Горожанин что мы знаем о жителе большого
Горожанин: что мы знаем о жителе большого города?
Редактор-составитель: Иосиф Фурман
Москва: Strelka press, 2017
Кто живет в большом городе? Мы знаем, что город — это бесконечное разнообразие людей и их социальных ролей, но, может быть, у них есть общие свойства, которые позволяют говорить о горожанине как таковом? И, может быть, возможность понимать и формулировать свои интересы как интересы горожанина может качественно изменить нашу жизнь и в городе, и в стране? Сборник «Горожанин» — попытка описать современного жителя большого города силами ведущих российских ученых и экспертов, принадлежащих различным научным дисциплинам и интеллектуальным традициям.
Книга доступна:
Содержание:
Сила слабых связей. Горожанин и право на одиночество
Виталий Куренной
Придется договариваться. Почему у горожанина будущего будут спрашивать про все
Екатерина Шульман
На-стройка вместо стройки. Свобода выбора вместо «Проекта свободы»
Алексей Новиков
От демиурга к партнеру. Как архитекторы увидели горожан
Юрий Григорян
Городская антропология. От локальных «племен» к глобальным «потокам»
Михаил Алексеевский
Тоска по сообществу. Как объединяются современные горожане
Григорий Юдин
В эпицентре шума. Почему человек не создан для города
Мария Фаликман
География слов. На каком языке говорят горожане
Максим Кронгауз
Обреченные на контакт. Как медиа формируют горожан
Василий Гатов
Горожанин как экономический агент. Абстракция и реальность
Олег Шибанов
12 москвичей, не мокнущих под дождем. Идеальный горожанин в XX веке
Григорий Ревзин
Основная рубрика: Социология > Социология групп > Территориальные общности (сообщества) > Социология города, История > Социально-экономические отношения > Классы. Социальные слои. Сословия > Горожане
Вам может быть интересно
Реброва Д. Д.
«Социальный портрет» городского пространства: на примере московского района Хамовники
Артемова О. Ю.
Классическая социальная антропология и современные горожане
Стрельникова А. В.
Методология, методы и процедуры изучения городского пространства
Отрывок из книги: «Горожанин: Что мы знаем о жителе большого города»
Как изучать городские племена.
Фото: Институт «Стрелка»
С 15 мая в книжных магазинах России появится новый сборник издательства Strelka Press — «Горожанин». Можно ли создать обобщённый образ жителя большого города? Не только можно, но и нужно, полагают составители. Несмотря на то что основной признак мегаполиса — это разнообразие, портреты москвича, саратовца, екатеринбуржца, ньюйоркца и парижанина необходимы, чтобы сделать город удобным и отвечающим на самые сложные запросы жителей. В преддверии выхода сборника Strelka Magazine публикует отрывок из статьи антрополога Михаила Алексеевского «Городская антропология. От локальных „племён“ к глобальным „потокам“».
ГОРОЖАНЕ КАК АБОРИГЕНЫ
Современный город, казалось бы, максимально далёк от традиционного объекта интереса антропологов — малых народов и экзотических племён. Однако использование именно этой исследовательской оптики стало главным конкурентным преимуществом антропологического подхода. Изучением особенностей личности успешно занимались психологи, общество в целом было предметом интереса социологии, а для антропологов основным предметом изучения в городах стали сообщества, чем-то напоминавшие городские племена.
Карта Ньюберипорта, 1880 год / источник: wikipedia.org
По своему происхождению антропология связана с колониализмом. Во второй половине XX века территория Британской империи росла: колоний становилось всё больше, а управлять ими — всё труднее. При взаимоотношениях колониальной администрации с аборигенами часто возникали «трудности перевода», поэтому сформировался запрос на научную дисциплину, которая изучала бы социальные и культурные аспекты жизни «примитивных обществ», стоявших, как тогда было принято думать, на более низкой ступени эволюции, чем цивилизованные европейцы. Хотя большинство британских антропологов того времени избегало напрямую работать на колонизаторов, пытаясь сохранить академический нейтралитет, полученные ими знания о социальной иерархии, быте и культуре малых народов активно использовались при управлении колониями. Следует отметить, что у многих современных антропологов колониальное прошлое дисциплины вызывает чувство вины и стыда, поэтому сейчас всё бóльшую популярность завоёвывает активистская антропология, по смыслу полностью противоположная колониальной: в рамках этого направления науки антропологи с помощью своих исследований стремятся отстаивать права и интересы изучаемого сообщества.
Однако в эпоху зарождения антропологии всё было по-другому. Так как речь шла об изучении народов, очень непохожих на европейцев, то для их полноценного изучения было необходимо много времени и требовались специальные способы сбора материала. Это определило методологию антропологических исследований; например, одним из главных способов сбора материала для антропологов стал метод включённого наблюдения, когда учёный долгое время живёт вместе с членами изучаемого сообщества и пытается принимать активное участие во всех их действиях, параллельно записывая свои наблюдения.
Многие десятилетия заветной мечтой большинства антропологов было уехать куда-нибудь на край света, где вдали от цивилизации живут представители какого-нибудь исчезающего народа, и годами неспешно изучать их быт, обычаи и культуру. Понятно, что, руководствуясь такими устремлениями, антропологи долгое время совершенно не были заинтересованы в том, чтобы изучать города. Исключением из этого правила стала деятельность американского учёного Уильяма Ллойда Уорнера, который одним из первых начал использовать методы антропологии для изучения городских сообществ.
Открытка, Ньюберипорт, 1880-е гг
Первоначально карьера молодого антрополога складывалась вполне традиционно: он три года провёл в Австралии, изучая быт местных племён, а затем обобщил собранные материалы в книге «Чёрная цивилизация: социальное исследование одного австралийского племени». Однако ещё в Австралии Уорнер признавался коллегам: «Основная цель моих исследований примитивного человека — в том, чтобы лучше познать человека современного».
После возвращения из Австралии в 1929 году учёный решает с помощью антропологических методов исследовать современное американское общество, выбрав в качестве объекта изучения какой-нибудь типичный маленький город. Именно таким ему показался Ньюберипорт в штате Массачусетс, один из старейших городов Америки, основанный в 1735 году. Уорнер хотел сохранить анонимность своих информантов, поэтому скрывал не только их настоящие имена, но и название города, где проводилось исследование. В итоге в историю науки Ньюберипорт вошёл под вымышленным именем Янки-Сити — так его называл Уорнер во всех своих работах.
Это было одно из самых масштабных антропологических исследований города в истории науки. Только этап сбора материала длился почти 6 лет (с 1931 по 1936 год), а потом ещё два десятилетия с лишним Уорнер вёл обработку и анализ материала. Всего он выпустил пять монографий, посвящённых Янки-Сити.
Берег Ньюберипорта, 1880 год / источник: newburyhistory.org
Исследуя различные аспекты жизни Янки-Сити, Уильям Ллойд Уорнер активно использовал те методы антропологии, которые он освоил во время экспедиции в Австралии, дополняя их методами социологии: члены его команды проводили глубинные интервью, вели наблюдение за жителями, работали с документами и местной прессой, проводили короткие опросы, собирали уличные объявления, применяли экспериментальные методики. Чтобы понять, как устроена социальная иерархия Янки-Сити, команда исследователей под руководством Уорнера взяла глубинные интервью практически у всех жителей города (около 17 тысяч человек) и выстроила на основании этого материала общую схему репутаций горожан. Но, безусловно, самых больших успехов в деле погружения в жизнь города с использованием антропологического метода включённого наблюдения добился руководитель проекта, который на время исследования не только переехал в Ньюберипорт, но и женился на местной жительнице.
Новаторство Уорнера заключалось в том, что он первым из антропологов осознанно начал использовать методы этой науки для изучения американских горожан. Он верил в единство человеческой природы, поэтому был уверен в том, что при всех внешних различиях культура австралийского племени и культура провинциального американского городка в основе своей имеют общие универсальные законы человеческого взаимодействия, которые можно выявить путём сравнительного анализа. Многие яркие научные открытия Уорнера были связаны с тем, что он искал и находил в культуре современных ему горожан те системы символов, которые были хорошо известны ему по изучению «первобытных народов». Так, например, он стал одним из первопроходцев в изучении ритуалов современного общества. Если прежде ритуалы было принято считать прерогативой «примитивных этнических культур», которым нет места в «рациональной» жизни современного общества, то Уорнер сумел, взглянув на «свою» культуру как на «чужую», рассмотреть многие явления американской общественной жизни как комплексы ритуальных действий. В городских праздниках он видел ритуализацию прошлого, подробно анализировал современные формы почитания умерших и даже предвыборную кампанию кандидата в мэры города рассматривал как ритуальную драму с чётко расписанными ролями. Как антрополога его очень интересовала проблема сообщества, однако под сообществом Уорнер понимал всех жителей Янки-Сити, и, десятилетиями изучая различные аспекты социальной и культурной жизни этого типичного города, он надеялся, как в капле воды, увидеть в нём всё американское общество.
От демиурга к партнеру. Как архитекторы увидели горожан
Отрывок из книги «Горожанин: что мы знаем о жителе большого города?»
Издательство Strelka Press выпустила книгу «Горожанин: что мы знаем о жителе большого города?». Это попытка описать современного жителя большого города силами ведущих российских ученых и экспертов, принадлежащих различным научным дисциплинам и интеллектуальным традициям. IMC публикует главу «От демиурга к партнеру. Как архитекторы увидели горожан», написанную архитектором и графиком Юрием Григоряном.
Архитектор, по сути дела, и есть горожанин. Есть и девелоперы-горожане, которые не отделяют себя от города, не хотят его портить и мечтают сделать какой-нибудь прекрасный проект. Являются ли горожанами представители городской администрации? Безусловно, и среди них есть люди, радеющие за свой город. Но у архитектора есть «волшебная палочка», которая отличает его от других горожан: он создает образ будущего. Этим архитектура занимается исторически. И именно своим образом будущего архитектор может привлечь, «заманить», втянуть в разговор других представителей городской среды — и городские сообщества, и власти, и девелоперов.
Кого мы называем архитектором? Это человек, который создает архитектурную форму в конкретных обстоятельствах в определенном месте и видит своей целью развитие архитектуры как языка. При этом лишь 3% зданий в мире возводится с помощью архитекторов и тех, кто выступает в этой роли. Остальные 97% — дело рук исключительно строителей. Люди привыкли путать эти две профессии. Многие девелоперы сами делают архитектуру по образцам как рыночный продукт, а архитекторы привлекаются ими лишь для рисования фасадов.
Вот почему любой разговор про архитектуру стоит начинать с определения, кто такие архитекторы, — чтобы потом не было путаницы. А с другой стороны — еще и потому, что архитектуру нужно уметь читать.
Это как с музыкой: надо в ней разбираться, иначе ты просто ее слушаешь, но не понимаешь
Стало ли сегодня модно разбираться в архитектуре в связи с популярностью разговоров о городском благоустройстве? Сомневаюсь. Скорее, повышенное внимание к архитектуре связано с тем, что в Москве появились группы граждан, которые стали осознавать роль архитектора и степень его влияния на окружающую среду. Связано это, в первую очередь, со сносом исторических памятников и с потерей облика исторического города. Гражданское общество впервые стало консолидироваться именно вокруг темы защиты наследия. Вторым поводом стала дискуссия об общественном пространстве и о том, кому оно принадлежит. И вот тут архитекторы, возможно впервые, встретились с горожанами.
Традиционно архитекторы рассматривали горожан просто как обитателей произведений архитектуры. В середине прошлого века считалось, что миссия архитектора — добиваться нового качества жизни горожан. Подобное мессианство было свойственно многим великим архитекторам XX века, начиная с Ле Корбюзье и Фрэнка Ллойда Райта, у которых даже была своя философия развития человечества.
Однако постепенно накапливалось понимание, что декларируемые архитекторами гуманистические цели мало соответствуют тому, как создаваемые ими архитектурные пространства функционируют в реальности и какое влияние оказывают на жизнь людей.
Переломными здесь оказались 1960-е годы, когда на переходе от модернизма к постмодернизму произошла, в частности, переоценка демиургической роли архитекторов. Идеалом вдруг стал исчезающий старый город, который модернистами считался непригодным для жизни.
В настоящее время роль архитектора подвергается радикальной переоценке. Чилийский архитектор Алехандро Аравена, получивший в 2016 году Притцкеровскую премию (аналог Нобелевской премии в области архитектуры), известен тем, что стал привлекать будущих жителей недорогих малоэтажных домов в качестве полноправных партнеров при создании их архитектурных проектов, что, в общем, меняет представление об архитекторе как о художнике.
Теперь архитектор выступает уже не как демиург: он делает других людей соучастниками рождения архитектурной формы, которая станет их домом
Есть и другой взгляд на проблему автономии архитектуры — когда здания трактуются скорее как shells, пустотелые формы, которые к человеку никакого отношения не имеют. Например, итальянский теоретик архитектуры Альдо Росси считал, что город сам порождает себя и свою архитектуру и что архитектура не функциональна. Любое здание является в первую очередь фактом городской среды, и его можно как-то использовать. Будущее само придумает ему применение. Отсюда — идея бесконечного переиспользования построенных произведений архитектуры.
Конечно, результаты любых действий архитектора так или иначе меняют образ города и сказываются на жизни горожан. Городское пространство, улицы, площади, остановки общественного транспорта, ларьки — все это тоже связано с архитектурным дизайном. Архитектурный дизайн — это текст, который передает людям модель определенного поведения. Но сама идея что- то построить очень редко принадлежит архитектору.
По сути, архитектор отвечает только на вопрос «как?», а не «что?». И именно в этом заключается его ответственность
Проблемы часто коренятся в качестве работы экспертов, участвующих в проекте на предварительной стадии, когда еще есть возможность хорошенько подумать — и в каких-то случаях просто отказаться от идеи строительства. Это самое важное архитектурное решение. Правда, оно почти никогда даже не рассматривается.
Как обычно складывается коммуникация между архитектором и городской властью? Каждый, прикрываясь интересами горожан, отстаивает свои интересы. Сегодня мы видим, как тяжело складывается коммуникация по поводу изменения общественных пространств и ремонта улиц. Все это говорит о том, что горожане являются в большей степени объектом, чем субъектом городского развития. Они не оказывают никакого влияния на архитектурную политику, но их постоянно убеждают, что все делается именно для них и поэтому они должны потерпеть временные неудобства.
Горожане, не имеющие возможности самостоятельно разобраться в происходящем, будут просто препятствовать любым изменениям. Они считают город своим и на все предложения что-то изменить в нем реагируют по принципу «Not in my back yard», то есть «ничего не надо делать». Эта «инстинктивная» реакция на любые раздражители объясняется тем, что горожане, о которых все так отчаянно пытаются заботиться, очень слабо структурированы как сообщество. Представителей власти и архитектурного цеха легко персонифицировать. А с кем мы имеем дело, когда говорим о горожанах? И это большая проблема для архитектора, работающего в городском пространстве. Хорошо ли мы знаем общество, живущее в городе? Как оно себя структурирует и какие у него интересы на самом деле?
Город — это политическое пространство, где сталкиваются различные воли: горожан, представителей власти, предпринимателей, идеологов. И доминирует обычно тот, у кого воля сильнее
Например, девелопер. У него очень сильная воля и желание построить побольше. Он «продавливает» и волю властей, и волю архитекторов, а горожане для него являются просто покупателями.
Люди покупают квартиры в спешно возводимых гигантских муравейниках, мотивируя это тем, что у них нет другого выбора. Как хочется представить себе мир, в котором у людей есть развитый вкус и они настолько себя уважают, что не хотят жить в муравейниках, даже если квартиры в них дешевые. Но в реальности люди это покупают, будучи нетребовательными и к своей жизни, и к жизни своих детей, — и тем самым подпитывают волю девелопера. Они дают ему уверенность — что бы он ни построил, это будет куплено и он на этом заработает. Так создаются городские пространства, непригодные для красивой, разумной и удобной жизни.
В Москве архитектора недавно отсоединили от всяческих соблазнов социальной инженерии. Теперь развитие города находится в компетенции городских властей. И даже девелопер в большей степени ответственен за образ жизни горожан, чем архитектор. С последствиями этой дискриминации мы все сегодня и имеем дело.
Но кто сказал, что архитектор обязательно должен смотреть на людей как на объект? И общество вполне может любить своих архитекторов и разбираться в их архитектуре. Во многом это вопрос взаимного уважения. На открытии одной архитектурной выставки в Швейцарии я услышал такие слова: «У нас есть города с прекрасными зданиями, которые создали наши архитекторы. К сожалению, многие из них стали настолько известны, что они уже мало работают в Швейцарии и строят прекрасные здания по всему миру. Но нам бы хотелось, чтобы эти замечательные люди больше строили на родине, посвящали, так сказать, свое мастерство родным местам. И поэтому мы на этой выставке показываем то, что швейцарские архитекторы построили в Швейцарии».
Архитектор, по сути дела, и есть горожанин. Есть и девелоперы-горожане, которые не отделяют себя от города, не хотят его портить и мечтают сделать какой-нибудь прекрасный проект
Являются ли горожанами представители городской администрации? Безусловно, и среди них есть люди, радеющие за свой город.
Но у архитектора есть «волшебная палочка», которая отличает его от других горожан: он создает образ будущего. Этим архитектура занимается исторически. И именно своим образом будущего архитектор может привлечь, «заманить», втянуть в разговор всех других представителей городской среды — и городские сообщества, и власти, и девелоперов.
Речь не о каком-то тотальном «футуризме», а об утверждении определенных ценностей в каждом конкретном проекте. Архитектор обозначает контуры будущего в данном пространстве. Этим и интересен процесс создания архитектурных форм: он позволяет посмотреть на будущее в перспективе жизни одного конкретного человека. В этом и заключается радикальный сдвиг современной архитектурной парадигмы: от технологий оперирования людскими массами — к уважительному диалогу соседей по жизни.
Приобрести книгу «Горожанин: что мы знаем о жителе большого города?» можно на сайте Strelka Press.
От демиурга к партнеру. Как архитекторы увидели горожан
Отрывок из книги «Горожанин: что мы знаем о жителе большого города?»
Издательство Strelka Press выпустила книгу «Горожанин: что мы знаем о жителе большого города?». Это попытка описать современного жителя большого города силами ведущих российских ученых и экспертов, принадлежащих различным научным дисциплинам и интеллектуальным традициям. IMC публикует главу «От демиурга к партнеру. Как архитекторы увидели горожан», написанную архитектором и графиком Юрием Григоряном.
Архитектор, по сути дела, и есть горожанин. Есть и девелоперы-горожане, которые не отделяют себя от города, не хотят его портить и мечтают сделать какой-нибудь прекрасный проект. Являются ли горожанами представители городской администрации? Безусловно, и среди них есть люди, радеющие за свой город. Но у архитектора есть «волшебная палочка», которая отличает его от других горожан: он создает образ будущего. Этим архитектура занимается исторически. И именно своим образом будущего архитектор может привлечь, «заманить», втянуть в разговор других представителей городской среды — и городские сообщества, и власти, и девелоперов.
Кого мы называем архитектором? Это человек, который создает архитектурную форму в конкретных обстоятельствах в определенном месте и видит своей целью развитие архитектуры как языка. При этом лишь 3% зданий в мире возводится с помощью архитекторов и тех, кто выступает в этой роли. Остальные 97% — дело рук исключительно строителей. Люди привыкли путать эти две профессии. Многие девелоперы сами делают архитектуру по образцам как рыночный продукт, а архитекторы привлекаются ими лишь для рисования фасадов.
Вот почему любой разговор про архитектуру стоит начинать с определения, кто такие архитекторы, — чтобы потом не было путаницы. А с другой стороны — еще и потому, что архитектуру нужно уметь читать.
Это как с музыкой: надо в ней разбираться, иначе ты просто ее слушаешь, но не понимаешь
Стало ли сегодня модно разбираться в архитектуре в связи с популярностью разговоров о городском благоустройстве? Сомневаюсь. Скорее, повышенное внимание к архитектуре связано с тем, что в Москве появились группы граждан, которые стали осознавать роль архитектора и степень его влияния на окружающую среду. Связано это, в первую очередь, со сносом исторических памятников и с потерей облика исторического города. Гражданское общество впервые стало консолидироваться именно вокруг темы защиты наследия. Вторым поводом стала дискуссия об общественном пространстве и о том, кому оно принадлежит. И вот тут архитекторы, возможно впервые, встретились с горожанами.
Традиционно архитекторы рассматривали горожан просто как обитателей произведений архитектуры. В середине прошлого века считалось, что миссия архитектора — добиваться нового качества жизни горожан. Подобное мессианство было свойственно многим великим архитекторам XX века, начиная с Ле Корбюзье и Фрэнка Ллойда Райта, у которых даже была своя философия развития человечества.
Однако постепенно накапливалось понимание, что декларируемые архитекторами гуманистические цели мало соответствуют тому, как создаваемые ими архитектурные пространства функционируют в реальности и какое влияние оказывают на жизнь людей.
Переломными здесь оказались 1960-е годы, когда на переходе от модернизма к постмодернизму произошла, в частности, переоценка демиургической роли архитекторов. Идеалом вдруг стал исчезающий старый город, который модернистами считался непригодным для жизни.
В настоящее время роль архитектора подвергается радикальной переоценке. Чилийский архитектор Алехандро Аравена, получивший в 2016 году Притцкеровскую премию (аналог Нобелевской премии в области архитектуры), известен тем, что стал привлекать будущих жителей недорогих малоэтажных домов в качестве полноправных партнеров при создании их архитектурных проектов, что, в общем, меняет представление об архитекторе как о художнике.
Теперь архитектор выступает уже не как демиург: он делает других людей соучастниками рождения архитектурной формы, которая станет их домом
Есть и другой взгляд на проблему автономии архитектуры — когда здания трактуются скорее как shells, пустотелые формы, которые к человеку никакого отношения не имеют. Например, итальянский теоретик архитектуры Альдо Росси считал, что город сам порождает себя и свою архитектуру и что архитектура не функциональна. Любое здание является в первую очередь фактом городской среды, и его можно как-то использовать. Будущее само придумает ему применение. Отсюда — идея бесконечного переиспользования построенных произведений архитектуры.
Конечно, результаты любых действий архитектора так или иначе меняют образ города и сказываются на жизни горожан. Городское пространство, улицы, площади, остановки общественного транспорта, ларьки — все это тоже связано с архитектурным дизайном. Архитектурный дизайн — это текст, который передает людям модель определенного поведения. Но сама идея что- то построить очень редко принадлежит архитектору.
По сути, архитектор отвечает только на вопрос «как?», а не «что?». И именно в этом заключается его ответственность
Проблемы часто коренятся в качестве работы экспертов, участвующих в проекте на предварительной стадии, когда еще есть возможность хорошенько подумать — и в каких-то случаях просто отказаться от идеи строительства. Это самое важное архитектурное решение. Правда, оно почти никогда даже не рассматривается.
Как обычно складывается коммуникация между архитектором и городской властью? Каждый, прикрываясь интересами горожан, отстаивает свои интересы. Сегодня мы видим, как тяжело складывается коммуникация по поводу изменения общественных пространств и ремонта улиц. Все это говорит о том, что горожане являются в большей степени объектом, чем субъектом городского развития. Они не оказывают никакого влияния на архитектурную политику, но их постоянно убеждают, что все делается именно для них и поэтому они должны потерпеть временные неудобства.
Горожане, не имеющие возможности самостоятельно разобраться в происходящем, будут просто препятствовать любым изменениям. Они считают город своим и на все предложения что-то изменить в нем реагируют по принципу «Not in my back yard», то есть «ничего не надо делать». Эта «инстинктивная» реакция на любые раздражители объясняется тем, что горожане, о которых все так отчаянно пытаются заботиться, очень слабо структурированы как сообщество. Представителей власти и архитектурного цеха легко персонифицировать. А с кем мы имеем дело, когда говорим о горожанах? И это большая проблема для архитектора, работающего в городском пространстве. Хорошо ли мы знаем общество, живущее в городе? Как оно себя структурирует и какие у него интересы на самом деле?
Город — это политическое пространство, где сталкиваются различные воли: горожан, представителей власти, предпринимателей, идеологов. И доминирует обычно тот, у кого воля сильнее
Например, девелопер. У него очень сильная воля и желание построить побольше. Он «продавливает» и волю властей, и волю архитекторов, а горожане для него являются просто покупателями.
Люди покупают квартиры в спешно возводимых гигантских муравейниках, мотивируя это тем, что у них нет другого выбора. Как хочется представить себе мир, в котором у людей есть развитый вкус и они настолько себя уважают, что не хотят жить в муравейниках, даже если квартиры в них дешевые. Но в реальности люди это покупают, будучи нетребовательными и к своей жизни, и к жизни своих детей, — и тем самым подпитывают волю девелопера. Они дают ему уверенность — что бы он ни построил, это будет куплено и он на этом заработает. Так создаются городские пространства, непригодные для красивой, разумной и удобной жизни.
В Москве архитектора недавно отсоединили от всяческих соблазнов социальной инженерии. Теперь развитие города находится в компетенции городских властей. И даже девелопер в большей степени ответственен за образ жизни горожан, чем архитектор. С последствиями этой дискриминации мы все сегодня и имеем дело.
Но кто сказал, что архитектор обязательно должен смотреть на людей как на объект? И общество вполне может любить своих архитекторов и разбираться в их архитектуре. Во многом это вопрос взаимного уважения. На открытии одной архитектурной выставки в Швейцарии я услышал такие слова: «У нас есть города с прекрасными зданиями, которые создали наши архитекторы. К сожалению, многие из них стали настолько известны, что они уже мало работают в Швейцарии и строят прекрасные здания по всему миру. Но нам бы хотелось, чтобы эти замечательные люди больше строили на родине, посвящали, так сказать, свое мастерство родным местам. И поэтому мы на этой выставке показываем то, что швейцарские архитекторы построили в Швейцарии».
Архитектор, по сути дела, и есть горожанин. Есть и девелоперы-горожане, которые не отделяют себя от города, не хотят его портить и мечтают сделать какой-нибудь прекрасный проект
Являются ли горожанами представители городской администрации? Безусловно, и среди них есть люди, радеющие за свой город.
Но у архитектора есть «волшебная палочка», которая отличает его от других горожан: он создает образ будущего. Этим архитектура занимается исторически. И именно своим образом будущего архитектор может привлечь, «заманить», втянуть в разговор всех других представителей городской среды — и городские сообщества, и власти, и девелоперов.
Речь не о каком-то тотальном «футуризме», а об утверждении определенных ценностей в каждом конкретном проекте. Архитектор обозначает контуры будущего в данном пространстве. Этим и интересен процесс создания архитектурных форм: он позволяет посмотреть на будущее в перспективе жизни одного конкретного человека. В этом и заключается радикальный сдвиг современной архитектурной парадигмы: от технологий оперирования людскими массами — к уважительному диалогу соседей по жизни.
Приобрести книгу «Горожанин: что мы знаем о жителе большого города?» можно на сайте Strelka Press.