Генерал граф витгенштейн доносит что победоносные знамена
Генерал граф витгенштейн доносит что победоносные знамена
Так вот, именно такой шаромыга и вошел в корчму на западном берегу Немана.
Немногие чудом уцелевшие ветераны русского похода рассказывали потом, что когда он появился, то один из офицеров, находившихся в корчме, спросил его:
И оборванец прохрипел:
«Я арьергард Великой армии маршал Мишель Ней».
Впрочем, рассказывали и по–другому, отдавая дань присутствию духа Нея и подлинно французскому юмору, не покинувшему его даже в этих необычайно трагических обстоятельствах.
«Кто ты?» — спросил офицер.
И оборванец ответил:
«Мы — арьергард Великой армии: герцог Эльхингенский, герцог Московский маршал Франции Мишель Ней».
7 декабря Кутузов писал жене: «Остатки французской армии перешли за Неман… Карл Двенадцатый вошел в Россию также, как Бонапарте, и Бонапарте не лучше Карла из России вышел…»
И в этом же письме Кутузов упоминает новое для него имя — Синельников.
«Благодарю за стихи Синельникова, есть места прекрасные; напиши, пожалуйста, кто этот Синельников? Надобно ему написать».
Кутузов, конечно же, не мог помнить маленького чиновника, служившего пять лет назад в его канцелярии, когда был он киевским военным губернатором. А между тем Филипп Мартынович Синельников боготворил своего начальника, и, когда началась Отечественная война, стал писать стихи о нем — восторженные, полные восхищения и преклонения перед его гением.
Кутузов не знал, что как раз в это время Синельников собирается писать его биографию и уже продумывает ход работы над нею.
А меж тем 9 декабря Александр I приехал в Вильно и через три дня — в свой собственный день рождения — прислал к Кутузову гофмаршала поздравить с награждением, орденом Георгия первого класса.
Само название ордена — Георгий Победоносец — воспринималось многими как глубоко символическое. И по месту вручения — у границы уже освобожденной от войск захватчиков Российской Империи, и по времени — в момент окончания вражеского нашествия оно символизировало завершение. Отечественной войны.
Впереди лежали захваченные Наполеоном страны. Нужно было добить эту армию и освободить покоренные завоевателями народы — начинался Освободительный поход.
В марте 1813 года в прибавлении к нумеру 20‑му газеты «Санкт — Петербургские ведомости» было помещено следующее сообщение из Главной квартиры: «Генерал граф Витгенштейн доносит, что победоносные знамена его императорского величества развеваются уже в Берлине. Генерал–адъютант Чернышев занял сию столицу 20 февраля в 6 часов поутру, а авангард под командою генерал–майора князя Репнина вступил вслед за сим отрядом… В заключение генерал граф Витгенштейн рапортует, что 26‑го числа прибудет с корпусом своим в Берлин для занятия там квартир…»
Граф Петр Христианович Витгенштейн, оказавшись главноначальствующим над российскими войсками в Берлине, среди множества неотложных дел счел обязательным для себя и рандеву с сочинителем театральных драм и романов Августом Фридрихом фон Коцебу, пожаловавшим в столицу Пруссии тотчас же вслед за корпусным обозом его сиятельства.
Август Фридрих был не каким–нибудь там заурядным партикулярным писакой, но по поручению самого государя Александра Павловича с начала войны редактировал выходящий в Главной квартире полуофициозный журнал — «Русско–немецкий народный листок». К тому же фон Коцебу довольно долго служил в России и с младых ногтей своих ненавидел революцию и особенно ее самое ужасное исчадие — корсиканца Буонапарте.
Петр Христианович Витгенштейн, хотя и носил на самом деле имя Людвиг Адольф, почитал себя прирожденным русаком и любил в разговоре вперемешку с солеными, чисто российскими словечками вскользь упомянуть, что сами они из Переславля — Залесского и потому, к примеру, Александра Ярославича Невского числят у себя в шабрах.
Для щелкоперов из фатерланда, запятнавших себя служением узурпатору, он был и немецким владетельным графом цу Сайн — Витгенштейн-Людвигсбург, и российской императорской армии полным генералом.
А кем ему следовало быть перед Коцебу? Они оба служили одному государю, оба исповедовали одну религию — монархизм и пришли в Берлин одной и той же дорогой — дорогой победы.
И потому Петр Христианович ласково и сердечно принял Августа Фридриха и легко добился от него того, чего и желал — согласия написать еще одну книгу, биографию нового Фемистокла — Светлейшего князя и генерал–фельдмаршала Голенищева — Кутузова-Смоленского.
Через несколько дней в город Калиш, в Главную квартиру к Кутузову, фельдъегерь доставил от Витгенштейна очередную почту. С нею привез он и письмо Коцебу.
Коцебу благодарил за сделанное ему лестное поручение и не без кокетства спрашивал Кутузова: помнит ли его он сам? Достоин ли он, Коцебу, столь почетной задачи?
12 марта Михаил Илларионович отправил Коцебу такое письмо:
«Могу заверить вас, милостивый государь, что я прочел ваше письмо с живейшим интересом, но должен упрекнуть вас, если вы считаете, что способен забыть вас. Напротив, ни одна из ваших работ не ускользнула от меня, а одна из книг, которые прославили ваше перо во всех областях литературы, именно один из романов, действие которого происходит в Ливонии, настолько заинтересовал меня, что я даже не спал ночами, чтобы закончить его чтение».
На самом же деле сочинитель был настолько же бездарен, насколько и плодовит. Коцебу написал сотни пьес, романов, повестей и рассказов, среди коих значился и роман исторический — «Свидригайло, великий князь Литовский», действие какового происходило и в Ливонии, ибо его герой был верным подручником ливонских рыцарей и тем мил был сердцу фон Коцебу, имевшему в тех землях небольшое поместье.
Михаила Ларионович всегда был отменно учтив и, наверное, потому, что дотоле никогда не получал подобных писем — а предложение, согласитесь, было лестно даже и для светлейшего князя, — далее отвечал своему корреспонденту следующим образом: «Присоединясь к мнению публики, ‘отдающей вам должное, я буду лишь приветствовать выбор графа Витгенштейна, который избрал ваше перо, чтобы противопоставить лжи, которую изволят распространять французы, истину фактов и
Генерал граф витгенштейн доносит что победоносные знамена
За полвека до Бородина
Любезный мой читатель! Задумывался ли ты когда–нибудь над тем, что вся твоя жизнь проходит в потоке Истории?
Рождаясь, человек попадает в этот поток и, даже умирая, все же не уходит из него, оставляя потомству свои дела, свои мысли и память о себе, какая была заслужена им.
Вместе с этим человек приходит в мир не на голое место, не в пустыню и не на целину, но на богатую ниву, возделанную неустанным трудом многих, предшествовавших ему поколений.
Так и наш герой — Миша Кутузов — вошел в этот поток обыкновенным ребенком, а ушел из него великим человеком и гражданином.
Как стал он таким? Благодаря чему из мальчика, каких было множество, он превратился в полководца и мыслителя мирового масштаба? Какая почва взрастила его? Какими были его воспитатели и наставники?
Отвечая на эти вопросы, я постарался не только осмыслить истоки биографии Кутузова, но и отыскать корни этого феномена, изучив и его родословную, и многообразные причины, и движущие силы, способствовавшие ему в этом, иными словами — я сам погрузился в поток Истории, струившийся еще задолго до рождения моего героя. Кроме того, я рассказал и о многих людях, и событиях, которые продолжали жить и после событий, описанных в повести, а также и о нем самом в пору его мужания, зрелости и даже старости.
Избрав именно такой метод повествования — необычный и довольно трудный, — я прошу тебя, мой читатель, отнестись к чтению не только как к развлечению, но как к работе, хотя и непростой, и нелегкой, но зато, как я надеюсь, достаточно интересной и увлекательной.
Ты сумеешь, если захочешь, понять, что такое работа историка и что такое работа писателя. Как они соотносятся, дополняя одна другую и переплетаясь между собой.
Ты войдешь в лабораторию исторического исследования и увидишь, как ради единого факта приходится перелопачивать сотни страниц исследований и документов.
Ты увидишь, наконец, что история еще полна загадок и тебе есть над чем потрудиться, если ты изберешь ее своей профессией. А если же этого и не случится, то все равно чтение книги заставит тебя с уважением относиться к Истории — науке, потому что нет ей равной среди иных наук по мощи воздействия на умы и души людей, по силе просвещения и глубине нравственного проникновения самым коротким и простым путем — путем прямого обращения к сердцу человека.
Главное дело своей жизни — руководство героической борьбой народа в 1812 году против полумиллионной армии иноземных захватчиков — Кутузов свершит через полвека после событий, здесь описанных. И все же «гроза Двенадцатого года» будет незримо присутствовать на страницах книги.
Я хотел, чтобы, прочитав эту повесть, мой читатель, — независимо от того, кто ты, ребенок или взрослый, — с уважением и интересом огляделся вокруг, угадывая в десяти–двенадцатилетних гражданах нашей страны будущих академиков и маршалов и просто честных и полезных солдат и тружеников — строителей и защитников Отечества.
Если я этого добьюсь — труд мой не пропал понапрасну.
который мог бы служитъ Эпилогом, ибо в нем повествуется о последних месяцах жизни нашего героя и неких эпизодах его биографии, без которых не может бить понятно и начало его бытия
23 ноября 1812 года в белорусских лесах и болотах Наполеон бросил остатки своих разгромленных, умирающих от голода и холода войск, сел в карету и уехал в Париж.
Лишь одна сотая часть «Великой армии» — пятитысячный арьергард, возглавляемый любимцем императора, никогда не унывающим весельчаком и храбрецом, героем Ульма, Иены и Фридланда, любимцем солдат, щеголем и красавцем Неем, шел под командой офицеров, сохраняя строй.
26 ноября Кутузов писал жене своей Екатерине Ильиничне «между Минском и Вильно»: «Я, слава богу, здоров, мой друг, и все гонимся за неприятелем, так же, как от Москвы до Смоленска, мертвыми они теряют еще более прежнего, так что на одной версте от столба до столба сочли неубитых мертвых 117 тел… Эти дни мороз здесь 22 градуса, и солдаты все переносят без ропота, говоря: «Французам хуже нашего…»
28 ноября в Вильно ворвалась конница Орлова — Денисова, а на следующий день туда приехал Кутузов. Только переночевав, сообщал он жене: «Я вчерась писал к Государю репорт на поле верст за двадцать от Вильны и не мог на морозе тебе написать ни строчки. Я прошлую ночь не мог почти спать от удивления в той же спальне, с теми же мебелями, которые были, как я отсюда выехал, и комнаты были вытоплены для Бонапарте, но он не смел остановиться, объехал город около стены и за городом переменил лошадей…» (Впечатление от этого было настолько сильным, что даже полмесяца спустя он напишет старшей дочери своей Прасковье Толстой не о только что произошедшей встрече с царем Александром I, не о получении высшего военного ордена России — Георгия первого класса, не о присвоении даже нового титула «князя Смоленского», но именно о том, что он снова оказался в своей спальне: «Я, слава богу, здоров и в удивлении, что какая–то невидимая сила перенесла меня сюда в тот же дом, в ту же спальню, на ту же кровать, где я жил невступно два года назад».)
…И почти в это же самое время, на другом берегу Немана, в нетопленую, разоренную корчму, под крышей которой прятались от снега несколько десятков окоченевших бродяг, вошел еще один. Руки его посинели от холода, с головы до ног он был завернут в обрывки конской попоны, а ноги его были обернуты в немыслимое разноцветное тряпье. Лицо оборванца закрывал бабий платок. Вошедший был отличной иллюстрацией того недавно появившегося типа, которому русские крестьяне придумали новое слово: «шаромыга». Слово это произошло от французского «шер ами», что в переводе означало «дорогой друг». Со словами «шер ами» бегущие французы сдавались в плен. И потому наполеоновских вояк, голодных, оборванных и жалких, сдающихся на милость победителей, крестьяне, партизаны и солдаты стали называть шаромыгами.
Так вот, именно такой шаромыга и вошел в корчму на западном берегу Немана.
Немногие чудом уцелевшие ветераны русского похода рассказывали потом, что когда он появился, то один из офицеров, находившихся в корчме, спросил его:
И оборванец прохрипел:
«Я арьергард Великой армии маршал Мишель Ней».
Впрочем, рассказывали и по–другому, отдавая дань присутствию духа Нея и подлинно французскому юмору, не покинувшему его даже в этих необычайно трагических обстоятельствах.
«Кто ты?» — спросил офицер.
И оборванец ответил:
«Мы — арьергард Великой армии: герцог Эльхингенский, герцог Московский маршал Франции Мишель Ней».
7 декабря Кутузов писал жене: «Остатки французской армии перешли за Неман… Карл Двенадцатый вошел в Россию также, как Бонапарте, и Бонапарте не лучше Карла из России вышел…»
И в этом же письме Кутузов упоминает новое для него имя — Синельников.
«Благодарю за стихи Синельникова, есть места прекрасные; напиши, пожалуйста, кто этот Синельников? Надобно ему написать».
Кутузов, конечно же, не мог помнить маленького чиновника, служившего пять лет назад в его канцелярии, когда был он киевским военным губернатором. А между тем Филипп Мартынович Синельников боготворил своего начальника, и, когда началась Отечественная война, стал писать стихи о нем — восторженные, полные восхищения и преклонения перед его гением.
За полвека до Бородина (2 стр.)
2
Граф Петр Христианович Витгенштейн, оказавшись главноначальствующим над российскими войсками в Берлине, среди множества неотложных дел счел обязательным для себя и рандеву с сочинителем театральных драм и романов Августом Фридрихом фон Коцебу, пожаловавшим в столицу Пруссии тотчас же вслед за корпусным обозом его сиятельства.
Через несколько дней в город Калиш, в Главную квартиру к Кутузову, фельдъегерь доставил от Витгенштейна очередную почту. С нею привез он и письмо Коцебу.
Коцебу благодарил за сделанное ему лестное поручение и не без кокетства спрашивал Кутузова: помнит ли его он сам? Достоин ли он, Коцебу, столь почетной задачи?
12 марта Михаил Илларионович отправил Коцебу такое письмо:
«Могу заверить вас, милостивый государь, что я прочел ваше письмо с живейшим интересом, но должен упрекнуть вас, если вы считаете, что способен забыть вас. Напротив, ни одна из ваших работ не ускользнула от меня, а одна из книг, которые прославили ваше перо во всех областях литературы, именно один из романов, действие которого происходит в Ливонии, настолько заинтересовал меня, что я даже не спал ночами, чтобы закончить его чтение».
Что же касается биографии, то должен вам сказать, милостивый государь, что моя скромность постоянно препятствовала мне подумать о своей, поскольку я никогда не ожидал какой–либо степени известности. Тем не менее, чтобы удовлетворить вашу настойчивость, я попытаюсь собрать воедино кое–какие материалы, ускользнувшие из моей памяти, и не премину переслать их вам, уверенный, что русский Плутарх, желая обессмертить деяния моих соотечественников, обессмертит и себя в этом новом роде своей деятельности.
Остаюсь с чувством самого искреннего уважения, милостивый государь, ваш покорнейший слуга.
Известно только, что Август Коцебу не стал биографом Кутузова, хотя, вероятно, и мог бы им стать, проживи Михаил Илларионович немного подольше. Однако старый фельдмаршал после этого письма прожил всего лишь чуть более месяца, и даже такой борзописец, как Коцебу, за столь малый срок ничего не а потом почему–то охладел к этой идее.
Отступление 1
(В реконструкции биографии Кутузова определенное значение имеют и эти материалы.)
И даже сегодня она все еще не бесспорна и имеет много белых пятен, но все же немало уже сделано, и попробуем вслед за другими кое–что восстановить, если уж не документально точно и не скрупулезно, то все же с тем приближением к правде, какая сегодня возможна.
3
Письмо Коцебу застало Кутузова в старинном польском городке Калиш. Главная квартира стояла здесь уже месяц. Почти все это время фельдмаршал недомогал и писал жене и дочерям о кашле, о коликах, об общем нездоровье. Ему шел шестьдесят восьмой год. За свою долгую и нелегкую солдатскую жизнь он был несколько раз ранен и только что проделал зимний поход в две тысячи верст.
Здесь, в Калише, он наконец жил в комфорте, тепле и уюте, под присмотром врачей.
Вечером 13 марта Михаил Илларионович ушел к себе в спальню, но не разделся и не велел расстилать постель, а, сняв сюртук, сел в рубашке к столу и, засветив свечу, стал писать.
Он вспомнил о письме Коцебу и решил сделать кое–какие наброски к первой части своей биографии, чтобы помочь тому, кто когда–то ею займется. Он знал, что, кроме него самого, уже не осталось почти никого, кто знал бы хоть что–нибудь о его детстве и отрочестве.
В памяти всплыли неясные картины дальнего–дальнего бытия его, отделенные от дня нынешнего чуть ли не семью десятками лет.
Он вспомнил совсем смутное видение маменьки, но не был уверен, видел ли когда–нибудь ее или виною тому рассказы отца и бабушки, и потому решил начинать не с этого.
Известия о военных действиях 1812 по материалам периодической печати
Манифест об учреждении медали в память Отечественной войны 1812 года. 5 /17 февраля 1813
Воины! славный и достопамятный год, в который неслыханным и примерным образом поразили и наказали вы дерзнувшего вступить в Отечество ваше лютого и сильного врага, славный год сей минул, но не пройдут и не умолкнут содеянные в нем громкие дела и подвиги ваши; потомство сохранит их в памяти своей. Вы кровью своею спасли Отечество от многих совокупившихся против него народов и Царств. Вы трудами, терпением и ранами своими приобрели благодарность от своей, и уважение от чуждых Держав. Вы мужеством и храбростью своею показали свету, что где Бог и вера в сердцах народных, там хотя бы вражеские силы подобны были волнам Океана, но все они, как о твердую непоколебимую гору рассыплются и сокрушатся. Из всей ярости и свирепства их останется один только стон и шум погибели.
Воины! в ознаменование сих незабываемых подвигов ваших повелели МЫ выбить и освятить серебряную медаль, которая с начертанием на ней прошедшего, толь достопамятного 1812 года, долженствует на голубой ленте украшать непреодолимый щит Отечества, грудь вашу. Всяк из вас достоин носить на себе сей достопочтенный знак, сие свидетельство трудов, храбрости и участия в славе; ибо все вы одинакую несли тяготу и единодушным мужеством дышали. Вы по справедливости можете гордиться сим знаком. Он являет в вас благословляемых Богом истинных сынов Отечества. Враги ваши, видя его на груди вашей да вострепещут, ведая, что под ним пылает храбрость, не на страхе или корыстолюбии основанная, но на любви к вере и Отечеству и, следовательно, ничем непобедимая.
Главная квартира г.Конин, 5-го Февраля 1813.
* Русский инвалид №8 от 15 марта 1813.
Журнал военных действий с 6 (18) по 8 (20) февраля 1813
Главнокомандующий армиями Генерал-Фельдмаршал Князь Голенищев-Кутузов Смоленский в главной квартире, м.Конине, представил ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ продолжение журнала военных действий, с 6 по 8 Февраля, следующего содержания:
Февраля 6. Колонна Генерала Дохтурова 5 числа [февраля] была в деревне Гастково, а сего числа в местечке Униово.
Генерал-Адъютант Чернышев прибыв в местечко Филен, узнал, что Литовская дивизия, в числе 2.000 человек, под командою Генерала Князя Гедроича расположена по реке Варте от Бирнбаума до Вронки, имея главную квартиру в м.Цирке. Хотя по разсылке в разные места отрядов, и не оставалось при Генерал-Адъютанте Чернышеве более 500 казаков и 2 орудий, и не смотря на переход девяти миль, тот день сделанный, решился он атаковать в ночь с 30 на 31 Января неприятеля в его позиции; но так как перед м.Цирке поднят был мост, и стрелки оный защищали, то послал он в обход через реку Варту Полковника Ефремова, который исполнив сие предписание, напал с неустрашимостью в тыл на изумленного неприятеля, прорвался до подъемного моста и спустив оный, открыл Генерал-Адъютанту Чернышеву с артиллериею свободный к поражению неприятеля путь. Присем взяты в плен сам дивизионный Генерал Князь Гедроич, начальник главного Штаба дивизии Полковник Князь Гедроич, оба раненые, и Адъютант первого, довольное число Офицеров и более 200 человек. До сих пор приводят беспрестанно пленных. Убитыми у неприятеля считают до 300 человек. В заключение Генерал-Адъютант Чернышев доносит, что Подполковник Власов 3-й занял м.Оберзичье, что Подполковник Греков овладел м.Бирнбаум, а Майор Денисов в м.Пинне, где и захвачены Гвардейские Квартиргеры Вице-Короля Итальянского. Литовская дивизия сим поражением совершенно разбита, с нашей стороны потеря весьма маловажна.
Генерал Граф Витгенштейн рапортует, что отряд Полковника Теттенборна, 2 Февраля находился в Сольдинине, а аванпосты его в Кенигсберге, что в Неймарке.
Генерал-Адъютант Барон Винценгероде 4 числа [февраля] выступил из Калиша, авангард его 3 числа [февраля] занял местечко Закрочим, а у отступающего на Глогау неприятеля, отбивают ежедневно обозы и приводят пленных.
Февраля 7. Главная квартира ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА и Генерал-Фельдмаршала в м.Конине.
Генерал-Адъютант Барон Винценгероде доносит, что корпус его с 1 Февраля беспрестанно преследует неприятеля и в течении пяти суток взято до 500 человек в плен, и несколько транспортов с разною аммунициею.
Генерал от Инфантерии Барклай де Толли рапортует, что 4 Февраля неприятель сделал вылазку из крепости Торна, в числе до 1.500 человек с двумя пушками, и пошел тремя колоннами к деревне Пресек, где был расположен отряд Генерал-Майора Рудзевича, который получа известие о сделанной вылазке, встретил неприятеля, не допуская его до Пресек, стрелками и 4 орудиями, атаковал его, сбил с места и преследовал через лес до крепости. Приближась к городу неприятель хотел построиться и открыл ружейный огонь и пальбу из двух орудий; но Генерал-Майор Рудзевич не дал ему прийти в порядок, а к тому неприятель увидя наши отряды и кавалерию, прибывшие на секурс, ретировался в великом беспорядке в крепость. Можно полагать, что он при сей вылазке поерпел сильный вред.
Генерал-Майор Граф Воронцов преследуя неприятеля по дороге, от Познани к Кистрину ведущей, взял в плен 150 человек. Передовой пост его отряда по сей дороге находится в Битине, а разъезды ходят далее Пинны.
Февраля 8. Генерал от Кавалерии Граф Витгенштейн доносит, что авангард его находится в Шнейдемюле и что Генерал-Адъютант Чернышев, после поражения Литовской дивизии, пошел к Бирнбауму, послав сильный отряд к Бетше. Между тем назначенный для преследования неприятеля Иловайского 11 полк под командою Майора Денисова ворвался в м.Пинне и по довольно упорном сопротивлении овладел оным и захватил 58 Гвардейских жандармов д’Елите, трех Капитанов Французской Гвардии и Адъютанта Вице-Короля [Итальянского] Сануа с посланными от него квартиргерами для занятия ему и всему корпусу квартир. В то самое время, когда Генерал-Адъютант Чернышев приготовлялся напасть на бегущего из Позена неприятеля, узнал он, что сильный авангард корпуса Генерала Гренье, перешед Одер во Франкфурте, стремился соединиться с Вице-Королем [Итальянским], который принудил посланный им полк выступить из Пинне. Во весь переход сей полк Иловайского 11 не переставал тревожить неприятеля и брать пленных, а Генерал-Адъютант Чернышев, державшийся между Бирнбаумом и Бетшем по тех пор, пока неприятель в довольно значущих силах покусился овладеть м.Цирке, принял вправо, чтобы вступить в сообщения с отрядами Генерал-Майора Бенкендорфа и Полковника Теттенборна. Во время сего движения взято им в плен 2 Офицера и 46 рядовых.
Полковник Теттенборн от 3 Февраля из Солдинена рапортует, что неприятель оставив Ланде-Берг, отретировался к Франкфурту. От него отправлена партия в Целин, как для удостоверения в переходе через Одер, так и для того, чтобы содержать безпрерывные сношения между им и Полковником Гребцовым, находившимся 3 числа [февраля] в д.Брицине; а Майор Бенкендорф с полком Сулина пошел к м.Вернейхену в 3 милях от Берлина.
В окружении Шверина более 40 фур с ружьями были отбиты у неприятеля жителями, которые захватив оные, скрылись в лес.
Генерал Граф Витгенштейн в дополнении рапорта о взятии крепости Пиллау доносит, что гарнизон состоял из 1.500 человек Французских войск и 750 человек Пруссаков, что из числа Французов 1.000 человек вышли из города, а 500 человек остались больными. На укреплениях найдено 134 орудия разного калибра и сверх того в резерве находилось оных 19; к оным орудиям имелось достаточное число зарядов, а для гарнизона довольно припасов. Крепость находится в оборонительном состоянии, а город и конец Нерунга защищены батареями, Французами построенными.
Генерал Граф Витгенштейн доносит, что из вырученных наших нижних чинов 3 егерского полка рядовой Юган Идриг представил к нему Французское батальонное знамя, которое в бывшем прошлого 1812 года Сентября 8 дня под Ригою сражении было им взято. Когда 3 егерский полк опрокинул пехотную колонну, сей рядовой убив унтер-офицера, имевшего в руках означенное знамя, взял оное и оторвав от древка, спрятал в кивер. После того находясь он в сем сражении в цепи стрелков, был захвачен неприятелем и до самого времени освобождения своего из плена, хранил его, увернув в платок и нося под рубашкою.
Генерал Граф Витгенштейн рапортует, что Полковник Теттенборн от 4 Февраля из м.Нейлевина доносит, что Майор Бенкендорф с полком Подполковника Сулина, следовавший по данному ему направлению к Вернейхену, узнал, что Вестфальская довольно многочисленная пехота заняла на пути его лежащий город Вритцен, взял влево, и тем пресек Берлинскую и Кистринскую дороги неприятелю, которому с другой стороны угрожал полк Майора Гребцова. Майор Бенкендорф послал парламентера с предложением сдаться, но получив противный ответ, решительно ударил на построившегося в колонну неприятеля, и не взирая на сильный ружейный огонь, принудил его положить оружие; при сем случае взято в плен 1 Полковник, 1 Подполковник, 3 Капитана, несколько других Офицеров, 450 рядовых и 2 знамя. Несколько Прусских дворян, при Майоре Бенкендорфе бывших, доказали в сем деле неустрашимость свою и преданность. Генерал Граф Витгенштейн особенно рекомендует Полковника Теттенборна за его благоразумные распоряжения, а равно и Майора Бенкендорфа.
* Прибавление к Санкт-Петербургским ведомостям №20 от 11 марта 1813.
Прибавление к Русскому инвалиду №8 от 15 марта 1813 (сокращённо).
Московские ведомости №23 от 19 марта 1813.
Манифест Короля Саксонского от 11 / 23 февраля 1813.
Мы Фридрих Август, Божиею милостью Король Саксонский, и проч[ее].
Настоящие происшествия принуждают Нас оставить Столицу Нашу и отправиться в другую часть Наших владений, где и будем Мы иметь пребывание, доколе обстоятельства того потребуют и позволят. Единой политической системе, которой Мы шесть лет сряду следовали постоянно, Королевство Саксонское обязано в течение сего времени своим сохранением, не взирая на все угрожавшие опасности.
Свято наблюдая обязанности, налагаемые на Нас заключенным Союзом, Мы твердо надеемся на счастливый успех, каковой, хотя бы желания Наши к восстановлению мира и не исполнились, обещают Нам покровительство Великого Нашего Союзника, деятельное вспоможение Союзных Держав и испытанная храбрость Наших воинов, увенчанных славою на брани за отечество.
Любезные Наши подданные своею верностью, терпением и соблюдением порядка и спокойствия конечно будут споспешествовать к достижению Наших намерений, к отвращению и облегчению бедствий, войной наносимых, и к скорейшему Нашему соединению с ними.
Во все течение Нашего Правления, сорок пять лет продолжавшегося, единственною целью Наших попечений было благоденствие Королевства и благополучие Наших подданных; таковые попечения Наши всегда и постоянно награждаемы были полною к Нам доверенностью и искреннею приверженностью Нашего народа. Мы уверены, что и впредь чувствования сии пребудут непременными и подтвердятся новыми опытами. Посему мы надеемся, при Божией помощи, вскоре возвратиться к Нашим верноподданным, и всевозможным образом споспешествовать продолжению благосостояния Нашего народа.
Во время Нашего отсутствия, течение дел во всех Государственных присутственных местах остается на прежнем основании, сообразно утвержденному постановлению. Попечение о благе Нашего Королевства возложили Мы на учрежденную Нами особенную Комиссию, к которой должны относиться по делам как все Начальники, так и подданные Наши, и поступать по ее предписаниям.
Паки увещеваем Наших подданных пребыть верными, спокойными и поведением своим, согласным с Нашими к истинному благу отечества стремящимися распоряжениями и намерениями, охранять древнюю славу Саксонского народа.
Дано за Нашим собственноручным подписанием и с приложением Королевской Нашей печати, в Дрездене, Февраля 23-го дня 1813.
* Санкт-Петербургские ведомости №23 от 21 марта 1813.
Вестник Европы, ч.67, №1/2, январь 1813, с.118-122.
Исторический, статистический и географический журнал, 1813, ч.1, кн.3 (март), с.228-230.
Объявление Генерал-Губернатора Провинций Восточной и Западной Пруссии Генерал-Лейтенанта Иорка от 12 (24) февраля 1813
Депутаты народа определили, кроме составляемого уже Земского ополчения, сформировать еще, для усиления армий, корпус народной конницы. Составление оного поручается Майору Графу Лендфору, от которого и будут объявлены публике обстоятельнейшие о сем предмете постановления.
Сограждане! Пусть учреждение сего корпуса послужит примером и для других областей Пруссии, да соединенными силами явим перед лицом всей Европы, которая теперь обращает на нас свои взоры, что и жители Пруссии одушевлены любовью к королю и к независимости своего отечества, и сколь важные следствия они произвести могут.
Кенигсберг, 12 числа Февр[аля] 1813 года.
* Казанские известия №12 от 22 марта 1813.
Исторический, статистический и географический журнал, 1813, ч.1, кн.1-2 (январь-февраль), с.83.
Журнал военных действий с 9 (21) по 15 (27) февраля 1813
Главнокомандующий армиями Генерал-Фельдмаршал Князь Голенищев-Кутузов Смоленский в главной квартире городе Калиш представил ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ продолжение журнала военных действий, с 9 по 15 Февраля, следующего содержания:
Февраля 9. Генерал от Инфантерии Барклай де Толли доносит, что отряд Генерал-Майора Графа Воронцова занимает местечки: Пинне, Гродиско, Костено и Буку, а отряд Генерал-Лейтенанта Чаплица двинулся к Победиску.
Февраля 10. Главная квартира ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА и Генерал-Фельдмаршала в м.Ставишине.
Генерал от Инфантерии Милорадович от 9 [февраля] рапортует, что весь авангард его оного числа соединится в местечке Плещееве.
Февраля 12. Главная квартира ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА и Генерал-Фельдмаршала в городе Калише.
Генерал-Адъютант Барон Винценгероде рапортует, что остатки корпуса Генерала Ренье перейдя Одер в Глогау, остановились влево от сей крепости, в окружностях Беутена, имея главную квартиру в Нейштедтеле.
Корпус Генерал-Адъютанта Барона Винценгероде следует по направлению к Равишу, а авангард его в Германштадте; а между сим корпусом и отрядом Генерал-Майора Графа Воронцова наблюдает сообщение Полковник Давыдов. В заключение доносит, что Подполковник Прендель перешел Одер в м.Штейнау, и находится на дороге ведущей от Одера к Эльбе.
Генерал от Кавалерии Граф Витгенштейн доносит, что передовые отряды Генерал-Адъютанта Чернышева, Генерал-Майора Бенкендорфа и Полковника Теттенборна, переправясь через Одер в разных местах между Штетином и Кистрином, действуют обще и отрезают наприятелю сообщение между сими крепостями и Берлином. Генерал-Майор Иловайский 3 следуя за ними, наблюдает связь между ними и авангардом, ныне под командою Генерал-Майора Князя Репнина[-Волконского], и прекращает сколько возможно сообщение между Штетином и Кистрином по сию сторону Одера. Авангард следует к Ландсбергу, куда направляется и главный корпус через Кониц и Камин.
Отряд Генерал-Майора Бенкендорфа перехватил письмо, писанное к Генералу Жирару начальником главного штаба. Письмо сие служит удостоверением того, что неприятель не остается на правом берегу Одера.
Февраля 13. Генерал от Инфантерии Милорадович прибыл с авангардом в м.Ярошево.
Февраля 14. Генерал от Кавалерии Граф Витгенштейн доносит, что партизаны его, в следствие данного ему предписания, все давно уже находятся за Одером и будут действовать между сей рекою и Эльбою.
Генерал от Инфантерии Барклай де Толли рапортует, что усилив корпус Генерал-Майора Графа Воронцова, отряд Генерал-Лейтенанта Чаплица присоединил к войскам, находящимся при осаде крепости Торна, а Графу Воронцову велел с легкими войсками иметь наблюдение над неприятелем через Мезериц к Одеру, и быть в сношении с отрядом корпуса Генерала от Кавалерии Графа Витгенштейна и главной армии.
Генерал-Майор Граф Воронцов рапортует, что посылаемая им партия в Мезериц, неприятеля там не нашла, и что Вице-Король [Итальянский] пошел во Франкфурт 6 числа сего месяца [февраля] с пехотою и конницей до 1.500 человек, девятью пушками и двумя гаубицами, а 7 числа [февраля] отправилась туда же остальная часть пехоты до 2.500 человек.
Калужский Гражданский Губернатор, Сенатор Каверин представил ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ почетный Французский штандарт, данный за Ваграмское сражение 28 драгунскому полку, который нашелся у жителей Калужской Губернии.
Генерал-Адъютант Барон Винценгероде доносит, что казаки его действуют на левом берегу Одера, и отбили у неприятеля 150 быков, кои препровождались в Глогау.
Генерал-Лейтенант Ратт принял начальство над корпусом войск, под командою Генерал-Лейтенанта Мусина-Пушкина состоявших, и вступил 1 числа сего месяца [февраля] в Люблин.
Февраля 15. Генерал от Кавалерии Граф Витгенштейн рапортует, что идет прямо к Одеру, дабы заняться построением переправ.
Генерал-Адъютант Чернышев двумя рапортами доносит,
Первым: После поражения неприятеля при Цирке, послал он партию в Пинне и Бетше для пресечения сообщений между корпусом Вице-Короля [Итальянского] и Генералом Гренье, спешившим к нему на соединение; а сам пошел на Бирнбаум. Вице-Король [Итальянский,] узнав его движения, послал разные отряды, дабы стеснять его со всех сторон и занять все переправы через Одер. Генерал-Адъютант Чернышев будучи со всех сторон окружен, и имея только одну дорогу для своего движения, оставил бригаду Полковника Быхалова для прикрытия перехода его через Варту, сам быстрым маршем перешел в Дризен, поспешил к Целину и решился перейти через Одер, не взирая на дожди и оттепели, два дня продолжавшиеся, и на то, что берега реки совсем отстали, а в середине реки был лед весьма тонок. Инженер-Капитан Князь Кантакузин устроил столь искустно переправу, что к удивлению всех жителей, войска перешли благополучно, потеряв только одну повозку и зарядный ящик, которые сильно увязли в льдинах.
Опасность переправы сей явствует наиболее из того, что того же самого 5 числа [февраля] вечером река вскрылась. Счастливый переход сей через Одер, в двух милях от Кистрина, в середине операционной линии неприятеля предпринятый, не дал времени Французам соединить разосланные свои отряды по левой стороне сей реки. 6 числа [февраля] Полковник Ефремов встретив в Циндорфе Французский легкоконный полк, напал на него и разбил его совершенно. Присем взято в плен 107 человек и достались в добычу 160 лошадей. Тяжело раненый, при сем находившийся Генерал, увезен в Берлин, но знак его отличия, в обозе находившийся, при сем случае захвачен. 7 числа [февраля] следующий с авангардом Полковник Быхалов, найдя в селении Тасдорф пехотный Французский полк, по упорном сопротивлении склонил оный сдаться на капитуляцию, через находящегося при нем Прусской службы Порутчика Барона Димара; и обещав каждому сохранение своего имужества, за отобранием орудия и припасов военнопленными взял одного Полковника, 5 Штаб, 9 Обер и 18 Унтер-Офицеров и 164 рядовых. По Франкфуртской дороге посланная партия захватила трех Французских провиантских чиновников, посланных в Магдебург для заготовления там всех воинских потребностей. Генерал-Адъютант Чернышев 8 числа [февраля] соединился с Полковником Теттенборном в Ландсберге.
* Прибавление к Санкт-Петербургским ведомостям №19 от 7 марта 1813.
Русский инвалид №7 от 8 марта 1813 (сокращённо).
Северная почта №20 от 8 марта 1813; №21 от 12 марта 1813.
Московские ведомости №22 от 15 марта 1813.
Казанские известия №13 от 29 марта 1813 (сокращённо).
Журнал военных действий с 17 (29) по 22 февраля (6 марта) 1813
Главнокомандующий армиями Генерал-Фельдмаршал Князь Голенищев-Кутузов Смоленский в главной квартире, м.Калиш, представил ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ продолжение журнала военных действий, с 17 по 22 Февраля, следующего содержания:
Февраля 17. Генерал-Адъютант Барон Винценгероде доносит, что нет никакого более сомненья в том, что неприятель ретируется к Эльбе. Генерал-Майору Ланскому предписал он посылать партии до Нейштедтеля и Принкенау. Генерал-Адъютант Барон Винценгероде делает все приготовления для переправы через Одер, и на сей конец забрал все суда, находившиеся между Штейнау и Глогау, в деревню Цихен. Прусское Правительство подает все нужные со своей стороны пособия для удобнейшей переправы, и прикомандировало для сего к отряду Генерал-Адъютанта Барона Винценгероде, Капитана главного штаба Редера, снабдив его всеми нужными повелениями к местным начальствам.
Подполковник Прендель из Детмансдорфа с левого берега Одера рапортует, что на марше своем взял в плен 43 Французов, 19 Поляков, 7 Баварцев и 360 Саксонцев; в Левенберге взят Саксонский лазарет с 193 больными, причем находился один Капитан, 6 Лекарей, 60 фур и 216 лошадей. Страх в неприятельской армии так велик, что Польский корпус, находившийся в Бунцлау, услыша о приближении Русских, в самоскорейшем времени отправился через Герлиц в Саксонию. Баварский Генерал Вреде оставив в Герлице 500 больных, пошел к Байрейту с остатками своего корпуса.
Генерал-Майор Бенкендорф из Темпельберха от 11 Февраля доносит, что следуя по большой Берлинской дороге, ведущей из Франкфурта через Минихберг, и не застав там неприятеля, послал за ним в след два полка казачьих под командою Майора Мельникова, который догнав их аррьергард, разбил оный в Тацдорфе и взял 60 человек в плен; одну партию послал он по большой дороге к Франкфурту, а сам с остальным отрядом пошел в Шенфельд влево от Минихберга, дабы отрезать неприятельскую колонну, шедшую из Франкфурта по сей дороге на Берлин и состоявшую из 900 человек кавалерии. Встретив оную разбил совершенно, и гнал до Треплина близ Франкфурта. В преследовании взято в плен 23 Офицера, 16 унтер-офицеров и 664 рядовых, прочие убиты исключая 20 человек, и 1 Офицера ушедшего ночью во Франкфурт. Сия кавалерия была Итальянский 4 конно-егерский полк, прибывший только из Италии, который почитался лучшим и состоял из шести эскадронов; сим поражением полк сей вовсе истреблен. Урон наш в людях убитыми не велик, но раненых довольно; потеря же в лошадях была заменена лучшими из неприятельских. Направление Генерал-Майора Бенкендорфа на Минихберг имеет целью принудить Вице-Короля [Итальянского], идущего на Берлин, повернуть на Фирштенвальд и Кепнин. Неприятель ретируется за Эльбу через переправы при Торгау, Дрезден и Виттенберг. Генерал-Майор Бенкендорф намеревался сделать движение через Фирштенвальд между Миттенвальдом и Берлином, дабы сим движением заставить неприятеля оставить Берлин. В отличном сем деле Генерал-Майор Бенкендорф истребил значительную часть остающейся у неприятеля кавалерии.
Командующий авангардом корпуса Генерала Графа Витгенштейна Генерал-Майор Князь Репнин[-Волконский] рапортует, что приступил в Целине к построению переправ через Одер, и что Франкфурт занят нашими партиями.
Февраля 18. Генерал-Лейтенант Граф фон дер Пален доносит, что по вскрытии реки Вислы следующие работы к уничтожению Прагских ретраншементов уже производятся в действие.
Февраля 21. Генерал от Инфантерии Барклай де Толли рапортует, что все нужные приготовления для осады Торна почти уже окончены и что он ожидает прибытия осадных орудий.
Генерал-Лейтенант Ратт доносит, что приближаясь со вверенными ему войсками к крепости Замостью, показался неприятель в разных пунктах, и намеревался сделать сопротивление, но на всех пунктах был опрокинут; причем взято в плен более ста человек, и неприятель принужден был ретироваться к крепости в великом беспорядке. При сем Генерал-Лейтенант Ратт рекомендует отличившихся храбростью Переяславского [конно-егерского] полка Майора Гаммерштейна, Нейшлотского [пехотного полка] Поручика Бачея, и казачьего Платова 5 полка Сотников Болдырева и Пономарева, Квартермистра Попова и Хорунжего Тарасова. Потеря с нашей стороны убитыми и ранеными весьма мала в сравнении с неприятельскою.
Февраля 22. Генерал Граф Витгенштейн доносит, что победоносные знамена ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА развеваются уже в Берлине. Генерал-Адъютант Чернышев занял сию Столицу 20 Февраля в 6 часов поутру, а авангард под командою Генерал-Майора Князя Репнина[-Волконского] вступил вслед за сим отрядом. Неприятель узнав о приближении нашем, вышел из сей Столицы и ретируется через Требин, Гютерберг и Витенберг. Все три передовые отряда Генерал-Адъютанта Чернышева, Генерал-Майора Бенкендорфа и Полковника Теттенборна и часть кавалерии из авангарда сильно его преследуют. В заключение Генерал Граф Витгенштейн рапортует, что 26 числа [февраля] прибудет с корпусом своим в Берлин для занятия там квартир.
* Прибавление к Санкт-Петербургским ведомостям №20 от 11 марта 1813.
Северная почта №22 от 15 марта 1813.
Прибавление к Русскому инвалиду №8 от 15 марта 1813 (сокращённо).
Московские ведомости №23 от 19 марта 1813.
Манифест Прусского Короля народу от 23 февраля / 7 Марта 1813
Я не имею нужды исчислять Моему народу и жителям Германии причины предприемлемой ныне войны. Беспристрастная Европа сама ясно видит оные.
Мы пали от превосходных сил Франции. Мы пользовались плодами мира, похитившего у меня половину Моих подданных, и мир сей был для нас пагубнее, нежели самая война. Главные силы Государства истощились, знатнейшие крепости остались в руках неприятельских, земледелие обложено было тяжкими оковами, промышленность и ремесла, до того процветавшие в городах наших, совсем исчезли, свобода торговли прекратилась, источники народного богатства иссякли, одним словом сказать, по всему Королевству распространилась совершенная скудость.
Строгим и точным исполнением принятых мною на Себя обязанностей уповал я снискать облегчение Моему народу и наконец убедить Императора Французов, что собственная его выгода состоит в возвращении независимости Пруссии. Но он искренним Моим намерениям противополагал всегда надменность и вероломство; и мы ясно узрели, что заключаемые нами с ним договоры мало помалу истощевали нас более и надежнейшим образом вели нас к разрушению, нежели войны его. Ныне наступило то время, в которое надлежит исчезнуть обману, скрывавшему от нас истинное положение наше.
Бранденбургцы, Прусаки, Силезцы, Померанцы, Литовцы! Вам известен лютый жребий, ожидающий вас, если мы не кончим со славою настоящей войны. Приведите себе на память знаменитых ваших предков, Великого Курфирста и Великого Фридриха! Вспомните о всем том, что приобрели они во время славного их правления. Они кровью своею искупили независимость, торговлю, художества и науки. Воззрите на примере Россиян, могущественных наших союзников, воззрите на Испанцев и Португальцев. Даже малые Государства, сражавшиеся за сохранение сих благ с сильнейшими, увенчаны были победою. Великодушные Швейцарцы и Нидерландцы служат тому примером.
Дан в Бреславе Марта 7-го дня 1813.
Подписано: Фридрих Вильгельм.
Вестник Европы, ч.67, №3/4, февраль 1813, с.287-290.
Северная почта №27 от 2 апреля 1813.
* Санкт-Петербургские ведомости №27 от 4 апреля 1813.
Исторический, статистический и географический журнал, 1813, ч.1, кн.3 (март), с.202-205.
Официальные известия, полученные из армии от 25 февраля (9 марта) 1813
По донесению Генерал-Адъютанта Чернышева из Гольцдорфа от 24 Февраля неприятель был преследуем без остановки. При Докендорфе воспользовавшись выгодным местоположением он хотел остановиться между озером и высотами; но Генерал Чернышев решился тотчас его вытеснить и в сем намерении, оставив часть своего войска на большой дороге, и взявши с собою несколько пушек, с остальною частью обошел его в стороне. Предприятие было успешно; 22-го числа [февраля] он прибыл к городу Белицу и, атакуя неприятеля в тыл, подогнал его к батарее из 4 пушек, поставленной на высоте; 7.000 человек пехоты и более 600 конницы должны были ретироваться под ее выстрелами и через Белиц. Они покушались зажечь город, чтоб остановить казаков, которые их стремительно преследовали; но им в том помешали и даже мост остался в целости. Не было ни одной неприятельской роты, которая во время сей ретирады не претерпела значительного урона. Они были опрокинуты во всех позициях до м.Бухгольц. Генерал Чернышев в нем занял квартиру, отряды же его не преставали гнать неприятеля до Трейенбринцена, который потерял убитыми до 300 человек, в числе коих 1 Полковник и 7 Офицеров; в плен взято 147 человек. С нашей стороны, убиты: 1 урядник, 14 солдат, 33 лошади; ранены: 2 Офицера, 4 урядника, 26 солдат и 42 лошади.
По рапорту офицера, преследовавшего неприятеля до Трейенбрицена войска его вышли также из сего города и оставили всю Пруссию.
22 числа [февраля] Прапорщик Петровский потопил, в виду неприятеля между Потсдамом и Бранденбургом 4 судна с амунициею.
Генерал-Майор Бенкендорф со своей стороны доносит от 24 Февраля из Гольцдорфа, что он не переставал преследовать неприятеля, с того времени, как им оставлен Берлин.
22 числа [февраля] узнавши, что неприятель занимает еще город Ютербок и окружности оного, он послал туда отряд под предводительством Генерал-Майора Дибича, который выгнав неприятеля, овладел городом. Вступивши на границу Саксонии он встретил еще от 600 до 700 человек пехоты с двумя пушками у деревни Зегаузена. Он приказал с обеих сторон атаковать неприятеля. Три полка, в числе коих находился один Тверского ополчения отважно на него бросились и не смотря на упорное сопротивление завладели деревнею. При наступлении ночи неприятель получив подкрепление и артиллерию со стороны Цана, собрал рассеянное свое войско и ретировался к сему городу, до которого казаки его преследовали.
По перехваченным у неприятеля письмам, он намерен был остановиться в Зегаузене и в Цане; однако ж повторенные нападения нашей конницы и удачное действие артиллерии принудили его продолжать свою ретираду.
* Русский инвалид №11 от 26 марта 1813.
Объявление Генерала Графа Витгенштейна войскам бывшего Королевства Вестфальского от 28 Февраля (11 Марта) 1813
Воины бывшего Королевства Вестфальского!
Соединитесь с нами, воины!
В вашей воле состоять будет или возвратиться в свое отечество, в объятия родственников ваших, или, соединясь с нами, ополчиться на священную брань за Бога, честь и Отечество.
Прибавление к Русскому инвалиду №12 от 29 марта 1813.
* Санкт-Петербургские ведомости №27 от 4 апреля 1813.
Исторический, статистический и географический журнал, 1813, ч.1, кн.3 (март), с.215-216.
Прокламация Графа П.Х.Витгенштейна жителям Германии от 4/16 марта 1813
Жителям Герцогства Брауншвейг-Вольфенбиттельского, части Альтмарка и Магдебурга, лежащей на левом берегу Эльбы, округов Гальского и Гильдесгеймского, города Гослара, земли Галберштадтской, Гогенштейнской, области Квендлинбургской, Графства Манфельдского, Эйхсфельда, Трефурта, Мильгаузена и Нордгаузена; жителям Графства Столберг-Вернигероде, Владений Гессен-Кассельских, Ринтельна и Шаумбурга, округа Каценелленбогенского, Корвея, Геттингена и Таубенгагена, Гогенштейна и Эльбингероде, Епископств Оснабрикского и Падеборнского, Миндена, Равенсберга и Графства Ритберг-Кауницкого.
Германцы! Вы оскорблены жесточайшим образом. Ваше отчаяние, горькие слезы матерей, жен и невест ваших извешены на весах небесного Правосудия. Протекшие мимо оскудевших и горестью исполненных жилищ ваших несчастные жертвы свирепейшего тиранства, возбуждающие ужас и сострадание, известили вас о строгом суде, который на берегах Днепра произнесло утомленное долготерпением Правосудие Божие. Примите от передовых войск моих, вступающих в ваши земли, приветствие мое из Берлина.
Наступил час вашего избавления! Победоносный Император, мой Государь, желает приобресть не землю, но сердца ваши, вечную вашу благодарность и признательность грядущих поколений. В теснейшем дружестве с Пруссиею и прочими сильными союзниками своими, Александр–Избавитель посылает меня к вам расторгнуть поносные ваши оковы, возвратить вам законных Государей, отечество, язык, законы, обычаи, чтобы освободить вас от чуждого владыки, который всенародно и торжественно объявляет, что первые обязанности Государей, коих он дает покоренным народам, принадлежать ему, вторые Франции, а третьи наконец управляемым ими народам. В Истории вселенной нет ни единого примера столь гнусного призрения к роду человеческому!
Храбрые, благородные Германцы! Неужели вы допустите, чтобы я один исполнил поручение могущественного моего ГОСУДАРЯ? Рабство еще не до того унизило вас, чтоб вы не питали в себе мщения к наглому и бесстыдному притеснителю вашей свободы, и не захотели достигнуть, в соединении со мною, сей великой цели? Ослепляющее вас очарование уже исчезло. Беспорядок, нерешимость, сомнение и робость во всех воинских движениях довольно ясно показывают вам, что остроумная Французская нация сама начинает чувствовать подлость той постыдной обязанности, до которой унизило ее ненаказанное доныне жесточайшее самовластие. Вы конечно видите сами, что собственными вашими силами держат вас в оковах; что надлежит только паки восчувствовать свое достоинство и твердую собственную волю, чтобы и без нашей помощи низвергнуть с себя тяжкое иго чуждого деспота.
Префекты и прочие чиновники! Будете ли вы вспомоществовать похвальным усилиям своих сограждан, сражающихся для стяжания драгоценнейших благ, или унизитесь до того, что сделаетесь орудиями издыхающей тирании? В последнем случае не полагайтесь на мою защиту от справедливого гнева народа. Со временем я сам представлю вас с сообщниками вашими суду жестоко оскорбленной вами нации.
Дана в главной квартире, Берлин 4/16 Марта 1813.
Подписано: Граф Витгенштейн.
Прибавление к Русскому инвалиду №12 от 29 марта 1813.
* Санкт-Петербургские ведомости №29 от 11 апреля 1813.
Исторический, статистический и географический журнал, 1813, ч.1, кн.3 (март), с.216-220.