девушка прикована к стене

Страшные истории и мистические истории

Прикованная

Автор: белла65 от 7-10-2012, 23:12

В 2003 года на сайт правоохранительных органов одного из городов Украины (адрес не афишируется) каждый день приходили сообщения от якобы молодой девушки по имени Диана. По ее словам, она находилась в плену и злоумышленник заставлял ее писать эти сообщения. Последним было сообщение, изложенное ниже. Множество опечаток и ошибок исправлено для удобства чтения.

Меня зовут Диана. Мне 19 лет. Сейчас я прикована к стене своей собственной комнаты. Я практически не могу пошевелиться, свободна лишь кисть правой руки, которой я пишу. Он заставляет меня делать это, но всегда пристально следит за тем, чтобы я не написала лишнего. Я пыталась позвать на помощь, но он заметил это и сделал мне очень больно. Мне страшно. Сейчас он стоит и смотрит на меня, он хочет, чтобы я рассказала все с самого начала.

Месяц назад я, с мамой и папой, поехали на выходные в деревню. У нас большой двухэтажный дом, находящийся в часе езды от города. Приехали вечером, разобрали вещи, посидели за столом, попарились в бане. Затем я отправилась спать в свою комнату. Ночью я проснулась от скрипа собственной двери. Открыв глаза, увидела силуэт человека в дверном проходе. Подумав, что это отец я позвала его, но он стоял неподвижно. Тогда я встала с кровати, чтобы включить свет, но он ударил меня в голову чем-то тяжёлым и я потеряла сознание.

Придя в себя, взвыла от боли в голове. Я была прикована к деревянной стене своей комнаты так, что не могла пошевелить ни руками, ни ногами. Все волосы и одежда были в крови. Он вошел в комнату, этот человек и вволок моих родителей, которые были без сознания. У него не настоящее лицо, это кожа. человеческая кожа, натянутая на голову и сшитая на затылке. Сначала он долго смотрел мне в глаза. Потом ушел и вернулся с топором в руках.

Первого он расчленил папу, тот так и не пришел в себя. И заставлял меня смотреть. Я несколько раз теряла сознание, но он приводил меня в чувства нашатырем. Закончив с отцом, он положил его голову рядом с мамой. Привел ее в чувства. Как же мне было жаль ее. Потом от взял маму за волосы и оттащил в другую комнату. Я была прикована к стене и слышала ее крики. Я не знала, что он делает с ней, но вскоре крики прекратились. Я снова отключилась. Придя в сознание, обнаружила, что на улице уже светло. Весь день его не было. Я постоянно плакала, фарш из моего отца был разбросан по всей комнате.

Ночь. Пришел он. Я начала умолять его отпустить, но, подойдя ко мне вплотную, прошептал мне на ухо: «Кушать подано» и снова ушел. Через 5 минут вернулся с большой кастрюлей в руках. От запаха и дикого безумия в голове я проблевалась. Сняв крышку, он зачерпнул содержимое рукой и попытался заставить меня съесть. Я не размыкала губ. Тогда он сделал мне очень больно. У меня больше нет мизинца. Я потеряла сознание.

Открыла глаза, на улице был день. Обрубок пальца был зашит. Боли не чувствовала. Было странное состояние, не чувствовала страха, не горечи. Очень хотелось спать.

На следующую у меня ужасно болел живот, я не пила и не ела два дня. Он подошел ко мне все с той же кастрюлей. Сквозь слезы я начала есть, я знала, что меня ждет в случае моего отказа. Это какое-то сваренное горькое мясо. Накормив меня, он ушел. Я была вынуждена ходить в туалет под себя. У меня отекли ноги и руки. Эта жуткая боль, я не могла терпеть. Периодически теряла сознание. Он не появлялся, я не заметила как настал день.

Все мои попытки вырваться сводились на нет. Так продолжалось несколько дней. В один из разов, когда он пришел кормить меня, я обнаружила человеческий палец в кастрюле. На нем было мамино обручальное кольцо. Я поняла, что съела свою мать. Жуткая истерика. Попытка вырваться. Он ударил кастрюлей по голове. Темнота.

Вновь открываю глаза. Языком ощупываю челюсть. Трех зубов не хватает. Лужа крови, рядом валяются пассатижи, тоже все в крови. Ублюдок издевался, когда я была без сознания.

Так происходит каждый день. Он кормит меня, делает какой-то укол, чтобы я не чувствовала адскую боль в костях и от язв на ногах, и заставляет писать. Мне не выбраться, даже если я освобожусь от оков, я не смогу бежать, я нахожусь в одном положении уже почти два месяца. Однажды я попыталась написать письмо помощи, но он заметил. Было ужасно смотреть как заколачивается гвоздь в ноготь большого пальца правой ноги. Но после каждого увечья он обрабатывает рану. После он стал пристально смотреть и следить, чтобы я не написала лишнего.

Сейчас он вышел из комнаты, его нет! ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИТЕ МНЕ! Я нахожусь в доме №2 в облассссрлдии 8нп0э ипш лщми97 пм7гт иршм шогитлдти лзтщмо9г.

Это было последнее сообщение, поступившее на сайт. Месторасположение отправителя вычислить так и не удалось.

Источник

Как Роберт II Благочестивый пообщался с девушкой, прикованной к стене и повелел освободить

Осенью 1010-го король Франции посетил аббатство Святого Креста. При осмотре двора узрел закованную девушку редкой красоты. Роберт спросил странную узницу: — За что ты страдаешь? Ответом был потрясен …

Предыстория. Без нее не понять мотивов короля

Март 1010. По дороге из Италии на Париж едет небольшая кавалькада. Около двух десятков всадников сопровождают роскошную крытую повозку. В ней двое. Мужчина 38 лет — король Роберт II (Благочестивый) Напротив него женщина. Ей уже 46. Но выглядит очень привлекательной и гораздо моложе своего возраста. Это Берта Бургундская, бывшая супруга короля и любовь всей его жизни.

Они возвращались из Рима. Где Роберт просил у Папы разрешения оставить свою нынешнюю жену Констанцию и вторично жениться на Берте. Но … получил категоричный отказ.

История этой пары весьма необычна. Роберт был единственным сыном Гуго Капета. Еще безусым юнцом он увидел Берту, когда она уже была замужем за графом Эдом де Блуа. И … влюбился с первого взгляда. Сразу и навсегда. На всю жизнь.

После того как граф Эд скончался (от болезни), Роберт стал просить у отца разрешение на брак с Бертой. Но увы. Они были троюродными братом и сестрой (общий прадед — Генрих Птицелов) В то время такие браки были запрещены церковью.

Гуго женил сына на Сусанне Итальянской. Однако оная дама уже была в годах (под сорок) и не могла родить. И как только король умер в 996-м, его сын тут же отправил Сусанну обратно в Италию и женился на Берте.

Вскоре Папа Римский за этот брак отлучил Роберта от церкви.

Король «держался и не сдавался». Он решил ни на что не обращать внимания. Но … Берта не смогла дать наследника. И тогда Роберту пришлось-таки оставить ее и жениться на Констанции Арльской.

Он не мог забыть свою любовь. Роберт и Берта продолжали отношения. И наконец в 1010-м году он не выдержал и поехал вместе с возлюбленной в Рим. Увы, неудачно. Новый Папа не стал отменять решение своего предшественника.

Рухнула последняя надежда. Берта крайне тяжело восприняла сей отказ. Вернувшись в Париж, занемогла и через два месяца скончалась. Безутешный король ударился в «благочестие», стараясь вымолить прощение у высших сил. Целые дни проводил в молитвах, объезжал церкви-монастыри и много жертвовал в их пользу.

В начале осени Роберт посетил аббатство Святого Креста. Самый первый женский монастырь, основанный пятьсот лет назад Святой Радегундой.

Осматривая аббатство, король заглянул на задний двор. Где с удивлением обнаружил девушку, прикованную к стене. Одетая в серое рубище, она выглядела грязной и измученной. Но даже сквозь копну спутанных волос, почти скрывавших лицо, Роберт заметил ее красоту.

Король приблизился к ней и спросил:

Девушка молчала, как будто не слыша его слов. И вдруг молвила:

Король ахнул потрясенно. Затем велел сопровождающим оставить его и стал расспрашивать узницу.

Ее звали Бланш. Родом из города Пуатье (аббатство находилось в его окрестностях) А прегрешение заключалось в том, что Бланш … имела тайные отношения со своим братом. За что и была наказана — полгода кандалов в монастыре. Брата тоже наказали конечно.

Прим. автора. В те времена тюрем как таковых не имелось. Если кого-то хотели наказать — сажали в башни при замках, подвалы при ратушах или отправляли в монастырские кельи. Причем сроки были небольшие. Максимум год-два. Но зато условия содержания — крайне тяжелые. Нередко узники сидели в ямах, без света и полуголодные.

Выслушав рассказ девушки, король задумался. В мыслях пронеслась история его собственной любви. И он принял решение. Почтив память своей ненаглядной Берты.

Вот такая история. Не знаю как другим, а мне она показалась очень трогательной. И … жаль, что нет сведений о судьбе Бланш. Надеюсь, что Роберт ее не забыл. Ибо к тому времени его отношения с супругой были практически «никакие». Так что, все возможно …

Источник

Приковавшего девушку к батарее 16-летнего подростка будут судить в Новосибирске

В Новосибирске направили в суд уголовное дело против 16-летнего молодого человека, который, как считает следствие, насильно удерживал свою 17-летнюю знакомую в комнате общежития. Об этом сообщили в пресс-службе СУ СК РФ по области.

Как ранее сообщали «Вести», история произошла в апреле 2021 года в общежитии по улице Лазарева. Обвиняемый и его подруга вместе проводили время. В ходе общения парень прочёл переписку сибирячки в её телефоне и приревновал её. Девушка попыталась уйти из комнаты, однако подросток неоднократно ударил её ладонью по лицу, а затем взял наручники и приковал потерпевшую к батарее. После этого юноша закрыл комнату и ушёл. Тем временем пленнице удалось позвонить маме и сообщить о произошедшем. Женщина сразу же обратилась в полицию. Прибывшие на место правоохранители освободили девушку, а обвиняемого доставили к следователю.

Свою вину в совершении преступления молодой человек отрицает. В случае, если суд признает его виновным, по статье «Незаконное лишение свободы несовершеннолетнего» УК РФ подростку грозит от трёх месяцев до двух лет лишения свободы.

Источник

Когда Луанда закрыла глаза, в памяти возникла ужасная картина того, как на Бронсона набросился его собственный отец, как он потерял руку, пытаясь спасти ее жизнь. На нее нахлынуло чувство вины. Она любила Бронсона больше, чем когда-либо, восхищалась тем, что он, наконец, выступил против своего отца, она так ценила принесенную им жертву, что он не мог бы себе этого и представить. Кроме того, девушка ощутила новый приступ отвращения к его отцу – сильнее, чем когда-либо.

Ей нужно выбраться из этой темницы, нужно спасти Бронсона, которого приговорили к казни, до того, как он умрет от руки своего собственного отца. Кроме того, Луанда должна найти для них возможность уехать из этого города, каким-то образом вернуться назад к Хайлэндс, на безопасную сторону МакГилов. Она должна вернуться во двор своего отца, надеясь на то, что они примут ее обратно.

Но прямо сейчас все это казалось далекой мечтой. Бронсон, возможно, уже мертв и, пока она стояла прикованная здесь, не было никакой надежды на то, чтобы сбежать от своих тюремщиков. На самом деле, у нее на уме были более неотложные вещи – ее тюремщики, два болвана, по очереди подвергали ее пыткам в течение всей ночи. Один из них схватил ее за волосы, а другой потянул за рубашку, первый угрожал ей клинком, а второй – раскаленным железом. И все же они не изнасиловали ее еще. Но их угрозы продолжались часами, и они возрастали. Ей казалось, что они задумали что-то, и если их угрозы были настоящими, Луанда знала, что ее изнасилуют и замучают, после чего оставят умирать до того, как взойдет солнце. Это были два отвратительных человека – небритые, с сальными волосами, облеченные в униформу МакКлаудов. Девушка чувствовала, что они осуществят свои угрозы. Ее часы были сочтены. Луанда должна найти способ выбраться отсюда – и быстро. Пришло время приступить к действию. Она просто не знала, что делать.

Они оба рассмеялись, довольные своими собственными шутками, и Луанда пыталась думать быстро – быстрее, чем когда-либо в своей жизни. Из-за того, что она была женщиной, все ее недооценивали, упускали из виду то, что она была умна – а она на самом деле была умной, по крайней мере, такой же умной, как и ее отец, как и любой другой из детей МакГила. На протяжении всей жизни Луанды ей удавалось найти выход из любой сложившейся ситуации.

Луанда призвала на помощь всю свою внутреннюю силу, всю хитрость, которой обладала – хитрость всех поколений королей МакГилов, чья кровь текла в ее жилах. Она закрыла глаза, стараясь найти решение.

А потом решение пришло.

Оно было притянутым за уши и, вероятно, не сработает, но Луанда должна попытаться.

Они оба истерически расхохотались.

Оба тюремщика обменялись взглядами, колеблясь. На их лицах появились улыбки. Луанда спрашивала себя, попались ли они на ее удочку.

Они снова расхохотались, после чего другой тюремщик взял свою металлическую палку и окунул ее в горячий огонь, пока ее кончик не засветился оранжевым цветом.

Глаза Луанды широко распахнулись от ужаса, когда горячая кочерга приблизилась к ее лицу, она была настолько горячей, что исходящий от нее жар она ощущала даже с расстояния. Она увидела ехидную улыбку на лице мужчины, понимая, что всего через несколько секунд ее лицо навсегда будет изуродовано.

Тюремщик остановился, впервые заинтригованный ее словами.

«Больше, чем ты сможешь унести. Полные тачки. Даже полный дом, если пожелаешь».

«Я отправлю послание своему отцу. Он пришел мне все, что я пожелаю. Разве вы не видели нашу свадьбу? Украшения, которые я надевала?»

Оба ее мучителя неуверенно посмотрели друг на друга.

Один из тюремщиков подошел ближе, крепче прижав клинок к ее горлу.

Тюремщики переглянулись, колеблясь.

Луанда с ужасом посмотрела на них. Она быстро соображала, и решение пришло ей на ум.

Тюремщики переглянулись, после чего, наконец, один из них кивнул другому, облизнув губы.

Они оба разразились громким смехом.

Как только мужчина закончил снимать с нее вторую цепь, Луанда приступила к действию. Каждая пара кандалов была прикреплена к стене трехфутовой цепью – одна дужка была на ее запястье, а другая – на стене. Когда ее тюремщик отцепил одну пару кандалов со стены, оставляя ее запястье все еще прикованным и связанным с цепью. Девушка поняла, что у нее есть только этот шанс.

Луанда развернула свое запястье, все еще скованное кандалами, взмахнула тяжелой железной цепью над головой и со всей силы опустила ее, целясь в лицо тюремщику, когда он беспечно встал спиной к ней.

Они ее недооценили. Тюремщики не ожидали, что у нее еще имеется запас сил, что она намеревается использовать его, что она обладает знанием и хитростью дочери короля, которую всю жизнь обучали лучшие королевские воины.

И это была их последняя ошибка.

Луанда призвала на помощь все свои умения, каждую унцию своей храбрости, размахивая цепью вверх и вниз на лицо тюремщика. Ее мишень была верной.

Цепь с тяжелой железной дужкой на конце полетела вниз, угодив прямо мужчине в нос. Это было идеальное попадание, она сильно его ударила, разбив ему переносицу, заставив его отлететь на несколько футов. Он рухнул на пол, закричав в агонии. Он выронил из рук раскаленную железную кочергу, схватившись за лицо.

Ни минуты не колеблясь, Луанда взмахнула другой рукой и прицелилась в горло другого тюремщика, когда тот допустил ошибку, повернувшись к ней спиной, глядя на своего друга. Цепь обвилась вокруг его горла, и девушка сразу же протянула другую руку, схватила другой конец и сжала его.

Мужчина неистово задергался, и Луанда, схватив его, держала изо всех сил, пока он сопротивлялся, сжимая все сильнее и сильнее. Он делал все от него зависящее, чтобы освободиться, но девушка душила его что было сил. Протянув руку, тюремщик снова и снова пытался снять цепь со своего горла, но ее хватка была слишком сильной. Луанда держала цепь так, словно от нее зависела ее жизнь. Впрочем, так и было.

Она сжимала все сильнее и сильнее, в то время как мужчина кричал, сопротивляясь, издавая гортанные звуки, изворачиваясь, как дикий зверь. В эту минуту он откинулся назад и ударил ее локтем в живот.

Удар причинил ей боль, но Луанда не ослабила свою хватку, она не остановилась. Слишком многое было поставлено на карту.

Другой тюремщик, наконец, поднялся на ноги, протянул руку и схватил раскаленную железную кочергу, после чего набросился на нее. У нее не было достаточно времени. Второй тюремщик все еще был жив, корчась в ее руках. Он не желал так просто умирать.

Луанда не могла отпустить его, защищая себя. Он ломала свою голову над стратегией.

Когда второй тюремщик бросился на нее, вытянув перед собой горячую кочергу, она ждала до последнего момента, после чего увернулась от него и вместо этого толкнула мужчину, которого она душила перед собой, используя его тело, как щит.

Это сработало. Тюремщик пронзил своего друга вместо нее, вонзая свою раскаленную кочергу ему в сердце, пока он кричал, в то время как он душила его. Наконец, его тело обмякло в ее руках. Из его груди торчала кочерга.

Другой тюремщик стоял, ошеломленно глядя на труп своего друга.

Луанда не стала ждать. Она бросила труп и тем же движением, развернувшись, высоко взмахнула своей рукой, сильно ударив своего мучителя по лицу железными кандалами во второй раз. И снова ее цель оказалась верной. Она второй раз сломала ему нос, сбивая его с ног на спину. Он застонал в агонии.

Луанда не стала рисковать. Протянув руку, она извлекла раскаленную кочергу из груди мертвого мужчины, после чего подняла ее высоко вверх, наклонилась и вонзила ее в грудь второго тюремщика.

Он сел, истошно закричав, из его рта забурлила кровь. Он уставился в потолок широко раскрытыми глазами, словно не веря в происходящее.

Затем, секунду спустя, он застыл и замертво рухнул на пол.

Луанда упала на колени в поисках его ремня. Найдя ключи, девушка сняла кандалы сначала со своих ног, а потом и со ступней. Она потерла свои конечности, которые изнывали от боли, как никогда. В тех местах, где она была скованна, теперь находились глубокие синяки.

Луанда посмотрела на обоих тюремщиков – мертвых, окровавленных. Охваченная яростью, она плюнула на них.

Протянув руку, девушка схватила один из их кинжалов. Куда бы она ни пошла, он ей понадобится. Потому что она не сможет покинуть это место без своего мужа. И она освободит его, даже ценой собственной жизни.

Источник

Прикованная

В 2003 года на сайт правоохранительных органов одного из городов Украины (адрес не афишируется) каждый день приходили сообщения от якобы молодой девушки по имени Диана. По ее словам, она находилась в плену и злоумышленник заставлял ее писать эти сообщения. Последним было сообщение, изложенное ниже. Множество опечаток и ошибок исправлено для удобства чтения.

Меня зовут Диана. Мне 19 лет. Сейчас я прикована к стене своей собственной комнаты. Я практически не могу пошевелиться, свободна лишь кисть правой руки, которой я пишу. Он заставляет меня делать это, но всегда пристально следит за тем, чтобы я не написала лишнего. Я пыталась позвать на помощь, но он заметил это и сделал мне очень больно. Мне страшно. Сейчас он стоит и смотрит на меня, он хочет, чтобы я рассказала все с самого начала.

Месяц назад я, с мамой и папой, поехали на выходные в деревню. У нас большой двухэтажный дом, находящийся в часе езды от города. Приехали вечером, разобрали вещи, посидели за столом, попарились в бане. Затем я отправилась спать в свою комнату. Ночью я проснулась от скрипа собственной двери. Открыв глаза, увидела силуэт человека в дверном проходе. Подумав, что это отец я позвала его, но он стоял неподвижно. Тогда я встала с кровати, чтобы включить свет, но он ударил меня в голову чем-то тяжёлым и я потеряла сознание.

Придя в себя, взвыла от боли в голове. Я была прикована к деревянной стене своей комнаты так, что не могла пошевелить ни руками, ни ногами. Все волосы и одежда были в крови. Он вошел в комнату, этот человек и вволок моих родителей, которые были без сознания. У него не настоящее лицо, это кожа. человеческая кожа, натянутая на голову и сшитая на затылке. Сначала он долго смотрел мне в глаза. Потом ушел и вернулся с топором в руках.

Первого он расчленил папу, тот так и не пришел в себя. И заставлял меня смотреть. Я несколько раз теряла сознание, но он приводил меня в чувства нашатырем. Закончив с отцом, он положил его голову рядом с мамой. Привел ее в чувства. Как же мне было жаль ее. Потом от взял маму за волосы и оттащил в другую комнату. Я была прикована к стене и слышала ее крики. Я не знала, что он делает с ней, но вскоре крики прекратились. Я снова отключилась. Придя в сознание, обнаружила, что на улице уже светло. Весь день его не было. Я постоянно плакала, фарш из моего отца был разбросан по всей комнате.

Ночь. Пришел он. Я начала умолять его отпустить, но, подойдя ко мне вплотную, прошептал мне на ухо: «Кушать подано» и снова ушел. Через 5 минут вернулся с большой кастрюлей в руках. От запаха и дикого безумия в голове я проблевалась. Сняв крышку, он зачерпнул содержимое рукой и попытался заставить меня съесть. Я не размыкала губ. Тогда он сделал мне очень больно. У меня больше нет мизинца. Я потеряла сознание.

Открыла глаза, на улице был день. Обрубок пальца был зашит. Боли не чувствовала. Было странное состояние, не чувствовала страха, не горечи. Очень хотелось спать.

На следующую у меня ужасно болел живот, я не пила и не ела два дня. Он подошел ко мне все с той же кастрюлей. Сквозь слезы я начала есть, я знала, что меня ждет в случае моего отказа. Это какое-то сваренное горькое мясо. Накормив меня, он ушел. Я была вынуждена ходить в туалет под себя. У меня отекли ноги и руки. Эта жуткая боль, я не могла терпеть. Периодически теряла сознание. Он не появлялся, я не заметила как настал день.

Все мои попытки вырваться сводились на нет. Так продолжалось несколько дней. В один из разов, когда он пришел кормить меня, я обнаружила человеческий палец в кастрюле. На нем было мамино обручальное кольцо. Я поняла, что съела свою мать. Жуткая истерика. Попытка вырваться. Он ударил кастрюлей по голове. Темнота.

Вновь открываю глаза. Языком ощупываю челюсть. Трех зубов не хватает. Лужа крови, рядом валяются пассатижи, тоже все в крови. Ублюдок издевался, когда я была без сознания.

Так происходит каждый день. Он кормит меня, делает какой-то укол, чтобы я не чувствовала адскую боль в костях и от язв на ногах, и заставляет писать. Мне не выбраться, даже если я освобожусь от оков, я не смогу бежать, я нахожусь в одном положении уже почти два месяца. Однажды я попыталась написать письмо помощи, но он заметил. Было ужасно смотреть как заколачивается гвоздь в ноготь большого пальца правой ноги. Но после каждого увечья он обрабатывает рану. После он стал пристально смотреть и следить, чтобы я не написала лишнего.

Сейчас он вышел из комнаты, его нет! ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИТЕ МНЕ! Я нахожусь в доме №2 в облассссрлдии 8нп0э ипш лщми97 пм7гт иршм шогитлдти лзтщмо9г.

Это было последнее сообщение, поступившее на сайт. Месторасположение отправителя вычислить так и не удалось.

Дубликаты не найдены

ГРАНДАСАНГО. ИГРА МЕНЯЮЩАЯ ЖИЗНЬ (Хохлова,Орлов) в озвучке Necrophos [Лучшие Истории Осени]

Иди, где не ждут,
Бери, что дают.
Колоду собери
– жизнь измени.

Боль тупым шилом постучала в висок. С трудом оторвав отяжелевшую голову от подушки дивана, Иветта обвела сонным взглядом крошечную спаленку двухкомнатной квартиры.

Кто-то пел. Не в этой комнате, в коридоре.

Не громко, но отчетливо, в коридоре квартиры Иветты Борисовой кто-то пел песню о необходимости собрать колоду карт. Пел слабым голоском, ужасно фальшивил и бесцеремонно дёргал ящички старого серванта. Заставив себя встать, Иветта отбросила истлевшую до фильтра сигарету (как только диван не подожгла!) и, пошатываясь, побрела на звуки.

Потемневшее дерево, испещренное морщинами и прорезями, ещё не совсем утратило блеск. Звериные лапы вместо скучных ножек стояли крепко, а шишки по бокам верха серванта выглядели как новые. В резных дверцах поблескивали ромбы хрустальных вставок, за которыми прятались чашки, ложки, сахарница и чайничек с заваркой. Ниже, на полочке для всякой всячины, стояли коробочки, шкатулочки, стакан с бабулиными расчёсками и прочие мелочи. И всё это просто ходило ходуном! Худая, слегка кособокая девица в нелепых очках безжалостно тормошила рассохшиеся ящики и шарила в них тощими ручонками.

– Ты, что делаешь?! Чего роешься?! – заорала Иветта, превозмогая головную боль. – Ты кто такая?! – сорвав со стены красную сувенирную веревку «обезьяний кулак», завязанный большим и тугим морским узлом, Борисова принялась охаживать незваную гостью по костлявой спине и бокам. Взвизгнув, гостья забилась в угол, прижимая к груди маленький картонный прямоугольник. Потом забормотала, унижено и перепугано: – Веточка, ну чего ты? Чего?

Незнакомка оказалась не такой уж и незнакомой.

– Лизка? Лизка Фрейзе? Сколько лет, сколько зим! Какими судьбами?

– Ты мне сама позвонила в три часа ночи, – простонала Лиза, вставая с пола. – Сказала срочно приезжай.

– Зачем? – искренне удивилась Иветта.

С Фрейзе они были знакомы с юности – зависали в одной компании, но никогда особо не дружили, просто чудо, что у неё сохранился лизин номер телефона.

– Я тебе звонила три дня назад, не помнишь? – спросила Лиза. – Ты меня послала, а сегодня сама ночью позвала. Поесть просила привезти. И выпить… Я сразу сорвалась и поехала, даже на работе никого не предупредила, – почти с гордостью заявила Лиза. – Хорошо, что ты дверь не забыла оставить открытой, а то…

Последние слова Лизы о том, что она сорвалась и приехала, никого не предупредив, царапнули память Иветты, напомнив ей кое-что далёкое из прежней жизни.

Когда Иветта Борисова была ещё подающей большие надежды спортсменкой, а также заводилой в весёлой компании, на одной из пляжных тусовок или туристических вылазок за МКАД, к ним, молодым и дерзким, прибилась чудаковатая Лизка Фрейзе. По виду – откровенный ботан, по разговорам – тихий, но лютый фрик. Такие девочки-припевочки дома должны сидеть, крестиком вышивать, мамкам в рот заглядывать, а не шляться с кем попало, где попало.

– Так чего рылась в бабкином серванте? – спросила Иветта, рассматривая стоящие на кухонном столе привезенные Лизой продукты: бутылку водки «Белая Гора», хлеб, банку домашних маринованных огурцов и качалку колбасы «Сервелат финский с сыром».

– Вот, – смущенно улыбнувшись, Фрейзе выложила на стол бумажный прямоугольник, что держала в руке. – Искала карту. Карта была странной, явно не игральной. Мужчина в оранжевой робе сидел на нарах и смотрел на закат сквозь маленькое окошко с решеткой. Сверху в золотом вензельке поблескивала цифра «21», на рубашке карты сверкал девятью куполами собор. Купола были без крестов.

– Грандасанго! – разливая водку, ответила Фрейзе. – Помнишь, я рассказывала?

– Нет, – презрительно фыркнула Иветта. – Хотя постой, не та ли это игра, из-за которой тебя до трусов раздели и обыскали? Фрейзе расхохоталась, попыталась, смеясь, опрокинуть в себя рюмку водки, поперхнулась и закашлялась, а Иветта вспомнила второй случай. Случай, после которого Лизу в их компании стали считать чем-то вроде «местечковой» сумасшедшей, на безобидные бзики которой можно смотреть сквозь пальцы.

Лизу застукали, когда она шарила по чужим сумкам и карманам одежд, что лежали сваленными в кучу на веранде дачи, пока все остальные жевали шашлыки. Побить её не успели, потому как она сама, не дожидаясь проблем, вывернула свою самодельную, расшитую бисером сумочку, в которой были ключи и две жестяные коробочки со странными картами. Невзирая на собачий осенний холод, Фрейзе быстренько разделась до исподнего, тем самым, продемонстрировав, что ни у кого ничего не взяла и не украла. На справедливое требование общественности объяснить своё криминальное поведение, Лиза понесла такую пургу, что мало кто дослушал её до конца. Многие, махнув рукой, уходили по своим делам, ушла и Иветта, уловив напоследок слова о том, что Фрейзе с раннего детства собирает волшебные карты, а найти их можно только в самых неожиданных местах, нередко с риском для здоровья и жизни.

– До сих пор ищешь свои волшебные карты? Ты хуже маленького ребенка! – покатилась со смеху Иветта.

– Да-да, – закивала головой Лиза, подсовывая Иветте бутерброд.

– После первой не закусываю, – гордо отвергла бутерброд Иветта. – Я вообще теперь не закусываю, – с тихой злостью заметила она. – Ну, давай, рассказывай! – велела она Лизе. – Как живешь?

– Что рассказывать, Веточка? – смешно скособочившись, ответила Лиза. – Не замужем, детей нет, ухажеров тоже, ну, кроме Мирона. Ты, наверное, его не помнишь, – махнула она лапкой-ручкой, напомнив Иветте неуклюжего хорька. – Он подвозит меня иногда на работу. Я в краеведческом музее завхозом работаю. Лучше ты рассказывай!

– Муж объелся груш, – саркастически ухмыльнулась Иветта. – Из спорта меня попёрли, скрытый порок сердца нашли и кучу разной хрони, что с возрастом должна обостриться. Спасибо маме с папой за гены и заботу.

– Да, что ты, Веточка… – похоже, искренне огорчилась Лиза. – Мне так жаль.

– Не хочу об этом, – сказала Иветта. – Давай, рассказывай ты.

– Что хочешь! Хоть про игру свою дурацкую расскажи. Соскучилась я по твоему бреду, не слышала давно.

И Фрейзе рассказала Иветте о старинной карточной игре. По словам Лизы, игра заключалась в поиске особых карт Грандасанго. Чтобы найти такую карту, нужно, говоря современным языком, «выйти из зоны комфорта». Например, пойти утром на работу, а потом вернуться с полдороги, наплевав на выговор за опоздание или прогул, запрыгнуть в первый попавшийся автобус, выехать в незнакомый район, зайти в первый попавшийся подъезд любого дома, открыть (взломать!) рандомно почтовый ящик и… Очень может быть, что искомая карта окажется там.

– Так ты, поэтому в серванте шарила? И поэтому ко мне и сорвалась? – догадалась Иветта. Лиза лишь смущено пожала плечами. – Не верю, что карту здесь нашла.

– Здесь, Веточка, в верхнем ящике, где ручка сломана, – заискивающе улыбнулась Лиза.

– Хм, – Иветта взяла карту в руки и стала рассматривать купола. – Ну, допустим. И что ты с ней делать собираешься?

– Ничего, – вздохнула Лиза. – Пойдет в обменный фонд. Расстегнув бисерную сумочку, висевшую у неё на плече, Фрейзе вынула из неё две жестяные коробки – темно-желтую в серую полоску и зеленую в оранжевых сердечках. Открыв коробку с сердечками, Лиза достала из неё двадцать карт.

– Мой обменник, – с гордостью сказала она. Присмотревшись, Иветта заметила, что все карты были с разными рубашками и по цвету, и по рисунку.

– Они из разных колод? – предположила Иветта.

– Да. Разложив карты в четыре ряда, по пять штук рубашками вверх, Лиза предложила Иветте вытянуть над ними ладонь – ради смеха. Борисова согласилась. Далее произошло нечто странное: карты «упали» Иветте на ладонь! Не все, только две. Но как они это сделали! Упали вверх! Взлетели, слово металлические пластины, притянутые магнитом, и ударили в ладонь со смачным громким шлепком, будто на пол свалился помидор.

– Они тебя выбрали! – захлопала в ладоши Лиза.

– Бред! Что за фокус? – воскликнула Иветта, стряхивая карты на стол.

– Хочешь посмотреть, что за карты тебе достались? – не отвечая на вопрос, сказала Лиза. Она взяла карты в руки. – Смотри, эта колода называется «Аква Олимпик».

По окантовке карты золотыми буквами легла надпись: «Не победа, но участие», рубашка была разрисована олимпийскими кольцами и волнистыми узорами, на обратной стороне вверху стояла цифра «8». На картинке схематично изображался пустой бассейн с трамплином, но вот вода в бассейне была как настоящая – по ней расходились круги, будто кто-то вот-вот, мгновение назад, спрыгнул с вышки и лихо ушёл под воду, не оставив за собой брызг. От воспоминания о спорте у Веты на глаза навернулись слёзы.

– А это колода «Дольче Вита».

Иветта зачарованно разглядывала картинку, где вверху стояла цифра «31», где тоже была вода и… ноги.

– Будто твои ноги нарисованы, правда, Веточка? Действительно, длинные стройные ноги, разделенные узкой полоской голубого купальника, с тонкими щиколотками и аккуратными коленными чашечками очень походили на ноги Иветты, за исключением того, что никогда в жизни девушка из рабочей семьи не имела такого шикарного нездешнего загара, явно морского, а не речного или дачного. Отливающие бронзой ноги, твёрдо стояли на белом песке, попирая пальчиками с накрашенными ноготками золотисто-розовые витые ракушки. Позади ног пенилась сине-зелёная вода, плыла яхта и росли две лохматые пальмы, между которыми раскачивался гамак.

– В чём смысл игры? – неожиданно хриплым голосом спросила Иветта. – Соберешь колоду, и желание исполнится?

– Не совсем. В твоей жизни произойдут перемены. Большие перемены к лучшему.

– И что, я тоже могу найти такую карту? Сыграть в… как его…

– …и выиграть новую жизнь?

– Конечно, Веточка, – горячо откликнулась Лиза. – Главное, не бояться рисковать и быть терпеливой. А! Когда ищешь, обязательно надо петь особую песню, так карты узнают игрока и приходят к нему.

Иветта стала напевать ту песенку, что слышала сегодня, когда проснулась: «Иди, где не ждут, бери, что дают. Колоду собери – жизнь измени…»

Машинально Борисова сняла крышку с давно уже опустевшей сахарницы и вскрикнула от неожиданности. Там лежала карта.

– Вот ты и в игре! С первого раза! – обрадовалась Лиза. – Какая же ты везучая! Один день и у тебя уже три карты, – сказала она, подсовывая Иветте карты «Аква Олимпик» и «Дольче Вита» из своего обменника.

– Откуда она здесь взялась? Ты подбросила? Признавайся! Фокусница недоделанная, морочишь мне голову! – у Иветты чуть не случилась истерика.

Как могла, Лиза успокоила старую подругу, плеснув ей водочки, и объяснила, что она – Лиза Фрейзе, здесь совершенно ни при чём. Это всё Грандасанго! Самую первую карту игроки-неофиты обычно находят у себя дома или среди своих вещей.

– Только вот для коллекции она, наверное, не подойдёт.

– Почему? – резко успокоилась Борисова, подгребая к себе три карты.

– Смотри, – Лиза указала Иветте на маленький значок, что стоял внизу на рубашке карты, найденной в сахарнице.

В овальной рамочке, вплетённой в узор, были нарисованы перекрещенные ружьё и мотыга.

– Прям, как серп и молот, – рассмеялась Иветта.

– Именно, – на полном серьезе подтвердила Лиза. – Это – Эпоха.

И объяснила, что колоды Грандасанго разделены по трём категориям – «Реальность», «Химеры» и «Эпохи». Почти все игроки стараются собирать «Реальность», чтобы поменять жизнь здесь и сейчас, в этом мире. Перекрещенные ружьё и мотыга – это символ конкретной Эпохи, в которую попадёт игрок, если соберёт именно эту колоду.

– Но, – развела руками Лиза, – мало кто готов к настолько кардинальным переменам – к жизни в другой эпохе, даже если с трёх лет и мечтал быть рыцарем или в набеги с викингами ходить.

– Попадёт? – переспросила Иветта. – Как это? В прошлое, что ли перенесётся? – хмыкнула она. – Как на машине времени?

– Перемещение во времени – антинаучная чушь, – с видом знатока заявила Фрейзе. – Нет, если соберёшь Эпоху, то ты не в прошлое попадешь, а в параллельный мир. Похожий на наш, но время другое, – и добавила, почему-то шёпотом. – Этот мир возникнет из небытия, специально для тебя. Вот так!

– Ааа… Ну да! – расхохоталась Иветта. – «Мир, специально для тебя». А это какая чушь? Научная? Даже голова перестала болеть! Иветта и не заметила, как развеселилась и расслабилась. Положительно она была рада визиту Фрейзе. Вот только, что ей надо? Ну, нашла она карту, почему не уходит? Никогда тесно не общались, а тут прямо как родня. Приехала-прилетела… прискакала… где она там живет? На Выхино? Далековато. И почему взгляд у Лизки такой напряженный и хитрый, будто попросить чего-то хочет, но не решается?

– Что тебе нужно? – резко спросила Иветта у Фрейзе, перестав смеяться. От волнения у Лизы запотели очки. Она замямлила что-то успокаивающее, а потом решительно вынула из кармана тысячу рублей и положила перед Борисовой.

– Бабушка твоя, Валерия Ивановна, тоже была игроком Грандасанго и жила в этой квартире. Мы с ней как-то пересеклись, и она проговорилась, что держит коллекцию и обменник в тайнике в серванте. Она умерла, так и не собрав колоду.

– И ты думаешь карты ещё в доме? Фрейзе кивнула.

– И ты хочешь купить бабушкины карты у меня за тыщу деревянных? Фрейзе снова хотела кивнуть, но остереглась, заметив нехороший блеск у Иветты в глазах и подергивающийся уголок рта.

– Или ты ждала, когда я напьюсь, и тогда ты бы их спокойно забрала?! – заорала Иветта на старую подругу.

– Нет, нет, Веточка, – залепетала Фрейзе. – Эти карты – твоё наследство. Просто разреши мне взглянуть на обменник Валерии Ивановны. Вдруг там есть карта «Лазурный берег» номер «50». Иветта задумалась. Деньги ей сейчас очень были нужны, даже такая ничтожная сумма. Правильно истолковав её молчание, Фрейзе вкрадчиво заметила:

– Тысячу рублей за карту, которая тебе не нужна, а мне без неё хоть плачь. Последняя из пятидесяти четырёх. Третий год ищу. Даже если её там и не окажется, я всё равно отдам тебе деньги, и всё, что мы найдем – твоё. А больше никто не даст, хочешь в Инете расценки посмотри. Иветта молчала, продолжая сверлить Лизу взглядом.

– Грандасанго не любит, когда карты… как товар. Опытные игроки знают, покупая карты – много не соберёшь. Если ты олигарх или магнат какой-то, тогда да, можешь потратиться, нанимая других игроков, чтобы собирали нужную тебе колоду, а так…

– Я подумаю, – перебила словоизлияния Лизы Иветта. – А пока, – Иветта продолжила рассматривать карту из сахарницы, – скажи, как называется эта карта? Что за Эпоха? Радуясь, что конфликт исчерпал себя, так, по сути, и, не начавшись, Лиза заулыбалась, показав кривые зубки:

– Не знаю, Веточка. В семейном каталоге её не помню, а там более двух с половиной тысяч колод описано, да и я ещё десятка два дописала. Дай-ка взглянуть поближе.

Яркая, словно нарисованная маслом, миниатюра. Широкое крыльцо богатого дома, возможно усадьбы. Молодая черноволосая красавица в старинном пышном платье, белом с зеленоватым оттенком, сидит на стульчике в компании двух кавалеров – франтоватых рыжеволосых близнецов. Её обнаженные плечики защищает от солнца широкополая шляпка. От карты веяло аристократическим эротизмом, снобизмом и богатством, что передается из поколения в поколение.

– Мне кажется, может быть, я ошибаюсь, но это – колониальный Юг.

– Что? – не поняла Иветта.

– Смотрела «Унесённые ветром»? – упростила ответ Лиза. Иветта не только смотрела «Унесённые ветром», но даже одноименную книгу читала. Единственную, что ей удалось, а главное – захотелось, дочитать до конца. Иветта Борисова всегда восхищалась главной героиней романа. Вот кто умел брать от жизни всё! Даже чужое…

– Это же Скарлетт! – присмотрелась к карте Иветта. – А это близнецы Тарлтоны, не помню, как их звали. И что? Соберу эту колоду – стану, как Скарлетт О’Хара? Бредятина!

– А ведь и правда – Стюарт и Брент, – задумалась Лиза. – Не знаю, что будет, если собрать. Никто не знает, что будет, если собрать Эпоху или Химеру, – виновато пожала плечами Фрейзе. – Да ты и не соберёшь – ты её нашла, но она тебе не отозвалась.

– А хоть одного человека знаешь, кто собрал бы хоть какую-то колоду?

– Кто же признается. Но одного я всё-таки знаю.

– Фрейзе Пётр Александрович.

– Родственник твой? Отец?

Перехватив скептический взгляд Иветты, Лиза выбрала из своего обменника карту с потрепанными краями и незамысловатым цветочно-лиственным узором горчичного цвета, в который, как в рамку, вписалось имя «Пётръ Фрейзе». Номер у карты был «4». На лицевой стороне карты в черно-белых тонах мчалась машина, вернее старинный автомобильный экипаж, где сидела дюжина усатых молодцев в пожарных касках и водитель. У экипажа были колёса со спицами и огромные фары. На высоком борту, скрывающем ряды сидений, отчетливо выделялась надпись «Фрейзе и К°».

– Это дубль-карта из коллекции Петра Фрейзе. Он был известным изобретателем автомобилей и предпринимателем. Известным до революции.

«Когда колода собрана и активирована, – объяснила Лиза, – то на рубашке, а иногда и на лицевой стороне всех её карт, возникает имя чемпиона Грандасанго. Такие карты «гашенные», они «вне игры», но они ценны, как напоминание о том, что большие перемены к лучшему возможны. И редки. Большинство чемпионов находят и уничтожают свои дубль-карты, чтоб никто не знал о причинах их успеха».

…Вот уже битый час Иветта с Лизой пытались открыть тайник Валерии Ивановны, спрятанный в недрах серванта между открытой полкой и двумя ящичками для ниток и шпулек. Девушки догадались вынуть ящички, и дело теперь оставалось за малым. Прокрутить крышку тайника влево. То ли дерево так рассохлось, то ли что-то внутри заржавело, но ничего не получалось.

– Давай, я схожу за ножом, – предложила Лиза.

– Ага, за топором ещё сходи и динамитом, – отвечала Лизе Иветта, надавливая сильными руками на крышку. – Лучше объясни, ну вот кто, например, тюремную колоду захочет собирать?

Лиза прыснула от смеха.

– На каждый товар – свой купец. Тюремную колоду собирают те, кто хочет стать вором в законе. Папа говорит, что в 90-е годы отбоя не было от желающих.

– А твой папа, какую колоду собирал?

– Никакую, – потрясла жидкими волосиками Фрейзе.

– Ну, я же говорила, чтобы играть в Грандасанго, нужно быть рисковым и терпеливым, а папа таким не был. Сам признавал, рисковым был, терпеливым – нет. Зато он сохранил для меня почти полную коллекцию «Лазурный берег», которую ещё Пётр Фрейзе собирал для своей дочки, но она, бедняжка, рано умерла.

– Почти полную? Вот как… – заинтересовалась Иветта, не переставая давить на крышку тайника. – А сколько карт ты нашла сама?

– Семь! – с гордостью ответила Лиза.

– И сколько… – «И сколько ты лет собираешь свой “Лазурный берег?”», – хотела спросить у Лизы Иветта, но тут… крак! Крышка тайника отскочила, из краснодеревной тьмы выбрался на свет белёсый паук. В тайнике прятались две пыльные, замотанные в паутину жестяные коробки оливкового цвета. Одна побольше, вторая поменьше.

– С какой начнем? – спросила Иветта.

– Давай с большой. Нет! С маленькой, – попросила Лиза. – Что-то я жутко волнуюсь.

В маленькой коробке оказалось пять одинаковых карт со знакомыми рубашками.

– Твоя бабушка тоже собирала «Дольче Виту»! – обрадовано воскликнула Лиза, на что Борисова лишь презрительно скривилась. – Повезло, Веточка!

– Повезло, Веточка! – передразнила Иветта Фрейзе. – Всего пять штук. А как это ты не знала, что бабушка собирала? – с подозрением спросила она.

…Когда Лиза в первый раз встретилась с Валерией Ивановной, обмена не произошло. Лиза на тот момент имела всего три обменные карты. Мельком взглянув, Валерия Ивановна заявила, что меняться тут нечем и выразила сомнение в том, что у Фрейзе хватит духу и терпения доиграть в Грандасанго до конца. Женщина привела Лизе в пример свою внучку, компанейскую зажигалочку Веточку Борисову, что никогда не сидит дома, и где только не побывала. «Вот кто бы мог сыграть, да она и без карт в жизни хорошо устроится, – сказала она. – Умница, красавица, будущая олимпийская чемпионка по прыжкам с трамплина в воду. А ты, курица домашняя, сколько уже “своих” карт САМА нашла? Ни одной? Я не сомневалась!»

– Вот значит как… – протянула Иветта. – А что это тебя прям всю трясёт, подруга?

У Лизы, действительно, ужасно тряслись руки, и зубы стучали, как от холода.

– Ты ведь помнишь, что последние годы Валерия Ивановна… эээ… плохо себя чувствовала.

– Да, чудила баба Лера знатно, – подтвердила Иветта. – То в милицию пойдёт, расскажет, что соседи у неё яхту спёрли, то на почтальоншу доносы строчит, будто она у неё миллион рублей с пенсии украла.

– Со мной она не общалась, даже узнавать перестала, прекратила всякие обмены, на порог не пускала, но всё равно, слухи, как мухи, – выдохнула Фрейзе, растирая похолодевшие от волнения пальцы. – Друг моего деда, который нас познакомил, и которому она доверяла больше других, рассказал, что видел у Валерии Ивановны несколько карт «Лазурный берег». Номера он по старости не запомнил, помнил только, что точно была карта с двузначным номером, оканчивающимся на ноль.

– И ты думаешь, что найдешь здесь номер «50»? Хм… – Иветта открыла вторую коробку.

Там лежала пачка примерно из сорока разных карт.

Иветта протянула Лизе всю стопку.

– Давай, – охотно согласилась Иветта. – Заодно проведешь ликбез. Что это за карта?

Первой сверху лежала карта с рубашкой цвета червонного золота. На золотисто-красном фоне зажаривался на вертеле дракон, большой сочный плод инжира торчал у сказочной рептилии из пасти, а на самой карте изображена была рама, сваренная из тонкостенных стальных труб.

– Это колода «Магнат Стайл», – легко опознала карту Фрейзе.

Следующей в стопке лежала еще одна карта «Аква Олимпик». Спортсменка застыла на полусогнутых ногах на краю трамплина, рельефные мышцы напряглись, чтобы одномоментно высвободить энергию и толкнуть девушку вперёд. Лицо Иветты помрачнело, но, ничего не сказав, она стала перекладывать карты дальше.

– О! Да это же «Парижск»! – воскликнула Фрейзе, когда очередь дошла до карты с сетчатой рубашкой, цвета почерневшего серебра. – Глазам не верю!

– Париж? – переспросила Иветта.

– Парижск, – поправила Фрейзе. – Легендарная колода, говорят, её собирал Высоцкий. Это Химера. Видишь, значок?

Внизу рубашки карты была нарисована крошечная птичка с кудрявой женской головой, а на картинке бурлил эпический Парижск, точно из песни Высоцкого. Дамы и кавалеры, весёлые и беззаботные, шли по прекрасной улице в мини-юбках и расклёшенных брюках; белое авто с открытым верхом стояло припаркованное под поросшей виноградом террасой. Какой-то мужчина стоял на террасе, но видны были только его руки: красивые сильные руки с бокалом белого вина.

– Это то, чего никогда не было, то, что существовало лишь в чьих-то мечтах или фантазиях.

Далее последовала еще одна карта из колоды «Пётръ Фрейзе». По горной дороге ехала вереница автомобилей. Поблескивали никелем ручки и бампера; густой черный дым исторгался из выхлопных труб, а колёса поднимали облака пыли. Сверху вилась надпись: «Пробег автомобилей по Военно-Грузинской дороге из Владикавказа в Тифлис». Тонкий рисунок передавал мелкие детали лучше фотографии. У автомобилей сверкали на солнце фары, а борта местами были тёмными от осевшей грязи.

– Кто выпускает эти карты? – спросила Иветта. – Нет, ну, где-то же должна быть типография, где их печатают! Лиза глубокомысленно указала взглядом куда-то вверх, а потом пожала плечами, скорчила скорбную рожицу и ткнула пальцем куда-то вниз.

– На форумах разное болтают, – заметила она. – А я так думаю – если есть Игра, значит должны быть и Мастера Игры. Вот встретить такого, да расспросить, что, да как, да почему.

– Понятно. Кстати, Лизка, а как долго ты собираешь карты?

…В девять лет папа подарил Лизе на день рождения почти собранную колоду «Лазурный берег». Рассказал, что колода уже много лет хранится в их семье, но еще никому не подошла. А дедушка отдал внучке две свои обменные карты – он в юности тоже пытался играть в Грандасанго, и карту «Пётръ Фрейзе». Через месяц Лизе и самой удалось отыскать карту. Это оказалась карта из колоды «Мисс Вселенная». Девочка нашла её в собственном школьном рюкзачке, который зашвырнула на дерево злая и здоровая, как кабан, старшеклассница с ПМС. Никто не захотел помочь Лизе, а в рюкзаке были деньги на проезд и ключи от дома. Юной Фрейзе пришлось самой карабкаться по веткам, а чтобы не так было страшно, она напевала песенку: «Иди, где не ждут».

– Номер десять «Ярмарка антиквариата в Жуан-ле-Пене», – мечтательно зажмурившись, произнесла Лиза. – Вторая найденная карта «Лазурного берега». Нашлась в твоём капюшоне, помнишь, курточка у тебя была синяя с красным? В тот день меня застукали, и раздеваться пришлось… Мне было восемнадцать.

– А первую ты, когда нашла?

Лиза густо покраснела, но нашла в себе силы ответить.

– Тоже в восемнадцать, но на два месяца раньше. В трусах у Мирона, полезла туда рукой и… нашла.

– Ты лезла парню в трусы и при этом пела песню?!

– Я нервничала. Он тоже. Я его успокаивала… и себя, – поджав губы, ответила Лиза.

– Слов нет. Как ты не побоялась связаться с тем уродом?

– Боялась, конечно, но игрок в Грандасанго должен быть рисковым. Без риска никак! – Фрейзе сжала худенькие пальчики в костлявые кулачки, потрясая ими в воздухе. – Да и не было у нас ничего. Мирон так перепугался, когда карта в трусах нашлась, что у него случился приступ астмы.

– А где же ты пропадала тогда два дня? – удивилась Иветта.

– С папой знакомила, – хихикнула Лиза. – Мирон пожаловался на проблемы с мотоциклом, что-то стучало-вытекало, а у меня папа автомеханик, ездили к нему на работу.

– Хм. Что за карту хоть тогда нашла?

– Номер пятнадцать «Велогонка “Париж-Ницца”», – Лиза так душевно улыбнулась, что на мгновение стала почти хорошенькой. – За то время, пока мы с тобой дружили, я собрала семь карт, а потом ты вышла замуж за своего тренера, компания наша распалась, и с тех пор я нахожу только обменники, – грустно подытожила она. – А! Ещё на две удалось поменяться…

Номер шесть «Праздник Сен-Девот в Монако» Лиза поменяла на карту из колоды «Акуна Матата». Для этого Фрейзе пришлось тайно встречаться с одним из служащих северокорейского консульства. Номер сорок «Карнавал в Ницце» удалось поменять на карту из колоды «Мистер Президент». За ней приезжала француженка глубоко бальзаковского возраста, что собирала колоду для молодого бой-френда, начинающего политика. Иветта так заслушалась рассказами Лизы, что не заметила карту, которая будто бы прилипла к её ладони, как намазанная мёдом.

– Она тебя выбрала! – воскликнула Лиза.

Большая красная пятиконечная звезда на рубашке карты, восходила на фоне лунных кратеров. По краю шёл узор из колосьев, переплетенных с зубчатыми колёсами. На обратной стороне по белой безжизненной плоти планеты ехал луноход с красной звездой на круглой крыше, оставляя позади себя две полоски следов, на втором плане прилунившаяся красная ракета выпускала из своего чрева вереницу космонавтов с красными звёздами на шлемах.

– Химера… – процедила сквозь зубы Иветта, рассмотрев в сплетении колосьев крошечный овал, в котором был нарисован человечек с птичьей головой и шестью крыльями. – А ведь в детстве я, действительно, мечтала стать космонавтом и просто бредила полётами на Луну.

– «Лазурный берег», – прошептала Лиза, увидав рубашку следующей карты – абстрактный узор в пастельных тонах. – Переверни… только медленно…

Вниз по кривой улочке ехали-летели велогонщики. Напряжённые мышцы ног и рук, сжатые губы, надутые желваки спортсмена на первом плане свидетельствовали, что до финиша ещё далеко.

– «Париж-Ницца», – всхлипнула Фрейзе. – У меня такая есть.

– Вот еще одна, – пряча улыбку, сказала Иветта и медленно, с каким-то садисткам наслаждением перевернула следующую карту.

– «Ралли Монте-Карло», – упавшим голосом сказала Лиза. – Тоже есть.

Пожилые краснощекие женщины в национальных костюмах на следующей карте держали в руках огромные букеты мимозы, похожие на пламенно-жёлтые водопады.

– «Праздник мимозы в Мандельё»! Пятидесятый номер… – прошептала Лиза одними губами, сняла очки и заплакала от счастья. Иветта протянула Лизе карту. Фрейзе взяла её и держала осторожно, двумя руками, будто она была такой хрупкой, что могла треснуть пополам.

– И что теперь? – спросила Иветта.

*Продолжении в комментарии к посту*

Женщина в окне

Этим летом отец получил хорошую работу в столице, и мы переехали из родного города поближе к оной. Родители посчитали, что будет лучше первое время пожить в небольшом городке в области, где снимать жилье существенно дешевле. Мама найдет работу, они начнут откладывать деньги, и затем купят квартиру в самой столице.

Так мы оказались в этом городке, главными достоинствами которого были низкие цены на сдаваемое жилье и транспортная доступность столицы за счет электричек. Городок был унылым и скучным. Да, здесь был небольшой торговый центр, сетевой ресторан японской кухни и пиццерия. Но большую часть времени жители проводили в мегаполисе – по будним ездили на работу, а в выходные выбирались с семьёй развлечься, сделать покупки, или просто погулять. Стоит ли говорить, что городок практически не развивался? Старикам много не требовалось – продуктовый магазин поблизости, аптека и Сбербанк. А местная молодежь, как и те, кто переехал сюда из других регионов, свое будущее с этим городком не связывала. Все стремились рано или поздно перебраться в столицу.

Когда наступила зима, в нашей семье все шло по плану – мама уже работала, деньги на квартиру родители откладывали. Я же ходил в школу и на подготовительные курсы – летом мне предстояло поступать в институт. Свободное от школы и курсов время в основном уходило на многочисленные домашние задания. Собственно, поэтому я не успел обзавестись друзьями на новом месте. Но об этом я не думал. Сейчас главное хорошо сдать экзамены и поступить. А там уже начнется новая жизнь – жизнь студента. А сейчас я после школы спешил домой, делал уроки и шел на курсы. Гулять я не ходил, разве что иногда по выходным выбирался куда-нибудь с родителями. Одноклассники в большинстве были как и я приезжими на время, и между собой мы особо не общались В основном только, если требовалось уточнить что-нибудь по домашке или что-то в этом роде. Поэтому я немного удивился, когда ко мне после уроков подошел Олег и начал задавать вопросы не про уроки.

– Слушай, Лех, ты же вроде вечером на курсы ходишь?

– А домой после них во сколько идёшь?

Вопрос был неожиданным. Я честно попробовал вспомнить что-нибудь странное, но все вроде было обычным, и днём, и вечером. Каждый день одно и то же.

Но вопрос Олега меня заинтриговал.

Придя домой, я понял, что не согласен с последними словами Олега. Вряд ли ему что-то показалось. Олег был отличником, и победителем в нескольких олимпиадах по математике. Он всегда был серьезен, но при этом не создавал впечатления ботаника. Странно, что Олега волновали эти вопросы. Странным было и то что подошел он с этими вопросами именно ко мне, хотя до этого мы вообще не общались. Я решил проверить его слова.

Всю следующую неделю, возвращаясь с курсов, я обращал внимание на количество людей на улице и окна в домах. Людей было не много. Горящих окон было меньше половины. Олег был прав. Как будто на зиму часть жителей уехала.

На второй неделе мне стало казаться, что в тех домах мимо которых я каждый раз проходил, стало ещё меньше горящих окон. И я решил их считать.

Остаток недели я фотографировал все дома попадающиеся по дороге домой. В субботу, сделав все домашние задания я скинул фотографии на компьютер и начал подсчет. Когда я подсчитал примерно половину домов, на одной из фотографий меня привлек силуэт женщины в темном окне. Она стояла очень близко к окну и свет уличных фонарей выхватывал из черного квадрата ее бледное лицо. Казалось будто она смотрит в камеру моего телефона. Мне стало немного не по себе. С трудом оторвавшись от странной женщины я продолжил считать окна дальше. В итоге оказалось, что количество горящих окон в течение недели действительно уменьшилось.

В понедельник я рассказал Олегу, о своих наблюдениях, и что судя по подсчетам, он прав. Олег обрадовался, что я в серьез воспринял его слова. Мы решили, что нужно продолжить наблюдение, Олег тоже будет фотографировать и считать, а через неделю мы сопоставим результаты.

Весь вечер эта странная бледная женщина не выходила у меня из головы. Она как будто следила за мной. Когда я посмотрел прошлые фотографии, выяснилось, что в тот раз она была в окне другого дома. Это было странно. Мне стало не по себе.

На следующий день была суббота, и я как обычно весь день сидел дома и занимался учебой. Ближе к вечеру мать попросила меня сходить в ремонт обуви забрать ее сапоги, так как в воскресенье у них выходной, а она хотела в понедельник их одеть. Я был не против ей помочь и заодно прогуляться, проверить закипающие мозги. На обратном пути, проходя мимо очередного дома, я вдруг понял, что это тот дом, в котором последний раз видел бледную женщину. Невольно я остановился и поднял взгляд на четвертый этаж, где безошибочно нашел то самое окно. Как я и ожидал, оно было темным, но никакого силуэта не было. Я облегченно выдохнул. Но уверенности, что я больше не увижу эту женщину, у меня не было. Вечером предстояло проработать накопившиеся за неделю фотографии, и на какой-то из них возможно снова обнаружится бледная фигура.

Пока я все это думал и пялился вверх, краем глаза я заметил движение перед собой – в окне на первом этаже, перед которым я стоял, распахнулись занавески. Тут же, переведя взгляд, я увидел то чего больше всего не хотел увидеть – бледное лицо. Два полностью черных глаза, будто покрытых мазутом, блестели в свете фонарей. Она словно ждала меня. Тонкая линий рта начала медленно изгибаться в ухмылку. Я не выдержал и побежал. Когда я наконец оглянулся дом был далеко, и в его окнах ничего было не разглядеть.

Вернувшись домой я отдал маме сапоги, и ушел к себе в комнату, попросив родителей не отвлекать меня от учебы. Заниматься я конечно не планировал. Мне хотелось поскорее сделать подсчет темных окон за прошедшую неделю. Завтра мы с Олегом должны созвониться, и обменяться результатами. Заодно я собирался рассказать ему про эту женщину.

Когда я закончил подсчеты и сопоставил результаты за обе недели я был удивлен результатом. Количество горящих окон не просто уменьшалось с каждым днем, в этом была закономерность.

Количество темных окон в доме росло до определенного момента, после чего этот процесс начинался в соседнем доме, потом в следующем за ним, и так далее. Постепенно во всех домах оставалось горящих окон не более одной трети. Проследив эту закономерность мне не сложно было сделать вывод, что через какое-то время и до моего дома дойдет очередь.

Я решил, что не буду ждать воскресенья, и сообщу Олегу о своих результатах прямо сейчас. Но его телефон оказался недоступен. Несколько раз я попробовал дозвониться ему, но без результата. Тогда я скинул ему СМС, что у меня важные новости, и чтобы он перезвонил мне сразу как сможет. Но ни в этот, ни на следующий день Олег на связь не вышел. А в понедельник он не пришел в школу.

Вечером, возвращаясь с курсов, я не фотографировал. Подсчитывать окна больше не было необходимости. Статистики хватало, нужно было разбираться с результатами. Почему уезжали люди? Кто эти люди? Почему они уезжают по очереди? В воскресенье я пробовал найти какие-нибудь новости на сайтах и форумах города, но там ничего похожего не упоминалось. Либо никто этого не замечал, либо для местных ничего особенного в этом не было. Еще вот Олег не вовремя пропал, и не предупредил.

Я шел в раздумьях, не глядя по сторонам. До дома оставалось идти минут пять, как внезапно по спине у меня побежали мурашки. Я физически ощутил на своем затылке холодный колючий взгляд. Я знал чей это взгляд. Мне хотелось повернуться и посмотреть назад, и в то же время я боялся это сделать, мне хотелось скорее уйти отсюда. Преодолевая сковывавшее меня оцепенение, я продолжал идти не оглядываясь. Постепенно ощущение холода становилось слабее, а затем и вовсе пропало.

Ночью я спал плохо. Меня мучали кошмары. Я постоянно просыпался. Но на утро ни чего из снов я не смог вспомнить.

Олег в школе опять не появился. Я весь день не мог сосредоточиться ни на одном уроке. Вчерашние события никак не выходили у меня из головы. Я решил, что больше не буду возвращаться с курсов по той улице. Пусть мне придется делать крюк, но я ни за что не хотел больше видеть эту женщину. Была ли она вообще человеком? Каким образом она каждый раз оказывалась в другом доме, другой квартире? Почему она за мной наблюдала?

Мне не нравилось то что творилось вокруг. И, теперь, когда пропал Олег, еще и обсудить все это было не с кем. С родителями точно бессмысленно. Они даже если сами увидят, не поверят. Придумают какое-нибудь объяснение, только чтобы не допустить хоть малейшую возможность существования чертовщины.

На большой перемене я подошел к классной руководительнице и спросил не знает ли она почему Олег не ходит в школу? Этот вопрос как будто смутил ее, она замялась, а потом торопливо ответила, что Олег уехал к родителям.

Она явно была не в своей тарелки от моего вопроса. Поэтому я не стал развивать тему и рассказывать что телефон Олега третий день выключен. Просто кивнул, и с деланным безразличием бросил в ответ:

– Аа, ну ясно. А то я думал вдруг он заболел.

Учительница так же торопливо отреагировала:

– Не беспокойся, Олег здоров, просто у него так сложились обстоятельства в семье, что ему пришлось на время уехать.

Я не поверил ее словам. После уроков я подошел к старосте нашего класса, Машке Свиридовой, и попробовал у нее выяснить где Олег и почему он не приходит в школу. Машка ничего не знала и была удивлена его отсутствием, так как обычно ее предупреждают, когда болеют, уезжают или еще по каким-то причинам не ходят в школу. Я сказал, что беспокоюсь, и хочу навестить Олега, но мне нужен его адрес. Адрес у Машки был, и она с радостью им поделилась. Вот только жил он, как оказалось, на той улице, по которой я ходил на курсы. То есть там, где я решил больше не ходить. Что ж, предстояло сделать исключение. К Олегу я пошел перед курсами, выйдя заранее, пока на улице было еще светло.

Про Олега я почти ничего не знал. Только то что он приехал и снимал квартиру один. А родители остались в его родном городе, так как там у них был бизнес и оставить его ни не могли.

Замок на двери подъезда не работал, и я без помех попал в дом. Поднявшись на нужный этаж, я начал искать дверь в квартиру Олега. На этаже было темно – лампочка не работала, а свет из окна на лестничной площадке был недостаточным. Помогая себе фонариком на телефоне, я наконец нашел нужную дверь и позвонил. Продолжая светить телефоном, я обратил внимание, что на двери нарисован какой-то рисунок. Это был странный символ начерченный мелом – круг, разделенный крестом на четыре сектора, в каждом из которых имелись непонятные закорючки. Такой же рисунок был на соседней двери. Я позвонил еще несколько раз, но мне никто не открыл. Олега не было дома.

Вечером я, как и планировал, домой возвращался другой дорогой. Стараясь не смотреть на окна, я все время готовил себя, что снова почувствую леденящий взгляд. Но, до дома я дошел без приключений. Последующие дни я так же ходил этой дорогой. Мне начало казаться, что я нашел способ отгородиться от все этой чертовщины и странностей. Уже несколько дней я продолжал спокойно жить и учиться. Я даже начал думать, что можно расслабиться. Если бы не одно но. Кроме Олега, в моем классе не ходило уже 5 человек. В том числе Машка. Все вроде как куда-то уехали. Вокруг никого это не беспокоило – ехали, и уехали, мало ли какие у людей дела. Вот только, в других классах картина была аналогичной, и я был уверен, что ничего нормального в этой ситуации не было.

В тот день нас задержали на курсах. Преподаватель решил провести две пары, так как в следующий раз он не мог прийти из-за участия в конференции. По окончанию занятий я обнаружил, что у меня разрядился телефон. В принципе родители знали, что я приду позже из-за дополнительной пары. Но так как новая дорога, которой я теперь возвращался, была длиннее, мне следовало поторопиться, чтобы напрасно их не волновать.

Дома оказалось выключено электричество, и подниматься пришлось пешком. Дверной звонок понятно дело не работал. Дверь пришлось открывать практически на ощупь – в полной темноте.

В квартире, из-за уличного света, был полумрак, позволявший тем не менее, различать окружающую обстановку. Меня никто не встречал. В квартире было тихо. Странно, родители в это время обычно еще не спали.

Телефон наконец загрузился и сразу зажужжал информирую о входящем сообщении. Я разблокировал экран, это было СМС с незнакомого номера: «Это Олег. Антон, срочно уходите из дома! Уговори родителей! Придумай любой предлог! Вам нужно»

Сообщение как будто обрывалось.

Зачем кому-то притворяться Олегом и писать этот бред? А если это действительно Олег, то что все это значит? Учитывая предшествующие события, я решил, что лучше будет прислушаться к этому сообщению. Я обулся и вышел в коридор. Замыкать дверь было проще, так как теперь я мог подсвечивать себе мобильником. Замкнув оба замка я уже собирался идти к лестнице, как заметил краем глаза что-то белое над глазком. Посветив туда я увидел знак, такой же как я видел на двери Олега.

Теперь я не просто доверял полученному сообщению, я буквально последовал инструкции в нем. Перепрыгивая через ступеньки, я на одном дыхании пробежал все этажи вниз. Выскочив из подъезда, я встал во дворе, и попробовал дозвониться до родителей. Ни отец, ни мать не брали трубку. Я решил написать им сообщение, когда, уже знакомое ощущение пристального взгляда сковало меня. Я медленно поднял взгляд на свой дом, и увидел в окне эту чертову женщину. В окне моей комнаты! Черные глаза блестели, а длинная полоска губ изгибалась в жуткой улыбке. Через мгновение она пропала. Я стал следить за соседними окнами и тут она появилась снова, но уже в окне на лестнице. И опять исчезла. Затем мелькнула в окне этажом ниже. Словно проверяя на месте ли я, она быстро выглядывала и спускалась ниже. Меня обдало волной ужаса. Ведьма (я наконец признался себе, что это именно ведьма) явно бежала ко мне. И делала это очень быстро.

Не раздумывая, я побежал. Прочь от своего дома. Не задумываясь куда, лишь бы прочь. Лишь бы убежать. Пробежав несколько домов, я оглянулся и увидел вдалеке белую фигуру с развивающимися черными волосами. Она не бежала, а летела, не касаясь земли.

Пробежав еще один дом, я свернул в переулок и выбежал на параллельную улицу. Через пару домов я снова свернул. Я надеялся так мне получится оторваться от нее. Повторив эти маневры еще раз, я уже бежал просто вперед никуда не сворачивая, лишь периодически оглядываясь назад. Я начинал уже выбиваться из сил, когда она появилась в двух домах позади меня. Бежать быстрее я уже не мог, и я начал молиться чтобы хоть кто-нибудь мне помог, защитил как-то. Или чтобы все это просто оказалось розыгрышем или сном. И словно в ответ на мои мольбы послышался шум мотора. Я побежал прямо на дорогу в ту сторону откуда слышался звук, и увидел выезжающую желтую машину. Такси! Я бросился на встречу. Водитель не стал пытаться объехать бегущего сумасшедшего, а сбавил скорость и остановился прямо передо мной. Я задыхаясь распахнул пассажирскую дверь, и завалился на задний диван.

– Ты видимо опаздываешь? – водитель, оказавшийся мужчиной среднего возраста, повернулся ко мне, одновременно трогаясь с места.

– Да! Быстрее пожалуйста! – сквозь одышку умолял я.

– Хорошо, не вопрос. Куда мы…

Мужчина не успел закончить. Он увидел стремительно приближавшуюся белую фигуру. Всего несколько метров отделяло ее от машины.

– Вперед, пожалуйста! – взмолился я.

Словно очнувшись, водитель вдавил газ в пол, и меня вдавило в спинку сидения. Тут же раздался пронзительный крик. Точнее не человеческий леденящий вопль.

Я посмотрел назад. Ведьма больше не преследовала нас, она зависла на месте и делала какие-то пасы руками в нашу сторону. Вместе с этим ее рот изображал страшные ужимки, которые резко сменялись, как у больных с синдромом Туретта.

– Вперед. Вперед. Вперед, – тихо повторял я, повернувшись, и рассматривая отрешенным взглядом серебристо-пепельные волосы сидевшего впереди мужчины.

На конкурс страшных историй от сообщества CreepyStory.

ПОКА НА НИХ НЕ СМОТРИШЬ, ОНИ ТЕБЯ НЕ ВИДЯТ (ESTELLAN) в озвучке Necrophos (Иронимистика)

До этого самого дня, я и предположить не мог, насколько Леха, оказывается, тяготится приличным обществом. А что еще могло бы его заставить построить себе дом ТАК далеко от цивилизации, я и думать не хотел. От последней, условно жилой, деревни мы добирались уже почти сутки на машине, которая могла бы потягаться в способностях с небольшим вездеходом. Но, в конце концов, и эта дорога окончилась, оборвавшись у добротных кованых ворот не менее добротного забора, окружавшего нехилый такой особняк.

Дом и в самом деле был обустроен со всеми пожеланиями владельца. Тут тебе и подвал для благородного алкоголя, и терраса, и зимний сад, и гараж, и черт лысый – лично. И все в мраморе, дубе с налетом старины, разве что золотого унитаза не хватало, но что-то мне подсказывало, что его как раз доставят на днях.

К вечеру, мы, изрядно утомленные дорогой и возлияниями, курили на балконе второго этажа, рассматривая начинающийся сразу же за забором вековой лес, и строили планы на ближайшие дни. От приятных размышлений меня отвлек внезапный гул в небе, заставивший задрать голову в поисках его источника. Гул явно нарастал, приближаясь.

Подавая пример, я шлепнулся на пол и потянул за собой Леху. Над головой что-то пролетело, обдав жаром, и вломилось в дом, захватив с собой балконную дверь, окно и часть стены. Запахло горелым, следом взвыла пожарная сигнализация.

Я тут же почувствовал, что лежу, да и не на одной, так как жечь стало сразу в нескольких местах. Вскочив, лишний раз убедился в поразительной силе самоубеждения. На сигаретах я не лежал. Зато в доме лежало нечто и разбрасывало вокруг себя оранжевые язычки пламени. Леха оттер меня от пролома в стене, выдернул откуда-то из стенной ниши огнетушитель и умудрился довольно быстро потушить металлическое нечто, больше всего смахивающее на деталь неведомого двигателя.

Справившись с первостепенной проблемой, мы устремили свои взгляды в лес. Там, между деревьями полыхало нечто здоровое и некогда летающее. В плотном ряду деревьев, в сторону дома имелась небольшая прореха. Еще несколько прорех вели в разные стороны от пожара.

— Какие, к черту, самолеты? Я специально выбирал место вдали от всех воздушных коридоров.

— А что тогда? Ракета?

— А может, конкуренты решили убрать тебя таким незамысловатым способом?

— Ну да, уронить на меня спутник или потерявшийся беспилотник – самый простецкий и незамысловатый, не привлекающий внимания способ избавиться от конкурента. В общем, надо пойти и посмотреть.

— Не боись. Врублю систему полива, дальше забора огонь не зайдет. Разве что снова что-то рванет. Будем надеяться, что там все, что могло, уже рвануло.

Никогда, до этого дня, я не думал о том, как непривлекательно и зловеще ночью смотрится лес на фоне пожара. Как два идиота… хотя, почему – как? Мы упрямо пробивались через подлесок к эпицентру. Через полчаса ходьбы мы приблизились к причине пожара настолько, насколько позволял жар. Если судить по следам, то это нечто жахнуло в лес почти вертикально, не оставив борозды от приземления, только кратер, то ли на месте удачно подвернувшейся полянки, то ли расчистив себе эту самую полянку своим приземлением. Знаток правильного падения метеоритов из меня не лучше, чем знаток падения самолетов.

— Ты, вообще, часто видел метеориты с движками?

Ну да, ступил, прилетевший в дом обломок, скорей всего, отделился как раз от этой полыхающей штуки, если, конечно, не упал как раз на запаркованный в лесу, оставшийся незамеченным, экспериментальный самолет. Не исключено, что по лесу вокруг нас раскиданы еще обломки, и мы их скорей всего заметили бы, будь не так темно.

— Что это? – теперь уже Леха хлопнулся оземь, потянув меня следом, под развесистые лапы старой ели. – Ты видел?

— Что? – недовольно проворчал в ответ, чувствуя, что приземлился я, похоже, удачно – прямо в муравейник.

— Да не высовывай ты бошку, смотри. Да не вверх, вниз смотри, в кратер. Видишь?

— Что за нафиг? – я плотнее забился в гостеприимный муравейник, стараясь как можно меньше отсвечивать, когда к первому силуэту присоединился второй, потом третий, навстречу им из лесу вынырнула еще парочка. Не знаю, как Лехе, а мне изрядно поплохело от одной только мысли, что мы вполне себе могли встретиться в лесу с одним из этих красавцев несколькими минутами ранее.

— Это скафандры такие?

— Да вряд ли. Нет таких скафандров, чтобы позволяли выжить в таком крушении, да и абсолютная жаропрочность…

Силуэты собрались вместе и какое-то время стояли так. Такое ощущение, что переговаривались. Мы глазели на них, стараясь не издавать лишних звуков и все же… в какой-то момент силуэты рывком развернулись к нам.

— Они нас видят? Видят?

— Да как они могут нас видеть, Леха? Мы под елкой, а они в самом огне.

Кажется, силуэты не были согласны с моим утверждением. По крайней мере, они сменили свет своих «глаз» с белого на красный и твердым шагом эдаких киборгов, направились прямо к нашей елке.

— Тикай! – рявкнул товарищ и, подавая пример, легко рванул через подлесок в обратном направлении. Два силуэта отделились от группы и растворились в темноте леса.

Оставшиеся трое остановились у самой ели, словно потеряв меня из виду. До моих ушей донеслись звуки. Не знаю, возможно, они так переговаривались. Но я из этого разговора не мог понять ни слова хотя бы потому, что слов как таковых и не было. Часть звуков была похожа на ультразвуковой писк, раздражающий барабанные перепонки, а вторая часть – наоборот, отзывалась глухим гулом где-то в груди.

Уж не знаю, каким чудом мне удалось выйти к дому в кромешной темноте ночного леса, вдали от цивилизации. Но, тем не менее, удалось. Возвращение мое особо никого не обрадовало, стоит признать, но и не опечалило. Из дома раздавалась матерная брань и выстрелы. Из всего этого я сделал вывод, что Леха все еще жив. Но вот надолго ли? А вообще, я удивлен, стекла в окнах выдержали, только покрылись густой сетью трещин. Не считая того окна, которое вынесло обломком. Из чего они у него сделаны? К счастью, Леха то ли не успел, то ли намеренно не запер дверь, так что в дом я попал легко. Почти тут же меня поприветствовала пуля, просвистев у правого уха и вонзившись в косяк, выбив фонтанчик щепок.

— Сдурел? – повезло, что у Лехи тряслись руки, иначе этот вопрос я бы не успел задать.

— А ты кого ждал? Моделек из плейбоя?

Оглянувшись, я как раз успел увидеть новую тень, с красными «блюдцами», которая с видимым усилием стремилась просочиться сквозь стену.

Новый выстрел сотряс все помещение. Черт! Рванувшись вперед, я повалил Леху на пол, сумев закрыть его глаза ладонью. Леха всегда был здоровым парнем, так что удержать его было не так уж и просто, отбивался он, как зверь, сумев даже пару раз ощутимо примять мои ребра.

— Тихо! – шипел я, стремясь удержать его на одном месте. – Они не видят, когда на них не смотришь.

Силуэт выбрался из стены и… осмотрелся? Понять что-то по их движениям было непросто, а прямо смотреть я опасался, для чего и воспользовался удачно подвернувшейся зеркальной стенкой одного из шкафов. Нечто еще раз повело вокруг головой, или что там у них, и направилось прямо к шкафу, почти наступив на нас. Я едва смог удержать порыв вскочить и слинять прямо в ночной лес. Но, все же пройдя мимо, оно добралось до шкафа и стало проваливаться в него прямо сквозь зеркало.

Леха стряхнул мою обмякшую тушку сразу же, как черное нечто скрылось в шкафу.

— Это не важно. Что-то мне подсказывает, что оставаться здесь небезопасно. Я не знаю, что они могут нам сделать, и как-то не очень хочу это выяснять. Одно я знаю точно – пока на них не смотришь, они тебя не видят. А у нас на пороге лесной пожар.

— Зато, если будем тянуть время, то и мы никуда не убежим от пожара. Надо валить, пока не окружило. Я не планирую закончить свои дни хорошо прожаренным шашлыком.

— А они не вернутся? Что это вообще была за фигня?

— Я, что, похож на эксперта по неведомой фигне? А на первый взгляд, да и на второй, это как раз она и была.

— Я очень ценю твой естествоиспытательский оптимизм, но, может, отложим выяснение этого на какой-нибудь другой раз? Что ты планируешь делать, если оно действительно там? Расстрелять? Шарахнуть дверцей? Или пендалями до выхода сопроводить, предварительно выклянчив плату за постой межгалактической валютой, что у нас сейчас там в цене?

Переругивание шепотом прервал какой-то грохот за стеной. Мы заткнулись, обратившись в слух. На улице снова грохнуло, озарив вспышкой весь дом, следом погас свет.

— Классно бабахнуло, и светло, и погрелись. Только не говори, что это твоя машина, а заодно и наш единственный шанс отсюда удрать?

— Не мели чепухи, машина в гараже.

— Значит, нам нужно в гараж.

— А если там кто-то из этих?

— А если нет? У тебя есть какой-то другой вариант? – признаться, внезапный приступ трусости у Лехи начал меня изрядно раздражать. А если уже совсем честно, то пожар меня пугал значительно больше неведомых силуэтов, вред от которых был еще не доказан.

— Да ладно тебе, Марк. Наверняка кто-то падение этой штуки засек и уже мчится сюда на всех порах.

— Например кто? МЧС? Ты хоть помнишь, где мы? Если кто-то и засек эту штуку, из заинтересованных, то отреагируют они в ближайшую неделю, не раньше. А если не засек… ты предлагаешь пожарным звонить? И вообще, как думаешь, нужны ли неожиданные свидетели тем, кто за этой штукой может явиться?

— Из дома есть вход в гараж?

— Ты ведь догадываешься, каким будет мой следующий вопрос?

— Вторая слева дверь на кухне. Иди. Ключи там же, на крючке. Гаражная дверь открывается большой красной кнопкой. Не заметить сложно. Как выедешь – посигналь, а я покараулю, чтобы ни одна тварь в дом не забралась.

— Вообще-то, как минимум одна уже как бы внутри…

— Посигналишь, я выйду, и мы уберемся отсюда.

Пришлось отправиться на поиски тачки в гордом одиночестве. Стоило бы, конечно, спросить у Лехи где тут фонарик и ручка от швабры. Но сразу я это сделать забыл, так что подсвечивать себе осталось только фонариком в телефоне и красться по дому, в темноте которого мерещились черные силуэты, замирая от каждого шороха, не имея возможности двинуть потенциального нападающего хотя бы длинной деревяшкой. Дом, судя по всему, выбрал самое удачное время, чтобы начать жить своей жизнью. Он вздыхал, трещал, скрипел, в общем, делал все, чтобы мои мурашки плодились и размножались, увеличиваясь не только в количестве, но и в размерах породы.

Добравшись до кухни, я обнаружил искомую дверь, открыл ее, заглянул в сочащийся наиболее плотной темнотой лаз и в очередной раз поежился. Блин. Как же я не люблю подвалы.

Ступеньки скрипели под ногами, соревнуясь, кажется, в том, кто скрипнет наиболее громко. Вот он специально так строил? Чудом умудрившись не скатиться до самого подножия лестницы, когда одна из ступенек заскрипела особенно громко, я ступил на каменный пол и собрался уже было перевести дух, когда понял, что в подвале я не один. То, что я изначально принял за отблески своего фонарика, на деле оказались тремя парами «глаз».

Сглотнув, попятился, искренне надеясь не споткнуться о стратегически расположенное за спиной ведро с гайками, как бывает во всех фильмах ужасов, и пятился, пока не уперся спиной в стену. Если сначала мое вторжение и осталось незамеченным. Я уже не думал о том, почему их внимание не привлек свет фонарика. Может, у них и глаз нет, они оперируют какими-то другими органами чувств? То сейчас в мою сторону обернулась как минимум одна пара кругляшков. Прежде чем отвернуться лицом к стене, по привычке прикинувшись деталью интерьера, что получалось у меня с каждым разом все лучше, я успел заметить, как эти самые кругляшки засветились красным. Ушей достигли ставшие уже знакомыми звуки, высокие и низкие.

Первая дверь вела в какую-то другую комнату, вторая и третья – тоже. Своим маневром я уже почти обошел весь подвал, но на меня все еще никто не набрасывался и не пытался открутить голову или обглодать конечности, из чего я сделал вывод, что методика действует.

Из-за очередной двери отчетливо пахнуло бензином и металлом. О! Кажись нашел. Прежде чем дверь закрылась за моей спиной, я осмелился оглянуться на толпившихся чудовищ, чем бы они ни были. Самих силуэтов в кромешной темноте подвала видно не было, а вот кругляши глаз все еще стояли на месте. На что они таращились, тоже осталось загадкой.

Ладно. По крайней мере они не обратили внимания на меня, а значит, прямо сейчас за мной не кинутся. Пошарив фонариком по стенам, нашел крючки с ключами. Методом тыка подобрал нужный и задумался. Леха сказал, что ворота открывает кнопка. Внимание – вопрос: а откроет ли кнопка двери без электричества? Что-то мне подсказывало, что сие маловероятно, но попытаться можно. Вдруг у него здесь генератор? Правда, тогда он включил бы и свет в доме. Если, конечно, это не он сейчас весело полыхал возле дома.

Ну блин, как и следовало ожидать, ворота без электричества сотрудничать не желали, оставалась надежда на ручной механизм. Ну не может быть такого, чтобы он не подумал о подобном казусе.

Завести машину в закрытом гараже было сравни крайне неприятному способу самоубийства. Как иначе зажечь фары, я не представлял. Пришлось возиться практически вслепую. Уже опробованным методом тыка найдя вращающуюся ручку, я принялся открывать ворота, когда понял, что в гараже я не один. Прямо из открывающихся створок протянулась черная рука, а за ней последовали и остальные запчасти черного силуэта. Казалось, что просачивание сквозь ворота удавалось ему труднее, чем через стены, но стоять и сопереживать ему не особо хотелось. Смотреть я на него не хотел, но взгляд самостоятельно притягивался к странному существ. Оставалось надеяться, что почувствовав мой взгляд, оно все же не сумеет ускориться.

Сделав еще несколько оборотов, я решил, что для машины проема хватит, а если и нет, то Леха простит мне поцарапанную краску. В крайнем случае, сможет стребовать плату за тачку с моих безутешных родственников, если хоть одного из них найдет. Именно в этот момент существо, наполовину высунувшееся сквозь раскрывшиеся створки, сумело дотянуться и схватить меня за руку. Сначала показалось, что руку ошпарили кипятком, потом, что ее окунули в бочку с ледяной водой, последним ощущением было, словно я схватился за оголенные провода. Этого мои нервы не выдержали, лягнув ворота, вызвав их недовольный грохот и странный, какой-то ультразвуковой вопль твари, я несколько томительных мгновений наблюдал, как его пальцы проходят сквозь мою конечность.

Освободившись, я не стал дожидаться извинений, как и торопиться приносить свои. Наоборот, несколькими скачками добрался до тачки, запрыгнул за руль и завел махину. Приноровиться к управлению чужой машиной за пару минут не получится. Громыхнуло. Силуэт снова взвизгнул, в ответ на что затрепетали стекла и что-то отозвалось металлическим звоном. Потом разберемся. А боковые зеркала не такая уж и большая надобность в лесу. Разве что – наблюдать, чтобы не догоняли блудные сосны или бешеные лоси. Остается надеяться, что их тут примерно равное количество.

Вторым встреченным препятствием оказался несговорчивый, но очень добротный забор, об который я успел несколько стесать левое крыло. Кажется, у Лехи будет некоторый стимул найти моих безутешных родственников.

На очередной силуэт я налетел уже у самого крыльца. Соткавшись из ночной темноты, он отделился от нее и повернул в мою сторону голову со светящимися круглыми глазами. Совсем как олень, застигнутый на шоссе налетевшим автомобилем. С той разницей, что олень обычно, если попадает под колеса, стремится тут же превратиться в фарш, это же существо, наоборот, словно просочилось сквозь капот и меня. Автомобиль чихнул, мне было не до чихов, когда все ощущения, что я испытал от прикосновения той твари к руке, вдруг обрушились на всю тушку. Я даже ощутил его запах, запах гари, металла и чего-то химического. Звон в голове, в который превратился высокочастотный писк, почти лишил меня сознания.

Не знаю, каким чудом я сумел не врезаться в дом и, более того, остановить машину в паре метров от крыльца. Посигналив, выпал на землю, где утвердился на четырех костях и, с максимальной скоростью, которую позволяло самочувствие и расплывающаяся перед глазами реальность, стал пробираться к пассажирской двери, где об меня и споткнулся Леха.

— Что произошло? Где тебя носило?

— Я забыл сказать про ручку ворот. Автоматика не работает без электричества.

За машину я переживал зря. Тормозить перед коваными воротами Леха не стал. Тачка снесла их, пожертвовав вторым крылом и одной из фар. Хорошо, что не обеими. Не хотел бы я нестись по лесу в кромешной темноте. Впрочем, темноты и не было. Слева полыхал лес. До забора оставалось совсем немного. До так называемой дороги и того меньше. Успели. Хорошо, что успели.

Леха гнал, как сумасшедший, и только ремень удерживал меня от подпрыгивания с последующим, весьма плотным, знакомством с крышей автомобиля. ну или лобовым стеклом, в случае резкой остановки.

— Не надо. Пока ты шарился по подвалу, над домом пролетели вертолеты. Два или три, но ни садиться, ни задерживаться они не стали. Кажется, что все, кому нужно, уже в курсе. Уберемся отсюда и будем действовать по обстоятельствам.

Странно. Вертолет? Все же пожарные? Спасатели? Военные? Жаль, уже не узнаешь, кто же прилетал полюбоваться на пожарище, и с каким интересом. А в том, что у прилетавших был свой интерес, я не сомневался. Для «подышать свежим воздухом» на вертолетах, над лесом, ночью, вдали от жилья не летают.

— Да ничего. Спортзал, сауна, бильярдная, комната отдыха и так… по мелочи.

Часть 2. Никогда не одни

— Да, Лариса Николаевна. Конечно, Лариса Николаевна. Само со… конечно-конечно. Но… Я хамлю? Да ни в… Хорошо. Я вас понял…

Вклиниться в монолог соседки никак не удавалось. Она вываливала на меня тонны информации каким-то обличающим тоном. Но, так как информация была разносторонней, понять сути претензии мне было не суждено. Вообще не понимаю, причем тут балкон, розетки, любимые розовые салфетки и свет в ванной. И вообще, как со всем этим связан я?

— Сочувствую-вашему-горю-всего-доброго! – удалось выпалить, когда соседка прервалась на вдох и, воспользовавшись секундным замешательством, захлопнуть дверь перед лицом недовольной женщины. Абзац. Вот же повезло с соседями. Мало мне своих проблем?

Послушав еще пару минут недовольный бубнеж в замочную скважину, я вставил в нее же ключ и направился в сторону кухни, где и набрал номер Лехи.

— Привет! Занят? Дуй ко мне, надо поговорить…

Зная Леху, появится он довольно скоро. Друзей в беде он не бросает. А в моей ситуации, как никогда, нужен взгляд со стороны. Возможно, я себя просто накрутил, и на самом деле мне просто нужно месяцок отдохнуть в психушке, а там все само собой устаканится.

От размышлений о моей незавидной судьбе, меня отвлек шум в общем коридоре, сначала раздался какой-то квакающий звук, потом грохот, а потом загавкал пес. Через несколько мгновений стало понятно, что псов несколько, а еще через несколько, что это вовсе и не собаки. Подкравшись к двери, я осторожно открыл ее и выглянул в щелку.

— Совсем озверела, бешеная баба? – рычал Леха, в руках которого я опознал обломки ручки от швабры… обломков было четыре.

— Я озверела? – отгавкивалась соседка, косясь на тумбочку, украшавшую собой общий коридор, во взгляде женщины угадывалось желание звездануть этой тумбочкой Леху. – Ходят тут всякие, потом у меня с балкона скатерка пропадает. Ты, небось, дружок этого… придурошного? Так и передай своему дружку, еще раз устроит у себя пляски до упаду, я в милицию позвоню. Так и передай. Неча ему у меня в ванной шуршать. Аж шкаф трясется. Все я ему припомню.

Соседка потянулась к тумбочке. Раздался хруст, и обломков в руках Лехи стало восемь. Блин. Надо спасать тумбочку. Как пить дать, соседка моего товарища ею же и ухлопает, а приехавшим врачам соврет про перепады гравитации. Он просто не знает, с кем связывается.

Открыв дверь пошире, я вытянул в щель руку и, цепко схватив Леху за плечо, втянул в квартиру. Дверь захлопнулась. Поле боя осталось за Ларисой Николаевной. В дверь почти нежно постучали, судя по звукам – тараном. Только штукатурка посыпалась.

— Кто там? – осведомился я.

Из-за двери послышалось недовольное бормотание, в котором угадывались нотки проклятия всего моего рода до седьмого колена.

— Никого нету дома. Зайдите завтра.

Отбуксировав Леху до кухни, я шлепнулся на стул и указал ему взглядом на второй.

— И как ты живешь с этой гарпией? – осведомился товарищ, стягивая рюкзак и разгружая его. На столе появилось несколько бутылок, пакеты и упаковки с закуской. Последней появилась банка какого-то салата. Останки. Осколки стекла и сам салат теперь щедро украшали внутренности Лехиного рюкзака. – От же грымза. Разбила-таки закуску.

— А чего это полицаям меня, вдруг, куда-то вызывать? – сделал я стойку.

— Не прикидывайся шлангом. В лесу. Метеорит грохнулся.

— Это тот самый, чьим двигателем нас чуть не сплющило? А с чего бы это полицаям интересоваться, мною в связи с метеоритом? Леха, не темни.

— Короче. Я только домой вернулся. Как меня на следующий день пригласили на беседу. Где был, что видел, в курсе ли я, что рядом с моей собственностью в лесу метеорит шлепнулся, и все сгорело к чертям? В связи с чем они приносят мне свои соболезнования…

— Какое интересное кино. Ты же мне сам говорил, что огонь до твоего дома не доберется.

— Видимо, кому-то нужно было, чтобы добрался. А еще… как-то они уж очень оперативно сработали. Нашли ведь меня, считай, за пару суток. Вот я и подумал, а не добрались ли они и до тебя?

— Нет, ко мне никто не наведывался. У меня приключения покруче. И я хотел, чтобы ты помог мне определиться, это только мои глюки, и мне пора в психушку сдаться. Отдохнуть полгодика. Или все это на самом деле… и что тогда делать, я пока даже представить не могу.

— Ты же знаешь, что такие серьезные вещи я на трезвую голову обсуждать не могу. Наливай. А я пока закуску построгаю.

Продолжение в комментарии к посту.

ПАДДЛСТОРМ. КТО ТАКОЙ ХЬЮ КЭРНОУЛ. (Written by Disk D/ Voiceover Necrophos) КРИПИ ВЕСТЕРН

Вот что за женщина была эта Кэтрин. Ну и представьте только, что сталось с Хью, когда она отдала Богу душу.

Но это я что-то тороплюсь. Дайте-ка еще смочить горло.

Люди, вернувшиеся с Митчеллом, поспешили найти своих в толпе и стали рядом с ними; шериф один остался стоять спиной к двери, и говорил он тоже один, стараясь говорить очень быстро.

Но тут он и сказал эту свою фразу, которую я уже говорил раньше, про то, что надо искренне верить; и шериф Митчелл закусил губу так, что выступила кровь.

И каждый понял, что результат не в его пользу.

И знаете, что? Кэрнуол не молился. Не произносил ни слова.

Они помолчали. Хью словно бы собирался с силами для чего-то.

«Отдай мне мои пистолеты, Дэн».

Револьверы Кэрнуола лежали в ящичке, успевшем покрыться пылью, в участке шерифа шагах в ста от церкви. Конечно, Митчелл позабыл про них.

«Так дай их забрать».

Если бы вы видели, как Кэрнуол вышел из двери, видели бы его шаги, каждый весом в стоун, вам бы это еще долго снилось, как всем нам потом.

Он вышел на улицу, и шериф не закрыл двери, и никто ничего не сказал ему, смотря вместе с ним на то, как старый Хью Кэрнуол пересекает площадь, прихрамывая, идет в участок, а длинная тень с неохотой тащится за ним. Как он выходит оттуда малое время спустя, со старинной кобурой, оттянутой своими двумя револьверами.

Тут-то все и увидели далеко, на улице перед площадью. а вот кто что увидел, в том мы так и не сошлись. Мэгги из салуна уверяла, что это был паровоз, только узкий и низкий, но длины такой, что отсюда до Орлеана достанет, и все один паровоз, без вагонов. Моя Мэл клялась, что ничего там не было, кроме старой коряги, до того только перекрученной, что жуть брала, а малыш Билли Томпсон углядел безглазого оленя.

И ни разу, конечно, не промахнулся.

И знаете, наверное, этого Богу оказалось достаточно.

Источник