человейник это что такое
Значение слова «человейник»
челове́йник
1. ирон. человеческий муравейник; многоэтажное многоквартирное жилое здание или квартал, застроенный такими зданиями ◆ Это каталожный ящик для людей, человейник, не соответствующий человеческой природе. Ольга Андреева, «Правильный дом для правильного человека», 2010 г. // «Русский репортер» (цитата из НКРЯ)
Делаем Карту слов лучше вместе
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: отгрести — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Синонимы к слову «человейник»
Предложения со словом «человейник»
Сочетаемость слова «человейник»
Понятия, связанные со словом «человейник»
Отправить комментарий
Предложения со словом «человейник»
Материалом, из которого состоит человейник, являются люди и всё то, что создаётся и используется ими для существования: орудия труда, жилища, одежда, средства транспорта, технические сооружения и прочее.
Он считает, что в совокупности многообразных социальных позиций (ролей), задающих траекторию поведения индивида в человейнике, есть такая позиция, которая предопределяет сторонне-объективный взгляд на социальную реальность.
И если таких отступников в обществе становится много, то загнивание человейника неизбежно.
Огромные муравейники в городах, уплотнительная застройка с устремляющимися ввысь высотками — это все окружает нас в современных российских городах. К чему может привести это увлечение в своей колонке, написанной для «Реального времени», делится Марат Галлямов, директор ФРК «Этажи-Казань».
Все выше и выше
В российских мегаполисах высотное строительство своей актуальности не теряет, да и предпосылок к изменению этой тенденции пока не предвидится. Если население концентрируется в отдельных крупных городах, то плотность застройки и соответственно этажность неизбежно будут возрастать, хотя слишком многое по-прежнему определяется градостроительной моделью, которую выбирают власти. Безусловно, комфортная этажность не существует вне контекста, а всегда зависит от особенностей городского ландшафта: одно дело жить в Нью-Йорке в квартире на 45-м этаже с видом на Центральный парк, а другое, например, в нашумевшем питерском ЖК «Есенин» с видом на соседний дом или на плотно припаркованные машины во дворе, куда, к слову, солнце может проникнуть лишь на 40 минут в день!
Ситуация в Казани не столь критична, как в столице, но тенденции из белокаменной рано или поздно доходят до периферии. Ни для кого не секрет, что непопулярность малоэтажного строительства в черте города традиционно связана с низкой рентабельностью таких проектов для застройщиков. Будет ли приход федеральных застройщиков на рынок Татарстана сопряжен с развитием высотного строительства или малоэтажному жилью также будет уделено достойное внимание, покажет время.
На сленге архитекторов однотипные высотки в спальных районах называются «человейниками» (по аналогии с муравейниками). Фото Максима Платонова
Проблемы жизни в «человейниках»: особенности быта
На сленге архитекторов однотипные высотки в спальных районах называются «человейниками» (по аналогии с муравейниками). Жизнь в «человейниках» связана с рядом проблем, которые стоит осветить отдельно. По словам зарубежных аналитиков, для комфортной застройки максимальная плотность населения не должна превышать 450 человек на гектар. В современных спальных районах российских мегаполисов допустимая норма превышается почти в два раза, как следствие это приводит к проблемам, связанным с отсутствием соответствующей транспортной и социальной инфраструктуры. Кроме того, уже сейчас абсолютно однозначно можно сказать, что через определенное время нас ожидает так называемый кризис неуправляемости в жилищной сфере. Что конкретно я имею под этим в виду? Когда многоэтажный комплекс насчитывает более 2 000 квартир, собрать всех собственников на собрание невозможно, как и осветить и выслушать их насущные проблемы. Вследствие этого «человейники» утратят управляемость своими собственниками, потому что последние определенно попадут в зависимость от управляющих компаний. После того, как управляющая компания перестанет оправдывать ожидания собственников, жильцы дома захотят сменить ее, но за неимением альтернатив проблема решена не будет. В идеале такими мегакомплексами должна управлять специально созданная компания, а если прибегнуть к опыту Запада, то можно проследить, что их управляющая компания отстаивает интересы максимум 10 квартир: при таких условиях жильцам проще прийти к единому консенсусу и решать возникающие вопросы быстро и оперативно.
В наших реалиях, к сожалению, градостроители возводят жилые объекты, не задумываясь о том, как компании будут впоследствии ими управлять. А это, в свою очередь, и кончится тем, что жильцы начнут выходить на улицы и требовать от руководства города решить проблему с управляемостью — так же, как сейчас выходят и требуют, скажем, чтобы расселяли коммунальные квартиры или делали капитальный ремонт.
Многие жильцы, положительно отвечая на вопрос «Нравится ли Вам жить в высотке?», вероятнее всего лукавят. И связано это, в первую очередь, с некой эйфорией, сопровождающей приобретение новой квартиры в собственность. В нашей стране, в отличие от стран той же Европы, недвижимость — это не стандартная покупка. И относясь к недвижимости, как необычному продукту, потребитель зачастую даже не пытается найти недочеты или отрицательные стороны приобретенного жилья. Напротив, на пике необычности, когда такие дома представляют собой совершенно новую среду, люди закономерно испытывают удовлетворение. Но рано или поздно такое жилье станет обыденностью, и как обыватель посмотрит на него тогда — большой вопрос! Ведь наши соотечественники искренне радовались и когда переезжали в хрущевки. Но потом прошло время, и хрущевки стали обыденностью, все недостатки вылезли наружу. Так что когда-нибудь это случится и с новыми высотками.
Три основные категории покупателей в экономе: одиночки, которые не выходят из дома; совсем молодые семьи; пожилые люди, которым приобретают квартиру их дети. Фото Максима Платонова
«Человейники»: кто их вообще покупает?
Основной контингент жильцов в высотках составляют в основном переселенцы из других городов или те, кто переезжает из ветхого жилья. И те варианты жилья, которые они приобретают в больших городах, в любом случае выигрышнее тех, где они жили до этого. Безусловно, есть категория избирательных клиентов, которые изучили нормативы и пусть находятся в поиске квартиры экономкласса, но при этом требовательно подходят к выбору вариантов.
В основном люди покупают жилье в «человейниках» с целью как можно быстрее переехать в мегаполис и осесть в нем и вовсе не думают оставаться в этой квартире надолго. На самом деле многие остаются там жить навсегда. Три основные категории покупателей в экономе: одиночки, которые не выходят из дома; совсем молодые семьи; пожилые люди, которым приобретают квартиру их дети. Тут странно рассуждать о том, что они могут хотеть каких-то изысков от архитектуры: наличие лифта и парковочных мест во дворе уже воспринимаются как огромные бонусы при покупке такого рода жилья.
Бизнес-класс: а бизнес ли?
В роли малоэтажной застройки на первых порах вполне мог бы выступить так называемый «бизнес-класс». Когда застройщик анонсирует какой-то свой объект как бизнес-класс, он надеется повысить его маржинальность. По факту дома одинакового качества с идентичными планировками в рамках одного квартала в городе могут называться экономклассом и бизнес-классом. Просто в случае с позиционированием дома как «бизнес-класс», например, входную зону отделывают искусственным мрамором — вот и весь бизнес-класс. А ведь бизнес-класс — это прежде всего инфраструктура, этажность и комфорт жильцов. По факту от реального бизнес-класса — лишь метро в шаговой доступности и супермаркет на первом этаже. Когда девелопер заявляет о намерении построить бизнес-класс, он отдает себе отчет в том, что его конечным клиентом будет не представитель бизнес элиты, а заурядный обыватель, готовый доплатить дополнительные деньги за название «бизнес-класс» с целью похвастаться перед друзьями и родственниками, что он повысил статус и может позволить себе жизнь такого уровня. На самом деле нормальный бизнесмен предпочтет недвижимость из другого разряда.
В нашей стране относительно дорого заниматься девелопментом экономкласса. Потому что разница между строительством и созданием инфраструктуры бизнес-класса от эконома составляет плюс 20 %. При этом маржинальность бизнес-класса, а также уровень предлагаемого комфорта в разы больше, чем в экономе. Поэтому на сегодняшний день в ходу две перспективы: строить огромные многоквартирные новостройки дешево либо малоэтажный уютный «бизнес-класс» и сбывать его по завышенной стоимости. Среднего сегмента как такового нет: либо много дешевого, либо мало элитки.
В ближайшее время мы ожидаем прихода на рынок Казани федерального застройщика, который позиционирует свои объекты как бизнес-класс. Я надеюсь, что игроки примут во внимание потребности покупателя и создадут действительно стоящие проекты.
По факту от реального бизнес-класса — лишь метро в шаговой доступности и супермаркет на первом этаже. Фото Максима Платонова
Зарубежный опыт: а как у них?
Оценивая опыт зарубежных коллег, мы, в первую очередь, конечно, ориентируемся на страны со схожим с нами климатом: на скандинавские страны. Наши специалисты, переехавшие в Финляндию после нескольких лет работы в российских бюро, подтверждают, что их проекты и отношение к строительству в целом существенно отличаются от нашего подхода. За рубежом даже к самому дешевому жилью предъявляют жесткие требования, а рынок настолько перенасыщен, что борьба за клиента идет на уровне предложения ему как можно большего количества фишек — дизайнерских, планировочных, ландшафтных и прочих. У нас же даже при таком перегретом рынке до сих пор в ходу поговорка «и так сойдет». Потому что отечественный девелопер в массе своей не знает и не хочет знать, что такое хорошо. А доверчивый апатичный покупатель также не знает, что такое хорошо, и покупает то, что диктует рынок. И найти общий язык им вряд ли удастся в ближайшем будущем.
Справка
Исследование «Абстрактный квартал» наглядно показало, что согласно действующим нормам можно строить дома средней этажности 5—8 этажей вместо 25, не увеличивая размер участка, при этом сохраняя ту же плотность — 450 человек на гектар. Проекты предлагают наличие паркингов прямо под домами, концепцию «двор без машин» и как результат более близкие отношения с соседями.
По всему миру именно города с малоэтажной застройкой уже сейчас становятся полигонами для инноваций: доставки товаров дронами, роботизированной торговли, внедрения технологий искусственного интеллекта, и вообще — «автономного плавания» жильцов.
Огромные муравейники в городах, уплотнительная застройка с устремляющимися ввысь высотками — это все окружает нас в современных российских городах. К чему может привести это увлечение в своей колонке, написанной для «Реального времени», делится Марат Галлямов, директор ФРК «Этажи-Казань».
Все выше и выше
В российских мегаполисах высотное строительство своей актуальности не теряет, да и предпосылок к изменению этой тенденции пока не предвидится. Если население концентрируется в отдельных крупных городах, то плотность застройки и соответственно этажность неизбежно будут возрастать, хотя слишком многое по-прежнему определяется градостроительной моделью, которую выбирают власти. Безусловно, комфортная этажность не существует вне контекста, а всегда зависит от особенностей городского ландшафта: одно дело жить в Нью-Йорке в квартире на 45-м этаже с видом на Центральный парк, а другое, например, в нашумевшем питерском ЖК «Есенин» с видом на соседний дом или на плотно припаркованные машины во дворе, куда, к слову, солнце может проникнуть лишь на 40 минут в день!
Ситуация в Казани не столь критична, как в столице, но тенденции из белокаменной рано или поздно доходят до периферии. Ни для кого не секрет, что непопулярность малоэтажного строительства в черте города традиционно связана с низкой рентабельностью таких проектов для застройщиков. Будет ли приход федеральных застройщиков на рынок Татарстана сопряжен с развитием высотного строительства или малоэтажному жилью также будет уделено достойное внимание, покажет время.
На сленге архитекторов однотипные высотки в спальных районах называются «человейниками» (по аналогии с муравейниками). Фото Максима Платонова
Проблемы жизни в «человейниках»: особенности быта
На сленге архитекторов однотипные высотки в спальных районах называются «человейниками» (по аналогии с муравейниками). Жизнь в «человейниках» связана с рядом проблем, которые стоит осветить отдельно. По словам зарубежных аналитиков, для комфортной застройки максимальная плотность населения не должна превышать 450 человек на гектар. В современных спальных районах российских мегаполисов допустимая норма превышается почти в два раза, как следствие это приводит к проблемам, связанным с отсутствием соответствующей транспортной и социальной инфраструктуры. Кроме того, уже сейчас абсолютно однозначно можно сказать, что через определенное время нас ожидает так называемый кризис неуправляемости в жилищной сфере. Что конкретно я имею под этим в виду? Когда многоэтажный комплекс насчитывает более 2 000 квартир, собрать всех собственников на собрание невозможно, как и осветить и выслушать их насущные проблемы. Вследствие этого «человейники» утратят управляемость своими собственниками, потому что последние определенно попадут в зависимость от управляющих компаний. После того, как управляющая компания перестанет оправдывать ожидания собственников, жильцы дома захотят сменить ее, но за неимением альтернатив проблема решена не будет. В идеале такими мегакомплексами должна управлять специально созданная компания, а если прибегнуть к опыту Запада, то можно проследить, что их управляющая компания отстаивает интересы максимум 10 квартир: при таких условиях жильцам проще прийти к единому консенсусу и решать возникающие вопросы быстро и оперативно.
В наших реалиях, к сожалению, градостроители возводят жилые объекты, не задумываясь о том, как компании будут впоследствии ими управлять. А это, в свою очередь, и кончится тем, что жильцы начнут выходить на улицы и требовать от руководства города решить проблему с управляемостью — так же, как сейчас выходят и требуют, скажем, чтобы расселяли коммунальные квартиры или делали капитальный ремонт.
Многие жильцы, положительно отвечая на вопрос «Нравится ли Вам жить в высотке?», вероятнее всего лукавят. И связано это, в первую очередь, с некой эйфорией, сопровождающей приобретение новой квартиры в собственность. В нашей стране, в отличие от стран той же Европы, недвижимость — это не стандартная покупка. И относясь к недвижимости, как необычному продукту, потребитель зачастую даже не пытается найти недочеты или отрицательные стороны приобретенного жилья. Напротив, на пике необычности, когда такие дома представляют собой совершенно новую среду, люди закономерно испытывают удовлетворение. Но рано или поздно такое жилье станет обыденностью, и как обыватель посмотрит на него тогда — большой вопрос! Ведь наши соотечественники искренне радовались и когда переезжали в хрущевки. Но потом прошло время, и хрущевки стали обыденностью, все недостатки вылезли наружу. Так что когда-нибудь это случится и с новыми высотками.
Три основные категории покупателей в экономе: одиночки, которые не выходят из дома; совсем молодые семьи; пожилые люди, которым приобретают квартиру их дети. Фото Максима Платонова
«Человейники»: кто их вообще покупает?
Основной контингент жильцов в высотках составляют в основном переселенцы из других городов или те, кто переезжает из ветхого жилья. И те варианты жилья, которые они приобретают в больших городах, в любом случае выигрышнее тех, где они жили до этого. Безусловно, есть категория избирательных клиентов, которые изучили нормативы и пусть находятся в поиске квартиры экономкласса, но при этом требовательно подходят к выбору вариантов.
В основном люди покупают жилье в «человейниках» с целью как можно быстрее переехать в мегаполис и осесть в нем и вовсе не думают оставаться в этой квартире надолго. На самом деле многие остаются там жить навсегда. Три основные категории покупателей в экономе: одиночки, которые не выходят из дома; совсем молодые семьи; пожилые люди, которым приобретают квартиру их дети. Тут странно рассуждать о том, что они могут хотеть каких-то изысков от архитектуры: наличие лифта и парковочных мест во дворе уже воспринимаются как огромные бонусы при покупке такого рода жилья.
Бизнес-класс: а бизнес ли?
В роли малоэтажной застройки на первых порах вполне мог бы выступить так называемый «бизнес-класс». Когда застройщик анонсирует какой-то свой объект как бизнес-класс, он надеется повысить его маржинальность. По факту дома одинакового качества с идентичными планировками в рамках одного квартала в городе могут называться экономклассом и бизнес-классом. Просто в случае с позиционированием дома как «бизнес-класс», например, входную зону отделывают искусственным мрамором — вот и весь бизнес-класс. А ведь бизнес-класс — это прежде всего инфраструктура, этажность и комфорт жильцов. По факту от реального бизнес-класса — лишь метро в шаговой доступности и супермаркет на первом этаже. Когда девелопер заявляет о намерении построить бизнес-класс, он отдает себе отчет в том, что его конечным клиентом будет не представитель бизнес элиты, а заурядный обыватель, готовый доплатить дополнительные деньги за название «бизнес-класс» с целью похвастаться перед друзьями и родственниками, что он повысил статус и может позволить себе жизнь такого уровня. На самом деле нормальный бизнесмен предпочтет недвижимость из другого разряда.
В нашей стране относительно дорого заниматься девелопментом экономкласса. Потому что разница между строительством и созданием инфраструктуры бизнес-класса от эконома составляет плюс 20 %. При этом маржинальность бизнес-класса, а также уровень предлагаемого комфорта в разы больше, чем в экономе. Поэтому на сегодняшний день в ходу две перспективы: строить огромные многоквартирные новостройки дешево либо малоэтажный уютный «бизнес-класс» и сбывать его по завышенной стоимости. Среднего сегмента как такового нет: либо много дешевого, либо мало элитки.
В ближайшее время мы ожидаем прихода на рынок Казани федерального застройщика, который позиционирует свои объекты как бизнес-класс. Я надеюсь, что игроки примут во внимание потребности покупателя и создадут действительно стоящие проекты.
По факту от реального бизнес-класса — лишь метро в шаговой доступности и супермаркет на первом этаже. Фото Максима Платонова
Зарубежный опыт: а как у них?
Оценивая опыт зарубежных коллег, мы, в первую очередь, конечно, ориентируемся на страны со схожим с нами климатом: на скандинавские страны. Наши специалисты, переехавшие в Финляндию после нескольких лет работы в российских бюро, подтверждают, что их проекты и отношение к строительству в целом существенно отличаются от нашего подхода. За рубежом даже к самому дешевому жилью предъявляют жесткие требования, а рынок настолько перенасыщен, что борьба за клиента идет на уровне предложения ему как можно большего количества фишек — дизайнерских, планировочных, ландшафтных и прочих. У нас же даже при таком перегретом рынке до сих пор в ходу поговорка «и так сойдет». Потому что отечественный девелопер в массе своей не знает и не хочет знать, что такое хорошо. А доверчивый апатичный покупатель также не знает, что такое хорошо, и покупает то, что диктует рынок. И найти общий язык им вряд ли удастся в ближайшем будущем.
Справка
Исследование «Абстрактный квартал» наглядно показало, что согласно действующим нормам можно строить дома средней этажности 5—8 этажей вместо 25, не увеличивая размер участка, при этом сохраняя ту же плотность — 450 человек на гектар. Проекты предлагают наличие паркингов прямо под домами, концепцию «двор без машин» и как результат более близкие отношения с соседями.
По всему миру именно города с малоэтажной застройкой уже сейчас становятся полигонами для инноваций: доставки товаров дронами, роботизированной торговли, внедрения технологий искусственного интеллекта, и вообще — «автономного плавания» жильцов.
Инкубаторы покорности: зачем огромная страна съезжается в человейники
Расшифровать эти слова пока никто из аналитиков не взялся, однако планы Шойгу по-прежнему будоражат экспертное сообщество.
Как верно заметил политолог Илья Гращенков, построить в Сибири 5 крупных мегаполисов и переселить в них остатки людей, живущих сегодня за их пределами, но чем будет заниматься городское население и как перераспределение граждан по крупных городам должно перезапустить экономику – авторы концепции не говорят.
Воссоздание греческих полисов в наших условиях невозможно, а вот копирование китайской модели с перенаселенным Шанхаем или Пекином (да любым крупным городом КНР), приведет к поляризации населения между сельским и городским. Поэтому решать жилищные вопросы было бы лучше не разом и одним махом, по разнарядке призрака Госплана, а через рыночные инструменты, вроде дешевой ипотеки, выноса офисных центров и производств в пригороды, строительства дорог и т.д.
Кстати, факт миграции населения в крупные города Илья Гращенков считает крайне опасным:
«Россия съезжается в «человейники». Процесс миграции населения из регионов в крупные мегаполисы хоть и снизился, но по-прежнему остается на высоком уровне. Росстат выявил наибольшую динамику в СЗФО и ДВФО, больше всего людей уезжают из Магадана и Чукотки, а также ЕАО и Хабаровского края. Не отстает и Мурманская область и Коми, но в целом в списке субъекты из разных концов страны, так как уезжают даже из Севастополя и Северной Осетии.
Причины в целом простые – нет работы и перспектив для жизни. Так, на «северах» по-прежнему доживают свой век поколения тех, кто приехал туда за т.н. «длинным рублем» («а я еду, а еду за туманом, за деньгами и за запахом тайги», как переиначивали одну романтическую песенку 70-х), но своих детей предпочитают отправить в Москву или Санкт-Петербург. Крупные мегапроекты и триллионы средств, закачанные в ДВФО, проходят мимо людей, рабочих мест практически не создают, зато цены в 3-4 раза выше среднероссийских. Дальневосточный гектар и прочие отчаянные меры тоже погоды не делают, люди продолжают массово уезжать и по разным прогнозам уже к 2030 году тот же Магадан перестанет быть городом и по числу жителей станет поселком городского типа.
По данным Росстата, в первую очередь уезжают именно с северных территорий, в лидерах: Чукотский АО (–177,4), Магаданская область (–67,4), Коми (–56,9), Мурманская область (–53,9), ЕАО (–44,7), Хабаровский край (–40,5). Хотя по числу внутренних мигрантов за последние 10 лет в лидерах регионы ЦФО. Эта тенденция приводит к тому, что жители страны расползаются по крупным городам-агломерациям, концентрируясь не в пригородах, а на небольших территориях с плотной застройкой, т.н. «человейниках». Это опасная тенденция, так как в итоге обескровливает регионы в части квалифицированной рабочей силы и плодит класс прекариата (дешевых или сезонных рабочих) в метрополиях…»
Со своей стороны, доктор философских наук, политолог Дмитрий Михайличенко видит в идее власти, поощряющей миграцию населения страны в крупные города, свою далеко идущую логику:
У историка-медиевиста А.Я. Гуревича был такой термин: «безмолвствующее большинство». Термин этот применялся к безграмотному большинству средневекового общества – крестьянам. «Глубинный народ» для действующей власти – это что-то подобное безмолвствующему большинству в Средневековье. «Глубинный народ» удобен для власти: он медленно вымирает, но не критикует ее, ждет от нее помощи или подачек.
Человейник
Это социально-философское эссе о главном вызове, стоящем перед западной цивилизацией – о потере ее людьми изначальных человеческих качеств и изначальной человеческой целостности, то есть всего того, что позволило эту цивилизацию построить. И это рассказ о том обществе, которое будет построено в результате этих изменений. Написано с позиций западного мировосприятия, поэтому желательно учитывать, что многие прогнозы для Запада и для России уже прошлое.
Муравейник – это сложное сооружение, в котором проживает столь же сложное сообщество. Но кто управляет муравейником? Никто. У муравьев нет ни сознания. Они биологические механизмы, запрограммированные от рождения. Программа задает алгоритм, тело муравья только подчиняется этому алгоритму. Муравьи не учатся. Они рождаются с врожденными способностями. Эти способности сложились когда-то, и муравей получает их, как наследие давно произошедших процессов, как момент инерции. Муравей выполняет заложенную программу, в соответствии с её инструкциями носит щепки и пищу или атакует врагов, но муравей не знает, что он строит муравейник.
Муравей – это биомашина, в которую заложена унаследованная, инерционная программа. Чтобы перейти к людям, для начала нужно представить, что свободная воля существует. Философы еще не доказали, что это так. Затем можно начинать говорить, в каких пределах. У муравьев нет свободной воли. У людей она вроде бы есть.
Но иногда так происходит, что у людей тоже не оказывается никакой свободной воли. Человек может иметь желания, но не может их реализовать. А то, что человек может реализовать, он может находить неинтересным. В результате у человека никакой свободной воли не оказывается. Как и у муравья. И что делать человеку-муравью? Строить человейник?
Человеческая энергия определяет силу проявления воли. Энергия, кроме того, является врожденной величиной и связана со здоровьем. Если человек не здоров, то вся его энергия уходит на борьбу с недугом. В результате на борьбу за признание энергии не остается.
Жизнь – это содержание. Содержание нуждается в формах, чтобы проявить себя. Жизнь создает для себя те или иные формы, которые она и принимает. Это натуральное положение вещей. Человек нуждается в скелете, а нация нуждается в государстве. Столь же естественно жизнь должна иметь приоритет над этими формами. Формы представляют собой поддерживающие структуры и в поддерживающие регламентации. Со временем эти поддерживающие элементы превращаются в ограничивающие. Кроме того, в системах накапливаются противоречия между формами, что требует создания дополнительных новых форм уже для поддержания старых форм.
Форма может даже пережить содержание. В последние века Римской империи римлян почти не осталось, варварские легионы управлялись варварскими императорами – но империя существовала, будучи лишенной изначального национального содержания. Она стала чистой формой, которую и заняли варвары, став ее содержанием.
Муравейник – это форма. Муравей не знает, что он строит муравейник. Но что строит человек? У человека есть встроенные программы, как и у муравья. Но муравейник сильнее муравья. А человейник сильнее человека. У цивилизованного человека биология отходит на второй план, и в качестве главной программы у него оказывается традиция. Эта традиция унаследована, как и программа муравья. Традиция – это форма. Хотя некоторые консерваторы придают ей значение содержания.
Дом был построен давно, в соответствии с нормами, которые ушли в прошлое. Но люди все равно живут в этом доме. Им неудобно жить в доме, формы которого не соответствуют современному содержанию жизни. Но люди продолжают в нем жить по каким-то причинам. В результате неудобная форма, так или иначе, пусть даже немного, но деформирует содержание их жизни. Со старыми городами ситуация та же самая. И с некоторыми странами тоже.
Сложно согласиться, что два часа в день за рулем при поездке на работу и обратно – это хорошо. Люди бы предпочли ходить на работу пешком за 10 минут. Но они тратят по два часа в день на дорогу, поскольку так сложились формы жизни. Это деформирует их жизнь тем, что поглощает время, усилия и деньги. Такие примеры можно приводить бесконечно.
Современная цивилизация, которая именно сложилась, подобна старому дому. Она содержит законы, нормы и правила, которые для чего-то и когда-то имели смысл. Кто придумал такое издевательство над людьми, как заставлять и тратить два часа в день на дорогу? Никто. Это результат инерции процессов, которые когда-то были положительными.
По какому плану строилась цивилизация? Не было никакого плана. Не было архитектора. Живая культура народов реагировала на изменения окружающей среды, на новые технологии, на действия иных культур. Как сумма ответов на вызовы цивилизация и построилась. Но отсутствие архитектора объединяет цивилизацию и муравейник. Не было не только плана, не было и даже осознаваемого смысла строительства. Были короткие периоды просветления, когда какие-то люди говорили: «Да, мы создаем свое национальное государство и будем строить его на следующих принципах». Но эти позитивные моменты единичны на фоне неосознаваемой истории. И касались они только отдельных наций, а не цивилизации целиком. Отсутствие плана – это тоже план. Это план человейника.
Существо, которое до сих пор замирает в случае опасности, чтобы не упасть с дерева, не имеет адаптационных механизмов для жизни в цивилизации. При взаимодействии с цивилизацией человеческая природа разрушается. Чем дольше группа находится в цивилизации, тем сильнее разрушена ее человеческая природа и тем менее группа способна сопротивляться разрушительному влиянию цивилизации. Разрушение выражается сначала в потере биологических качеств, а потом в потере природного качества вообще. Создание наций и цивилизаций – это социобиологический эксперимент, который повторяется несколько тысячелетий и который, возможно, когда-то приведет к построению стабильных наций и цивилизаций. Но не в этот раз.
Движущими силами человека являются инстинкты и энергия, их сублимация поднимает его на вершины творчества. Но цивилизация с помощью своих форм разрушает инстинктивную составляющую. Далее человек сталкивается с преодолением ранее нагроможденных форм, на что уходит вся его энергетическая составляющая. Когда нет инстинктов, нет энергии – то нет и человека.
В процессе развития нация реагирует на вызовы со стороны, создавая различные формы. Со временем форм становится слишком много. Нация, как и человек, – это живой организм. Пока она молодая и сильная – она может демонтировать ненужные формы. Живое, сильное человеческое содержание создает формы для себя. Но слабое содержание не может преодолеть давление существующих форм. Слабая нация не демонтирует формы, а адаптируется, принимая формы, которые были созданы ею ранее.
Муравьи строят только муравейники. Что бы люди ни строили, какое бы общество они не планировали – в результате получается человейник. Пока что видится так, что эта финальная сверхформа столь же неизбежна, как и муравейник. Жизнь в человейнике сводится к механицизму, но не к естественному механицизму обезьян, а к неестественному механицизму мертвых форм. В результате победы этих мертвых форм человейник оказывается обречен.
Когда люди не могут проявить себя, проявить свои возможности – они теряют элементы своей природы. Когда люди не могут проявить свои достоинства – они не могут выстраивать новые иерархии по природным принципам, и вынуждены жить в унаследованных, уже формализованных иерархиях, построенных по культурным принципам. Когда в обществах выстраиваются неправильные иерархии, люди не могут правильно выбирать партнеров, что приводит к лавинообразному падению человеческих качеств.
Формы отражаются в сознании множества людей, и эти люди, следуя приверженности формам, говорят человеку: «Ты должен». Формы принимают вид культурных клише и проникают в сознание. И сам человек начинает говорить то же самое. Люди растут в формах, и принимают свойства форм: их содержание меняется.
В результате вместо человеческого общества, которое определяется свободой и развитием, получается жестко предопределенная структурная матрица, в которой каждый должен выполнять свою программу в соответствии с полученной формой. Свободы нет, поскольку на выбор все равно не хватает энергии, и это самое трагичное отсутствие свободы, поскольку это не преодолимое отсутствие свободы извне, а непреодолимое отсутствие свободы изнутри. Несвободному человеку развитие не нужно. И тогда человейник становится для него более естественной средой. А свобода и свободные люди начинают вызывать у него подозрения.
«Умаление враждебных и возбуждающих недоверие инстинктов — а ведь в этом и состоит наш «прогресс» — представляет собою лишь одно из следствий в общем уменьшении жизненности: требуется во сто раз больше труда, больше осторожности, чтобы отстаивать столь обусловленное, столь позднее существование. Тут взаимно помогают друг другу, тут каждый является больным и каждый санитаром.»
Это Ницше. «Умаление враждебных и возбуждающих недоверие инстинктов» понятно как общее ухудшение человеческой природы. Нет работающих инстинктов – нет и здоровой человеческой природы. «Позднее существование» означает то время в жизни цивилизации, когда как раз и накоплен груз – «обусловленное» – те самые ограничивающие формы, которые строила цивилизация все свое существование.
Нации рождаются маленькими. Маленькие не имеют инерции. Они быстро адаптируются и быстро растут. Но одновременно с этим они накапливают инерцию в виде форм.
В начале автомобильной истории Англии ничего не стоило перейти на правостороннее движение. Можно снять фильм ужасов, как это может происходить сейчас. Но этого не произойдет.
Формы – это и структуры, и традиции, и государственные институты, и законы, и накопленные богатства, и построенная инфраструктура, и правила, и отношения между людьми, и моральные нормы. Формы накапливаются и своей массой подавляют саму жизнь.
Нации в цивилизации конкурируют. Рано или поздно это приводит к тому, что одна из наций оказывается сильнейшей и создает империю.
История Чингисхана началась с того, что люди из враждебного племени его поймали и заковали в колодку. Очень сомнительно, что бегая по монгольской степи в деревянной колодке, Чингисхан думал о мировой империи. Потом ему помогли люди из его племени, и он разгромил своих противников. Но это привело к появлению новых врагов. Пришлось искать новых друзей. А новым друзьям-воинам нужна была добыча. Что привело к замкнутому кругу – новые враги, новые союзники, поиск очередной добычи. Так и возникла империя, причем без всякого планирования.
США сейчас – единственная мировая империя. Но был ли когда-то план ее создания? Нет, никто это не планировал. США пользовались случаями, пользовались конфликтами между другими сверхдержавами, чтобы увеличить свое влияние. Имперских планов не было – наоборот, весь ХХ век были сильны осознанные позиции невмешательства и изоляционизма. Но у США оказалась сильнейшая в мире экономика. К сильнейшей в мире экономике добавилась мировая империя. Это не хорошо и не плохо. Так сложилось. Но империя – это максимально жесткая форма, существующая в замкнутом кругу вызовов. Инерция империи непреодолима. Отказаться от нее невозможно. Быть империей – это судьба. То, что называют «американским империализмом», что называют «американской экспансией» – это тоже непреодолимые вещи, предопределенные инерцией развития, иначе говоря, судьбой. Да, путем целенаправленных усилий можно добавить 2% к «экспансионизму» или убавить. Но потом маятник все равно качнется в обратную сторону.
Мировая империя – это самая большая структура, или форма, которая вообще возможна. Мировая империя – это максимум. Что дальше? Дальше ничего. Ее построение неизбежно приводит к кризису смыслов; если вне империи еще остается смысл эту империю разрушить, то внутри империи смыслов не остается вообще.
Эффективность производства постоянно растет. Рост эффективности требует роста специализации. На пределе специализации, которая характерна для поздних сообществ, человек должен уделить все свои силы специализации, что и превращает его в человека-деталь. Рост эффективности сопровождается опережающим падением качества человеческого материала. В человейнике чтобы поддержать производство и потребление на одном и том же уровне, эффективность постоянно должна расти.
Следствие эффективности – монополизация. Она растет всю историю сообщества. Всю эту историю она уничтожает мелкий бизнес. К моменту построения человейника остаются только олигархи, а на месте среднего класса оказываются бюрократы. Формально демократия может быть сохранена и сможет даже работать, как это есть в России, но в отсутствие экономически свободных людей демократии не для кого работать.
Из всех великих идей остается только идея повышение благосостояния граждан. Очень актуальная идея, учитывая, что в человейнике это благосостояние постоянно падает.
Исчезают искусства. Люди-детали максимально специализированы, и потому внутренне ограничены. К тому же поддержание жизни в борьбе с чрезмерными структурами требует от людей столько энергии, что на искусства ее просто не остается. Люди не нужны друг другу – они нужны функциям, которые они выполняют. Люди не понимают друг друга – их сознание полностью занято функциями, которые они выполняют. Как результат все надстройки над базовым жизненным процессом постепенно ветшают и сносятся.
Принято считать, что общество совершает путь от несвободы в начале к свободе в конце. Но оказывается совсем наоборот. Свободные люди создают нации, почти свободные строят империи, а в империях люди оказываются несвободными. Это естественно: формы накапливаются, и формы ограничивают свободы. Чем больше накапливается форм и структур, тем больше регламентации, а чем больше регламентации, тем меньше места для свобод. Рим перешел от республики к империи, а не наоборот, и закончил тем, что закрепостил почти все свободное население, ограничил свободу перемещения и выбора сферы деятельности, и далее ввел государственную религию, покончив со свободой совести.
Но нужны ли такие вещи, как свобода совести, демократия, собственно свобода тем, кто не видит в них смыслового содержания? Ориентир муравья – это муравейник, без муравейника муравью не комфортно. Муравейник и содержит в себе его смысл. Все остальное, даже жизнь – это дополнительно и может быть даже излишне. Человеку-детали не нужна свобода. Как детали ему нужно четко прописанное место в человейнике.
Человейник – это система организации общества, где функция человека сводится к выполнению им общественной функции и где сумма исполняемых людьми функций не оставляет места для свободы.
Муравьи строят муравейники не потому, что хотят их строить. А потому, что выполняют свои программы. Муравейник – это сумма реализации программ множества муравьев. Переход к человейнику – это переход от жизни сознательной к жизни управляемой инерцией, к жизни бессознательной, сведенной к функциям человека-детали-муравья.
Муравей – это деталь. Но человек тоже может быть превращен в деталь. Например, человека можно приковать к веслу на галере. А можно поселить его в поздней цивилизации.
Есть фразы, которые эталонно выражают суть времени. «Делай правильные вещи. Остальное не имеет значения. Делай, что надлежит делать». Или литературно: «Делай, что должен, и будь, что будет». Это сказал Марк Аврелий, римский император и философ, который правил во времена перехода к человейнику. То есть по сути времени – в современное время.
Но что «должен делать» человек? Он должен выполнять текущие дела. По сути – следовать инерции. И еще дальше – превратиться в деталь системы или в ее «муравья». Специализируйся – и придешь к успеху. Люди вынуждены настолько закапываться в специализацию, что вообще теряют способность думать общими категориями. А свобода – это общая категория.
Как консерваторы наделяют самоценностью традицию, так и либералы наделяют самоценностью свободу. Но свобода культурная производна от свободы биологической, а именно от свободы выбора партнера. Давно замечено, что по любви дети чаще рождаются здоровыми, умным и красивыми. Свобода как раз и нужна, чтобы обеспечить свободу любви, чтобы любовь не пробивалась сквозь сословные, имущественные и прочие барьеры. Свобода нужна для поддержания качеств детей, а в сумме – для поддержания качества наций. Свобода не дополнительная роскошь, свобода необходима для выживания.
Следующий шаг ограничения свободы – это невозможность выбора между добром и злом. Конечно, они относительны, но когда такое случается, как раз и возникает феномен «Банальности зла» – когда единственно возможный вариант зла воспринимается как рутинная норма. «Делай, что должен», верно? Ведь в человейнике каждый должен делать то, «что должен». Тем более, если нет никакого выбора, если нет никакой свободы.
Это Сенека, философ, живший несколько раньше Марка Аврелия, но как и Ницше видевший ситуацию несколько вперед. На пути к человейнику западный мир вошел в стадию Ницше, но еще не вошел в стадию Сенеки.
Христианство предложило не столь мрачный вариант. «Стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства». Хотя первое, апокалиптическое, катакомбное христианство было очень мрачной религией, отражающей общую атмосферу человейника, в ней был хотя бы какой-то проблеск света. И хотя бы какая-то свобода, хотя бы какой-то ответ. Мотивация первых христиан, как и философов-стоиков, может быть понята только через понимание человейника как мира, где они жили. Убежать от цивилизации – это было и у первых христиан, и эта идея присутствует в разных формах сейчас.
Что есть судьба? Судьба – это сумма моментов инерции. Судьба есть сумма непреодолимых форм, в данном случае ограничивающих развитие жизни. В данном контексте судьба появляется как фактор даже для материалистического подхода. Соответственно, судьба появляется и как политический фактор.
Маленькие системы могут управляться волей. Большие системы могут управляться только инерцией. Искусство управления большими системами состоит в знании их инерционных моментов и в использовании этих моментов.
Когда маленький муравейник растет, для него это хорошо. Но рост не может быть остановлен. Муравейник становится большим. Большой муравейник перерастает себя, в нем нарушаются балансы, в нем появляются влажные зоны, заводится плесень, и далее муравейник-переросток сгнивает.
Большая система не может поменять направление развития, которое становится направлением деградации. Судьба всех больших систем одинакова. Они не рушатся. Они сгнивают.
Человейник строится, человейник будет построен, но человейник пока еще не построен. Это значит, что время для поиска решений еще есть. Все происходит так, как происходило всегда, единственное, несколько быстрее в результате использования новых технологий информационного обмена.
Тоталитарные режимы, и фашистские, и коммунистические, были попытками ускорить время, попасть в будущее. В их наследии можно разглядеть его черты. Человейник будет жить при социализме, но современных мечтателей этот социализм определенно разочарует. Это будет социализм с такими негативными добавками, как государственная идеология, мелочная регламентация жизни, господство бюрократии.
Кто-то за социализм, кто-то против, но социализм – это судьба цивилизации. Он неизбежен, а поскольку он наступает во времена ослабленного человеческого содержания, и как следствие ослабления этого содержания, при построении он разочаровывает. Через период социализма прошла Римская империя, несколько раз проходили китайские империи, последним через него прошла Россия. А за социализмом столь же неизбежно следуют Темные века – время, когда появляются ростки новых наций и история начинается снова.
Люди в цивилизациях думают о глобальных вопросах не больше, чем муравьи о своих муравейниках. Люди-детали мыслят деталями. Наука почти полностью сведена к редукционизму. Зачем человейник существует – пусть думает Марк Аврелий. «Делай, что должен»: тащи червячка.
Не всех эта ситуация устраивает. Муравьи не знают, что такое бульдозер – но люди знают о том, что существуют глобальные вызовы. Когда среда стремится превратить человека в деталь, в муравья, первый шаг, который поднимает его над положением детали – это критическое осмысление этой среды. А грядущий человейник – это главный вызов.
Кто идет против судьбы – всегда проигрывает. Есть вещи, которые нельзя преодолеть. Нужно понять, где судьба неизбежна, а где возможна воля. Не стоит умирать за свободу там, где свобода обречена. Потому что после, там, где свободу можно будет спасти, может не хватить людей.
На унификацию нужно отвечать поддержкой разнообразия. Чем больше будет разных ростков свободы – тем больше шансов, что хоть какие-то их них выживут. Да, зло тоже нуждается в поддержке. Потому что если не будет выбора зла – то не будет и выбора добра. Будет как раз человейник.
Муравейник больше и сильнее муравья. Но умнее ли? Нет, не умнее. А человейник не умнее человека. Человейник обречен, но некоторые люди, в отличие от муравьев, могут из под его обломков вылезти. Разбудить большинство нельзя. Но разбудить немногих можно.
А пока можно только наблюдать и анализировать. И иногда, наблюдая за развитием реальности, имеет смысл делать для себя заметки вроде: «Человейник-активность обнаружена».
В 70-х годах сербская художница,Марина Абрамович провела эксперимент:
Она неподвижно стала в одном из выставочных центров и разложила перед собой огромное количество разнообразных предметов от молотка с пистолетом до акварельных красок. При этом людям разрешалось взять любой из этих предметов и делать с Мариной то, что им захочется. Поначалу люди стеснялись, но потом делали и даже хохотали при этом. Они раздели ее, разрисовали и порезали. «Я хотела показать одну вещь: это просто удивительно, насколько быстро человек может вернуться в дикое пещерное состояние, если ему это позволить».