чем болел сальвадора дали

Сальвадор Дали. Анамнез и диагноз мирового безумия

«Образы Дали, которые стремятся ошеломить, поработить сознание зрителя, захватить его потоком жутких, кровожадных и человеконенавистнических галлюцинаций, приобрели подчеркнуто агрессивный характер». Модернизм. Анализ и критика основных направлений. М., 1980

А что тут поделаешь. У Дали было тяжелое детство. Его мучили комплексы и страхи. У него были коммуникационные проблемы и он боялся кузнечиков. Над ним смеялись и издевались. Чтобы всем отомстить, Дали решил стать гением. И стал им.

Рисовать он начал очень рано и в 17 лет поступил в академию художеств. Дело происходило в Каталонии на рубеже 10-20-х годов прошлого века. Каталония тогда была не совсем глухой, но провинцией* – местные продвинутые художники уже начали осваивать импрессионизм, символизм и даже фовизм, о котором во Франции уже лет десять как забыли. Тем не менее, Дали удалось нарыть информацию о своем земеле Пикассо и о кубистах, в результате чего он ненадолго кубистом и стал. Параллельно он изучал творчество старых мастеров. Как испанских – Гойи, Эль Греко, Сурбарана, так и всяких других, из которых особенно выделял итальянского маньериста Арчимбольдо и голландца (имеется в виду и школа) Вермеера Делфтского.

Джузеппе Арчимбольдо. Лето

Вермеер Делфтский. Урок музыки

Арчимбольдо его привлек шизоидностью своего искусства – вроде бы пишет человек репу с цветами, а получается дядька. Этот прием удвоения образов Дали впоследствии часто применял.

Невольничий рынок и прозрачный бюст Вольтера

А Вермеер – некой мистичностью, легкой и необъяснимой нереальностью всего происходящего в его работах. Любовь к Вермееру не оставляла Дали всю жизнь и иногда выливалась вот в такие фрейдистские трактовки. На работе Дали кружевница – в окружении носорожьих рогов, т.е. вполне понятных фаллических фрейдовских символов.

Вермеер Делфтский. Кружевница

Кружевница

Ну, и надо к тем, чье творчество Дали изучал, добавить еще и Босха со старшим Брейгелем, которых он видел в Мадриде. Короче, в результате всего в 1925 году Дали пишет работу, сильно содержащую, так скажем, магический реализм, и в которой уже чуть-чуть виден будущий он, Дали.

Девушка у окна

В общем, внимательно рассмотрев эту картинку, можно сказать, что в это время Дали к сюрреализму был готов. Трактовка реальности не как банальной видимости, а как чего-то скрытого и загадочного, плюс академическая манера исполнения – вот что можно увидеть в этой картинке, если, опять же, внимательно ее рассмотреть. Так что, скорее всего, не встреться Дали никогда в жизни с сюрреалистами, он бы все равно стал сюрреалистом.

Но Дали с ними встретился, они его приняли как родного и полюбили настолько, что к нему ушла жена Элюара/любовница Эрнста, русская женщина из Казани Елена Дьяконова, откликавшаяся, впрочем, и на имя Gala (фр. торжество, праздник). И прожила с ним всю жизнь. И так она его беззаветно любила, что позволяла себя рисовать голой – вся женская обнаженка на картинках Дали – это она, Gala.

Сон, вызванный полетом пчелы

Раскрашенные удовольствия

Мрачная игра

Все. Вот с этого момента можно считать, что мы имеем дело с тем Дали, которого знает весь мир, с настоящим Дали. В этих работах уже есть основные признаки его стиля.

Сейчас я немного позанимаюсь тем, что в искусствоведческих кругах называют формальным анализом. Итак, на первом плане у Дали обычно происходят главные события. Как правило, это какие-нибудь внутренне и внешне противоречивые гадости и безобразия – твердое ведет себя как мягкое, тяжелое – как легкое, далекое – как близкое, а дешевое – как дорогое. И наоборот. Несочетаемое легко сочетается. Популярны биоморфные и человекообразные конструкции, часто, для красоты, гниющие и разлагающиеся, и вступающие друг с другом в странные отношения. Много всякой физиологии и эротики. Движения – медленные и тягучие, как во сне. Все это богатство располагается на фоне беспредельного пространства с низким горизонтом – хочется пошутить – вдали. Последний прием был придуман Эрнстом и Кирико. Названия работ мало что объясняют, у них совершенно другая задача. Вот одна из самых знаменитых работ Дали, очень для него хрестоматийная.

Предчувствие гражданской войны в Испании, мягкая конструкция с вареными бобами

Частичная галлюцинация: шесть портретов Ленина на рояле

В Китае японцы крошили китайцев. Родная Испания была на грани гражданской войны, и еще имела в закромах истории перегибы инквизиции на местах. Да и вся история в целом – это нормальная, качественная, человеческая паранойя. Сексуальность в том или ином виде, например, в подавленном, в ней тоже вовсю наличествует как личностная характеристика тех, кого принято называть политическими деятелями и, соответственно, через их решения и поступки активно влияет на историю.

Великий мастурбатор

Я вот тут все – Фрейд, Фрейд. Сам-то Фрейд был человеком консервативных взглядов на искусство, сюрреализмом не интересовался. В конце 30-х годов, уже в Лондоне, к нему в гости пришел Дали. Фрейд потом так отозвался об этом визите в письме к Стефану Цвейгу, который эту встречу и организовал: «До сих пор я был склонен считать сюрреалистов, которые, вроде бы, избрали меня своим патроном, обычными лунатиками или, скажем, на 95% «обыкновенными» алкоголиками. Однако молодой испанец с его явно искренними и фанатичными глазами, с его превосходным техническим мастерством вызвал иную оценку. Было бы действительно интересно изучить с позиций психоанализа происхождение такой живописи». В конце он пишет, что Цвейг забыл у него зонт и перчатки, а забывание вещей – это обещание вернуться. Ну, история с зонтом к сюрреализму не относится, это я так, понравилось просто.

Портрет Фрейда

Ну, что еще. После первых публичных опытов в области атомной энергии (Хиросима, Нагасаки, Бикини, Семипалатинск) Дали увлекся физикой и даже собирался основать Институт по изучению атомной энергии относительно искусства. Оно понятно – атом, как и бессознательное, за внешне безобидной оболочкой содержит огромную и разрушительную энергию. Этой теме Дали посвятил несколько работ, самые известные из которых – «Атомная Леда» и «Три сфинкса Бикини» (см. текст «Сюрреализм»).

Остается добавить, что Дали еще был скульптором,

делал объекты, самым потрясающим из которых была клетка для птиц из хлеба (фотографию не нашел),

Телефон-лангуст

Ретроспективный бюст женщины

писал книги, работал в рекламе, делал декорации к спектаклям и балетам. А похоронить себя заставил в полу собственного музея в родном Фигерасе, так, чтобы по нему ходили люди. Последняя сюрреалистическая выходка мастера.

Да, чуть не забыл. Самое главное – без творчества Дали невозможно себе представить искусство ХХ века! Ну, теперь, вроде, все.

*При этом, из пяти испанских мировых знаменитостей ХХ века в изобразительных искусствах – это Пикассо, Дали, Гауди, Миро, Грис – только последний не был связан с Каталонией.

Источник

Спасительный мольберт

Дали часто твердил: разница между мной и сумасшедшим в том, что я – не сумасшедший. При этом он всегда играл в безумие и боялся, что на самом деле сойдёт с ума.

На одной из своих картин Дали делает надпись: «иногда ради удовольствия я плюю на портрет собственной матери». Мать умерла, когда ему было чуть больше десяти лет. В тот день от шока он не мог плакать. Слова на картине были данью сюрреализму. Напрасно Дали объяснял отцу смысл своего эпатажа. Отец выгнал его из дома…

Его жизнь началась со смерти его старшего брата. Пройдёт 9 месяцев и 9 дней со дня гибели брата и на свет появится он. Ему дадут то же имя – Сальвадор. Тень умершего брата никогда не оставит Дали. Он – замена и должен во всём походить на того Сальвадора. С самого рождения он потерял своё «Я» и ему осталось лишь одно – искать его. Всю жизнь он балансировал между безумием и практичностью. Он стал художником, превратившим сумасшествие в собственный стиль. Запертый в плену своих комплексов, разорвав оковы, он спешил избавиться от них.

Через четыре года после рождения Сальвадора, родилась его сестра, Анна-Мария. Она и её подруги стали куклами в руках Дали, предметом для его самоутверждения.

Как-то Сальвадор сломал её любимую игрушку и после того, как Анна-Мария громко заплакала, для того, чтобы успокоить сестру, нарисовал её. Так Анна-Мария спровоцировала Дали на первый шаг в живописи.

Когда он заявил профессорам Мадрида о том, что они ничего не смыслят в живописи, его исключили из Академии изящных искусств. Он не расстроился и стал пробовать себя во всех стилях искусства. Дали был классицистом, импрессионистом, кубистом. Поиски себя в живописи давали ему возможность искать самого себя и менять маски. Он был настоящим художником, а мастеру, как известно, тесно в рамках каких-либо направлений. Его интересовало только собственное искусство.

В его жизни войны были чаще, чем нам кажется. Война с отцом. Война с сюрреалистами. Война с собственной болезнью… Не психический недуг, как можно подумать, сразил Дали.

Главными проявлениями паркинсонизма является дрожание головы или рук (так называемый дрожательный паралич). Есть у болезни и другие симптомы, которые долгое время не относили к проявлению паркинсонизма. Среди ранних признаков паркинсонизма, которые должны направить к доктору: утрата способности чувствовать некоторые запахи, нарушения стула (в виде запора) и/или мочеиспускания; сильная потливость в обычных условиях, а не в жару или при волнении, причём потеет даже лицо; скованность по утрам – когда человек встал, а фактически пошевелить ничем не может и должно пройти время, прежде чем он начнёт нормально двигаться. Все эти признаки связаны с нарушением выработки особого вещества в мозге – дофамина. В итоге сбоя нервные импульсы не доходят до своей цели. Поэтому мозг начинает подавать бессистемные команды.

От ранней диагностики зависят качество и прогноз жизни больного паркинсонизмом. Какой она будет? Нормальной и активной? Или тяжёлой и обездоленной?

В настоящее время при подозрении на паркинсонизм обязательным является проведение МРТ головного мозга. Данное исследование помогает дифференцировать идиопатическую болезнь Паркинсона и вторичный паркинсонизм.

Записаться на МРТ-исследование для исключения болезни Паркинсона можно здесь

Дали понял, что болен, слишком поздно. У него начала дрожать рука. Что интересно – дрожь унималась, как только художник брал в руку кисть. Мольберт стал его спасением.

30 августа 1984 года никто из слуг, находящихся в замке, не ощутил едкий запах дыма, заполнивший спальню. Когда Сальвадор Дали наконец-то проснулся, начала тлеть кровать и расплавилась серебряная рама, висящая на стене. Больной и обессиленный, он стал звать на помощь, но его не слышали. Задыхаясь, он упал с кровати и из последних сил пополз по направлению к двери. На нём загорелась одежда и он потеряет сознание в метре от спасительного выхода.

Больше наших статей без читайте ВКонтакте

Через несколько минут вбежавшие в комнату слуги и медицинские сёстры обнаружили великого маэстро лежащим на полу, сильно обгоревшим, но живым…

На носилках Сальвадора Дали перенесли в машину скорой помощи. Очнувшись уже в больнице, он с надрывом начнёт кричать на свою сиделку: «Преступница! Убийца!».

Знаменитая далианская трость, ставшая символом безумия, прекратила гневно стучать по каждому поводу…

Сальвадор Дали скончался 23 января 1989 года. Его похоронили так, как он завещал – чтобы по его усыпальнице могли ходить люди. Тело Сальвадора Дали замуровано в пол одной из комнат театра-музея Дали в испанском городе Фигерас.

Источник

Сальвадор Дали – тоже жертва болезни Паркинсона

Сальвадор Дали: по следам одного диагноза

Классика жанра

Будущий гений рос, с одной стороны, заносчивым и неуправляемым, а с другой — изгоем. Одноклассники открыто над ним издевались, отсюда развившиеся впоследствии у Дали многочисленные комплексы и фобии (например, до конца жизни он панически боялся кузнечиков). Характер окончательно испортился, когда после смерти матери отец женился на ее сестре. Сына он, впрочем, любил и сносил все его оскорбления, что, возможно, и подтолкнуло у него развитие болезни Паркинсона (да-да, они оба ею страдали!). Далее события в жизни Дали менялись с калейдоскопической частотой — Мадридская академия художеств, дружба с без пяти минут знаменитостями Луисом Бунюэлем, Федерико Гарсия Лоркой, Пабло Пикассо, увлечение работами Зигмунда Фрейда, встреча с будущей женой Галой, создание на основе сюрреализма собственного легкоузнаваемого художественного стиля и эпатажного образа. Закат его творческой карьеры в конце 1970-х был связан с ухудшением здоровья, которое, в свою очередь, подточили стрессы.

О болезни Сальвадора Дали известны лишь отдельные факты, но они красноречивы. Первым симптомом, который сейчас бы насторожил любого грамотного невролога, был мелкоамплитудный тремор правой кисти. Возник он на склоне жизни, в 76 лет, но какое-то время не мешал писать картины. Через два года стало хуже: появились депрессия и нарушения сна, и это тоже классика жанра для страдающих паркинсонизмом. Ведь у него с депрессией общие биохимические корни, а проблемы со сном в половине случаев возникают еще до того, как болезнь становится заметна. Был ли установлен тогда верный диагноз, науке неизвестно. Дали назначили большие дозы психотропов, которые и не могли в этой ситуации дать стойкого эффекта. Вскоре тремор охватил уже обе руки, к нему присоединился еще один характерный симптом — нарастающая скованность конечностей. И это при том, что великий художник, судя по всему, принимал самые прорывные на тот момент препараты леводопы. Увы, болезнь прогрессировала быстрее. В 80 лет Дали уже не мог свободно передвигаться и чудом не погиб во время пожара в своем замке, получив тяжелые ожоги. Память при этом у великого мистификатора, по свидетельствам близких, не страдала, что при болезни Паркинсона очень даже возможно.

Четыре загадки

Сальвадор Дали давно ушел в мир иной, а дискуссии по поводу его болезни продолжаются. И на просторах интернета, и среди медиков.

1. Каким конкретно паркинсонизмом страдал художник?

Есть предположение, что все его безумства — следствие шизофрении, на которую наложился еще дрожательный паралич, вызванный приемом больших доз нейролептиков. В самом деле, есть так называемый лекарственный паркинсонизм, который могут провоцировать:

• типичные нейролептики (наиболее часто аминазин),

• некоторые антидепрессанты (прозак),

• сосудистые (циннаризин, фезам) и противоаритмические (кордарон) средства.

Риск возрастает при передозировке, в том числе за счет употребления форм пролонгированного действия, особенно у людей пожилых. Однако при лекарственном паркинсонизме симптомы заявляют о себе значительно быстрее (в течение нескольких месяцев или даже дней), с двух сторон, а человек испытывает трудности в основном с движением. Тремор рук тут — скорее редкость, и то иной, чем при классической болезни Паркинсона, — переменчивый по частоте и амплитуде. Если бы у Дали речь шла о лекарственном паркинсонизме, то наблюдались бы и другие признаки: например, непроизвольное желание изменить положение тела — лечь, сесть, встать; себорея; слюнотечение; синдром Пизанской башни (такой тонус мышц, когда постоянно сгибается позвоночник). Главное же, после отмены препаратов ему полегчало бы. Этого не произошло. Значит, Сальвадор Дали страдал именно той формой заболевания, которую впервые описал сэр Паркинсон, и никакой другой.

2. Это была наследственная болезнь?

Такое ведь случается. Каждый десятый случай — именно семейный, обусловленный единичной генной мутацией. Доказано, что наличие болезни Паркинсона у одного близкого родственника увеличивает риск его развития у других в 2 — 2,5 раза, а если больны двое, то в 10 раз. Так что предрасположенность у Дали имелась, но очень поздний дебют недуга, отсутствие деменции и выраженных вегетативных расстройств не вяжутся с семейной версией. Скорее всего, болезнь отца и сына были никак не связаны. Окончательную точку здесь могло бы поставить генетическое тестирование, но кому оно надо?

3. Повлиял ли недуг на работы гения?

Конечно, да. Взять хотя бы последнюю картину «Петушиные бои», написанную Дали в 1983 году. Как нечетки линии, в них только угадывается сюжет.

4. Можно ли было вылечить Дали?

В 1980-е годы это, увы, было нереально. Однако прогресс медицины, и особенно внедрение в клиническую практику клеточных технологий, дает большую надежду для других больных. В начале этого года на базе нейрохирургического отделения 5-й больницы Минска провели две первые трансназальные трансплантации мезенхимальных стволовых клеток молодым (29 лет и 32 года) пациентам с болезнью Паркинсона. Им не помогали даже максимально допустимые дозы специальных препаратов — болезнь все наступала. Теперь же, по словам Владимира Пономарева, у обоих наблюдаются обнадеживающие результаты, хотя речь не идет о полном выздоровлении.

Источник

Должен ли гений быть ненормальным?

Приблизительное время чтения: 6 мин.

Гений и безумство, как ни печально — две вещи совместные. Подтверждений тому куда больше, чем хотелось бы видеть. Тут и отрезанное ухо Ван Гога, и эксцентричные выходки Сальвадора Дали, и психиатрические диагнозы Велимира Хлебникова и Даниила Хармса, и койки в европейских лечебницах для душевнобольных, на которых закончили свой жизненный путь Шуман и Ницше.

Перечислять этот невеселый список можно было бы довольно долго. Кроме того, у великих безумцев во все времена находилось множество куда менее талантливых подражателей. Не имея возможности уподобиться своим кумирам в творчестве, они стремились походить на них хотя бы в их безумии. И здесь, действительно, имеет смысл говорить о пошлости и лжи, пытающихся подменить Божий дар известным гастрономическим блюдом. Но все же жестко противопоставлять ремесло художника эксцентричному поведению, наверное, не стоит. Уже потому хотя бы, что все без исключения великие безумцы-эксцентрики были одновременно и прекрасными ремесленниками. Да, пьянству, наркомании, беспорядочным связям и прочим атрибутам «экстатического творчества» предавались десятки тысяч художников, писателей и музыкантов. Но история искусства дама строгая, на ее страницах остались лишь те из них, кто в совершенстве владел своим ремеслом. Тот же Сальвадор Дали, например, был, мягко говоря, не совсем обычным человеком. Мог выйти читать лекцию в водолазном скафандре (что едва не стоило ему жизни: шлем скафандра заклинило, художник начал задыхаться и уцелел лишь благодаря помощникам, вовремя разрезавшим скафандр). Мог позировать перед телекамерами в гробу, усыпанном деньгами и кишащим муравьями, с яичной скорлупой на лице. Мог появиться на публике в изобретенном им «пиджаке-афродизиаке», к которому на тоненьких соломинках были подвешены 83 стаканчика с мятным ликером и мертвыми мухами, а вместо манишки художник использовал бюстгальтер. Но при всем при этом он был также и одним из самых высококлассных рисовальщиков своего времени.

В мадридской Академии (1921–1925) он все свободное от занятий время посвящал изучению техники живописи старых мастеров, которой, по его воспоминаниям, там никто не знал и не интересовался. Дали же много лет внимательнейшим образом изучал эту технику как во время учебы, так и самостоятельно в Прадо (а затем и в Париже) на оригиналах классиков живописи.

В итоге этот чудак из Каталонии достиг фантастического уровня мастерства, которое не возьмется оспаривать даже самый суровый критик его творчества. На протяжении нескольких десятилетий Дали работал безостановочно и в чудовищных объемах. И был таким же пахарем-от-живописи, как Бах — от музыки. Обратной стороной его эпатажа было ремесло, которым он владел блестяще. Однако созидательным его творчество назвать вряд ли получится. Сальвадора Дали можно уважать как мастера, но это мастерство изображения распада, им можно восхищаться, но это восхищение от взгляда в бездну. Собственно, Дали и не скрывал, что в основе его творческой философии лежит психическое расстройство. Напротив, художник это открыто манифестировал: «Паранойя, — писал он, — систематизирует реальность и выпрямляет ее, обнаруживая магистральную линию, сотворяя истину в последней инстанции. Мой параноидально-критический метод сводится к непосредст­­венному изложению иррационального знания, рожденного в бредовых ассоциациях, а затем критически осмысленного. Осмысление выполняет роль проявителя, как в фотографии, нисколько не умаляя параноидальной мощи».
Итак, истина в паранойе! Добро пожаловать в удивительный мир Сальвадора Дали, великого ремесленника и труженика, постигшего секреты мастеров Ренессанса!

Да, ремесло, действительно — от Бога. Но, как и всякий другой труд, оно может вести человека по очень разным дорогам, в зависимости от выбранных им ориентиров.

Великий Бах был глубоко верующим человеком, христианином и весь свой титанический труд посвятил Богу.
Великий Дали всю мощь своего мастерства посвятил исследованию темных глубин собственной психики. И тот и другой были ремесленниками, что называется, до мозга костей. Но Бах в творчестве стремился к целостному пониманию человека и его места в мире, сохраняя в своем сердце эталон нашей человечности — евангельский образ Христа. Дали же, напротив, все время пытался разъять душу человека на составляющие, заглянуть в хаос бессознательного и потом отразить увиденное на своих полотнах, полагая, что эти запечатленные им фантомы и есть суть человека. Свои методы каждый из этих двух великих людей сознательно выбрал для себя сам, оба они неукоснительно следовали выбранному всю свою жизнь. И принципиальное различие между ними заключается отнюдь не в противопоставлении ремесла с одной стороны, и творческого экстаза с другой, а как раз в этом их осознанном выборе направленности творческой мысли. А стиль их жизни был всего лишь внешним выражением и следствием этой внутренней позиции. Был ли Дали действительно болен, или же все его выходки являлись умелым эпатажем в рекламных целях, не так уж важно в данном случае. Жизнь у человека одна, и потратить ее без остатка на создание репутации сумасшедшего — слишком большая расточительность даже для великого художника.
Талант — дар Божий. Овладение ремеслом для выявления в себе этого таланта — дело труда, который тоже заповедан человеку Богом. Но вот как потом употребить этот выявленный и отточенный многолетним трудом талант — дело личного выбора каждого художника. И, к сожалению, выбор этот часто бывает не в пользу добра. Святитель Игнатий Брянчанинов в переписке с композитором М. И. Глинкой писал: «…Люди, одаренные по природе талантом, не понимают, для чего им дан дар, и некому объяснить им это. Зло в природе, особенно в человеке, так замаскировано, что болезненное наслаждение им очаровывает юного художника, и он предается лжи, прикрытой личиною истинного, со всею горячностью сердца. Когда уже истощатся силы и души, и тела, тогда приходит разочарование, по большей части ощущаемое бессознательно и неопределенно. Большая часть талантов стремилась изобразить в роскоши страсти человеческие. Изображено певцами, изображено живописцами, изображено музыкою зло во всевозможном разнообразии. Талант человеческий, во всей своей силе и несчастной красоте, развился в изображении зла; в изображении добра он вообще слаб, бледен, натянут».

Постоянство памяти. Сальвадор Дали 1931

Почему так получается — отдельный большой разговор. Иногда творчество подобного рода бывает следствием болезни, иногда — болезнь становится результатом такого творчества. Но очевидно, что воспевание страстей и распада не добавляет худож­­нику душевного здоровья. Фридрих Ницше знал, о чем говорил, когда писал свои знаменитые слова: «Если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя». Философ и поэт, прославившийся своими богоборческими произведениями и пропо­ведью грядущего «сверхчеловека», последние одиннадцать лет жизни провел в психиатрической клинике. В медицинской карте Ницше сохранились записи о том, что больной пил из сапога свою мочу, испускал нечленораздельные крики, принимал больничного сторожа за Бисмарка, пытался забаррикадировать дверь осколками разбитого стакана, спал на полу, а не на кровати, боясь с нее упасть, прыгал по-козли­­ному, гримасничал и выпячивал левое плечо. Трудно представить себе более трагический финал для великого мыслителя, употребившего свой дар на разрушение.
Из множества биографий великих людей можно вывести критерий для определения того или иного способа реализации ими своего таланта. Он сводится к довольно простому мысленному эксперименту.
Отнимите у гения то дарование, которое возвышает его над толпой, и он всё равно останется человеком умным, дельным, нравственным, здравомыслящим, способным заниматься любой другой деятельностью. Но попробуйте отнять этот же дар у эпатажного скандалиста (пусть даже и великого мастера, владеющего ремеслом) — и вы получите только несчастного чудака, ни к чему не пригодного в жизни. Если бы Иоганн Себастьян Бах не написал ни одной музыкальной строчки, он тем не менее был бы необычайно умным и порядочным человеком, добросовестным тружеником, честным мужем и прекрасным отцом. Но представьте себе того же Сальвадора Дали, вдруг лишившегося таланта живописца. Что останется от гениального безумца за вычетом его гениальности? Ответ, к сожалению, очевиден.

О гениальности Баха, о том, как гениальность соотносится с ремеслом и нравственностью, читайте в материале Дмитрия Володихина РЕМЕСЛО И ГЕНИАЛЬНОСТЬ

Источник