хронос что это у бродского
Как можно понимать слова Бродского «Что не знал Эвклид, что, сходя на конус, вещь обретает не ноль, но Хронос»?
Это строки из стихотворения Бродского «Я всегда твердил, что судьба игра…». Это стихотворение — что-то вроде кредо, но в прошедшем времени: набор убеждений, сам факт отнесения которых в прошлое говорит о том, что они были или могут быть пересмотрены. Об этом говорит и рефрен, относимый к настоящему времени: «Я сижу у окна…» — ясно, что произошло нечто, заставляющее героя стихотворения (или, как правильнее говорить, субъекта стихотворения) переосмыслять свою жизнь. О том, как глубоко он ушел в свои мысли, свидетельствует именно эта автоматическая поза, автоматические же действия («Я помыл посуду»: замечали ли вы, что за мытьем посуды очень удобно уходить в свои мысли, выполняя работу совершенно механически?).
Строки об Эвклиде, конусе и прочей геометрии продолжают набор сопоставлений, которые совершаются во всем стихотворении. Для Бродского было важно впускать в свою лирику мир математики, логики, естественных наук — в этом он следовал не столько за обэриутами, наследие которых в 1960-е — 1980-е было известно еще мало, сколько за английскими поэтами-метафизиками XVII века, в первую очередь Джоном Донном. Упоминание двух древнегреческих имен, в свою очередь, соединяет Бродского с очень важной для него стихией античности — времени чистейшей философии, прекрасной культуры и всемирно известной мифологии.
Но состояние опустошения (опять же предположим, что после расставания: вместо второго человека осталось лишь «общество собственной грузной тени») заставляет субъекта пересмотреть свое убеждение и подумать, что все-таки Евклид был прав: осталась лишь пустота, ноль, можно точно сказать, что «я был счастлив здесь и уже не буду». И это, на самом деле, очень страшная мысль, подрывающая основания философии субъекта, очень близкого к биографическому Бродскому. Ведь в эссе «Путешествие в Стамбул» (написанном, правда, через 14 лет после «Я всегда твердил…») Бродский пишет: «…пространство для меня действительно и меньше, и менее дорого, чем время. Не потому, однако, что оно меньше, а потому, что оно — вещь, тогда как время есть мысль о вещи». Таким образом, в стихотворении Бродский ставит под сомнение бессмертие вещи, более значимое, чем сама вещь: мысль, пронесенную через время, скажем, в стихах, скажем, о любовных отношениях; но вот, эта вещь настолько кончена, что и сказать о ней больше нечего. Темнота снаружи равна темноте внутри, как в аксиоме Евклида.
Я всегда твердил, что судьба — игра
Я всегда твердил, что судьба — игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако — сильно.
Я считал, что лес — только часть полена.
Что зачем вся дева, раз есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнет на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.
Я писал, что в лампочке — ужас пола.
Что любовь, как акт, лишена глагола.
Что не знал Эвклид, что, сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.
Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не дает побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.
Моя песня была лишена мотива,
но зато ее хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладет на плечи.
Я сижу у окна в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.
Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли и дням грядущим
я дарю их как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.
Я всегда твердил, что судьба — игра.
Я всегда твердил, что судьба — игра.
Что зачем нам рыба, раз есть икра.
Что готический стиль победит, как школа,
как способность торчать, избежав укола.
Я сижу у окна. За окном осина.
Я любил немногих. Однако — сильно.
Я считал, что лес — только часть полена.
Что зачем вся дева, раз есть колено.
Что, устав от поднятой веком пыли,
русский глаз отдохнёт на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду.
Я был счастлив здесь, и уже не буду.
Я писал, что в лампочке — ужас пола.
Что любовь, как акт, лишена глагола.
Что не знал Эвклид, что, сходя на конус,
вещь обретает не ноль, но Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность.
Улыбнусь порою, порой отплюнусь.Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не даёт побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.
Моя песня была лишена мотива,
но зато её хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладёт на плечи.
Я сижу у окна в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.
Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли и дням грядущим
я дарю их как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.
Я не литературовед, не критик, терминами не владею и даже в творчестве и биографии Бродского разбираюсь не ахти. Анализирую только одно конкретное произведение. Если вам мои размышления покажутся очевидными, надуманными или, как в прошлый раз, кто-нибудь будет разоряться, что разбирать и анализировать — это святотатство, в таком случае — вы правы, всё так и есть.
• Часть I: «А Ларчик просто открывался. «
Помните басню Крылова «Ларчик»? Механик увидел в мастерской Ларчик с богатой отделкой и мысль пошла на опережение ума: отделка богата-заковыриста, значит Ларчик не простой, а с замком хитрым.
Вот за Ларец принялся он:
Вертит его со всех сторон
И голову свою ломает;
То гвоздик, то другой, то скобку пожимает.
Потел, потел; но, наконец, устал,
От Ларчика отстал
И, как открыть его, никак не догадался:
А Ларчик просто открывался.
Та же судьба постигла и «Я всегда твердил, что судьба игра. «. За всеми этими узорами, метафорами и мыслительными конструкциями литературоведы потеряли красную линию произведения. Попробуем же её извлечь.
Я прочитал несколько анализов на «Я всегда твердил, что судьба — игра. » и, на мой взгляд, все они буксуют на том, что раздёргивают произведение на кусочки, вкладывают в каждый лоскуток смысл и пытаются из этих пазлов собрать картину, а то что результат оказывается не цельным — «с миру по нитке»; шведский стол, а не блюдо — никого не волнует.
Я же попробую зайти с другой стороны: отмету все излишки, до предела упрощу и посмотрю, что получится.
• Часть II: Вступление. Тема первая.
Стих состоит из шести шестистрочных строф. Каждая строфа состоит из двух сквозных тем: первые четыре строчки охватывают философские, мировоззренческие конструкции Бродского (первая тема), в двух последних строках автор просто живёт (тема вторая), живёт в тишине, сам с собой.
Эти две темы идут противопоставляясь через весь стих. Как два русла реки текут параллельно друг другу. Да, противопоставление не явно, но оно есть.
Первая тема выстроена сначала как простое перечисление — «я считал. » «я сказал. «. Разбирать их не будем, поскольку они и важны здесь только в качестве «бухгалтерской книги», а под конец Бродский сам признаётся в их вторичности:
. гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли
Да, он гордится ими, несмотря на отсутствие стройности и связности,
Моя песня была лишена мотива,
но зато её хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладёт на плечи.
но главную ценность видит всё же не в самоценности, не в содержании, а как средство, этакий спиннер:
я дарю их как опыт борьбы с удушьем.
• Часть III: Тема вторая. Заключение.
Вторая тема каждый раз открывается одними и теми же словами
подчёркиваю всю простоту и незамысловатость жизни. По содержанию мне это напоминает
попробуй съесть хоть одно яблоко
без вот этого своего вздоха
о современном обществе, больном наглухо,
о себе, у которого всё так плохо;
ну, как тебе естся? что тебе чувствуется?
как проходит минута твоей свободы?
как тебе прямое, без доли искусственности,
высказывание природы?
здорово тут, да? продравшись через преграды все,
видишь, сколько теряешь, живя в уме лишь.
да и какой тебе может даться любви и радости,
когда ты и яблока не умеешь.
Эти «я сижу у окна. » можно принять за одиночество, но я его здесь не чувствую, это просто течение жизни, парение над ней, если и одиночество, то умиротворяющее. В некоторых кругах сказали бы «здесь и сейчас».
В последних двух строчках темы встречаются и сливаются. Плавно и размеренно мы пришли к такому диогеновскому развитию второй темы и, одновременно, всего стиха.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.
Эти две строчки и есть красная линия, а их смысл, вытекающий из русла произведения.
Ну не знаю. Пусть будет что-то дзенновское ).
Книжная лига
12.6K пост 58.6K подписчиков
Правила сообщества
Мы не тоталитаристы, здесь всегда рады новым людям и обсуждениям, где соблюдаются нормы приличия и взаимоуважения.
При создании поста обязательно ставьте следующие теги:
«Ищу книгу» — если хотите найти информацию об интересующей вас книге. Если вы нашли желаемую книгу, пропишите в названии поста [Найдено], а в самом посте укажите ссылку на комментарий с ответом или укажите название книги. Это будет полезно и интересно тем, кого также заинтересовала книга;
«Посоветуйте книгу» — пикабушники с удовольствием порекомендуют вам отличные произведения известных и не очень писателей;
«Самиздат» — на ваш страх и риск можете выложить свою книгу или рассказ, но не пробы пера, а законченные произведения. Для конкретной критики советуем лучше публиковаться в тематическом сообществе «Авторские истории».
Частое несоблюдение правил может в завлечь вас в игнор-лист сообщества, будьте осторожны.
Господа критики, вы, когда видите красивую женщину, тоже раскладываете все по полочкам?
«Глаза цвета #084B8A, близки к оптимальному размеру, особенно левый».
Все ваще просто: еврей ноет о своей непризнанной гениальности. Зарифмовал от скуки, хули ещё делать— посуду помыл, света нет. Денег, походу, тоже нет, иначе с чего б такая думка: » торчать, избежав укола»? И не надо высасывать сложности, там, где их нет.
Чего тут разбирать? Мужик сидит у окна и занимается рукоблудием. Весьма философски.
На столе были ноги, поплыли осьминоги.
Дайте мне пули, мало было дури!
Пошёл я в сказку, купил смазку!
Купил телефон, но не знаю где он!
Я был в спорт-зале, меня истерзали!
Рифма была глупа, чисонул залупу я!
И хотел я напиться, но решил побриться!
Смотрю я на небо, глаз у меня нету.
Жопу порвал-очень много срал.
Купил лимонад, но я ему не рад!
Жопу помочил, странно я не пил!
Трусы мои спали, меня окупали!
О применении стихов.
» Лазил в телефон? Давай теперь прочти нам какое нибудь стихотворение из классики, да так чтоб с выражением, как в театре, а мы послушаем!»
«Этот ливень переждать с тобой, гетера,
я согласен, но давай-ка без торговли:
все равно что дранку требовать от кровли.
Протекаю, говоришь? Но где же лужа?
Вот найдешь себе какого-нибудь мужа,
он и будет протекать на покрывало.»
После этого сел на место. Таня с минуту еще постояла, и надо отдать ей должное, взяла себя в руки и кое-как довела тренинг до конца. После этого я вернулся из командировки домой и её больше никогда не видел.
Недавно в сети мне попался арт (он иллюстрирует данный пост) с девушкой внешне похожей на тренера именно в тот момент. Меня заела совесть и я решил написать эту историю. Татьяна, прости пожалуйста, я не хотел тебя обидеть.
LiveInternetLiveInternet
—Рубрики
—Музыка
—Цитатник
Моему лучшему другу Сандро-Поздравление в День его Рождения! &nbs.
В зимний день рождения для Саши (Сандро5) стихи Ирины Самариной в подарок С днем рождения тебя, С.
—Музыкальный плеер
—Стена
—Поиск по дневнику
—Статистика
Что не знал Эвклид, что, сходя на конус, вещь обретает не ноль, но Хронос.
Иосиф Бродский Л. В. Лифшицу
Что готический стиль победит, как школа, как способность торчать, избежав укола.
Что, устав от поднятой веком пыли, русский глаз отдохнет на эстонском шпиле.
Я сижу у окна. Я помыл посуду. Я был счастлив здесь, и уже не буду.
Что не знал Эвклид, что, сходя на конус, вещь обретает не ноль, но Хронос.
Я сижу у окна. Вспоминаю юность. Улыбнусь порою, порой отплюнусь.
Я сказал, что лист разрушает почку. И что семя, упавши в дурную почву, не дает побега;
что луг с поляной есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени, в обществе собственной грузной тени.
Моя песня была лишена мотива, но зато ее хором не спеть.
Не диво, что в награду мне за такие речи своих ног никто не кладет на плечи.
Я сижу у окна в темноте; как скорый, море гремит за волнистой шторой.
Гражданин второсортной эпохи, гордо признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли и дням грядущим я дарю их как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже в комнате, чем темнота снаружи.
И посуда не мыта, Только вид с окна Я хочу изменить. Жизнь и впрямь игра.
Только ведь полено Это леса часть И твоё колено
Что не знал эвклид что сходя на конус вещь обретает не ноль но хронос
«Читаю сложный текст, читаю Бродского – замечательно». Бродский – поэт для повышения статуса.
Я начинала читать его поэзию в четырнадцать лет, порой не понимая, о чём идёт речь. В большинстве случаев его текст непрост для восприятия из-за непривычной ритмики, синтаксиса, редких образов и аллюзий. Например, без знаний в области геометрии и физики невозможно понять эти строки:
Что не знал Эвклид, что, сходя на конус,
Вещь обретает не ноль, но Хронос…
Евклид – основоположник планиметрии и стереометрии. Его интересовали конусы и измерение их объёма. В верхней точке конуса его объём равняется нулю. Но конус – это еще и модель в физике: для любого события можно построить конус прошлого (совокупность всех действий, предшествующих этому событию) и конус будущего, то есть события последующие. В таком случае вершина конуса – это не ноль, но точка отсчёта для новых событий.
Такие ребусы в поэзии Бродского очень интересно разгадывать.
Бродский – это бунтарь нового типа, бунтарь «пассивный».
Слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся
Шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.
Стоит сказать, эмоция презрения вообще – это более удобная позиция, особенно для молодого человека. В стихах Бродского, особенно ранних, такой посыл презрения, гордого одиночества, свойственного «римской статуе», легко усваивается любым подростком.
«Я не солист, но я чужд ансамблю»
«Державность» России сейчас навязывается через государственные орагны.
Я не солист, но я чужд ансамблю
Вынув мундштук из своей дуды,
Жгу свой мундир и ломаю саблю
Все будем одинаковы в гробу.
Так будем же при жизни разнолики!
Молодому читателю вообще симпатичен такой герой, близка его позиция сопротивленца. Отсюда антиимперское, легко подхватываемое сегодня:
Если суждено в империи родиться, лучше жить в провинции у моря
Молодые всегда хотят быть против главенствующей системы, поэтому их так притягивает государственный нонконформизм Бродского, его отказ быть частью общего государственного «ансамбля».
Сопереживание
Что привлекает читателя в стихах? Сопереживание. Стихи Бродско приятно считать, потому что в его стихах есть именно это свойство, читателю необходимое. Этот автор пишет о чувствах, всем понятных, таких, как злоба, обида, разочарование. Когда я читаю стихи Бродского, написанные о таких, казалось бы, примитивных чувствах, всегда возникает ощущение собственной правоты.
Четверть века назад ты питала пристрастье к люля и к финикам,
Рисовала тушью в блокноте, немножко пела,
Развлекалась со мной; но потом сошлась с инженером-химиком
И, судя по письмам, чудовищно поглупела
Эти стихи можно сравнить с Пушкинским «Дай вам Бог любимой быть другим». Бродский перефразирует пушкинское в желчное:
Я Вас любил так сильно, безнадежно, как дай Вам бог другими — но не даст!
Это сарказм, основание которого – душевная боль. Такая интонация Бродского понятна читателю, отвергнутому в любви. В сравнении с Пушкинским прощением, насмешка Бродского – это простое чувство, ведь презирать проще, нежели прощать. Однако нельзя обвинить автора в какой-то нравственной «приземленности». Когда человек сталкивается с трагедией, главное для него – эту трагедию преодолеть, пережить. Бродский, в свою очередь, показывает простые выходы из подобных жизненных катастроф.
Герой-стоик
Но пока мне рот не забили глиной,
Из него раздаваться будет лишь благодарность.
Его главный жизненный урок –держать лицо, не поддаваться обстоятельствам, потому что жизнь – хаос.
Как можно понимать слова Бродского «Что не знал Эвклид, что, сходя на конус, вещь обретает не ноль, но Хронос»?
Это строки из стихотворения Бродского «Я всегда твердил, что судьба игра…». Это стихотворение — что-то вроде кредо, но в прошедшем времени: набор убеждений, сам факт отнесения которых в прошлое говорит о том, что они были или могут быть пересмотрены. Об этом говорит и рефрен, относимый к настоящему времени: «Я сижу у окна…» — ясно, что произошло нечто, заставляющее героя стихотворения (или, как правильнее говорить, субъекта стихотворения) переосмыслять свою жизнь. О том, как глубоко он ушел в свои мысли, свидетельствует именно эта автоматическая поза, автоматические же действия («Я помыл посуду»: замечали ли вы, что за мытьем посуды очень удобно уходить в свои мысли, выполняя работу совершенно механически?).
Строки об Эвклиде, конусе и прочей геометрии продолжают набор сопоставлений, которые совершаются во всем стихотворении. Для Бродского было важно впускать в свою лирику мир математики, логики, естественных наук — в этом он следовал не столько за обэриутами, наследие которых в 1960-е — 1980-е было известно еще мало, сколько за английскими поэтами-метафизиками XVII века, в первую очередь Джоном Донном. Упоминание двух древнегреческих имен, в свою очередь, соединяет Бродского с очень важной для него стихией античности — времени чистейшей философии, прекрасной культуры и всемирно известной мифологии.
Но состояние опустошения (опять же предположим, что после расставания: вместо второго человека осталось лишь «общество собственной грузной тени») заставляет субъекта пересмотреть свое убеждение и подумать, что все-таки Евклид был прав: осталась лишь пустота, ноль, можно точно сказать, что «я был счастлив здесь и уже не буду». И это, на самом деле, очень страшная мысль, подрывающая основания философии субъекта, очень близкого к биографическому Бродскому. Ведь в эссе «Путешествие в Стамбул» (написанном, правда, через 14 лет после «Я всегда твердил…») Бродский пишет: «…пространство для меня действительно и меньше, и менее дорого, чем время. Не потому, однако, что оно меньше, а потому, что оно — вещь, тогда как время есть мысль о вещи». Таким образом, в стихотворении Бродский ставит под сомнение бессмертие вещи, более значимое, чем сама вещь: мысль, пронесенную через время, скажем, в стихах, скажем, о любовных отношениях; но вот, эта вещь настолько кончена, что и сказать о ней больше нечего. Темнота снаружи равна темноте внутри, как в аксиоме Евклида.
Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не дает побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.
Моя песня была лишена мотива,
но зато ее хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладет на плечи.
Я сижу у окна в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.
Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли и дням грядущим
я дарю их как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.
Стихотворение «Я всегда твердил, что судьба – игра…» (1971 г.) Бродский посвятил Л. Лифшицу – близкому другу поэта, который прекрасно понимал его внутренний мир. Бродский передает свои глубокие философские размышления о себе и своем месте в мире.
Главная отличительная особенность произведения заключается в его стиле. Оно построено в форме шестистиший, причем первые четыре строки представляют собой общие рассуждения, а последние две описывают обычную бытовую картину. Это сочетание наполняет стихотворение сокровенным личным смыслом.
Для поэзии Бродского характерно использование необычных метафор, сравнений, оригинальных образов. Порою бывает очень сложно понять, что же хотел сказать автор. Стихотворение не может быть легко разгадано, для этого надо приложить определенные умственные усилия.
Лирический герой стихотворения очень одинок. Он размышляет над тем, что это одиночество вполне самодостаточно. Человек способен ограничиться самыми близкими и доступными вещами. Автор считает, что в современную эпоху культурные потребности людей значительно сократились. Стало бессмысленным стремление к высоким и недоступным идеалам, когда все необходимое под рукой («зачем вся дева, если есть колено»). Это подчеркивается незамысловатыми действиями автора («сижу у окна», «помыл посуду»).
Герой принимает такое ограниченное существование. Главной ценностью для него становятся собственные мысли, в которых полностью отражена неприглядная действительность. Автор считает, что в своих нестандартных размышлениях смог приблизиться к пониманию основных законов мироздания («в лампочке – ужас пола», «вещь обретает… Хронос»). Бродский рад, что его произведения не подходят под общепринятые правила и вызывают яростную критику («хором не спеть»). Он чувствует себя изгоем, но при этом ощущает полную свободу от какой-либо власти.
В финале Бродский переходит к прямой критике советского строя («второсортная эпоха»). Являясь гражданином этой страны, автор признает, что и его мысли автоматически становятся «товаром второго сорта». Тем не менее он самоуверенно считает, что они единственно верные и правильные. Потомки смогут по достоинству оценить его творчество, «как опыт борьбы с удушьем».
В последних строках философские рассуждения сливаются с бытовой обстановкой. Автор сравнивает темноту в своей комнате со всеобъемлющей духовной темнотой в государстве.
(157 оценок, среднее: 4,65 из 5)
Читать похожие стихи:
Стихи, особенно Бродского, это такая штука, которую не надо анализировать. Надо почувствовать ритм, настроение, насладиться остроумной рифмой и юмором. А все эти размышления о том что он хотел сказать от лукавого ) Попробуйте прочитать не думая. Лучше вслух. Любимой женщине, хотя бы воображаемой ) Ну или в данном случае близкому другу.
Весь последний столбик мне говорит о том, что весь мрак снаружи порождает мрак внутри человека и он живёт в этом, думает об этом и всё это выливается из него независимо от того где и на каком бы стуле он не сидел..Оно уже повлияло на его поведение, характер, настроение, на жизнь в целом.
Noize MC часто использует в своих песнях стихи разных великих поэтов и делает это превосходно. Очень рекомендую ознакомиться с его тврочеством
я прочитала, Алисе не понравилось
отписываюсь где отписатца
кажется я начинаю понимать любителей Бродского, он такой всегда простор для версий и догадок оставляет, что каждый в них может увидеть свое, большое и родное..
ну и етки, шестереночный размер его стихов всегда впечатляет
«И, значит, остались только иллюзия и дорога». Стихи Иосифа Бродского
Пустой бульвар.
И пение метели.
Пустой бульвар.
И памятник поэту.
Пустой бульвар.
И пение метели.
И голова
опущена устало.
«Мои мечты и чувства в сотый раз
Идут к тебе дорогой пилигримов»
В. Шекспир
Мимо ристалищ, капищ,
мимо храмов и баров,
мимо шикарных кладбищ,
мимо больших базаров,
мира и горя мимо,
мимо Мекки и Рима,
синим солнцем палимы,
идут по земле пилигримы.
Увечны они, горбаты,
голодны, полуодеты,
глаза их полны заката,
сердца их полны рассвета.
За ними поют пустыни,
вспыхивают зарницы,
звезды горят над ними,
и хрипло кричат им птицы:
что мир останется прежним,
да, останется прежним,
ослепительно снежным,
и сомнительно нежным,
мир останется лживым,
мир останется вечным,
может быть, постижимым,
но все-таки бесконечным.
И, значит, не будет толка
от веры в себя да в Бога.
. И, значит, остались только
иллюзия и дорога.
И быть над землей закатам,
и быть над землей рассветам.
Удобрить ее солдатам.
Одобрить ее поэтам.
Я сказал, что лист разрушает почку.
И что семя, упавши в дурную почву,
не дает побега; что луг с поляной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я сижу у окна, обхватив колени,
в обществе собственной грузной тени.
Моя песня была лишена мотива,
но зато ее хором не спеть. Не диво,
что в награду мне за такие речи
своих ног никто не кладет на плечи.
Я сижу у окна в темноте; как скорый,
море гремит за волнистой шторой.
Гражданин второсортной эпохи, гордо
признаю я товаром второго сорта
свои лучшие мысли и дням грядущим
я дарю их как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте. И она не хуже
в комнате, чем темнота снаружи.
В эмиграции Иосиф Александрович лично познакомился со своим кумиром Уистеном Оденом и, помимо творчества, посвятил себя переводам и преподавательской деятельности. Его ориентирами в поэзии по-прежнему оставались Цветаева, Мандельштам, Пастернак, Ахматова, Кавафис, Фрост и Рильке. Но восприимчивый к чужому слогу Бродский все же стремился создавать нечто оригинальное, ставя в своей творческой лаборатории все более смелые эксперименты с размерами и образами.
Михаилу Барышникову (поздний вариант)
Раньше мы поливали газон из лейки.
В комара попадали из трехлинейки.
Жука сажали, как турка, на кол.
И жук не жужжал, комар не плакал.
Видно, время бежит; но не как часы, а прямо.
И впереди, говорят, не гора, а яма.
И рассказывают, кто приезжал оттуда,
что погода там лучше, когда нам худо.
Помнишь скромный музей, где не раз видали
одного реалиста шедевр «Не дали»?
Был ли это музей? Отчего не назвать музеем
то, на что мы теперь глазеем?
Разве что облачность может смутить пилота;
как будто там кто‑то стирает что‑то
не уступающее по силе
света тому, что в душе носили.
Езжай в деревню, подруга. В поле, тем паче в роще
в землю смотреть и одеваться проще.
Там у тебя одной на сто верст помада,
но вынимать ее все равно не надо.
Знаешь, лучше стареть там, где верста маячит,
где красота ничего не значит
или значит не молодость, титьку, семя,
потому что природа вообще все время.
Лучше стареть в деревне. Даже живя отдельной
жизнью, там различишь нательный
крестик в драной березке, в стебле пастушьей сумки,
в том, что порхает всего лишь сутки.
И я приеду к тебе. В этом «и я приеду»
усмотри не свою, но этих вещей победу,
ибо земле, как той простыне, понятен
язык не столько любви, сколько выбоин, впадин, вмятин.