какую ответственность несет человек перед будущими поколениями
В чем наша ответственность перед будущими поколениями?
Принимая во внимание вышеприведенную оценку обстоятельств, в которых пребывает человек, можно спросить: если Бог умер и нет никаких гарантий прогресса, зачем жертвовать чем-либо во имя будущего? Зачем заботиться о том, что случится после нашей смерти, когда мы уже не будем ничего чувствовать, ничего не сможем увидеть?
Этот взгляд мрачен и несправедлив. Бессчетно число индивидов, не веривших ни в спасение, ни в прогресс, и тем не менее проявлявших здоровую жажду жизни и горячую нравственную заботу о других. Некоторые люди испытывают психологические проблемы с мотивацией. Нет окончательного ответа на вопрос, зачем жить. Но жизнь не нуждается в каких-либо дополнительных оправданиях, кроме тех, которые она нам сама предоставляет. Проблема не в том, стоит ли жить, а в том, как жить и как жить хорошо. Она включает еще и реализацию наших целей при жизни и после смерти, так как идеи и нравственные ценности переживают нас. Это подразумевает, что наши обязательства распространяются и на детей, и детей их детей, на друзей и родственников, как и на институты, которые мы так или иначе поддерживали и которым желали процветания.
Каков все же наш долг перед грядущим, пока не существующим миром, и перед потомками, еще не явившимися на свет? В чем наши нравственные обязательства перед ними?
Я считаю, что нравственный долг заботы о человечестве в целом, лежащий на нас в настоящем, распространяется и на будущее человечество. Смена поколений предполагает их преемственность, за которую рациональный человек чувствует себя в ответе. Другое общее правило для руководства разума напрашивается само собой: нам следует заботиться о будущем человеческого рода, о поколениях, которые еще не появились на свет, и об окружающей среде, которая достанется им в наследство. Это означает, что мы несем расширенные обязательства перед сообществом всех людей, как живших в прошлом и живущих в настоящем, так и тех, которые будут жить в будущем.
Это правило для руководства разума затрагивает основы нравственной заботы, именно сострадательность и человеколюбие. Мы в воображении идентифицируем себя с будущими поколениями, желаем им, как и себе, доброй и счастливой жизни. Уж ясно, мы не будем преднамеренно стремиться чинить им вред.
Здесь требуются уточнения. Можно положительно утверждать, что мы имеем обязанности перед людьми, живущими в настоящем (и ближайшем будущем), и это означает, что мы будем стремиться увеличивать и разделять с ними те личные, общественные и культурные ценности, которыми дорожим сами.
Имеем ли мы какие-нибудь обязательства перед людьми, жившими в прошлом? Да, конечно, мы должны ценить их наследие, быть им признательными. Определенно, мы не должны предавать тех, кто жил до нас, и нам следует стремиться выполнять данные им обеты. Мы можем бросить ретроспективный взгляд в прошлое и благословить своих родителей, бабушек и дедушек за те жертвы, которые они принесли, чтобы накормить, одеть и обуть детей, дать им образование. Если мы американцы, мы можем благодарить Томаса Джефферсона и Джеймса Мэдисона за Конституцию США и ту свободу и экономическое процветание, которые мы теперь имеем (хотя трудно представить, что эти деятели могли вполне сознавать, какую великую роль этот документ будет играть для последующих поколений). Подобную операцию могут проделать и представители других культур и национальных традиций.
Хотя благоразумие требует уделять основное внимание нуждам и интересам своего настоящего и ближайшего будущего, мы все же должны помнить о потомках. Нельзя игнорировать те последствия, которые наши действия могут иметь для среды обитания и для будущих поколений.
Проблема ответственности за жизнь будущих поколений (ЕГЭ по русскому)
В приведенном в задании тексте писательница и журналистка двадцатого века Тэсс Т.Н. ставит перед читателями проблему ответственности людей за жизнь будущих поколений.
Размышляя над данной проблемой, автор вспоминает историю, рассказанную ей солдатом Великой Отечественной Войны, Иваном Соколовым. «В конце войны, когда советская армия уже была на подступах к Берлину», он, Соколов, ехал по шоссе «за рулем грузовой машины». Неожиданно солдат увидел у обочины дороги немку, а рядом с ней – маленького мальчишку, голодного и измученного. Соколов накормил немецкого мальчика. Почему он сделал это? Он, солдат, «видевший своими глазами раны, нанесенные Родине врагом», помог сыну этого самого врага. Соколов думал не о мести, не о самом себе, а о своих будущих детях и детях окружающих его людей.
Он осознавал, что слишком многое зависит от его поступков, что сказанное и сделанное сейчас может послужить началу новой войны.
Автор считает, что «подлинная гуманность», «истинное великодушие» заключается именно в осознании ответственности за жизнь людей, которые рано или поздно придут на смену нам, живущим ныне. Важно не только видеть настоящее и помнить прошлое, но и смотреть в будущее, действовать «во имя» будущего счастья и «утверждения мира на земле».
Не могу не согласиться с позицией Татьяны Тэсс. Что бы ни делал человек, что бы ни создавал и ни разрушал, он должен думать в первую очередь о том, как действия его повлияют на жизнь людей в будущем. Я убеждена, что если человек не будет задавать себе этого вопроса и действовать в соответствии с ним, то рано или поздно человечество погибнет.
Обращаясь к примерам из художественной литературы, я не могу пройти мимо повести английского писателя Артура Конан Дойла «Открытие Рафлза Хоу», главный герой которой за долгие годы непрерывной работы открыл невероятный способ превращения тяжелых металлов в настоящее, чистое золото. Однако вскоре он осознал, что совершил большую ошибку: открытие его не только не помогло людям, но развратило, испортило их. Рафлз Хоу уничтожает все записи о своем открытии и разрушает всё изобретенное им оборудование, чтобы это не могло послужить во вред как нынешним, так и будущим поколениям.
Другим примером может служить повесть Булгакова «Собачье сердце», где одной из основных проблем является проблема ответственности ученого за свои открытия. Профессор Преображенский уничтожает дело собственных рук, потому что понимает, что это может принести вред окружающим людям.
Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Обязанности перед будущими поколениями
Одним из подходов к решению этой задачи является учет благосостояния (удовлетворенности жизнью) людей будущего в рамках экономической методики соотнесения коллективных выгод и затрат. В этой перспективе лучшим решением является такое решение, которое создает наибольший перевес выгод над затратами и придает при этом одинаковый вес благосостоянию любого человека, вне зависимости от времени его жизни. Благосостояние будущих поколений гарантируется за счет создания разного рода сберегательных фондов – в виде прямых финансовых сбережений, замороженных месторождений полезных ископаемых, не подорванной интенсивным использованием продуктивности экосистем или такого состояния окружающей среды, на котором не отразился кумулятивный эффект многолетнего промышленного загрязнения. Однако попытка применить расчет выгод и затрат по отношению к совокупности людей, включающей нынешнее и все будущие поколения, ведет к выводу о необходимости абсолютно непропорциональной жертвенности людей сегодняшнего дня в пользу людей будущего (к так называемой «диктатуре будущего»). Приняв во внимание неограниченную численность человеческих существ, входящих в ряд последующих поколений, нынешнему поколению придется согласиться на запредельно высокий уровень сбережений. При этом ни одно из поколений не сможет воспользоваться этими сбережениями, поскольку будет соизмерять свой нравственный долг со все той же потенциально бесконечной чередой наследников.
Одним из наиболее распространенных способов обоснования прав в современной этике является договорная теория справедливости. Однако ее использование в отношении к будущим поколениям сталкивается со значительными затруднениями. В договорных теориях в качестве основы справедливых отношений рассматривается взаимность: равными правами обладают все участники кооперации, даже если их вклад в общее дело не является равным. Но будущие поколения не способны оказывать влияние на положение нынешнего. Они даже не могут обсуждать с ним свое собственное положение, выдвигая те или иные претензии. В договорной перспективе они оказываются за пределами действия принципов справедливости. Компромиссным выходом из этой ситуации является указание на кооперативные связи между возрастными когортами, сосуществующими в определенный момент времени. Безответственные действия сегодняшних взрослых обездоливают тех, кто на настоящий момент является ребенком, но будет жить в будущем и собирается в будущем иметь собственных детей.
Более простой и более очевидной альтернативой договорным теориям служит непосредственная опора на идеи общечеловеческого равенства и общего достояния. Так одна из основателей концепции прав будущих поколений Э.Б.Вайс полагает, что следующие друг за другом поколения людей соединены между собой использованием Земли как общего достояния или наследства. В отношении к этому наследству, каждое из поколений занимает одинаковое (или равное) положение, являясь, одновременно, пользователем и распорядителем по доверенности. Соединение характеристик бенефициария и распорядителя ведет к отождествлению честного отношения к будущим поколениям с обеспечением устойчивого развития: «каждое поколение должно оставить планету в не худшем состоянии, чем оно ее получило». Этот принцип необходимо дополнить принципом ответственности, в соответствии с которым каждое поколение обязано контролировать свою численность и характер своих потребительских предпочтений. В противном случае, нынешнее поколение, определяющее объем справедливых сбережений, будет лишено твердых практических ориентиров.
Внедрение идеи обязанностей перед будущими поколениями (ответственности перед ними) в международные аналитические, декларативные и регулятивные документы берет начало со Стокгольмской декларации по окружающей среде (1972). Эта идея является стержневым элементом концепции устойчивого развития, представленной в докладе Брундтланд и в декларациях ООН 1990-х и 2000-х гг. Она входит в нормативное обоснование Конвенции по биологическому разнообразию (1992) и Рамочной конвенции по изменению климата (1992). Полностью посвящена проблеме будущих поколений декларация ЮНЕСКО «Об ответственности нынешних поколений перед будущими поколениями» (1997). В последней выделены основные сферы, в которых защита потребностей и интересов людей будущего наиболее важна: мир, справедливость общественного устройства, существо и формы человеческой жизни, благоприятная окружающая среда, биологическое разнообразие. Земля рассматривается в ней как предмет временного наследования для каждого из поколений, с вытекающими отсюда обязанностями перед всеми будущими наследниками.
Хотя понятие » права будущих поколений» в скрытом виде содержится в нормативных требованиях многих международных документов, оно так и не превратилось в их технический термин. Например, общественная организация «Общество Ж.-И.Кусто» с 1979 г. неоднократно предлагала мировому сообществу принять документ, в котором права будущих поколений провозглашались бы прямо и противопоставлялись сиюминутным выгодам и интересам сегодняшнего поколения («Билль о правах будущих поколений»). Однако в 1996 г. этот документ был отвергнут исполнительным советом ЮНЕСКО и модифицирован в упомянутую выше декларацию. Считанные единицы национальных государств, вводящих в свои конституции упоминание будущих поколений, пользуются термином » права » (Япония, Боливия, Норвегия). Причины этого связаны с разными обстоятельствами. В теоретическом отношении – с парадоксальной формой такого права : у этого права нет определенного носителя, который мог бы истребовать его или делегировать его истребование. В практическом отношении – с тем, что современные государства опасаются слишком сильных обязывающих формулировок в отношении будущих поколений, таких, которые недвусмысленно требовали бы радикальных изменений в характере хозяйствования и потребления. Эти опасения связаны с политическими рисками выдвижения такой программы.
Права будущих поколений (в более мягких формулировках – ответственность за их положение) требуют институционального закрепления. Современная общественная практика знает несколько путей подобной институционализации. Отстаивание интересов и потребностей будущих поколений может быть поручено уже существующим административным и законодательным инстанциям (в особенности, отвечающим за обеспечение устойчивого развития и правозащитную деятельность ) в порядке расширения их полномочий. Однако этот подход считается недостаточно эффективным. Другие группы, находящиеся под защитой, имеют возможности политической самоорганизации и прямого истребования своих прав. Это притягивает к их проблемам приоритетное внимание в ущерб будущим поколениям. Лишь в том случае, если защита интересов и потребностей будущих поколений будет поручена специальному органу, в обществе появится сила, ориентированная исключительно на выявление ситуаций, в которых они подвергаются опасности. Эта сила будет выступать как бескомпромиссный представитель людей будущего в судебной, административной и законодательной сфере. Примерами специализированных органов являются комитет финского парламента по делам будущего (с 1993 по н.в.), Комиссия по делам будущих поколений при израильском Кнессете (2001–2006), венгерский Уполномоченный по делам будущих поколений (с 2008 по н.в.)
Творческие задания
«Когда мы говорим, что обычные взрослые люди имеют право на что-либо, это означает, что у них есть выбор реализовать это право или нет, есть возможность предъявить претензию на его реализацию, есть возможность пожаловаться на то, что им было отказано в его реализации, есть возможность уполномочить кого-то другого реализовать это право или отказаться от него. И хотя на практике сегодня многие люди не обладают возможностью реализовывать свои моральные права, такая реализация не представляет собой чего-то невозможного, если соответствующим образом изменится общественная система, в которой они живут. Для этого нет логических затруднений. Но, приняв во внимание течение времени, у нас нет логической возможности настаивать на том, чтобы жители Маврикия три столетия назад воздержались от охоты на дронта или приняли меры по его сохранению на том основании, что исчезновение этого вида в конце XVII в. лишает нас нашего права увидеть его представителей. Мы не можем также отказаться от права видеть живого дронта, сказав маврикийцам: «ОК. Продолжайте. Охотьтесь, если вам так нравится»».
«Почему некоторые люди так настаивают на том, чтобы определить долларовую стоимость биологического разнообразия? Они говорят, что существуют важные решения, которые могут затмить собой вопрос о других видах… Другими словами, эти люди хотят, чтобы мы определились с долларовой стоимостью видов для того, чтобы они смогли сравнить ее со стоимостью недвижимости вокруг заповедников и киловатт-часа электроэнергии. Однако одно дело рассматривать оценку биологического разнообразия… как набор очень интересных теоретических проблем для экономики всеобщего благосостояния и совершенно иное – понимать, что наши догадки в этой сфере должны быть основой для принятия решений, затрагивающих функционирование экосистем, от которых зависит наша жизнь и жизнь наших детей. И если нас будут принимать в серьез только в том случае, когда мы используем количественные показатели, я предложил бы некоторые новые единицы измерения. Один «Ой!» – это самая малая единица огорчения, которую мы чувствуем, когда сознательно способствуем исчезновению видов, которые пригодятся позднее. Один «Я опасаюсь…» – это количество неведения биологов, отвечающих экономистам на вопрос по поводу роли видов и экосистем… Необратимые «Ой!» и неопределенные «Я опасаюсь…» являются главным фактором при принятии решений о биологическом разнообразии. Было бы очень прискорбно, если бы страсть к установлению долларовой стоимости видов, заставила нас забыть о подсчете «Ой!» и «Я опасаюсь…».
Какие из затруднений экономического подхода к обеспечению интересов и потребностей будущих поколений акцентирует в своем рассуждении экофилософ Б.Нортон, какие выходы из них он предлагает?
Обязанности перед будущими поколениями
Одним из подходов к решению этой задачи является учет благосостояния (удовлетворенности жизнью) людей будущего в рамках экономической методики соотнесения коллективных выгод и затрат. В этой перспективе лучшим решением является такое решение, которое создает наибольший перевес выгод над затратами и придает при этом одинаковый вес благосостоянию любого человека, вне зависимости от времени его жизни. Благосостояние будущих поколений гарантируется за счет создания разного рода сберегательных фондов – в виде прямых финансовых сбережений, замороженных месторождений полезных ископаемых, не подорванной интенсивным использованием продуктивности экосистем или такого состояния окружающей среды, на котором не отразился кумулятивный эффект многолетнего промышленного загрязнения. Однако попытка применить расчет выгод и затрат по отношению к совокупности людей, включающей нынешнее и все будущие поколения, ведет к выводу о необходимости абсолютно непропорциональной жертвенности людей сегодняшнего дня в пользу людей будущего (к так называемой «диктатуре будущего»). Приняв во внимание неограниченную численность человеческих существ, входящих в ряд последующих поколений, нынешнему поколению придется согласиться на запредельно высокий уровень сбережений. При этом ни одно из поколений не сможет воспользоваться этими сбережениями, поскольку будет соизмерять свой нравственный долг со все той же потенциально бесконечной чередой наследников.
Одним из наиболее распространенных способов обоснования прав в современной этике является договорная теория справедливости. Однако ее использование в отношении к будущим поколениям сталкивается со значительными затруднениями. В договорных теориях в качестве основы справедливых отношений рассматривается взаимность: равными правами обладают все участники кооперации, даже если их вклад в общее дело не является равным. Но будущие поколения не способны оказывать влияние на положение нынешнего. Они даже не могут обсуждать с ним свое собственное положение, выдвигая те или иные претензии. В договорной перспективе они оказываются за пределами действия принципов справедливости. Компромиссным выходом из этой ситуации является указание на кооперативные связи между возрастными когортами, сосуществующими в определенный момент времени. Безответственные действия сегодняшних взрослых обездоливают тех, кто на настоящий момент является ребенком, но будет жить в будущем и собирается в будущем иметь собственных детей.
Более простой и более очевидной альтернативой договорным теориям служит непосредственная опора на идеи общечеловеческого равенства и общего достояния. Так одна из основателей концепции прав будущих поколений Э.Б.Вайс полагает, что следующие друг за другом поколения людей соединены между собой использованием Земли как общего достояния или наследства. В отношении к этому наследству, каждое из поколений занимает одинаковое (или равное) положение, являясь, одновременно, пользователем и распорядителем по доверенности. Соединение характеристик бенефициария и распорядителя ведет к отождествлению честного отношения к будущим поколениям с обеспечением устойчивого развития: «каждое поколение должно оставить планету в не худшем состоянии, чем оно ее получило». Этот принцип необходимо дополнить принципом ответственности, в соответствии с которым каждое поколение обязано контролировать свою численность и характер своих потребительских предпочтений. В противном случае, нынешнее поколение, определяющее объем справедливых сбережений, будет лишено твердых практических ориентиров.
Внедрение идеи обязанностей перед будущими поколениями (ответственности перед ними) в международные аналитические, декларативные и регулятивные документы берет начало со Стокгольмской декларации по окружающей среде (1972). Эта идея является стержневым элементом концепции устойчивого развития, представленной в докладе Брундтланд и в декларациях ООН 1990-х и 2000-х гг. Она входит в нормативное обоснование Конвенции по биологическому разнообразию (1992) и Рамочной конвенции по изменению климата (1992). Полностью посвящена проблеме будущих поколений декларация ЮНЕСКО «Об ответственности нынешних поколений перед будущими поколениями» (1997). В последней выделены основные сферы, в которых защита потребностей и интересов людей будущего наиболее важна: мир, справедливость общественного устройства, существо и формы человеческой жизни, благоприятная окружающая среда, биологическое разнообразие. Земля рассматривается в ней как предмет временного наследования для каждого из поколений, с вытекающими отсюда обязанностями перед всеми будущими наследниками.
Хотя понятие » права будущих поколений» в скрытом виде содержится в нормативных требованиях многих международных документов, оно так и не превратилось в их технический термин. Например, общественная организация «Общество Ж.-И.Кусто» с 1979 г. неоднократно предлагала мировому сообществу принять документ, в котором права будущих поколений провозглашались бы прямо и противопоставлялись сиюминутным выгодам и интересам сегодняшнего поколения («Билль о правах будущих поколений»). Однако в 1996 г. этот документ был отвергнут исполнительным советом ЮНЕСКО и модифицирован в упомянутую выше декларацию. Считанные единицы национальных государств, вводящих в свои конституции упоминание будущих поколений, пользуются термином » права » (Япония, Боливия, Норвегия). Причины этого связаны с разными обстоятельствами. В теоретическом отношении – с парадоксальной формой такого права : у этого права нет определенного носителя, который мог бы истребовать его или делегировать его истребование. В практическом отношении – с тем, что современные государства опасаются слишком сильных обязывающих формулировок в отношении будущих поколений, таких, которые недвусмысленно требовали бы радикальных изменений в характере хозяйствования и потребления. Эти опасения связаны с политическими рисками выдвижения такой программы.
Права будущих поколений (в более мягких формулировках – ответственность за их положение) требуют институционального закрепления. Современная общественная практика знает несколько путей подобной институционализации. Отстаивание интересов и потребностей будущих поколений может быть поручено уже существующим административным и законодательным инстанциям (в особенности, отвечающим за обеспечение устойчивого развития и правозащитную деятельность ) в порядке расширения их полномочий. Однако этот подход считается недостаточно эффективным. Другие группы, находящиеся под защитой, имеют возможности политической самоорганизации и прямого истребования своих прав. Это притягивает к их проблемам приоритетное внимание в ущерб будущим поколениям. Лишь в том случае, если защита интересов и потребностей будущих поколений будет поручена специальному органу, в обществе появится сила, ориентированная исключительно на выявление ситуаций, в которых они подвергаются опасности. Эта сила будет выступать как бескомпромиссный представитель людей будущего в судебной, административной и законодательной сфере. Примерами специализированных органов являются комитет финского парламента по делам будущего (с 1993 по н.в.), Комиссия по делам будущих поколений при израильском Кнессете (2001–2006), венгерский Уполномоченный по делам будущих поколений (с 2008 по н.в.)
Творческие задания
«Когда мы говорим, что обычные взрослые люди имеют право на что-либо, это означает, что у них есть выбор реализовать это право или нет, есть возможность предъявить претензию на его реализацию, есть возможность пожаловаться на то, что им было отказано в его реализации, есть возможность уполномочить кого-то другого реализовать это право или отказаться от него. И хотя на практике сегодня многие люди не обладают возможностью реализовывать свои моральные права, такая реализация не представляет собой чего-то невозможного, если соответствующим образом изменится общественная система, в которой они живут. Для этого нет логических затруднений. Но, приняв во внимание течение времени, у нас нет логической возможности настаивать на том, чтобы жители Маврикия три столетия назад воздержались от охоты на дронта или приняли меры по его сохранению на том основании, что исчезновение этого вида в конце XVII в. лишает нас нашего права увидеть его представителей. Мы не можем также отказаться от права видеть живого дронта, сказав маврикийцам: «ОК. Продолжайте. Охотьтесь, если вам так нравится»».
«Почему некоторые люди так настаивают на том, чтобы определить долларовую стоимость биологического разнообразия? Они говорят, что существуют важные решения, которые могут затмить собой вопрос о других видах… Другими словами, эти люди хотят, чтобы мы определились с долларовой стоимостью видов для того, чтобы они смогли сравнить ее со стоимостью недвижимости вокруг заповедников и киловатт-часа электроэнергии. Однако одно дело рассматривать оценку биологического разнообразия… как набор очень интересных теоретических проблем для экономики всеобщего благосостояния и совершенно иное – понимать, что наши догадки в этой сфере должны быть основой для принятия решений, затрагивающих функционирование экосистем, от которых зависит наша жизнь и жизнь наших детей. И если нас будут принимать в серьез только в том случае, когда мы используем количественные показатели, я предложил бы некоторые новые единицы измерения. Один «Ой!» – это самая малая единица огорчения, которую мы чувствуем, когда сознательно способствуем исчезновению видов, которые пригодятся позднее. Один «Я опасаюсь…» – это количество неведения биологов, отвечающих экономистам на вопрос по поводу роли видов и экосистем… Необратимые «Ой!» и неопределенные «Я опасаюсь…» являются главным фактором при принятии решений о биологическом разнообразии. Было бы очень прискорбно, если бы страсть к установлению долларовой стоимости видов, заставила нас забыть о подсчете «Ой!» и «Я опасаюсь…».
Какие из затруднений экономического подхода к обеспечению интересов и потребностей будущих поколений акцентирует в своем рассуждении экофилософ Б.Нортон, какие выходы из них он предлагает?