чем бьют коров пастухи

Пастухи на Руси: Почему их считали колдунами, что им запрещали и какие заговорённые вещи им помогали

Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.

Как жилось пастухам на Руси

Отношение к выписанному пастуху было внимательным. Новые односельчане-работодатели старались сделать его жизнь проще: работнику предоставляли жилье и хорошо кормили. Делали это поочередно все жители села, чьих коров пастух пас. При этом максимальную часть хлопот брали на себя те крестьяне, у кого было больше всего коров.

Из «своих» в пастухи часто выбирали мужчин, у которых не было земли или которые из-за слабого здоровья не могли работать в поле. Относились к ним не слишком уважительно, но в то же время не отрицали, что пастухи обладают особой магической силой.
Ссориться с пастухом не рекомендовалось, поскольку этим людям приписывалось знакомство с нечистой силой. А кому хочется, чтобы пастух отыгрывался на корове? Нередко пастухи, проводившие большое количество времени на природе и хорошо знавшие ее, становились знахарями.

Как леший пастухам помогал, и что ему за это дарили

Раньше считалось, что пастухи могут заключать договор с лешим. Чтобы ублажить его, могли дать обещание никогда не собирать лесные ягоды и ни с кем не здороваться за руку. Леший в свою очередь забирался на пастуший посох или кнут, и находился там все время, что пастух работал, всячески помогая.

Договор с лесным духом следовало заключить в период Егорьев день – Покров. Тут дело не обходилось без ежегодных подарков – пастух дарил лешему четыре куриных яйца, обязательно от черной курочки, на второй год – портянки из сукна, и на третий – самую жирную корову. Бедное животное отдавалось на растерзание волкам и медведям. А если корова пропала – и тут есть отговорка: это пастух отдал ее лешему, чтобы тот охранял стадо от диких животных.

В течение года лешему надо было преподносить мелкие подарочки, чтобы добиться его расположения, например, хлеб с маслом, Собираясь на работу, пастух брал с собой особые предметы – кусочек бересты, шарик из воска или муки с клочком коровьей шерсти. Некоторые пастухи так доверяли лешему, что просто гнали коров на пастбище и потом спокойно шли домой.

Пастухи – старинный Гринпис, а также строгие правила в одежде и в поведении

Понятно, что на пастухах лежала большая ответственность, ведь им отдавали на сохранение одну из главных ценностей. Чтобы со стадом не случилось никаких неприятностей, пастухи использовали в своей работе опыт предшествующих поколений, придерживались строгих правил, которые, согласно старинным поверьям, должны были обезопасить доверенных животных.
Правила эти можно условно разделить на поведенческие и те, которые относились к внешнему виду.

Что касается внешнего вида, то и тут все было достаточно строго. Пастуху нельзя было менять длину волос и бороды. Если пришел наниматься на работу с длинной бородой – изволь отращивать ее и дальше. Появился в первый раз коротко остриженным – придется укорачивать волосы постоянно.

Пасти животных нужно было всегда в одной и той же одежде, в той, в которой прошел первый рабочий день. Это объяснялось тем, что животные привыкали к виду и запаху своего хозяина, и в ином обличье могли его не признать, и даже убежать.

Вести себя пастухи должны были скромно. Лазить через заборы, ругаться матом, встревать в драки, пить алкогольные напитки было нельзя. Им также не разрешалось здороваться за руку и вступать в интимные отношения. Некоторые запреты сегодня вызывают недоумение, к примеру, запрет на посещение похорон. Кстати, если в селе кто-то умирал, то пастух не имел право вести стадо по улице.

Кнут, заговоренный пояс, рожок-недотрога и другие волшебные пастушьи аксессуары, которые сжигали в костре

В своей работе пастухи использовали специальный инвентарь, который принадлежал только им. Никто другой не имел права брать его в руки, ведь все предметы проходили процесс заговора. Но и хозяин пользовался ими не так уж долго – всего один сезон, после чего их следовало сжечь на костре.

Итак, что же было у пастуха? Конечно же, кнут, в который следовало аккуратно вплести пучки льна. Их выдавали хозяева коров – по пучку от каждого двора.

На посохе пастуха можно было увидеть насечки – это была своеобразная записная книжка, где указывалось количество вверенных животных. Существовало поверье, что воткнутый в землю посох после произнесения особого заклинания был способен загипнотизировать коров и заставить их мирно пастись, не пытаясь убежать. Посох был важнейшим атрибутом, и потерять или сломать его боялся каждый пастух. Музыкальные инструменты – труба или рожок – всегда были при работнике. Только он мог брать их в руки и играть на них.

Чтобы управлять животными и защищать их, пастух использовал ремень или пояс, который предварительно заговаривался. Если пояс был правильным, то дикие животные не видели коров – перед их взором появлялись не упитанные парнокопытные, а большие камни. Чтобы дать коровам немного свободы, достаточно было расслабить пояс, а чтобы собрать стадо обратно, следовало потуже подпоясаться.

А есть в мире регионы, где пастухи передвигаются не на своих двоих, а на. огромных ходулях.

Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:

Источник

Если пастух пасет коров без каких лидо обязательств несет ли он административную ответственность за скота перед хозяином?

Если пастух пасет коров без каких лидо обязательств несет ли он административную ответственность за скота перед хозяином?

Ответы на вопрос:

Административной ответственности он не несет никакой.

Он несет ответственность гражданско-правовую. За сохранность скотинки в частности.

Пастух отвечает за вверенное ему стадо. Он обязан следить за животными и не допускать, чтобы они вредили имущество кого-либо. Всего доброго!

Нет. он лишь отвечает за сохранность, и в случае чего будет должен возместить вред, это уже гражданско-правовая ответственность а не административная.

Если нет договора с хозяином то никакой ответственности пастух по закону не несет. Все риски это головная боль и ответственность хозяина.

Всего Вам самого доброго и приятного. Счастья, добра и благополучия.

С уважением коллектив ООО «ОРИОН».

А если машина сбивает скотину выбежавшую на трассу? Кто будет отвечать за машину. Хозяин коровы или пастух?

Ответы на уточнение:

В таком случае ответственность будет нести пастух, поскольку опять же он отвечает, он следит за скотиной, а не хозяин коровы.

Пастух несет ответственность за каждое животное, находящееся в стаде. Он обязан следить за животными, не допускать ими каких-либо повреждений.

Похожие вопросы

Ехали по трассе со скоростью 70 км,по обочине увидели шествие коров и пастуха, стали объезжать их и одна корова кинулась под колеса, в результате пол машины повреждено, корова встала и-пошла, в автомобиле было 2 детей, прибыл хозяин коров и гаи, признали водителя не виновным, пастух в пояснении указал, что помогал перегонять коров. гражданину (хозяину коров) хозяин свои данные подтвердил, с-кого взыскивать ущерб, с?пастуха или хозяина коровы?

Я сбила корову в темное время суток. Вынесено определение об отказе в возбуждении административного правонарушения в отношении водителя. Хозяин коровы установлен. Пастуха коровы привлекли к административной ответственности за безнадзорное нахождения животного. Кто должен возмещать ущерб: пастух или хозяин?

Машина сбила корову, вне населенного пункта в темное время суток. Корова паслась в электро-пастухе, оборвала пастух и вышла, знаков нет. В таком случае виноват ли хозяин коровы.

Частное хозяйство наняло пастуха пасти коров, но тот не выполнил свои обязанности и скот потравил посевы. Кого нужно штрафовать? : пастуха или его хозяина?

Наняли пасти коров. Пастух видя, что корова отстает стал звонить и узнавать чья корова, чтобы хозяева забрали. Никто не пришел и никто не знал чья корова. Корова сдохла. При вскрытии обнаружили веревку в желудке. Хозяева корову не провожали и не встречали. Подали в суд на пастуха, присудили выплатить компенсацию. Свидетели есть, но в суд идти никто не хочет. Помогите пожалуйста. Мы многодетная семья и у нас нет таких денег.

Как пастуху доказать свою невиновность? Корова не вернулась из стада, свидетеле и хозяева утверждают, что выгоняли ее в стадо. На следующий день поиски дали положительный результат, однако корова была мертвой. За три дня до этого ей делали прививку от сибирской язвы. Ветврач корову не вскрывал, причина смерти не установлена. Договор на выпас скота не заключался. Свидетели подтверждают, что пастух брал деньги за выпас, следовательно брал ответственность за гибель коровы. Суд на стороне хозяев коровы.

На междугороднем шоссе корова переходила шоссе и автомобиль врезался в корову, авто получил повреждения и корова тоже. Кто будет нести ответственность водитель или хозяин коровы перепутавший асфальт с пастбищем? Спасибо.

Источник

Дерзкие выходки обычных коров, которые не захотели жить в стойле и доказали, что способны на большее

Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.

В лесу с оленями

Близились холода, и все посчитали, что корова непременно погибнет. Но вскоре местные жители к своему удивлению начали встречать корову в лесу. Иногда она выходила из чащи и мирно паслась на опушке или даже приближалась к местным фермам. За это время она подросла и совсем одичала, поэтому поймать ее никому не удавалось, а о том, что это не призрак, говорили любительские кадры, снятые местными жителями на телефон. Именно эта съемка помогла понять, почему Бонни удалось выжить в лесу. Оказывается, корова прибилась к стаду диких оленей.

Местная жительница по имени Бекки переживала за корову и взяла за правило регулярно приходить в ту часть леса, где чаще всего ее видели, и привозить туда на санках корм, сено и воду. Когда женщина скрывалась из виду, беглянка подходила к «гостинцам» и съедала их. Иногда вместе с Бонни лакомились сеном и ее друзья-олени.

Постепенно корова привыкла к женщине и стала подпускать близко. А через время Бонни удалось отловить местным зоозащитникам. Сейчас корова живет в приюте для сельскохозяйственных животных, где уже завела дружбу с теленком.

Чтоб не попасть на скотобойню, сбежала к зубрам

На востоке Польши тоже появилась своя «маугли». В прошлом году несколько коров сбежали с пастбища одной из местных ферм через сломанное ограждение. Хозяину удалось отловить всех, кроме одной. Наступила зима и о беглянке все забыли, посчитав погибшей.

И вдруг в один прекрасный день сотрудник Института биологии млекопитающих Польской Академии Наук Рафал Ковальчик, наблюдая издалека за стадом диких зубров, пасшихся близ Беловежского леса, обнаружил, что один из них сильно отличается от остальных по окрасу. Приглядевшись внимательнее, зоолог понял, что это корова. Как выяснилось – именно та самая, что за несколько месяцев до этого сбежала с фермы.

Судя по всему, животное чувствовало себя среди зубров вполне комфортно, поэтому было решено не вырывать корову из дикой среды.

Некоторые ученые высказывали опасения, что, если корова спарится с зубром, она может умереть при родах, а если и оставит потомство, то это повредит генофонду зубров, которые и так находятся на грани исчезновения. Впрочем, фактов подобного скрещивания в природе пока не зафиксировано. В любом случае, корове безопаснее жить с зубрами, чем у хозяина-фермера, поскольку своих животных он планировал пустить на мясо.

Боря ушел к коровам

Кстати, два года назад был зафиксирован забавный случай, тоже связанный с коровами, зубрами и Беловежской Пущей, только произошел он не на польской, а на белорусской земле. Беловежский зубр мигрировал в Кобринский район, где прибился к стаду коров. Около двух месяцев он жил вместе с ними, пока специалисты ждали официального разрешения на отлов животного. Зубру даже дали имя – Боря. Во время жизни в стаде он любил «похулиганить» – например, срывал дойки на пастбище, но в конце дня всегда послушно шел ночевать на ферму вместе с коровами.

Когда пришло время забирать Борю из стада, поначалу обездвижить его никак не удавалось – снотворный препарат на него не действовал. Тогда специалисты связали ему рога, накрыли сверху ловушкой и в итоге все-таки доставили обратно в Беловежскую Пущу.

Собачья жизнь пришлась по душе

Американка Дженис Вольф известна как создатель уникального приюта для животных. Вот уже много лет она лечит и выхаживает братьев наших меньших, и у нее в приюте миролюбиво сосуществуют черепахи, козы, свинки, подобранные на улице собаки и кошки… Но одна из таких постоялиц, маленькая коровка Мунпай, которую Дженис спасла, забрав с аукциона домашнего скота, повела себя совсем уж бесцеремонно.

Поскольку Мунпай была еще совсем беспомощным теленком, хозяйка приюта взяла ее на первое время к себе в дом. Коровка очень быстро освоилась среди двенадцати собак Дженис (большинство из которых – бультерьеры) и стала тоже вести себя, как пес, подражая «старшим товарищам». Те, свою очередь, опекали ее, считая членом своей «стаи». Особенно полюбила Мунпай глухого бультерьера Спакла, видимо, принимая его за свою маму.

В общем, когда пришло время переселяться в хлев, она наотрез отказалась это делать и осталась жить в доме.

Корова-мигрант чудом избежала казни

А вот болгарская корова Пенка стала знаменитостью, завоевав славу самой настоящей международной преступницы. В мае этого года она самовольно ушла с фермы в поселке Мазарачево, добралась до границы с Сербией и пересекла ее, причем, будучи беременной. Корову нашел и вернул владельцу сербский фермер.

Узнав об этом, болгарские власти возбудили дело по факту незаконного пересечения границы Евросоюза, а рассматривало его болгарское Агентство по безопасности пищевых продуктов. По закону, Пенку полагалось умертвить, ведь она две недели провела за пределами ЕС и вернулась обратно без ветеринарных документов, а значит, могла представлять эпидемиологическую опасность.

Судьбой беременной коровы озаботились зоозащитники со всего мира. Петиция, составленная с подачи владельца животного, набрала в соцсетях десятки тысяч подписей, и ее поддержал даже легендарный музыкант Пол Маккартни. К счастью, анализы показали, что Пенка абсолютно здорова. Суд постановил оставить ее в живых и вернуть хозяину.

Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:

Источник

Как мы с другом пасли коров или Леха против Быка.

Вспонил тут историю пятилетней давности и решил вам рассказать.

Мои бабушка и дедушка тогда жили в деревне. У них было достаточно большое хозяйство, которого хватало не только им, но и на продажу, и нам в город присылать. Были и коровы. Их количество периодически менялось, но в среднем 2-3 всегда присутствовали на базах(сараях).
Пасли коров у нас в деревне стадом. Рано утром коров поили и выводили на дорогу. Там их подхватывало стадо.
Наш дом стоял на отшибе. Мы последними отдавали коров и первыми их принимали.
Пастухи одно время менялись. Разные были. Но последнии был каноничный! На лошади, с собаками и ружьем.
Не знаю что случилось, но пасти он перестал. То ли о цене недоговорились, то ли спился ( в деревне это запросто). В общем решили всей деревней пасти по старому порядку. Поделили дни на количество дворов отдающих скотину. Вышло по три дня. Тут то и понадобилась моя помощь.

Я в то время учился в вузе на первых курсах. Мой друг Лёха тоже учился, но не со мной. Поездка в деревню была всегда радостью. Природа, рыбалка и т.п.
А тут еще необходимость образовалась.
Мой дед один бы не справился однозначно. Вдвоем тоже тяжело и Леха был «нанят».

Дальше начинаеться самый смак.
Вставать надо в 5 утра. Воды на лицо брызнул, пирожок съел и вперед на середину деревни стадо собирать.
Из личного состава: Дед, Я, Леха, собака Тузик, велосипед «Аист» и «Ока».
Как вы уже поняли кто-нибудь один идет пешком. Это был я.
Леха парень компанейский и быстро уболтал моего деда дать ему гонять на оке.
Стадо мы всегда собирали быстро. Коровы голодные и уже на генетиском уровне помнят куда рога ломить.
Первый день нормально отгуляли.
А на второй рогатые твари поняли, что с ними ходят дилетанты.
Первая диверсия произошла в саду наших соседей. Две паскуды, незаметно от всего стада и нас решили что с них хватит и в полдень развернулись и попи*дили домой. По пути встретили фруктовый сад и заполонили его.
Потом к ним дошли еще пятеро. Вакханалия в саду прогрессировала. Потерю семи коров из большого стада не заметишь так сразу. Спалились телушки когда это бегство приняло масштабы глобальной имиграции.
Там то Леха и прошел боевое крещение лазая по запущенному саду, выгоняя коров обратно. Изорвав майки в лоскуты мы собрали этих баранов, простите, коров в некий митинг и погнали на водопой.

После полудня и водопоя, по старой доброй коровьей традиции, все спят. Мы тоже расположились на травке и отдыхали после беготни. Но не все.

Коров мы все таки повернули. СТадо собрали. А тот бык стал как шелковый и Леху слушался моментально.

Источник

Г. П. Дурасов ОБРЯДЫ, СВЯЗАННЫЕ С ДОМАШНИМ СКОТОВОДСТВОМ, НА КАРГОПОЛЬЕ

Обряды, связанные с обиходом домашнего скота, были широко распространены в российской деревне, но наиболее характерны для Русского Севера и Сибири. Они представляют собой комплекс заговоров и магических действий с целью уберечь от гибели домашний скот. В наше время во многих местностях Архангельской области обряды эти почти бесследно исчезли, и немногие из местных жителей помнят лишь отдельные заговоры и обрядовые действия.

Мы попытались свести воедино известные ранее и собранные нами в Каргопольском районе Архангельской области (бывшем уезде Олонецкой губернии) сведения об обрядах севернорусской деревни, связанных с домашним скотом и о ритуале пастушьих «отпусков».

Корову в русской деревне почитали кормилицей крестьянской семьи, а молоко и молочные продукты играли немаловажную роль в рационе питания Так, на основании массовых данных подворной переписи 1901—1902 гг., проводившейся в Олонецкой губернии, из продуктов животноводства на долю молочных приходилось 55,4 %. Коровий навоз был лучшим удобрением для хлебной нивы. В начале XX в. в каргопольских деревнях с малоплодородной почвой для накопления навоза в одном крестьянском хозяйстве держали до 20 коров. Таким образом, понятие о хлебе, основном продукте питания в севернорусской деревне, тесным образом связывалось с коровой.

В надежде оберечь свой скот от падежа и лесного зверя, обеспечить его нормальный приплод и устойчивые удои каргопольские крестьяне соблюдали множество обрядов. За день до первого выгона скота деревенский пастух обходил все дворы. Без предупреждения хозяев он шел в хлев и «брал шерстку от коровушек» — выщипывал у каждого животного по нескольку волосков. Потом в общий куль ему всыпали совочек муки. Обойдя так всю деревню, он пек из собранной муки каравай и запекал в него собранную шерсть.

«Плетешок» этот она опоясывала вокруг себя и не снимала день и ночь. А перед самым выгоном скота зарывала его у самого порога двора так, чтобы корова «не уволокла ногами», при этом произнося слова: «Коль крепко и плотно пояс вокруг меня держался, так крепко Пеструнюшка круг двора держись и своей большушки-матушки». Считалось, что этот пояс может оградить животных от всяких бед, заставит их держаться своего двора, и весь сезон они будут здоровы и их не тронет зверь.

Очевидно, что подражательная магия, связанная с крупным рогатым скотом, занимает в каргопольских обрядах основное место. Икону, с которой обходили животных, вешали над воротами двора, а затем выгоняли коров на волю. Некоторые из хозяев, выгоняя в первый раз в году крупный рогатый скот, ставили на лбу животных «отметину — марали смолой пятно». А в селе Архангело в день сгона произносили следующий заговор: «Встану перекрестясь, выйду благословясь, из дверей в двери, из ворот в ворота, в чистое поле — широкое раздолье. В чистом поле есть дуб, в этом дубу пресвятая Богородица со всею небесною силой. Я этой пресвятой Богородице помолюся и попрошу: спаси мою милую скотинку, крестьянскую животинку на сие лето господне. Аминь» Или обращались к корове просто с напутствием: «Ходи, бог с тобой, Пеструнюшка, кормись, да домой торопись. Вперед коров не бегай, а позади не отставай».

«Сгон» назначался, как правило, на «легкий день». Самыми удачными считали воскресенье, субботу и четверг. Если же устроить «сгон» в пятницу, как полагали, зверь обязательно «задавит» какую-нибудь корову. (На Егорьев же день первый выгон скота был лишь ритуальным, но не общим сгоном скота и передачей животных пастухам). И почти всюду день «сгона» в каргопольских деревнях становился ярким и надолго запоминающимся праздником. Так, в бывшей Ошевенской волости на «сгон» шли всей семьей. Мужчины вели коров за «вязки», все остальные домочадцы следовали за ними с веточками освященной вербы и можжевельника. Самыми нарядными в тот день были молодухи — женщины, жившие в замужестве первый год до рождения ребенка. Они надевали на себя, одна на другую, по нескольку одежд, так как, по представлению местных жителей, чем богаче была разодета молодуха в день «сгона», тем больше молока в этот год должны были доить коровы. Так вели коров до загона, где снимали с их шеи «вязки», давали пастуху обязательно два яйца, а кто и молоко, масло, хлеб, надеясь, что тот будет внимателен к их коровам. Затем молодуха передавала ему животное: «Вот тебе, пастушок, коровушка добра, здорова. Попой, покорми и меня утром побуди». По одной коров запускали в загон. Возвращаясь домой, кидали с моста в реку свои «вербушки», прося при этом: «Речка ты, речка, на мои вечки дай молочка до подойничка». С пустыми руками после «сгона» заходить в дом не полагалось. Каждый заносил два-три полена дров и, не раздеваясь, шел за водой, так как накануне нанашивать ее не полагалось во избежание плохих надоев молока.

Главная же роль в день первого выгона принадлежала пастуху. Стада были большими, нередко до сотни голов крупного рогатого скота. Одним из главных условий, которые крестьяне предъявляли пастуху при найме, было обладание особым заговором, который, как верили, должен был оберечь скот от падежа и лесного зверя. Назывался этот заговор в Каргополье — «отпуском», который пастухи покупали друг у друга. В последней четверти XIX в. стоил такой «отпуск» от рубля и до пяти рублей (о живучести этого обычая говорит то, что даже и в наши дни, в неурожайный 1948 год, такой «отпуск» стоил два пуда пшеницы).

Заканчиваются «отпуски» словами о крепости совершенного заговора, нарушить который невозможно никому. Пояснения, содержащиеся в
«правиле» были и совсем короткими, рассчитанными на опытного пастуха, и пространными. Исполнять же все им предписанное необходимо было втайне от посторонних. Перед тем, как впускать скот в загон, следовало взять замок, привязать к нему нитку. Сам замок — положить под жердь «завора», открывающую вход в загон, нитку же растянуть так, чтобы все стадо прошло над ней. Затем перед образом Николы возжечь «христову свечу», горевшую на пасхальной заутрене, встать перед иконой лицом на восток и трижды читать заговор, причем каждый раз после чтения обойти вокруг стада. На нитке завязать три узла «против солнца», тем самым как бы связывая крепко-накрепко свою скотинку против злого зверя, злого человека и несчастного случая. И после этого закрытый на ключ замок вместе с ниткой бросить в воду.

Таким образом, одна из основных задач «отпуска», называемого в Каргополье еще и «коровьим обходом», состояла в замыкании стада в круг. Обряд этот, несомненно, был остатком древнейшего магического действия весенней скотоводческой обрядности.

Почти каждый из «отпусков» заканчивается «запретами», предписывав- шими, что не следовало делать пастуху: не есть черных ягод, не бить муравьев не «шевелить» муравейников, не разорять ульи, — т. е. не нарушать нормальной жизни леса и его обитателей. Пастуху запрещалось «ходить под замок», лазить через дыры в оградах, ходить босиком, быть неопрятным и немытым, «матерно» ругаться. Нельзя было и подавать кому-либо руки. Хозяйки же, выгонявшие своих коров, не должны были быть растрепанными и босыми, им запрещалось прикасаться к пастуху.

После прочтения рукопись «отпуска» хранили втайне, считая прикосновение к ней другого лица недопустимым, могущим повлечь за собой несчастье. Пастухи прятали в свой рожок, зашивали в одежду или головной убор, хранили в часовне, дома за иконой или в сундуке, а то и в лесу, вместе с шерстью животных. Иные же — за пазухой, вместе с третью пасхальной свечи и ключом от брошенного в воду замка и вынимали все это лишь на время, пока мылись в бане.

Если «благословенные отпуски», о которых мы говорили выше, были привычным явлением в каргопольской деревне, то «неблагословенные» или «страшные» окутаны покровом таинственности. Каргополы верили, что в этом случае «пастырь», якобы, вступал в соглашение с «нечистой силой» и его стадо все лето пас «хозяин леса», за что «брал» лучшую корову. Причем, ее он только давил, но не ел, и никто ее не ел. Даже кожи с той коровы не снимали, а полностью зарывали в землю. Про такого пастуха говорили, что он «знается с хозяином». В этом случае, в первый раз выгоняя коров на «поскотину», пастух трижды обходил стадо, говоря: «Батюшко-хозяюшко, пой и корми, и домой гони». «Страшной отпуск» требовал от пастуха почти аскетического образа жизни. Весь сезон он не должен был пить вина, стричься и бриться, ходить в гости и плясать, спорить и скандалить с кем-либо, спать с женой или встречаться с девушкой, если он был парнем. Нельзя было также бить землю кнутом, ловить рыбу, обрабатывать кожи. С одной же «вицей» — хлыстом ему полагалось пасти весь сезон.

Все эти запреты пастухи старались выполнять беспрекословно: «Не испор­тишь „отпуска» — зверю скотины не увидать, хотя и будет ходить рядом со стадом; испортишь отпуск — зверь одолеет». За нарушение запретов «хозяин леса» пастуху-ослушнику, якобы, вставлял в рукава кол, и тому с раздвинутыми в стороны руками трудно было двигаться в лесу.

Как же представляли себе каргопольские крестьяне этого повелителя леса, которому были подчинены все лесные звери? По рассказам, «батюшка лесной хозяин не порато большой, очи ясные, борода белая до колен. Левая пола кафтана повернута на левую сторону, кушак красный, а в руке — коклевка (палка, батог). Захохочет — елки гнутся до земли. Обращаться с какой-либо просьбой к нему надо было до трех раз. Как три раза не спросишь, захлещет до смерти». Он, будто бы, уводил в лес отданных неосторожным словом животных. Вот почему хозяева выгоняли скотину всегда с добрым напутствием, сказанным вслед животному. «Хозяин» помогал разыскивать пропавший в лесу скот. Иногда посредником между «лесным хозяином» и владельцем пропавшего животного был деревенский колдун или, как его еще называли, — «волшебный человек».

«Страшный отпуск» не обязательно было заключать пастуху непосред-венно с самим «хозяином», достаточно было сходить к «волшебному человеку», и тот давал «отпуск». В кусок рыболовной сети колдун клал принесенную от коров стада шерсть, читал заговор и завязывал сеть узлом. Необходимо было прогнать стадо через этот узелок в сторону «поскотины» и обратно, затем закопать узелок во влажную землю.

Сравнивая «благословенные» и «страшные» отпуски, нельзя не увидеть в них много общего: замыкание стада в магический круг, соединение вместе шерсти животных, завязывание узлов, хранение наговоренных вещей в воде или сырой земле; обособленное положение самого пастуха, связанного множеством сходных запретов. Все это говорит о генетическом родстве этих двух видов «отпусков», более архаичный из которых – «страшной».

В «благословенном» же отпуске легко различимы поздние христианские наслоения. Имевшие «благословенный», а более того – «страшной отпуск» пастухи уходили далеко от селений в лес в полной уверенности, что никакой беды с их стадом и с ними не может произойти. Иные даже оставляли скот в лесу без присмотра, а сами целый день могли проводить вдали от стада.
Из стада, которое так пасли, нельзя было продавать не только животных но даже шерсти с них (с овец). И так до тех пор, пока скот пасся в лесу.

Если все же какую-либо корову, по нужде, продавали, то в этом случае должны были сойтись «пастыри» и один из них сдать, а другой принять животное в свое стадо.

Когда же девушка выходила замуж в дальнее селение и в приданое получала корову, то пастухи в свое стадо ее не пускали и тогда корову оставляли в доме родителей молодухи до осени, когда деревенское стадо «заставляли» на зиму.

Не разрешалось и выпускать коров пастись без присмотра «пастыря». Как только он пригонял стадо в деревню, хозяева должны были загонять скот во двор. Пастуха, когда он приходил к сельским жителям на очередь, старались кормить как лучшего гостя. Хозяйки боялись что если угощение не понравится «пастырю», то он может отнять у коровы молоко. Многих из них считали «ведунами» и говорили, что они умеют ворожить.

Не менее интересны обряды и представления каргопольских крестьян, связанные с обиходом крупного рогатого скота. Так, когда купленное животное уводили со старого двора и вели лесом, то следом за ним трижды связывали ветки растущих по сторонам дороги деревьев, приговаривая: «Вперед тебе дороженька, назад дороги нет». Если же гнали корову полем, то за ней «закладывали три затвора», т. е. трижды проводили через ограды с теми же словами и закладывали каждый раз жерди. Придя к дому, хозяин трижды обводил животное вокруг себя «по солнышку», говоря: «В гостях гостила — домой пришла, плод и живот за собой привела. У старого хозяина двор сгорел, вода повысохла, трава покулила (повяла). У нового хозяина двор новый выстроен, трава шелковая, вода медовая. Напивайся, наедайся, жизнью наслаждайся». Затем из-под копыт брали горсть земли и бросали в корову через левое плечо. Прежде чем завести корову во двор, хозяйка заходила «у дворового места просить» — по очереди кланялась во все четыре угла, приговаривая: «Большачек-батюшка, большушка-матушка, малые детушки. Купили мы корову, милую, любимую Пеструнюшку. Нам люба, пусть и вам люба. Пойте, кормите и поберегите». В разных деревнях слова эти могли иметь свои отличия: «Хозяюшко-батюшко, хозяюшка-матушка. Примите живо­тинку на мягкую перинку. Пойте, кормите, любите, как я кормлю и люблю. Гладьте, к ночи местечко наладьте». Затем корову заводили и последний след от ее ноги бросали во двор, говоря: «Милый живот, твой след на дворе, и ты стой на дворе». Там ее трижды, «по солнышку», обводили вокруг столба, подпирающего перекрытие, что стояло посреди двора. (Если двор был небольшим и такого столба не было, то ограничивались испрашиванием места у «хозяина»). В хлеву корову полагалось ставить под матицу, а если матицы там не было, то вдоль настила перекрытия.

Хозяйки, доившие коров, предпочитали иметь именно «вересовые» подойники, которые парили тоже с вересом, считая, что слой сметаны на молоке в таком случае будет толще. Больше будет ее и тогда, если доить корову с кольцом на руке.

А для того, чтобы теленок не околел и оставался жить, у него срезали с хребта, лопаток, ушей и ног шерсть, затем выходили с шерстью на перекресток и бросали наотмашь через левое плечо со словами: «Сороки и вороны, вот вам от моего двора пестрака на обед, а не просите больше с моего двора во век». Молозиво, молоко только что отелившейся коровы, в Каргополье не ели и порой сдаивали его на навоз. Некоторые же поили им теленка, корову или других животных. Молоко же не ели от коровы до тех пор, пока ее не вымоют. Говорили, что до того «доят в поганое». В канун девятого дня брали кадку теплой воды, клали в нее четверговую (сломанную в «чистый четверг») вересинку, ножницы и мыли животное березовым веником (как «четверговая вересинка», так и березовый веник обладали очистительными свойствами). Затем обходили вокруг коровы с иконой, подстригали конец хвоста и клали шерсть за матицу, чтобы животное не лягалось. (Иногда в теплую воду опускали крест, что является более поздним элементом в обряде мытья коровы). После мытья в кринку из-под молока накладывали горячих углей, зажигали свечку и с этим обходили вокруг животного трижды, начиная от головы, и направо, т.е. «против солнышка». Затем отрезали кончик кисти хвоста и уже тогда доили «в чистое». Таким образом, соблюдая все эти обрядовые действия, каргополки надеялись сохранить здоровье как своих «коровушей», так и их приплода, получить большие удои и заставить животных смирно стоять во время доения.

В наши дни обрядовые пережитки и представления, связанные с домашним скотом и пастушьим промыслом, стремительно уходят в прошлое. Сегодня уже не все пожилые люди могут о них вспомнить, а число самих информаторов быстро сокращается.

Источник