о великом чилийце
Слово о великом чилийце Пабло НерудаВ трагические для Чили дни, когда фашиствующая военная хунта чинила свой кровавый переворот, телеграф донес оттуда тяжелую весть: умер Нефтали Рикардо Рейес Басуальто, которого весь культурный мир знал как Пабло Неруду.Человечество
В ВЕЛИКОМ МОНАСТЫРЕ
В ВЕЛИКОМ МОНАСТЫРЕ I. Иоасаф Вот и получалось, что сон Лаврентия оказался вещим, — разве вычерпаешь море ореховой скорлупой? Теперь Максим ехал в Сергиев монастырь — обрести утешение там. Артемий, старый пустынник из Белоозера, был испытанным воздержником, да и сама
«РАССКАЗ О ВЕЛИКОМ ПЛАНЕ»
«РАССКАЗ О ВЕЛИКОМ ПЛАНЕ» 1Но все это позднее, позднее, уже в 39-м, а сбивчивое мое повествование снова из 39-го возвращает читателя в неизбывный август тридцать седьмого.15-го пришла ко мне Михалина. Митю уводили у нее на глазах. Она, как и я, представления не имела об очкастом
Вот что писали в те дни египетские газеты
Вот что писали в те дни египетские газеты Воин Усэма Хусейни 33-х лет, женат. Служит на фронте с конца 1969 года. Участвовал во всех боях, которые вела наша ПВО. В течение двух дней подряд позиция воина Усэмы была под бомбежкой огромного количества самолетов «Фантом». Бомбежка
«Много писали, что Югославия распадется, когда я уйду»
«Много писали, что Югославия распадется, когда я уйду» Еще в 1962 году Тито заявил: «Мы решили национальный вопрос!» Югославия была самой многонациональной страной Европы — в ней проживало более двадцати народов и народностей — и всем им предоставлялись равные права. В
НА ВЕЛИКОМ СТОЛЕ ВЛАДИМИРСКОМ
НА ВЕЛИКОМ СТОЛЕ ВЛАДИМИРСКОМ Князь Александр возвращался на Русь от хана Сартака по первой сакме: дорога шла по правому берегу Дона на север до брода у нынешней станицы Казанской, потом по левому берегу Дона до городища Казар; после переправы через реку Воронеж сакма шла
«…Когда б не били нас, мы б не писали басен»
«…Когда б не били нас, мы б не писали басен» Считается, что причиной ареста были басни, которые прочитал на концерте в Кремле артист МХАТа Василий Иванович Качалов и которые вызвали гнев Ворошилова. Басни ходили в списках и отнюдь не были рассчитаны на публикацию.Качалов
КАК ПИСАЛИ РАЗГОВОРНИК ДЛЯ РЕЙГАНА
КАК ПИСАЛИ РАЗГОВОРНИК ДЛЯ РЕЙГАНА Судя по мемуарам и рассекреченным на сей день документам, в Вашингтоне картина была схожей. Только роль советского министерства обороны там играл сам президент. 23 ноября 1987 года он публично заявил: «СОИ не разменная монета для торга.
С. Б. Бричкина МАЛОЕ О ВЕЛИКОМ
С. Б. Бричкина МАЛОЕ О ВЕЛИКОМ В мае 1919 года меня вызвали к секретарю МК партии и предложили срочно направиться в Совет Народных Комиссаров.Я созвонилась с секретариатом Совнаркома, и мне назначили, с точностью до одной минуты, время, когда я буду принята Владимиром
О великом оледенении.
О великом оледенении. Только работа в какой-то мере поддерживала его. Постоянная мысль о том, что необходимо закончить труд, который никто, кроме него, в России не сделает. На первой странице черными чернилами выведено: «Исследования о ледниковом периоде».Литературы о
О великом и простом человеке
О великом и простом человеке После первой встречи с товарищем Сталиным мне приходилось еще не раз встречаться с ним по работе, и всё больше и больше раскрывается передо мной образ великого человека.Сталин во всём, что касается лично его, исключительно прост.Одевается он
Мечтай о великом
Мечтай о великом «Те, кто мыслит узко, никогда не создают великих вещей». Стив Джобс К тому времени, когда Apple II находился еще в стадии разработки, компания нуждалась в серьезном финансировании. С этой целью Джобс и Воз связались с Доном Валентином, рисковым инвестором,