чабанская стоянка что это
В Туве открывается туристическая чабанская стоянка «Дус-Даг»
СПК «Тараа», в лице Монгуш Розы Доржукаевны при поддержке ГАУ «Информационный центр туризма Республики Тыва» совместно с Департаментом по развитию туризма Министерства экономики Республики Тыва готовит к открытию чабанскую стоянку «Дус-Даг» в живописном месте недалеко от города Кызыл, рядом с минеральным источником Тос-Булак, с целью развития внутреннего и въездного туризма и увеличения туристского потока.
На сегодняшний день на территории стоянки имеются 2 юрты, одна из них обустроена по традиционному обычаю кочевников-тувинцев. Изнутри юрта делится на 2 половины: правая сторона от входа женская с домашней утварью, левая сторона – мужская, на которой сложена лошадиная сбруя, верховые и вьючные седла. Напротив, входа красивые сундуки, расписанные восточными узорами, а самое главное – это почетное место, центр юрты место для очага. В другой юрте планируется открыть зал для проведения национальных свадебных обрядов, национальных праздников, мастер-классов по разделыванию барана и т.д.
Для туристов будут представлены следующие услуги:
— прокат лошадей (верховая езда);
— прокат национальных костюмов;
— мастер-класс по приготовлению национальных блюд, напитков.
Посещение чабанской стоянки-это возможность познакомиться с жизнью кочевников, сохранивших свою древнюю самобытную культуру.
Удар Минобороны РФ по животноводческой стоянке неподалёку от села Боржигантай Могойтуйского района пришёлся в мирное время и безо всякого объявления войны — на протяжение нескольких лет военные с полигона Цугол ездили к стоянке простого животновода на БМП. Нет, не для рекогносцировки, а для того, чтобы разграбить всё, что там есть, на дрова.
Вы не ослышались — военные попросту разобрали стоянку, чтобы протопить свои блиндажи и палатки.
Материал изначально был опубликован в номере «Вечорки» №16 от 21 апреля.
Под священной горой
Стоянка, о которой идёт речь, расположена примерно в 18 километрах от села Боржигантай. Дорога к ней — через поля и степи. Отсюда можно доехать и до соседнего Нуринска — в прошлом году во время разлива Онона именно по этой дороге мы ехали из одного села в другое.
С нами в редакционной «Газели» Александр Золотарёв — председатель агроплемкооператива (АПК) «Боржигантай». Проезжаем мы мимо горы, которая выделяется на фоне относительно плоского пейзажа. Гора эта непростая — это Хан Уула — святое место для бурят, место поклонения. Здесь не должно быть ни воровства, ни злости, ни вообще чего-либо негативного.
Старожилы села говорят, что в советское время военные зашли на гору, чтобы добыть себе лес, и повредили буддийскую ступу. Потом, во время спуска с горы, одна из машин перевернулась, люди пострадали.
Если бы председатель кооператива не сказал нам, что мы приехали, я бы и не понял, что мы находимся прямо напротив животноводческой стоянки. Потому что она на неё совсем не похожа. На переднем плане — остатки дома: шиферная крыша, провалившаяся внутрь, торчащие из досок гвозди; на заднем — немногое, оставшееся от конного двора: упавший деревянный ряд, который раньше был навесом, бетонные столбики, которые тщетно пытаются мимикрировать под забор. Забора, кстати, нет — разобрали подчистую. На плане ещё дальше возвышается Хан Уула.
На земле гусеничный след, глубокий и чёткий. Ведёт в сторону полигона, который отсюда в нескольких километрах. Чуть поодаль от руин дома лежит зелёная, под камуфляж, картонная коробка из-под армейского сухого пайка. Даже не верится, что пару лет назад здесь кипела жизнь.
Разбойники из МО РФ
— Я работаю с 2004 года, а сама стоянка построена где-то в 2007—2008 годах, — рассказывает Золотарёв, стоя неподалёку от того, что раньше этой стоянкой было. — Здесь один частник построил, мы у него её купили и построили конный двор.
Там был навес, огорожена она была, раскол, дом жилой был, сарай. В 2018-м году стоянку взял в аренду местный житель вместе с табуном. И в какое-то время, когда он отлучился, её разбомбили. Точно не скажу, на сколько он уезжал, но произошло именно это. Вывернули угол, веранду разобрали. Мы приехали — я, глава администрации, также нуринский глава — и поехали по следам на полигон. И там нашли остатки от заборов. Причём обгрызенные лошадьми.
Спускать дело на тормозах не стали — обратились в полицию, которая выезжала на место. Вроде как все договорились о том, что военные стоянку восстановят. Но это лишь на словах. На деле обезжизненный пустырь остался пустырём.
— Восстанавливать её никто не стал. Стоянка стала бесхозной. Потому что жить здесь невозможно. Хотя военные обязывались построить новую. Правда, приехали, немного подлатали. В угол вставили брёвнышки, сверху фанерой заколотили. Печка так и осталась сломана. Короче — недоделали. Жить в ней невозможно. Я предложил военным — давайте вместе приедем, сделаем. Но военные позвонили и сказали, что, мол, всё сделали. Поставили бетонные пасынки. Думают, наверное, что мы проволоку колючую натягивать будем для лошадей. А до этого там стояли деревянные жерди, чтобы лошади не выходили, — вспоминает председатель кооператива.
В 2021-м всё повторилось — буквально под копирку. Снова гусеничные следы. Снова ведут на полигон. Снова на полигоне нашли остатки разграбленной стоянки.
— Тут ещё стояли три стены, — показывает на провалившуюся крышу Золотарёв. — Их и разобрали. И опять военные пообещали всё восстановить. А через неделю арендатор звонит и говорит, что одна крыша осталась. И ситуация повторилась в третий раз. Я в полицию написал. От полиции пришёл ответ, что уголовное дело возбуждено и передано в следственный комитет Борзинского гарнизона. Видимо, военные были борзинскими, раз туда направили. Разбирали, видимо, для дров. Им выгодно — вокруг дрова влажные, а тут сухое дерево.
Топить ими лучше — напилили, и нормально. Вот уже пришлось попросить корреспондентов разобраться в вопросе, чтобы оградить нас от самовольства этих военнослужащих. В прошлый раз они всю вину свалили на какого-то рядового Атавина (документ имеется в распоряжении редакции «Вечорки» — авт.). Не знаю, кто это такой. Предложили подать на него в суд. Другими словами, сказали — разбирайтесь сами. Ни полиция, ни военная прокуратура мне так толком ничего и не сказали. Остаётся только вздыхать.
Горящая степь
Где-то в районе полигона — столб дыма. Чисто навскидку — начинающийся степной пожар.
Это, кстати говоря, ещё одна проблема для жителей окрестных сёл. Как нам рассказал замначальника райотдела надзорной деятельности забайкальского ГУ МЧС Баяр Дамдинжапов, во время учебных стрельб на территории полигона то и дело возникают степные пожары. Только в прошлом году их было девять.
— Из-за порывистого ветра пожары не успевают тушиться пожарными командами, которые присутствуют на учениях. Из-за этого создаётся угроза населённым пунктам, которые находятся на юго-восточной стороне: это Боржигантай, Нуринск, Цугол, Ерама. Каждый год мы извещаем Минобороны о введении особого противопожарного режима на территории района. Получается так, что эти письма игнорируются. И вот в 2021 году учебные стрельбы на территории полигона запланированы до 31 мая. Весь пожароопасный период создаётся угроза населённым пунктам, — рассказал Дамдинжапов.
Схема проста: пожарные на полигоне находятся, разумеется, в отдалении от попадания снарядов. Доехать вовремя часто не успевают — огонь разносится, выходя за пределы полигона. А тушить на полигоне МЧС не имеет права — не их территория.
Самая сильная армия
— И так нет возможности сельское хозяйство здесь у нас развивать, ещё и военные «помогают», — говорит Золотарёв. — Я понимаю, учиться на полигоне всем надо, но без мародёрства. Тем более вокруг этой горы находится ещё четыре стоянки. Это получается, что сейчас военные одну закончили разбирать, могут и в те наведаться, если кто-то отлучится со стоянки.
Про будущее этой стоянки и думать не хочет. Говорит — своими силами никак не восстановим, зарплату-то из последних сил платят.
— Везде говорят, вот, российская армия — самая сильная. Но почему тогда не предоставляют дрова? Почему они едут за дровами на стоянку?
Вопрос пока оставим открытым.
Видеоверсию репортажа вы можете посмотреть на канале «Вечорка ТВ» на YouTube.
«Есть к вам просьба в виду того, что у нас ущерб составил более 1 млрд рублей, а по ряду из видов возмещения таких как чабанские стоянки, надворные постройки, нормативные акты не предусматривают выплат, а принимать решение надо быстро, я просил бы вас посмотреть возможность по вашему указу вести восстановительные работы, то ест принять указ о нашей чрезвычайной ситуации, аналогично той по которой мы работали в 2013 году по Дальнему Востоку там все полностью процедуры отработаны, что нам позволит быстро и восстановить ущерб и возместить людям все потерянное
— Хорошо. Это можно сделать
И даже нужно сделать отметил президент отметил президент введение чрезвычайной ситуации на федеральный уровень поможет быстро возместить ущерб пострадавшим сроки уже установлены – до 15 октября сообщил Александр Осипов люди получат новые дома
— Нужно наметить план конкретных действий по восстановлению жилья и в ближайшее время, оперативно не дожидаясь холодов его выполнить»
И стали выполнять. Деньги дали по распоряжению президента, случай для Забайкалья уникальный. Субсидии выделили и на строительство, и на восстановление поголовья. Были созданы многочисленные комиссии, которые как всегда больше мешали, чем помогали. В спешном порядке провели учет того, что досталось огненной стихии. Самой большой сложностью стал поиск подрядчиков – проектных документов о том, как строить кошары просто не существовало, все создавалось с нуля. В тесном сотрудничестве с чабанами, ведь в строительстве здания для животных учитывая погодные и климатические условия Забайкалья, ошибаться нельзя. Большое строительство требует много материала, но где взять брус, кругляк? Такой материал вагонами вывозится из края, потому материалы пришлось закупать в других регионах. Все же строительство началось – не без шероховатостей, но – стартовало. Расстояния между стоянками огромные даже легкий дождик превращал степные дороги в грязное месиво. 15 октября минсельхоз отчитался о завершении строительства всех 112 стоянок. Съемочная группа ЗабТВ выехала убедиться- правда ли это.
«Это одна из незавершённых строек, эта кошара будет выполнена из полистеролбетона, а не из кругляка как было изначально по смете. Все дело в том, что такой материал очень сложно найти – с одной стороны идет массовая стройка, с другой идет массовая вырубка. Как скажется на животных именно такой материал вопрос, пока открытый»
Строители уверяют – будет и вентиляция, и толстая штукатурка и обшивка профлистом, и достроят уже вот-вот, день-два-три. Даже сами чабаны спорят о том, какой материал лучше – проверенный еще дедами брус или новые технологии. Одна из самых главных проблем даже не отсутствие для строительства (в богатом лесом Забайкалье) самого леса. Пережившие ужас пожаров владельцы стоянок готовы загонять драгоценный скот куда угодно – лишь бы строение чуть что не сгорело.
Михаил Шемякин, владелец личного подсобного хозяйства:
«Ну вдруг пожар или что-то, себя подстраховать в чем-то не всегда же будет помощь от кого-то идти, правильно? А если загорит вот так? Вы даже не представляете, как горело. Это все же на словах вы то понимаете, а на самом то деле это же вообще, что было то. Мы не попали в самый тот момент, когда это только началось. Даже листвяк горел, сырые бревна. О чем можно говорить то?»
Новые строения, построенные из бруса и показанные на сайте краевого минсельхоза 15 октября, будут обрабатывать специальным противопожарным материалом. Из всех подрядчиков в Борзе в полном объеме и в срок выполнить работы успели только местные строители. Именно поэтому на празднике в администрации одни получают благодарственные письма и признание земляков, а другие успевают достраивать. Ведь уже отчитались.
Юрий САЙФУЛИН, глава муниципального района «Борзинский район»:
«10 подрядчиков, которые восстанавливали все сгоревшие чабанские стоянки и сегодня одна из этих хозяйств, которое восстанавливало чабанские стоянки это чита автострой которые 50% стоянок, которые попали в эту ситуацию они восстановили, большое им спасибо, честь, добра всех предпринимателей и сельского хозяйства, все чабаны выражают благодарность, и мы жители Борзинского района тоже выражаем благодарность и говорим всем им огромное спасибо, еще раз с праздником всех!»
Стоянки почти достроили. Но самый главный вопрос- все равно висит в воздухе. Что дальше? Если опять пожар?
«Всем нужно опахаться, отжеться. Вот сегодня, если вы проезжали, видели, что стоянки все опаханы в основном, сколько потрачено средств на это дело, значит добиваемся опашку, все противопожарные мероприятия, которые необходимы для этого, все должно быть выполнено в рамках, у каждого есть паспорта готовности, паспорта пожарной безопасности. Будет ли рассматриваться вопрос о страховании того что сейчас построили?
— Этот вопрос на сегодняшний день он будет рассматриваться, на сегодняшний день мы построили стоянки, сегодня все стоянки оформили земельные участки, а что бы страхование провести надо сначала оформить собственность, а потом уже застраховать, страховые агенты есть, они работают, надо каждому застраховать каждому свое имущество»
Стоит признать. По большей части стоянки восстановили. Но практически каждый чабан, с которым удалось поговорить, беспокоится о том, что принесет ему следующая весна. Не искорку ли?
Вячеслав Бортницкий, Евгений Погорелый и Иван Дружинин специально для ЗабТВ
Чабанская стоянка
Райхан Рахим и Чингиз Сайханов провели сутки в степи Южно-Казахстанской области. Героем их нового репортажа стал обычный чабан Женис, который пасет стадо из 800 овец.
Шардаринское водохранилище, расположенное на границе Казахстана с Узбекистаном, было создано около пятидесяти лет тому назад для орошения сельского хозяйства Мактааральского района.
Союзные времена, когда хлопок сеяли в огромных масштабах, местные жители называли золотыми для района. Теперь у каждой семьи по-прежнему есть несколько гектаров земли для хлопка, которые обрабатывают поодиночке или дружной семейной общиной. Многие сельчане бросили это занятие, считая более прибыльным разводить скот.
Из-за строительства трассы Жетысай – Шардара, которая должна соединить два района более короткой и удобной дорогой, воду перекрыли дамбами. И обширная территория водохранилища, залитая раньше водой, превратилась во временное пастбище для скотоводов, имеющих небольшие отары овец и коз.
Машина резко остановилась, утонув в клубах пыли. Наш местный гид ведет переговоры с чабаном по имени Женис. Услышав наше предложение, Женис смущенно улыбается и говорит:
– Там Марат со своей женой живет, они сами хозяева и сами пасут скот, к ним вам надо ехать.
А я что? Я простой чабан, работаю за 40 тысяч в месяц.
Но потом соглашается и говорит, что всегда рад гостям, но сразу предупреждает, что быт у него не налаженный. Но, если мы захотим, он может освободить для нас свой вагончик на эту ночь.
45-летний Женис работает чабаном два года. В его стаде около 800 овец и коз, это собственность двух хозяев. По словам чабана, один из них редко интересуется своим живым имуществом, а вот второй постоянно держит связь с Женисом.
Он старается добросовестно относиться к своей работе, а хозяева это ценят:
– Часто чабаны могут продать баранов или зарезать их на мясо для себя, или недосмотреть и оставить больных овец, а нехватку списать на шакалов и волков.
Продукты, воду, сигареты и все, что необходимо, Женису привозят через день. Если случаются задержки, то быстрее всего заканчивается вода. Тогда приходится набирать воду для питья из водохранилища. Но это небезопасно, после такой воды, как минимум, болит живот.
Пока мы разговаривали с Женисом, животные ушли знакомой дорогой на водопой. Чабан крикнул нам, чтобы мы шли следом, и позвонил соседу, чтобы сказать, что приехали гости из Алматы.
C другого края идут овцы соседнего стада, Женис следит, чтобы животные не смешались:
– Работа чабана почти круглосуточная, есть только небольшие перерывы на отдых. Овцы идут пастись еще до рассвета и до обеда. После этого трехчасовой отдых. А потом я снова выгоняю их на пастбище. И так до заката. В два часа ночи встаю, чтобы проверить, не ушли ли они, пригоняю снова отару.
Сегодня очень жарко – 52 градуса, и даже привыкший к жаре Женис чувствует себя неважно, его рубашка насквозь промокла. Уже полдень, он с облегчением загоняет тяжело дышащую отару под деревья и готовится к долгожданному отдыху.
Обычно для чабанских стоянок используются юрты, но у Жениса, как и у остальных местных чабанов, вагончик на колесах. Он удобен тем, что в любое время его можно перегнать на другое место.
– Здесь не совсем чисто, – стесняется Женис. – Зато нет клопов!
Я пытаюсь смыть пыль с лица, которая даже на ресницах лежит плотным слоем.
Чингиз льет мне из старенького железного кумгана воду на ладони, от неожиданности я одергиваю руки – вода обжигающе горячая.
Тем временем Женис готовит обед. Через час он выносит скатерку, лепешку, вермишель и закопченный чайник. Смущенно говорит, что сахар закончился, а хозяин что-то задерживается, потому и воду надо экономить. Над головой печет солнце, жужжат мухи и в трех шагах лежит больная овца. Жалобно блеют два крохотных новорожденных ягненка. Пока в стадо пускать их опасно – если отобьются, их сразу загрызут шакалы.
Женис наливает чай и рассказывает, что чаще всего он сильно устает и не готовит обед, ограничиваясь лепешкой и айраном.
Больная овца вдруг начинает возиться, поднимая пыль. Женис оттаскивает ее в другой угол вагончика. Она совсем ослабла. Чабан звонит хозяину и говорит, что она совсем не двигается и надо скорее резать, пока не поздно. И для убедительности добавляет, что как только голова овцы опускается к земле, животное уже не жилец. Немного посомневавшись, хозяин дает добро на то, чтобы зарезать ее. Женис просит его, чтобы он как можно скорее заехал за мясом.
Закончив переговоры, Женис вновь превращается в гостеприимного хозяина. Он рассказывает, что в молодости работал пару лет в Алматы, там немного выучил русский язык и знает, как живут люди в столице.
Раз в месяц ему дают кратковременный отдых на несколько дней. Вскоре он должен ехать домой – пришло время очередного полива хлопка. Дома он отмывается в бане, выполняет всю работу и снова отправляется на заработки.
У него есть хлопковое поле в три гектара, вместе с родственниками он обрабатывает их поля, а потом они помогают ему. И осенью получают неплохие деньги. Ему хватало бы, но один из сыновей Жениса работал в Кызылорде и там тяжело заболел. Теперь он лечится в больнице, и все, что зарабатывает Женис, уходит на его лечение.
Немного отдохнув, он принимается за овцу. В этой местности в корнях трав есть инфекция, поэтому животные часто болеют. Осенью стада пускают на арбузные и хлопковые поля, но лучше всего пасти овец в песках – там чище и дышится легче.
Солнце в зените, от земли и трав идет тяжелый горячий воздух, ощущение, что мы находимся в бане. Женис смотрит на вспотевшего Чингиза и говорит: “Там вода есть”, – и машет в сторону водохранилища: – “Заходи и купайся”.
Женис управляется с овцой всего за каких-то полчаса, вешает тушу и аккуратно вымывает кровь.
Внутренности бросает собакам, но Тарзан, самый крупный алабай, равнодушно смотрит в сторону. Женис объясняет, что собаки едят по ночам.
Отдохнув, овца-мать подходит к своим ягнятам, один из них изо всех сил тянется к ней, второй безучастно лежит. Встревоженная мать блеет и зовет его. Но он, кажется, не проявляет к ней никакого интереса. Немного покормив ягнят, мать бежит за далеко ушедшим стадом.
За нами заезжает сосед Жениса, Марат, его вагончик находится в трех-четырех километрах. Он спрашивает:
– Журналисты? Что здесь потеряли?
Говорим, что приехали фотографировать жизнь чабанов. Он оглушительно смеется и бормочет что-то вроде: “Вот делать нечего людям!”. И сообщает, что мы должны сфотографировать и его.
Он садит нас на свой мотоцикл, и мы едем к нему в гости.
Марат пасет овец еще с седьмого класса и привык к такой уединенной жизни. Сейчас ему 33 года и он считается опытным скотоводом. Но прошлой зимой он совершил серьезную ошибку: оставил стадо зимовать в этой местности, и многие животные погибли.
– Сюда сколько чабанов приходили с большими стадами, а уходили банкротами. Нельзя здесь долго задерживаться – неподходящее место для скота, – говорит Марат.
Теперь Марат планирует продержатся в этих местах до осени, а затем уйти в чистые пески.
Марат живет вместе со своей женой Гульжан и младшим братом. У него стадо в 500 голов, скот начал разводить еще его дед. Теперь задача Марата не растерять, а приумножить родовое богатство. В отличие от других владельцев он не доверяет наемным чабанам и пасет свой скот сам.
О своей жене он рассказывает всю дорогу, говорит, что она отдает все указания, а он выполняет их, что она шустрая и хорошо говорит по-русски. А еще она хорошая помощница, ухаживает за стадом и новорожденными и профессионально стрижет овец.
Стеснительная и скромная Гульжан на мой на вопрос, трудно ли ей здесь живется, сразу отвечает, что здесь, как в поселке, нет магазина, чтобы купить хлеб. И в подтверждение начинает печь хлеб. На стоянке они живут с прошлого года, но часто стараются уезжать домой, так как сильно скучают по детям, оставленным у дедушки с бабушкой.
Пока Гульжан печет хлеб на печке, на которой же и готовит пищу, Марат уезжает присмотреть за стадом. В отличие от вагончика Жениса здесь чувствуется женская рука и налажен кое-какой быт. Несмотря ни на что, Гульжан улыбается и говорит, что уже привыкла к такой жизни. Электричество подключено к аккумулятору, есть душ. Да и пища, приготовленная на таком огне, получается вкуснее.
Немного погостив у Марата и его жены, мы вскоре отправляемся “домой” – к Женису. Как назло, Марат срочно уехал, чтобы пригнать далеко ушедшую отару, и нам приходится пешком преодолевать несколько километров. Состояние тяжелое: в голове шумит и отчаянно хочется воды со льдом.
Что касается Жениса, то он проходит пешком минимум 25 километров. Хозяева обещают ему в следующем месяце привезти ишака. Конечно, еще лучше было бы на мотоцикле, но и за ишака можно сказать спасибо.
Недавно он вытребовал себе надбавку по зарплате. Раньше платили 35 тысяч тенге в месяц. Всем остальным чабанам в округе обычно платят 30 тысяч тенге, но они пасут стадо в 400–500 голов. А у Жениса почти в два раза больше, и стадо у него не уменьшается.
Девятый час вечера, еще издалека слышны крики Жениса и лай собак. Я торопливо варю на газовке ужин – рис быстрого приготовления в пакетиках, который заливаю сверху конской тушенкой.
Приходит усталый, но довольный Женис, неся под мышкой новорожденного ягненка. Он еще раз обходит свое стадо и долго возится с ягненком и его матерью.
Среди ночи чуткий сон Жениса несколько раз прерывал вой шакалов. Владельцы стада почему-то не построили кошары, поэтому овцы плотной стеной столпились возле вагончика. Услышав вой, они испуганно бросаются в разные стороны. Оживившиеся алабаи тут же начинают бегать рядом, помогая собрать стадо.
Женис снова уснул, мгновенно провалившись в сон. По его словам, бессонницей он не страдает. Всего через пару часов, еще до рассвета, у него начнется новый трудовой день.