какую одежду подарил емеле главный вельможа царя
По щучьему велению
(Русская народная сказка в
стихотворном переложении)
В далёкой деревне жил старичок,
Домик имел не очень высок,
Всю жизнь на земле трудился,
Трое сынов у него народилось:
Два сына умные, трудолюбивые,
Прилежные и незлобивые,
А третий-ленивый простачок,
Емеля дурачок.
Целый день лежит на печке,
Ест и спит себе беспечно,
Не заботясь ни о чём,
Всё оставляя на потом.
Вот однажды на базар,
Прикупить кое-какой товар,
Братья рано собрались
И в соседнюю деревню подались.
А Емеля, как обычно,
На печи лежит привычно,
Ничего не делает,
Ничего не ведает.
Но невестки стали приставать
За водой Емелю посылать:
Дескать, в доме нет воды,
А без воды нам ни туды и ни сюды,
Сходил бы ты на речку,
Принёс бы воды на крылечко,
А то братцы возвратятся
Нечем будет угощаться,
И тебе, из того что привезут,
Ничего не дадут.
Делать нечего, Емеля
С печки слез и еле-еле
Взял вёдра да топор,
Вышел на морозный двор,
Поёжился, перекрестился
И на речку в путь пустился.
Прорубил Емеля лёд,
Воды полны вёдра достаёт,
И вдруг увидел в лунке щуку,
Изловчился и ухватил щуку в руку:
«Ой ты реченька, река
Вот уха будет сладка!»
А щука чешуёй горит
И человеческим голосом говорит:
«Ну, Емеля, молодец!
Ай, Емеля, удалец!
Быстро сунул в реку руку
И достал оттуда щуку!
Но прошу тебя, Емеля, не губи,
В студёную воду меня отпусти,
Не дай случиться беде,
Я же пригожусь ещё тебе!»
А Емеля лишь смеётся,
На щучью уловку не поддаётся:
«Нет, понесу тебя домой,
Сварят невестки уху с головой,
Выбросят лишь потроха,
Очень сладкой будет уха!
Братья с базара приедут
И щучьей ухи отведают!»
Но щука взмолилась опять,
Просит Емелю её отпускать:
«Если ты меня отпускаешь-
Сделаю всё, что ты пожелаешь!»
Затылок Емеля свой почесал
И задумчиво щуке сказал:
«Ладно, так тому и быть,
Если хочешь услужить
Пускай вёдра с водой
Сами идут домой,
Но что б вода не расплескалась
И невесткам вся досталась. »
«Хорошо, будь по твоемУ»,-
Щука говорит ему,
«Захочешь что-то пожелать,
Не забудь слова сказать:
По щучьему велению,
По моему хотению. »
Емеля долго ждать не стал
И сразу же сказал:
«По щучьему велению,
По моему хотению
Ступайте, вёдра, сами домой,
А мне пора уж на покой!»
Вёдра сами пошли в гору
Сразу же в ту пору,
Как только Емеля проговорил.
Емеля удивился и щуку отпустил,
А сам за вёдрами сзади
По деревне идёт, глядя,
Как народ удивляется,
Идёт и посмеивается.
Вёдра сами в избу зашли
Сами место себе нашли,
А Емеля влез на печь,
От усталости прилечь.
Сколько времени прошло
Много или мало,
Но оно подошло
И невестушки сказали:
«Что, Емеля, ты лежишь?
Целый день лишь ешь да спишь,
Пошёл бы нарубил дрова,
Печь растапливать пора!»
А Емеля им с печи отвечает:
«Неохота. » И зевает.
«Но без дров нет огня в печи,
Не испечь нам калачи. »
Неохота с печИ слезать,
Стал Емеля вспоминать:
«По щучьему велению,
По моему хотению
Ступай, топор, дров наколи,
Да в дом занеси,
Да в печь уложи,
Да огонь разожги!»
Топор выскочил из-под лавки
Во двор без всякой давки,
И давай дрова колоть
С размаху, во всю мочь,
А дрова сами в Избу идут
Да и в печь лезут,
И огонь в печи горит,
И огонь в печи трещит,
Варятся каша и щи
И пекутся калачи.
Прошло какое-то время
И невестки, вредное племя,
Согнать с печи его хотят,
Емеле снова говорят:
«Дров у нас больше нет,
Не сварить без дров обед,
С’езди в лес, дров наруби,
Да домой привези. »
Слез с печи Емеля
Без охоты, в самом деле,
Оделся, обулся,
На печку вернулся,
Взял верёвку и топор,
С ними вышел он на двор:
«Бабы, отворяйте ворота!»,
А невестки «Хи,хи,хи да Ха,ха,ха!»
Посмотрите на дурака!
Что ж ты, дурень, в сани сел,
А запрячь лошадь не сумел?»
Им Емеля отвечает:
«С лошадью и каждый совладает,
Я ж на сАнях еду в лес
Хочу с лошадью, хочу без!»
Невестки отворили ворота,
А Емеля тихо говорит тогда:
«По щучьему велению,
По моему хотению
Ступайте сани
В лес сами!»
И сани сами помчались вскачь,
Так что на лошади не догнать.
А ехать пришлось через город,
А там гуляет народ,
И много народу он удивил,
Много народу санями сразил,
Много народу помял, подавил.
Люди хотят его наказать,
С саней свалить, бока намять,
Но Емеля сани погоняет
И от погони уезжает.
Вот, однако, в лес приехал,
На поляночку заехал
И тихонько прошептал,
Чтобы сам лишь услыхал:
«По щучьему велению,
По моему хотению
Иди, топор, руби дрова,
Да выбирай не мокроватые
А лишь сухие,
А вы стволы лихие
Грузитесь сами
Рядами в сани,
Верёвкой обвяжИтесь.
Трудитесь, не ленитесь!
Лишь Емеля прошептал,
Топор по лесу залетал,
Сухих деревьев нарубил
И на сани уложил,
Верёвкой обвязал,
Замечательный возок стал.
А Емеля ещё попросил,
Чтоб топор дубинку вырубил,
Дубинку тяжёлую, большую,
Чтоб мог поднять едва такую.
Топор ему дубинку сделал, дал,
Емеля сел на воз и прошептал:
«По щучьему велению,
По моему хотению
Ступайте сани
Домой сами!»
Опять едут по тому городу,
Где подавил он много народу,
А там уж его дожидаются,
А там уже разминаются.
Ухватили Емелю и тащат с возу,
Ругают и бьют, валяют в навозе,
Видит он, что дело плохо,
Не стал Емеля долго охать,
Прикрылся рукавом
И сказал шепотком:
«По щучьему велению,
По моему хотению
Ну-ка, дубинка моя,
Обломай-ка им бока. »
Дубинка выскочила,
Всех выколотила,
Емелю освободила.
Народ кинулся врассыпную,
Просили у Емели отступную.
И поехал Емеля домой
На любимую печь, на покой.
Прослышал царь про проделки Емели,
Посылает к нему офицера,
Чтоб мог он Емелю найти
И во дворец к нему привести.
Офицер в деревню пришёл,
К Емеле в избу зашёл:
«Ты Емеля дурачок?»
Емеля повернулся на бочок:
«А тебе что надо?
Напустил в хату хладу. »
Офицер:»Одевайся, к царю поведу,
И не вздумай мне бить балду,
А не то на тебя осерчаю
И саблей попривечаю!»
Емеля это услыхал
И тихонечко сказал:
«По щучьему велению,
По моему хотению
Дубинка, на печи лежу пока,
Обломай ему бока!»
Как выскочила дубинка,
Стала молотить офицера без запинки,
Расквасила ему нос,
Насилу офицер ноги унёс.
Царь удивился,
Царь рассердился,
Что офицер без Емели явился
И посылает самого большого вельможу,
С самой большой и красной рожей,
Привести дурака Емелю во дворец,
А не то полетит голова с плеч!
Накупил вельможа черносливу,
Пряников, тканей разного отливу,
Изюму, красивых платков,
Приехал в хату к Емеле таков
И стал невесток спрашивать,
Стал у них выспрашивать,
Что Емеле подарить,
Чем Емелю подкупить?
«Умный любит, когда ясно,
А дурак-когда красно!
Емеля любит, когда ласково просят
И красный кафтан подбросят,
Тогда он всё сделает
И за тобой последует. »
Дал вельможа Емеле сукна,
Подарил кафтан красного полотна,
Изюмом, пряниками накормил,
К царю в гости пригласил.
Долго вельможа говорил
И в результате Емелю уговорил!
«Ступай,-говорит Емеля-вперёд,
А я прибуду в свой черёд!»
Уехал вельможа, а Емеля полежал
И тихонечко печке сказал:
«По щучьему велению,
По моему хотению
Поезжай-ка печь к царю,
А я пока на тебе полежу!»
Тут в избе углы затрещали,
Окна из рам повыпадали,
Зашаталась крыша,
Печь на улицу вышла
И по улице пошла,
Ко дворцу царя пришла!
Царь глядит в окно, дивится:
«Это явь или мне это снится?
Что за чудо передо мной?»
«А это Емеля сам с собой,
Лёжа на печи,
К тебе приехал на калачи!
Ты меня звал?
Вот я пред тобою предстал!»
А в это время в узкое окно
Царская дочь глядела на него.
Емеля увидал её в окошке
И говорит, как будто понарошку:
«По щучьему велению,
По моему хотению
Пусть меня полюбит царская дочь!
Ступай печь теперь прочь,
Иди себе домой,
Мне пора уж на покой!»
Печь повернулась и пошла,
В свою избу зашла,
На своё место встала
И Емелю укачала.
А во дворце крик, да слёзы, да суета
Марья-царевна просит отца,
Чтоб выдал замуж её за Емелю,
Не ест, не пьёт, не встаёт с постели.
Царь закручинился, затужил,
Снова вельможе пригрозил,
Если не доставит Емелю сюда
Будет тому секир голова!
Накупил вельможа сладких вин,
Вкусностей заморских и кувшин
Золочёный для вина
И, конечно, кубки, чтоб до дна
Было из чего им пить
И друг друга веселить
И отправился к Емеле
Говорить о царском деле.
Наелся Емеля, напился
И на печку спать завалился,
А вельможа в повозку его положил
И во дворец сопроводил.
А в это время ехал царь,
Стороны той государь,
Поохотиться на уток.
Что за диво! Не прошло и суток,
А вО поле дворец стоит,
Крыша издали блестит.
Царь послал узнать-спросить
Кто такие? Кто посмел здесь жить?
Послы побежали,
Под окошком встали,
И вопрос задАли.
А Емеля отвечает:
«Царя в гости приглашаю,
Сам я дам ему ответ,
А не захочет-так и нет!»
Царь приехал к нему в гости,
Начинают пировать,
От любопытства, не от злости,
Царь стал вопросы задавать:
«Кто же ты такой,
Добрый молодец лихой?»
«Помнишь ли Емелю дурака?
Я ездил на печи и грел бока?
А потом меня ты с дочкой
Засмолил в огромной бочке
И в море выпустить велел,
Даже дочь не пожалел!
Я и есть вот тот Емеля,
И живу не зная хмеля
С дочкою твоей, царевной,
Во дворце, совсем безбедно,
И, если только захочу,
Твоё царство разорю. »
Царь сильно испугался,
В злодействии своём сознался,
Стал прощения просить,
Хотел вину перед ними искупить!
«Женись, Емелюшка, на дочери моей,
Нету у меня ещё зятЕй,
Будешь мой любимый зять,
Будешь царством управлять!
А я на вас буду глядеть,
И за семью вашу радеть. »
Так они и порешили.
Пир на весь мир закатили,
Женился Емеля на Марье-царевне!
И как говорили древние:
Тут и сказке конец,
А кто слушал-молодец!
По щучьему велению
Жил-был старик. У его было три сына: двое умных, третий — дурачок Емеля.
Те братья работают, а Емеля целый день лежит на печке, знать ничего не хочет.
Один раз братья уехали на базар, а бабы, невестки, давай посылать его:
— Сходи, Емеля, за водой.
— Сходи, Емеля, а то братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут.
Слез Емеля с печки, обулся, оделся, взял ведра да топор и пошел на речку.
Прорубил лед, зачерпнул ведра и поставил их, а сам глядит в прорубь. И увидел Емеля в проруби щуку. Изловчился и ухватил щуку в руку:
— Вот уха будет сладка!
Вдруг щука говорит ему человечьим голосом:
— Емеля, отпусти меня в воду, я тебе пригожусь.
— На что ты мне пригодишься. Нет, понесу тебя домой, велю невесткам уху сварить. Будет уха сладка.
Щука взмолилась опять:
— Емеля, Емеля, отпусти меня в воду, я тебе сделаю все, что ни пожелаешь.
— Ладно, только покажи сначала, что не обманываешь меня, тогда отпущу.
Щука его спрашивает:
— Емеля, Емеля, скажи — чего ты сейчас хочешь?
— Хочу, чтобы ведра сами пошли домой и вода бы не расплескалась…
— Запомни мои слова: когда что тебе захочется — скажи только:
«По щучьему веленью, по моему хотенью».
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ступайте, ведра, сами домой…
Только сказал — ведра сами и пошли в гору. Емеля пустил щуку в прорубь, а сам пошел за ведрами.
Идут ведра по деревне, народ дивится, а Емеля идет сзади, посмеивается… Зашли ведра в избу и сами стали на лавку, а Емеля полез на печь.
Прошло много ли, мало ли времени — невестки говорят ему:
— Емеля, что ты лежишь? Пошел бы дров нарубил.
— Не нарубишь дров, братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут.
Емеле неохота слезать с печи. Вспомнил он про щуку и потихоньку говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — поди, топор, наколи дров, а дрова — сами в избу ступайте и в печь кладитесь…
Топор выскочил из-под лавки — и на двор, и давай дрова колоть, а дрова сами в избу идут и в печь лезут.
Много ли, мало ли времени прошло — невестки опять говорят:
— Емеля, дров у нас больше нет. Съезди в лес, наруби.
— Как — мы на что. Разве наше дело в лес за дровами ездить?
— Ну, не будет тебе подарков.
Делать нечего. Слез Емеля с печи, обулся, оделся. Взял веревку и топор, вышел во двор и сел в сани:
— Бабы, отворяйте ворота!
Невестки ему говорят:
— Что ж ты, дурень, сел в сани, а лошадь не запряг?
— Не надо мне лошади.
Невестки отворили ворота, а Емеля говорит потихоньку:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ступайте, сани, в лес…
Сани сами и поехали в ворота, да так быстро — на лошади не догнать.
А в лес-то пришлось ехать через город, и тут он много народу помял, подавил. Народ кричит: «Держи его! Лови его!» А он, знай, сани погоняет. Приехал в лес:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — топор, наруби дровишек посуше, а вы, дровишки, сами валитесь в сани, сами вяжитесь…
Топор начал рубить, колоть сухие дрова, а дровишки сами в сани валятся и веревкой вяжутся. Потом Емеля велел топору вырубить себе дубинку — такую, чтобы насилу поднять. Сел на воз:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — поезжайте, сани, домой…
Сани помчались домой. Опять проезжает Емеля по тому городу, где давеча помял, подавил много народу, а там его уж дожидаются. Ухватили Емелю и тащат с возу, ругают и бьют.
Видит он, что плохо дело, и потихоньку:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ну-ка, дубинка, обломай им бока…
Дубинка выскочила — и давай колотить. Народ кинулся прочь, а Емеля приехал домой и залез на печь.
Долго ли, коротко ли — услышал царь об Емелиных проделках и посылает за ним офицера — его найти и привезти во дворец.
Приезжает офицер в ту деревню, входит в ту избу, где Емеля живет, и спрашивает:
— Одевайся скорее, я повезу тебя к царю.
Рассердился офицер и ударил его по щеке. А Емеля говорит потихоньку:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — дубинка, обломай ему бока…
Дубинка выскочила — и давай колотить офицера, насилу он ноги унес.
Царь удивился, что его офицер не мог справиться с Емелей, и посылает своего самого набольшего вельможу:
— Привези ко мне во дворец дурака Емелю, а то голову с плеч сниму.
Накупил набольший вельможа изюму, черносливу, пряников, приехал в ту деревню, вошел в ту избу и стал спрашивать у невесток, что любит Емеля.
— Наш Емеля любит, когда его ласково попросят да красный кафтан посулят, — тогда он все сделает, что ни попросишь.
Набольший вельможа дал Емеле изюму, черносливу, пряников и говорит:
— Емеля, Емеля, что ты лежишь на печи? Поедем к царю.
— Емеля, Емеля, у царя тебя будут хорошо кормить-поить, — пожалуйста, поедем.
— Емеля, Емеля, царь тебе красный кафтан подарит, шапку и сапоги.
— Ну, ладно, ступай ты вперед, а я за тобой вслед буду.
Уехал вельможа, а Емеля полежал еще и говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ну-ка, печь, поезжай к царю…
Тут в избе углы затрещали, крыша зашаталась, стена вылетела, и печь сама пошла по улице, по дороге, прямо к царю.
Царь глядит в окно, дивится:
Набольший вельможа ему отвечает:
— А это Емеля на печи к тебе едет.
Вышел царь на крыльцо:
— Что-то, Емеля, на тебя много жалоб! Ты много народу подавил.
— А зачем они под сани лезли?
В это время в окно на него глядела царская дочь — Марья-царевна. Емеля увидал ее в окошке и говорит потихоньку:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — пускай царская дочь меня полюбит…
Печь повернулась и пошла домой, зашла в избу и стала на прежнее место. Емеля опять лежит-полеживает.
А у царя во дворце крик да слезы. Марья-царевна по Емеле скучает, не может жить без него, просит отца, чтобы выдал он ее за Емелю замуж. Тут царь забедовал, затужил и говорит опять набольшему вельможе:
— Ступай, приведи ко мне Емелю живого или мертвого, а то голову с плеч сниму.
Накупил набольший вельможа вин сладких да разных закусок, поехал в ту деревню, вошел в ту избу и начал Емелю потчевать.
Емеля напился, наелся, захмелел и лег спать. А вельможа положил его в повозку и повез к царю.
Царь тотчас велел прикатить большую бочку с железными обручами. В нее посадили Емелю и Марью-царевну, засмолили и бочку в море бросили.
Долго ли, коротко ли — проснулся Емеля, видит — темно, тесно:
— Скучно и тошно, Емелюшка! Нас в бочку засмолили, бросили в синее море.
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ветры буйные, выкатите бочку на сухой берег, на желтый песок…
Ветры буйные подули. Море взволновалось, бочку выкинуло на сухой берег, на желтый песок. Емеля и Марья-царевна вышли из нее.
— Емелюшка, где же мы будем жить? Построй какую ни на есть избушку.
Тут она стала его еще пуще просить, он и говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — выстройся, каменный дворец с золотой крышей…
Только он сказал — появился каменный дворец с золотой крышей. Кругом — зеленый сад: цветы цветут и птицы поют. Марья-царевна с Емелей вошли во дворец, сели у окошечка.
— Емелюшка, а нельзя тебе красавчиком стать?
Тут Емеля недолго думал:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — стать мне добрым молодцем, писаным красавцем…
И стал Емеля таким, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
А в ту пору царь ехал на охоту и видит — стоит дворец, где раньше ничего не было.
— Это что за невежа без моего дозволения на моей земле дворец поставил?
И послал узнать-спросить: «Кто такие?» Послы побежали, стали под окошком, спрашивают.
— Просите царя ко мне в гости, я сам ему скажу.
Царь приехал к нему в гости. Емеля его встречает, ведет во дворец, сажает за стол. Начинают они пировать. Царь ест, пьет и не надивится:
— Кто же ты такой, добрый молодец?
— А помнишь дурачка Емелю — как приезжал к тебе на печи, а ты велел его со своей дочерью в бочку засмолить, в море бросить? Я — тот самый Емеля. Захочу — все твое царство пожгу и разорю.
Царь сильно испугался, стал прощенья просить:
— Женись на моей дочери, Емелюшка, бери мое царство, только не губи меня!
Тут устроили пир на весь мир. Емеля женился на Марье-царевне и стал править царством.
Какую одежду подарил емеле главный вельможа царя
Жил-был старик. И было у него было три сына: двое умных, а третий — дурачок Емеля.
Те братья работают — умные, а дурак-Емеля целый день лежит на печке, знать ничего не хочет.
Один раз братья уехали на базар, а бабы, невестки, давай посылать Емелю:
— Сходи, Емеля, за водой.
— Сходи, Емеля, а то братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут.
Слез Емеля с печки, обулся, оделся, взял ведра да топор и пошел на речку.
Прорубил лед, зачерпнул ведра и поставил их, а сам глядит в прорубь. И увидел Емеля в проруби щуку. Изловчился и хвать щуку в руку:
— Вот уха будет сладка!
Вдруг щука говорит ему человечьим голосом:
— Емеля, отпусти меня в воду, я тебе пригожусь.
— А на что ты мне пригодишься. Нет, понесу тебя домой, велю невесткам уху сварить. Будет уха сладка.
— Емеля, Емеля, отпусти меня в воду, я тебе сделаю все, что ни пожелаешь.
— Ладно, только покажи сначала, что не обманываешь меня, тогда отпущу.
Щука его спрашивает:
— Емеля, Емеля, скажи — чего ты сейчас хочешь?
— Хочу, чтобы ведра сами пошли домой и вода бы не расплескалась…
— Запомни мои слова: когда что тебе захочется — скажи только:
«По щучьему веленью, по моему хотенью».
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ступайте, ведра, сами домой…
Только сказал — ведра сами и пошли в гору. Емеля пустил щуку в прорубь, а сам пошел за ведрами. Идут ведра по деревне, народ дивится, а Емеля идет сзади, посмеивается… Зашли ведра в избу и сами стали на лавку, а Емеля полез на печь.
Прошло много ли, мало ли времени — невестки опять говорят ему:
— Емеля, ну что ты лежишь? Пошел бы дров нарубил.
— Не нарубишь дров, братья с базара воротятся, гостинцев тебе не привезут.
Емеле неохота слезать с печи. Вспомнил он про щуку и потихоньку и говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — поди, топор, наколи дров, а дрова — сами в избу ступайте и в печь кладитесь…
Топор выскочил из-под лавки — и на двор, и давай дрова колоть, а дрова сами в избу идут и в печь лезут.
Много ли, мало ли времени прошло — невестки опять говорят:
— Емеля, дров у нас больше нет. Съезди в лес, наруби.
— Как — мы на что. Разве наше дело в лес за дровами ездить?
— Ну, не будет тебе подарков.
Делать нечего. Слез Емеля с печи, обулся, оделся. Взял веревку и топор, вышел во двор и сел в сани:
— Бабы, отворяйте ворота!
Невестки ему говорят:
— Что ж ты, дурень, сел в сани, а лошадь не запряг?
— Не надо мне лошади.
Невестки отворили ворота, а Емеля говорит потихоньку:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ступайте, сани, в лес…
Сани сами и поехали в ворота, да так быстро — на лошади не догнать.
А в лес-то пришлось ехать через город, и тут он много народу помял, подавил. Народ кричит: «Держи его! Лови его!» А он, знай, сани погоняет. Приехал в лес:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — топор, наруби дровишек посуше, а вы, дровишки, сами валитесь в сани, сами вяжитесь…
Топор начал рубить, колоть сухие дрова, а дровишки сами в сани валятся и веревкой вяжутся. Потом Емеля велел топору вырубить себе дубинку — такую, чтобы насилу поднять. Сел на воз:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — поезжайте, сани, домой…
Сани помчались домой. Опять проезжает Емеля по тому городу, где давеча помял, подавил много народу, а там его уж дожидаются. Ухватили Емелю и тащат с возу, ругают и бьют.
Видит он, что плохо дело, и потихоньку:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ну-ка, дубинка, обломай им бока…
Дубинка выскочила — и давай колотить. Народ кинулся прочь, а Емеля приехал домой и залез на печь.
Долго ли, коротко ли — услышал царь об Емелиных проделках и посылает за ним офицера — его найти и привезти во дворец.
Приезжает офицер в ту деревню, входит в ту избу, где Емеля живет, и спрашивает:
— Одевайся скорее, я повезу тебя к царю.
Рассердился офицер и ударил его по щеке. А Емеля говорит потихоньку:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — дубинка, обломай ему бока…
Дубинка выскочила — и давай колотить офицера, насилу он ноги унес.
Царь удивился, что его офицер не мог справиться с Емелей, и посылает своего самого набольшего вельможу:
— Привези ко мне во дворец дурака Емелю, а то голову с плеч сниму.
Накупил набольший вельможа изюму, черносливу, пряников, приехал в ту деревню, вошел в ту избу и стал спрашивать у невесток, что любит Емеля.
— Наш Емеля любит, когда его ласково попросят да красный кафтан посулят, — тогда он все сделает, что ни попросишь.
Набольший вельможа дал Емеле изюму, черносливу, пряников и говорит:
— Емеля, Емеля, что ты лежишь на печи? Поедем к царю.
— Емеля, Емеля, у царя тебя будут хорошо кормить-поить, — пожалуйста, поедем.
— Емеля, Емеля, царь тебе красный кафтан подарит, шапку и сапоги.
— Ну, ладно, ступай ты вперед, а я за тобой вслед буду.
Уехал вельможа, а Емеля полежал еще и говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ну-ка, печь, поезжай к царю…
Тут в избе углы затрещали, крыша зашаталась, стена вылетела, и печь сама пошла по улице, по дороге, прямо к царю.
Царь глядит в окно, дивится:
Набольший вельможа ему отвечает:
— А это Емеля на печи к тебе едет.
Вышел царь на крыльцо:
— Что-то, Емеля, на тебя много жалоб! Ты много народу подавил.
— А зачем они под сани лезли?
В это время в окно на него глядела царская дочь — Марья-царевна. Емеля увидал ее в окошке и говорит потихоньку:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — пускай царская дочь меня полюбит…
Печь повернулась и пошла домой, зашла в избу и стала на прежнее место. Емеля опять лежит-полеживает.
А у царя во дворце крик да слезы. Марья-царевна по Емеле скучает, не может жить без него, просит отца, чтобы выдал он ее за Емелю замуж. Тут царь забедовал, затужил и говорит опять набольшему вельможе:
— Ступай, приведи ко мне Емелю живого или мертвого, а то голову с плеч сниму.
Накупил набольший вельможа вин сладких да разных закусок, поехал в ту деревню, вошел в ту избу и начал Емелю потчевать.
Емеля напился, наелся, захмелел и лег спать. А вельможа положил его в повозку и повез к царю.
Царь тотчас велел прикатить большую бочку с железными обручами. В нее посадили Емелю и Марью-царевну, засмолили и бочку в море бросили.
Долго ли, коротко ли — проснулся Емеля, видит — темно, тесно:
— Скучно и тошно, Емелюшка! Нас в бочку засмолили, бросили в синее море.
— По щучьему веленью, по моему хотенью — ветры буйные, выкатите бочку на сухой берег, на желтый песок…
Ветры буйные подули. Море взволновалось, бочку выкинуло на сухой берег, на желтый песок. Емеля и Марья-царевна вышли из нее.
— Емелюшка, где же мы будем жить? Построй какую ни на есть избушку.
Тут она стала его еще пуще просить, он и говорит:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — выстройся, каменный дворец с золотой крышей…
Только он сказал — появился каменный дворец с золотой крышей. Кругом — зеленый сад: цветы цветут и птицы поют. Марья-царевна с Емелей вошли во дворец, сели у окошечка.
— Емелюшка, а нельзя тебе красавчиком стать?
Тут Емеля недолго думал:
— По щучьему веленью, по моему хотенью — стать мне добрым молодцем, писаным красавцем…
И стал Емеля таким, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
А в ту пору царь ехал на охоту и видит — стоит дворец, где раньше ничего не было.
— Это что за невежа без моего дозволения на моей земле дворец поставил?
И послал узнать-спросить: «Кто такие?» Послы побежали, стали под окошком, спрашивают.
— Просите царя ко мне в гости, я сам ему скажу.
Царь приехал к нему в гости. Емеля его встречает, ведет во дворец, сажает за стол. Начинают они пировать. Царь ест, пьет и не надивится:
— Кто же ты такой, добрый молодец?
— А помнишь дурачка Емелю — как приезжал к тебе на печи, а ты велел его со своей дочерью в бочку засмолить, в море бросить? Я — тот самый Емеля. Захочу — все твое царство пожгу и разорю.
Царь сильно испугался, стал прощенья просить:
— Женись на моей дочери, Емелюшка, бери мое царство, только не губи меня!
Тут устроили пир на весь мир. Емеля женился на Марье-царевне и стал править царством.
Тут и сказке конец, а кто слушал — молодец.
P. S. Смотрите детский фильм «По щучьему веленью» (1938), в основу которого легли четыре русские народные сказки.