чего же не хватает портосу для настоящего счастья
Чего же не хватает портосу для настоящего счастья
Двадцать лет спустя
В одном из покоев уже знакомого нам кардинальского дворца, за столом с позолоченными углами, заваленным бумагами и книгами, сидел мужчина, подперев обеими руками голову.
Позади него в огромном камине горел яркий огонь, и пылающие головни с треском обваливались на вызолоченную решетку. Свет очага падал сзади на великолепное одеяние задумавшегося человека, а лицо его освещало пламя свечей, зажженных в канделябрах.
И красная сутана, отделанная богатыми кружевами, и бледный лоб, омраченный тяжелой думой, и уединенный кабинет, и тишина пустых соседних зал, и мерные шаги часовых на площадке лестницы – все наводило на мысль, что это тень кардинала Ришелье оставалась еще в своем прежнем жилище.
Увы, это была действительно только тень великого человека! Ослабевшая Франция, пошатнувшаяся власть короля, вновь собравшееся с силами буйное дворянство и неприятель, переступивший границу, свидетельствовали о том, что Ришелье здесь больше нет.
Этой тенью Ришелье был Мазарини.
Он чувствовал себя одиноким и бессильным.
– Иностранец! – шептал он. – Итальянец! Вот их излюбленные слова. С этими словами они убили, повесили, истребили Кончини. Если бы я дал им волю, они бы и меня убили, повесили, истребили. А какое я им сделал зло? Только прижал их немного налогами. Дурачье! Они не понимают, что враг их совсем не итальянец, плохо говорящий по-французски, а разные краснобаи, с чистейшим парижским выговором разглагольствующие перед ними.
Да, да, – бормотал министр с тонкой улыбкой, казавшейся сейчас неуместной на его бледных губах, – да, ваш ропот напоминает мне, как непрочна судьба временщика; но если вы это знаете, то знайте же, что я-то не простой временщик! У графа Эссекса был великолепный перстень с алмазами, который подарила ему царственная любовница; а у меня простое кольцо с вензелем и числом, но это кольцо освящено в церкви Пале-Рояля. Им не сломить меня, сколько они ни грозятся. Они не замечают, что, хоть они и кричат вечно «Долой Мазарини!», я заставляю их кричать также: «Да здравствует герцог Бофор!», «Да здравствует принц Конде!» или «Да здравствует парламент!». И вот герцог Бофор в Венсене, принц не сегодня-завтра угодит туда же, а парламент… (Тут улыбка кардинала превратилась в гримасу такой ненависти, какой никогда не видели на его ласковом лице.) Парламент… Посмотрим еще, что сделать с парламентом; за нас Орлеан и Монтаржи. О, я спешить не стану; но те, кто начал криком «Долой Мазарини!», в конце концов будут кричать «долой» всем этим людям, каждому по очереди.
Кардиналу Ришелье, которого они ненавидели, пока он был жив, и о котором только и говорят с тех пор, как он умер, приходилось хуже меня – ведь его несколько раз прогоняли, и очень часто он боялся быть выгнанным. Меня же королева никогда не прогонит, и если я буду вынужден уступить народу, то она уступит вместе со мной; если мне придется бежать, она убежит вместе со мной, и тогда посмотрим, как бунтовщики обойдутся без своей королевы и короля. Ах, не будь я иностранец, будь я француз, будь я дворянин.
И он снова впал в задумчивость.
Действительно, положение было трудное, а истекший день усложнил его еще более. Мазарини, вечно подстрекаемый своей гнусной жадностью, давил народ налогами, и народ, у которого, как говорил прокурор Талон, оставалась одна душа в теле, и то потому, что ее не продашь с публичных торгов, – этот народ, которому громом военных побед хотели заткнуть глотку и который убедился, что лаврами он сыт не будет, – давно уже роптал.
Но это было еще не все. Пока ропщет один только народ, двор, отделенный от него буржуазией и дворянством, не слышит его ропота; но Мазарини имел неосторожность затронуть судебное ведомство: он продал двенадцать патентов на должность парламентских докладчиков! Между тем чиновники платили за свои места очень дорого; а так как появление двенадцати новых собратьев должно было снизить цену, то прежние чины соединились и поклялись на Евангелии ни под каким видом не допускать новых докладчиков и сопротивляться всем притеснениям двора; они обязались, в случае если бы один из них за неповиновение потерял свою должность, сложиться и возвратить ему стоимость патента.
Вот какие действия были предприняты с обеих сторон.
Со своей стороны, парламентские докладчики девятого числа явились к кардиналу, и один из них от лица всех остальных говорил так решительно и смело, что кардинал был изумлен; он отпустил их, сказав, как и герцог Орлеанский: «Посмотрим».
И вот, чтобы посмотреть, был созван совет; послали за управляющим финансами д’Эмери.
Народ ненавидел этого д’Эмери: во-первых, потому, что он управлял финансами, а управляющего финансами всегда ненавидят, во-вторых, надо признаться, он этого в самом деле заслуживал.
Это был сын лионского банкира Партичелли, который после банкротства переменил фамилию и стал называться д’Эмери. Кардинал Ришелье, заметив в нем большие финансовые способности, представил его Людовику XIII под именем д’Эмери и, желая назначить его управляющим финансами, расхвалил его.
– Чудесно! – ответил король. – Я очень рад, что вы предлагаете д’Эмери на это место, где нужен человек честный. Мне говорили, что вы покровительствуете мошеннику Партичелли, и я боялся, что вы заставите меня взять его.
– Государь, – ответил кардинал, – будьте покойны: Партичелли, о котором угодно было вспомнить вашему величеству, уже повешен.
– А, тем лучше! – воскликнул король. – Значит, не напрасно называют меня Людовиком Справедливым.
И он подписал назначение д’Эмери.
Этот самый д’Эмери и был теперь управляющим финансами.
За ним послали от имени министра; он прибежал бледный, перепуганный и рассказал, что его сына чуть не убили сегодня на дворцовой площади: его узнали, окружили и стали поносить за роскошь, в которой жила его жена, – ее покои были обиты красным бархатом с золотой бахромой. Она была дочерью Николя Ле-Камю, секретаря с 1617 года, который пришел в Париж с двадцатью ливрами в кармане, а недавно, оставив для себя сорок тысяч ливров ренты, разделил между своими детьми девять миллионов.
Управляющий финансами был слишком взволнован происшествием с сыном, чтобы рассуждать спокойно, и совет ничего не решил в этот день.
Цитаты Портос
— Я все равно победила — Атос мертв! [Миледи видит Атоса] Я должна была догадаться. — Поразительно, чего можно добиться при помощи актерской игры и пузыря со свиной кровью. — Успела насладиться сладкой местью? — Недолго. А потом случилось нечто странное — мир без тебя стал пустым.
— Как прошли мои похороны? — Капитан сказал о тебе много хороших слов. — Портос даже слезу пустил. — Жаль, что я это пропустил.
— Мы спасли ему жизнь и это наша благодарность? — Король хотел узнать реальную жизнь — она ему не понравилась. Кто-то же должен быть виноватым.
— Я граф Рошфор! Был бы жив кардинал, вы бы заплатили за это своими головами! — К счастью, сейчас он на собственных похоронах.
— Итак, что мы получили в итоге? Ни славы. — Ни денег. — Ни любви. — Ничего из того, что делает жизнь более-менее сносной. — У нас есть честь. — Проживем как-нибудь. — За честь!
— Трое на одного — это, по-вашему, честно? — Мы не собирались его убивать. — Вот как? — В следующий раз предупреждать надо.
— Ладно, приведите Арамиса. Я уже видел, как он штопал раненных. — Ничего, я много за ним наблюдал. — Ты!? — Дайте-ка мне иглу. — Ради всего святого, умоляю вас, только не вы, пожалуйста! Вообще-то мне уже лучше! Согласен истечь кровью!
— Последний раз вы бросили меня на испанский тюремный корабль. Несмотря на покровительство кардинала! — Я тебя сейчас с крыши сброшу! Где бриллианты?
— Как это далеко? — Ехать, может. ну день. — Атос — рука. — У меня есть еще одна.
— Не-не-не-не, только не вино. [Д’Артаньян выбрасывает бочонок с вином для отвлечения внимания] Ну, что ж, вопрос снят. Как думаешь, сколько их? — Не уверен, но явно больше двух. Мои боеприпасы снаружи. — Да и мои тоже. — Сколько их у тебя? — Недостаточно. Твою мать! — Когда ты осматривал помещение, ты случайно не. — Нет, других выходов нет. И через окна тоже не выбраться. — Конечно, зачем им давать нам преимущество. — Хорошо. Вот обязательно его было выбрасывать?! Вокруг столько барахла, а тебе нужно было выбросить именно бочонок с вином, чтобы в нем наделали дырок, так держать! Я побывал в стольких боях, что даже не вериться, что я умру так, наблюдая, как остатки вина впитывает земля.
— Письмо от Тревиля, мы должны встретить в Бургундии адъютанта генерала Гордея и сопроводить его в Париж, у него есть вести с фронта. — Прямо сейчас? — Да нет же, ты вздремни, а война подождет.
— До заката восемь часов, а у нас, сколько, четыре пули? — Восемь часов, четыре пули — так себе арифметика.
— А деньги? — Деньги есть! Триста кардинальских пистолей. — Это только на дорогу туда, а обратно? — Могу вас успокоить, обратно мы вернемся не все.
Д’Артаньян, эта дорога ведет к дому Бонасье, Лондон левее.
— А мы, в свою очередь, чтобы Ваше Преосвященство не счел нас трусами и дезертирами, отпразднуем это событие, позавтракав на виду и всех, у вас и у неприятеля, в бастионе Сен-Жерве и продержимся там ровно час, минута в минуту, как бы враг не старался нас выбить оттуда. — Это самоубийство. — Нас убьют, это точно, если только мы пойдем туда. — Это так, но нас еще вернее убьют, если мы не пойдем туда.
— А сколько у нас мушкетов? — Четыре! — А сколько шпаг? — Четыре! — А сколько нас? Атос? — Я! — Портос? — Я! — Арамис? — Я! — И Д’Артаньян! Один за всех и все за одного!
— Война эта рано или поздно окончится и я вижу наперед все, что ожидает каждого из нас: Арамис покинет этот суетный мир, станет аббатом. — О да, сударь. Мир — это склеп. — Портос вернется домой, женится, жена будет давать ему деньги по воскресеньям и родит ему, между прочим, четырнадцать детей! — Таких маленьких, кругленьких, обаятельных Портосиков. — Д’Артаньян станет маршалом, конечно, и уйдет на пенсию, до этого совершив немало подвигов. — Почему бы нет? Ну а вы, дорогой Атос? — А я. а я поселюсь в каком-нибудь маленьком домике в Руссильоне. — Так что, значит, больше мы никогда не встретимся вместе? — Встретимся, друзья мои, обязательно встретимся! — Когда же? — Двадцать лет спустя. — А может быть, десять? — Или через три-четыре столетия!
Цитаты Портос
Мушкетеры двадцать лет спустя
Чем больше я узнавал женщин, тем больше привязывался к лошадям.
Мушкетеры двадцать лет спустя
— Раньше мы, бывало, ездили быстрее.
— Но так-то раньше.
— А разве с тех пор что-нибудь изменилось?
— 20 лет прошло.
— И что?
— Наши лошади состарились.
Д’Артаньян и три мушкетера
— Шампанского!
— Портос, за нами же гонятся.
— Ты прав. для погони больше подойдет красное вино.
Мушкетеры двадцать лет спустя
Вот так всю жизнь. Чем больше я хочу, тем меньше мне везет.
Александр Дюма. Три мушкетера
Путь всегда кажется гораздо короче, если путешествуешь вдвоем.
Мушкетеры (The Three Musketeers)
— Возможно у меня найдется для вас работа.
— Нет, спасибо, но у меня уже есть работа.
— А я запойный пьяница.
— А я ленивый содержанец.
— Нет, мне тоже не требуется.
— Возможно в будущем вы об этом пожалеете.
— Возможно, но не сегодня.
Д’Артаньян и три мушкетера
Кардинал – не дама, разговор пойдёт не о любви.
Д’Артаньян и три мушкетера
Возвращайся домой, найди себе жену, будете растить толстых детей, жить долго и счастливо.
Александр Дюма. Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя
Начинаешь копаться именно тогда, когда нужно торопиться, и особенно шумишь, когда нужно двигаться беззвучно.
Мушкетеры двадцать лет спустя
— Атос! Атос? Портос, где же Атос?
— Дорогой друг, Атос стал много пить. До меня дошли слухи, что он спивается.
— Что!? Не, ему нельзя пить.
— Никому нельзя пить.
Случайная цитата
Карл Сэндберг
Судьба приходит с долларами или с пенни.
Голова индейца или богиня свободы,
То и другое — судьба.
Сегодня медь, завтра серебро,
И вот образцы:
Заглушенный плач,
Удержанный поцелуй,
Неспетая песня,
Подавленное желанье.
Все это, все это — пенни и доллары.
Их знает девушка, моющая посуду у раковины.
Их знает девушка, пьющая утренний кофе в постели.
*По техническим причинам, сайт может быть временно недоступен. Приносим свои извинения за доставленные неудобства.
Портос говорил
 |
О смысле жизни говорить тяжело. Гораздо легче говорить о погоде и о футболе, хотя при неумелом ведении разговоров и эти невинные речи могут соскользнуть в метафизику и породить тревогу. Не самые ли жестокие конфликты разгораются при оспаривании различно понятой истины? Так может, нужно просто жить, не отодвигая, так сказать, занавесок? Просто жить, и всё. Вот я живу и ничего запредельного не ищу, и никого не мучаю вопросами. Просто живу…
Нельзя «просто идти». Обычно люди ходят из пункта «А» в пункт «Б» осмысленно. Даже если человек идет или бежит на месте (на тренажере в фитнес-клубе), он идет или бежит «зачем-то», то есть ради цели. Цель есть и здесь. Она – здоровье, улучшение фигуры, полезное проведение времени и проч. Бессмысленная же деятельность есть атрибут ада, что угадали греки, заставив Сизифа бесконечно закатывать камень на гору.
Наше время – это время Портосов. Мы просто живем, потому что живем, и лучше не спрашивайте нас, зачем именно мы живем на свете. Ответа не дождетесь, а на неприятность нарваться можете. Это, собственно, и все, что я хотел сказать, но магия слова – вещь реальная и непредсказуемая. Стоило вспомнить Портоса, как из тени, не торопясь, вышли три его друга и потребовали вспомнить и о них.
 |
| Атос |
Атос есть благородный человек, разбитый в пух жизненными неудачами, отравленный скепсисом и ищущий забвения в бранных приключениях и военном братстве. Это очень скорбный персонаж, подобный кадровому офицеру-орденоносцу, нанявшемуся в киллеры после житейской драмы.
Арамис – верующий пассионарий, в чьей душе процент авантюризма выше, чем умиление над псалмами. Он не отказывается от Бога, но и не служит Ему (как, впрочем, и большинство верующих людей). Личная обида (читайте роман) превратила Арамиса из преподавателя Библии в убийцу, и все, что держит его на свете, это мечта об уходе в монастырь.
Д’Артаньян – просто лишенный рефлексий честолюбец, очень молодой (это понятие изменилось в сроках со времен Дюма), очень недалекий и довольно смелый.
Итак, один человек не знает, зачем он живет. Человек лишь только живет (дерется, пьет, любит) только потому, что он живет, пьет, дерется и любит. Круг замкнут. Это Портос. Милейший персонаж в романе, с которым в жизни не хотелось бы находиться рядом.
 |
| Д’Артаньян |
Его противоположность – Д’Артаньян. Тот знает, чего хочет. Его изначально манят погоны, перья, аксельбанты, слава и деньги. Лишенный романтического флера, он скорее похож на дурачка, и магия писательства проявляется в том, что мы этого не замечаем.
Один знает, зачем живет, хотя цели его примитивные; другой не обременен метафизикой и просто живет, вступая в стычки, рискуя жизнью, убивая.
На противоположном полюсе четверки – двое аристократов. Один – аристократ духа (Арамис), другой – природный дворянин (Атос). Не думаю, что Дюма-отец сознательно пытался охватить все типажи людских психологических портретов в узком круге друзей-фехтовальщиков. Скорее всего, творчество оказалось более прозорливо, чем изначальный замысел автора. Творчество действительно изобразило коллективный портрет, в котором каждый найдет себя, в том случае, если он ничего не понял в Евангелии.
Благородных по происхождению среди нас мало до крайности. Никто не вертится на горошине, так что в Атосы лучше не записываться. Людей, балансирующих на грани злодейства и монашества, тоже очень не много. Они, правда, есть, и лично я их видел. Это средневековый типаж, очень экзотично и пугающе выглядящий среди буржуазного вырождения. Так что в эту категорию большие массы тоже не попадают.
А вот в Портосе и Д’Артаньяне человеку найти себя гораздо легче. Один живет просто потому, что живет. Другой лезет по карьерной лестнице, и смелость остается смелостью, а наглость – наглостью.
Нахождение себя в бессмертной четверке персонажей будет одновременно добровольно поставленным диагнозом. В способности угадать общее в частном и выразить это угаданное «общее» художественными средствами и заключается одна из тайн творчества. По крайней мере, странно бывает слышать вопросы о том, нужно ли «книги читать», после того как на твоих глазах совершается совпадение книжного персонажа со знакомым по летнему отпуску человеком. И пусть Дюма не так серьезен, как Хайдеггер или Мамардашвили, но и он отодвигает пеструю занавеску частного и открывает взору картину общего, в которой каждый может многое узнать и во многом разобраться.
Хотел уже во второй раз закруглить слово, но слово рвется на свободу. Слово вообще свободно.
 |
Четыре друга различно относятся к времени. Атос живет прошлым. Прошлое для него –это и кошмар, и привычная среда обитания сердца. Арамис живем иллюзорным будущим, в котором он облачен в сутану, а темя ему холодит пробритая тонзура. Что-то подсказывает нам, что это вряд ли случится, но именно мечта о священстве позволяет Арамису дырявить живых людей и ворковать с красотками. Мечта о будущем – индульгенция нынешних грехов. И так бывает не только у мушкетеров короля.
Д’Артаньян тоже живет будущим, ради которого до крайности будоражит настоящее. В будущем он уже генерал, и значит, сегодня нужно делать то, что будет после соответствовать юности генерала. Ну, и Портос «просто живет». Он что-то думает о будущем и что-то помнит о прошлом, но живет в настоящем, как истинный мастер дзена, как рыба в воде, как пломба в зубе.
 |
| Портос |
Что же это? Ведь мы сказали вначале, что время наше есть время Портосов, то есть время бессмыслицы. И в это бессмысленное время ничто так быстро и безнадежно не рушится, как семья. Люди, не ищущие смысла ни в чем, не видят смысла и в браке. Честолюбцы, святоши и холодные развратники ходят по улицам, не снимая маскарадных масок. И только такой тип как Портос способен найти будущее в браке. У него одного и есть настоящее будущее. Всем остальным брак это – тормоз или бесплодная мечта, а ему одному – настоящая жизнь, во свете которой причуды молодости будут казаться сном.
Но это только если Портос полюбит, если избранница будет не столько сногсшибательно красива, сколько умна и добродетельна. И если друзья не засмеют его выбор, а он, из ложного стыда, не растопчет свое простое человеческое счастье. Есть много условий, при непременном соблюдении которых бессмысленный человек найдет и смысл и счастье. Но вывод, к порогу которого завело нас свободное слово, удивителен.
Семья, в своем удачном варианте, способна спасти человека от бытового идиотизма и вернуть жизни смысл. Тогда и Д’Артаньян с Арамисом и Атосом на фоне Портоса в семейном кругу признают себя проигравшими.
Портос – цитаты персонажа
— Стены монастыря… Воздух монастыря. Меня всегда сюда тянуло.
— Тянуло, конечно, монастырь-то женский!
Путь всегда кажется гораздо короче, если путешествуешь вдвоем.
Я дерусь. просто потому что. дерусь!
— Возможно у меня найдется для вас работа.
— Нет, спасибо, но у меня уже есть работа.
— А я запойный пьяница.
— А я ленивый содержанец.
— Нет, мне тоже не требуется.
— Возможно в будущем вы об этом пожалеете.
— Возможно, но не сегодня.
Вот так всю жизнь. Чем больше я хочу, тем меньше мне везет.
— Раньше мы, бывало, ездили быстрее.
— Но так-то раньше.
— А разве с тех пор что-нибудь изменилось?
— 20 лет прошло.
— И что?
— Наши лошади состарились.
Нужны Парижу деньги, се ля ви,
А рыцари ему нужны тем паче.
Но что такое рыцарь без любви?
И что такое рыцарь без удачи?
Чёрт возьми, капитан! Не всякий бой можно выиграть!
— Этот гасконец необычайно сообразителен! — с восхищением воскликнул Портос.
— Я очень люблю его слушать, — сказал Атос. — Меня забавляет его произношение.
— Что самое главное на дуэли?
— Честь?
— Чтобы тебя не убили!
Один за всех и все за одного!
— Люди рождаются свободными. Никто не вправе делать из них рабов.
— Да, но в этом мире управляют не красивые речи о свободе и равенстве, так ведь? Им управляют деньги.
— Клянусь честью, мне не по душе эта дурацкая война в которой французы собственно убивают и калечат французов. А собственно говоря, из-за чего? Из-за чего? Почему я должен убивать этих еретиков-гугенотов все преступление которых состоит только в том, что они поют по-французски псалмы, которые мы поем по-латыни, а? Надоело все, домой хочу, все.
— Итак, вы предпочитаете драке домашний уют? Уж не постарели ли вы, милый Портос?
— Нет, я просто поумнел.