хинная корка что это
Хинная корка что это
Вбежал какой-то хрупкий человек,
Стал посреди всего земного шара
С лицом усталым, как весенний снег,
Подтаявший от близости пожара
«Нашел! — он крикнул. — Эврика! — как брат,
Раскрыл народам быстрые объятья,
— Я знал, я знал, что входит в яё и в ад
Противоядъе и противоадъе»
Читая или рассказывая о хине, я всегда несколько волнуюсь: ведь это лекарственное вещество — ньютоновское яблоко гомеопатии. Э. Фаррингтон, автор «Гомеопатической клинической фармакологии» — книги, вышедшей в середине прошлого века и сохранившей практическое значение до наших дней, в главе о хине писал: «Хина действительно удивительное средство: удивительное по множеству своих разновидностей, удивительное по своему составу, чудесное по своему действию. Она имеет также особенное историческое значение для гомеопатов как средство, которое привело С. Ганемана к открытию закона лечения и дало ему возможность установить гомеопатию как точную науку».
Ганеман был одним из образованнейших людей своего времени, он знал в совершенстве несколько иностранных языков и часто занимался переводами. Он был очень вдумчивым читателем и столь добросовестным переводчиком, что, по свидетельству современников, его комментарии по объему бывали порой не меньше переводимого труда. В 1790 г. Ганеман переводил лекарствоведение эдинбургского врача У. Куллена. Некоторые места в разделе о хине показались ему спорными, и он, желая установить истину, решил испытать ее действие на себе. Прием хинной корки вызвал у испытателя лихорадочное состояние, напомнившее ему пароксизмы перемежающейся лихорадки, которой он болел, живя в Трансильвании, и которую теперь называют малярией. Но предоставим слово самому Ганеману. «Как хина произвела во мне, чувствовавшем себя здоровым, перемежающуюся лихорадку и она же прогоняет лихорадку у больных, страдающих ею? Нет ли в этом соотношения между причиной и следствием? Но не будем опрометчивыми в нашем суждении: умножим опыты с постоянством и точностью».
Эти опыты Ганеман умножал в течение 6 лет, когда, оставив врачебную практику, погрузился в изучение литературы и проведение опытов по выяснению вопроса, не существует ли закономерности между реакцией организма здорового человека на лекарственное вещество и известными болезненными состояниями.
Как сведения, почерпнутые у старых авторов, так и собственные опыты привели исследователя к однозначному выводу: вещество, вызывающее в организме определенное болезненное состояние у здорового, способно лечить подобное состояние у больного. В 1796 г. в журнале, издаваемом немецким терапевтом К. В. Гуфеландом, появилась статья «Новый принцип нахождения лекарственных веществ с некоторыми взглядами на старые принципы». В ней Ганеман впервые писал о подобии как общем терапевтическом принципе и гомеопатии как о новом методе лечения. Само слово «гомеопатия», составленное из двух греческих слов («гомео» — подобный и «патос» — страдание), также фигурировало в печати впервые. Поэтому 1796 г. принято считать годом рождения гомеопатии.
О хинном дереве сочинены многочисленные легенды. Столь ценное лекарственное растение вполне заслуживает такого внимания: с начала применения его при перемежающейся лихорадке смертность от этого заболевания в Европе резко снизилась.
В Европе хинную кору называли перуанской или иезуитской, а также порошком графини. Под графиней подразумевали первую супругу вице-короля Испании Анну Цинхону, которая якобы во время пребывания в заморских владениях была излечена от малярии служанкой из племени инков и привезла замечательное лекарство на родину. В ее честь весь род хинных деревьев, насчитывающий несколько десятков видов, К. Линней назвал цинхоной. Но такой знаток лекарственных растений, как немецкий врач Г. Ма-даус, доктор медицины, сообщает, что графиня Анна Цинхона никогда в Южной Америке не была, а вторая жена вице-короля Испании Франциска де Рибера умерла, как и сам король, в Америке от малярии. Получается, что никто из жен Цинхоны не мог привезти хинную кору из Америки в Европу. Так или иначе, но хинная кора то ли в 1632, то ли в 1640, то ли в 1645 г. была доставлена в Европу. Наиболее вероятно, что ее привезли иезуиты, из-за чего в протестантском мире к ней отнеслись поначалу с большой настороженностью и лечиться ею боялись. Так что по-настоящему распространенным, хотя и очень дорогим лекарством, хина становится только с 50-х годов XVII в. Некоторое время она была доступной лишь королевским семьям, да и то врачеватели предпочитали давать ее в смеси, состав которой держали в тайне. Так, английский врач Тальбор лечил Карла II и Людовика XIV, поставив условием раскрытие секрета снадобья только после своей смерти.
Длительное время Южная Америка была единственным поставщиком ценного лекарства, пока с великими трудностями и ценой больших жертв хинное дерево не было вывезено на остров Яву и в Индию.
Так как настоящая хинная кора была очень дорогой, ее часто подделывали, что приводило к дискредитации ее целебных свойств.
Хинной корой лечили массу всевозможных заболеваний, а не только малярию. Швейцарский естествоиспытатель А. Галлер считал хину тонизирующим, антисептическим, противоотечным и противотуберкулезным средством. Ею пытались лечить также эпилепсию, астму, ревматизм, желтуху, гельминтозы, кожные и женские заболевания, рахит и даже венерические болезни.
Из-за чрезмерного увлечения этим лекарством было много случаев острых и хронических отравлений. По клинической картине острое отравление хиной похоже на алкогольное опьянение. Хроническое выражается в повышении аппетита, тошноте, рвоте, усилении чувствительности к внешним раздражителям — свету, шуму, холоду. Возникают немотивированная тревожность, общая слабость, головная боль, головокружение, шум в ушах, снижение слуха и зрения. В XIX в. появился даже особый термин для обозначения хронического отравления хиной — цинхо-низм. У работников фабрик по переработке хинной коры часто наблюдались кожные сыпи и лихорадочные состояния.
Побочные действия, отмечаемые современными врачами от препаратов, родственных хине или ее основному алкалоиду — хинину, клинически мало чем отличаются от симптомов цинхонизма. Для врачей-гомеопатов знание их полезно в том отношении, что они содержат данные дополнительных исследований, которых не существовало в период разработки лекарственной характеристики хины. Наличие таких данных в лекарственных патогенезах способствовало бы облегчению поисков подобно действующего агента — гомеопатического лекарства.
Хинное дерево — одно из самых богатых алкалоидами растений. До начала XIX в. не было известно, какому из них можно приписать интересовавшее врачей действие хины. Хинин был выделен лишь в 1820 г. французскими исследователями П. Пелльтье и Ж. Кавенту.
Гомеопатический препарат из хинной коры имеет два названия — хина и цинхона, связанные с русским и латинским названиями растения. Для его приготовления чаще всего используют кору хинного дерева красносокового или краснокоркового — Cinchona succirubra. Применяется широко, лейтмотив его лекарственного патогенеза — слабость, исчерпание «жизненных сил». Героине А. Ахматовой («Щеки бледны, руки слабы, Истомленный взор глубок») врач-гомеопат обязательно порекомендовал бы хину. Правда, еще Ганеман подчеркивал, что не всякая слабость требует назначения хины, а только такая, которая происходит, как говорили в те времена, от потери «органических соков». Это старинное выражение вызывает улыбку у современного врача, пытающегося изучать гомеопатические руководства прошлого века, однако, если вдуматься в его содержание, то становит ся понятным, что речь идет о жидких тканях, и тогда все становится на свои места.
Слабость может быть следствием тяжелых заболеваний, особенно сопровождающихся кровопотерей, психического и физического переутомления, злоупотребления алкоголем, лекарствами. Встретившееся мне описание А. Швейцером малярийного больного может иллюстрировать состояние пациента, которому подходит гомеопатическая хина. «Больной малярией негр — это усталый, подавленный, замученный головными болями человек, которому тягостна любая работа». Конечно, хину прописывают не только «замученным» пациентам, тем более что в современной врачебной практике такие больные не правило, а исключение — совершенно иной уровень жизни. Но врач может понять, что жалобы, приведшие пациента на прием, могут в своем развитии привести к состоянию подавленности.
Лечит ли гомеопатическая хина малярию? Безусловно, лечит, несмотря на то что для малярийного плазмодия такая доза не убийственна. Но только малярию определенной «хинной» клиники. Скажем, такой, приступ которой описал Ю. Бондарев в одной из новелл в сборнике «Мгновения». «В эту адскую жару особенно замерзали руки, синели ноги, я пытался согреть кисти между коленей, ссутулясь, сжимаясь в комок на кровати, стучал зубами, укрытый с головой двумя одеялами, но меня бил озноб, я дрожал, всхлипывал, стонал, иссушаемый до кипения крови, мнилось, чудовищно пылающей печью, в которой бы одновременно и ледяной холод». *
Моему отцу, начинавшему работать в малярийной местности в 30-е годы, приходилось лечить больных малярией не только большими дозами хины, но и гомеопатически. Мне же встречались только случаи per цидивной малярии, возвратившейся к пациенту через ряд лет вследствие кровопотери, охлаждения, злоупотребления неподходящей пищей. Они хорошо лечились хиной.
Прекрасные результаты дает хина при холециститах, особенно лямблиозных, секреторных и кинетических расстройствах желудочно-кишечного тракта, гипертонической болезни, женских и кожных заболеваниях. Действует она часто разительно, вызывая благодарное удивление пациентов. При лечении хиной довольно часты лекарственные обострения. Они могут выражаться во вздутии живота, задержке стула, головных болях и головокружении.
Я предпочитаю пользоваться родовым названием растения для препарата — цинхона. Оно звучит для меня как звон маленьких колокольчиков и кажется именем не испанской графини, а китайской принцессы, живущей во дворце, похожем на пагоду, и передвигающейся в паланкине.
Странность детских ассоциаций: такая картина представилась мне в детстве, когда я услыхала от отца это слово.
Росла трава, цвела купава,
Шли караси дремать в затон.
Но с ветки яблоко упало,
И поднял яблоко Ньютон.
* Бондарев Ю. Малярия. — М.: Мол. гвардия, 1983. — С. 70. 32
ХИННАЯ КОРА
Полезное
Смотреть что такое «ХИННАЯ КОРА» в других словарях:
ХИННАЯ КОРА — Кора растения хины. Объяснение 25000 иностранных слов, вошедших в употребление в русский язык, с означением их корней. Михельсон А.Д., 1865 … Словарь иностранных слов русского языка
ПЕРУВИАНСКАЯ КОРА — Хинная корка. Объяснение 25000 иностранных слов, вошедших в употребление в русский язык, с означением их корней. Михельсон А.Д., 1865. ПЕРУВИАНСКАЯ КОРА Хинная корка. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н., 1910 … Словарь иностранных слов русского языка
АЛКАЛОИДЫ — C древнейших времен человек использовал алкалоиды как лекарства, яды и колдовские зелья, однако структура многих из этих соединений была определена относительно недавно. Термин алкалоид ( похожий на щелочь ) был предложен в 1819 фармацевтом… … Энциклопедия Кольера
ХИНА — жен. хинная кора, кора американского дерева Cinchona, хинного дерева. Ханин муж. хинина жен. хинная соль, аптечное снадобье, выделываемое из хины. Толковый словарь Даля. В.И. Даль. 1863 1866 … Толковый словарь Даля
Индонезия — (Indonesia) Республика Индонезия (Republik Indonesia). I. Общие сведения И. государство в Юго Восточной Азии. Расположено на островах Малайского (Индонезийского) архипелага, простирающихся между континентальной Азией и… … Большая советская энциклопедия
кинкина — ы, ж. quinquina m. <перуанское. Хинная кора; хинная настойка. Кинкина или хина дехина. Корка с дерева. В лекарство. 1747. ЛК 818. Имела она <ея светлость> непорядочную лихорадку, которая удержана кинкиною. 1760. АВ 25 235. Кинкина или… … Исторический словарь галлицизмов русского языка
Экуадор — (Ecuador, Equateur) одна из южно американских республик, образовавшихся после расчленения испанской Америки в 1811 г. Название свое носит от занимаемого ею положения у экватора, делящего ее на две неравные части. Во времена испанского владычества … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Экуадор — (Ecuador, Equateur) одна из южно американских республик, образовавшихся после расчленения испанской Америки в 1811 г. Название свое носит от занимаемого ею положения у экватора, делящего ее на две неравные части. Во времена испанского владычества … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Д-р Ричард Юз (Англия)
Руководство к фармакодинамике
ЛЕКЦИЯ XXVI
Cinchona
Cinchona — цинхона — хина — хинная корка
В настоящей лекции мы будем рассматривать знаменитую перуанскую кору и ее не менее известный алкалоид хинин.
Cinchona есть научное имя ботанического вида и под этим именем она известна в Англии. Но в континентальной аптечной латыни двух последних столетий она называется если не Cortex peruvianus, то China-china, так как ее местное название china значит «кора», а повторение слова показывает, что она кора по преимуществу; под этим именем она перешла и в номенклатуру других стран — по-итальянски она по-прежнему China-china, по-французски Quinquina, по-немецки China или Chinarinde. Под именем China она известна в школе Ганемана во всем свете.
Гомеопатическая тинктура приготовляется из желтой коры, которая употреблялась преимущественно при испытаниях. Она богаче хинином, чем другие разновидности.
Ганеман обратил на хину большое внимание. Ее первый патогенез помещен в Fragmenta со 122-мя собственными симптомами и 99-ю из авторов. В последнем издании 3-го тома Reine Arzneimittellehre собственные симптомы Ганемана возросли до 427; кроме того, он имел 21-го испытателя, доставивших ему 575 симптомов, и 141 наблюдение от 35-ти авторов; можно удивляться, что такое огромное количество дурных последствий врачи приписывали веществу вовсе не ядовитому, но большинство их были просто механические действия больших количеств измельченной коры, вводимых в то время в желудок, и проходили по принятии рвотного. Все подобного рода явления не следует признавать за патогенетические действия этого средства, да и большинство остальных тоже, хотя и по другой причине. Противники употребления коры при перемежающихся лихорадках, а также все те, которые утверждали, что ее нельзя давать без предварительного употребления слабительных, приводят много примеров вреда от нее. Все эти явления (в том числе астма, желтуха и водянка) как отягощение пароксизмов, их переход в другие формы или результаты остановки их, Ганеман принимает в число симптомов патогенеза хины. Под влиянием своей тогдашней теории гомеопатического лечения, он считал все это симптомами хинной болезни, возбуждением которых в легкой форме можно излечивать подобные же случаи. На это можно возразить, что такого рода хинная болезнь возбуждалась только у лихорадочных субъектов, так что явления эти суть соединенные влияния лекарства и болезни, а еще вероятнее одной последней, кора же действовала только как постороннее тело. Поэтому можно смело рекомендовать изгнать из патогенеза хины все симптомы, заимствованные Ганеманом у авторов, кроме нескольких, которые я приведу.
Ганеман находил хину удовлетворяющей двум важным целям: как тоническое и против перемежающейся лихорадки. Он испытывал ее, чтобы отыскать, на каком основании она так действует. Возбуждение ею лихорадочных пароксизмов было яблоком Ньютона, которое привело его к формулированию similia similibus как закона специфической терапевтики. Об этом я сейчас буду говорить подробно. Но он также нашел, что она возбуждает у здоровых особый род слабости и что ее укрепляющее действие в болезненном состоянии приложимо к слабости именно этого самого рода. Руководствуясь гомеопатическим законом, он утверждал, что она производит это укрепляющее действие в бесконечно малых дозах, даже в 12-м делении. Слабость, при которой она показуется, бывает результатом истощающих потерь жизненных соков. При этом бывает опустение кровяных сосудов и потеря энергии, но в то же время значительный эретизм нервной системы и даже кровообращения. В этом состоянии, когда слабость сама по себе есть болезнь, хина исцеляет ее вследствие своей гомеопатичности. Ганеман сильно осуждает вредный обычай, господствовавший в его время, давать кору при всякой слабости, когда болезнь, причинившая слабость еще не прошла. Он указывает, что лучшие результаты от нее получались при выздоровлении от острых болезней и соответствовали добавочной слабости, возбуждаемой ослабляющим методом тогдашнего лечения.
Эта идея Ганемана была настолько же оригинальна, как блестяща и плодотворна. Это была чистая индукция из его испытаний. Единственной попыткой определить тонические свойства коры в прежнее время было учение, что она лучше действует при ослабленном состоянии плотных частей в организме. Здесь могла действовать значительная пропорция танина, заключающегося в ней.
Но учение Ганемана было гораздо определеннее и тотчас же выяснило ее точную сферу действия. Она не излечивает анемичной слабости как железо или нервной как фосфорная кислота, но только ту, которая происходит от потери крови, от поноса, излишнего мочеотделения или слишком обильного пота, продолжительного кормления грудью или слишком большого и частого расхода семени.
Она не изменяет и в тех случаях, когда потеря болезненна ab initio, как при сильном нагноении. «Во всех этих случаях, — говорит Ганеман, — другие симптомы больного вообще соответствуют хине«. Это в особенности относится до их наклонности переходить в гектическое состояние. Мы имеем здесь последовательность озноба, жара и пота, характеризующую это средство и определяющую ему место при лечении перемежающейся лихорадки. Хина относится к гектическому лихорадочному состоянию так же, как аконит к синохальной и арсеник к тифоидальной форме; во всяком случае слабость от истощения организма есть сфера тонического действия хины, и в ней-то она проявляет самые замечательные излечения, известные в летописях медицины, как в самых острых, так и в самых хронических формах подобного вида слабости. Так, например, при упадке сил, доходящем даже до обмирания, от послеродового кровотечения, она неоценима, и это в самых малых дозах. (Ослабление зрения и шум в ушах, конечно, служат показаниями этого состояния, но мне кажется, что д-р Гернси неправ, указывая на известный звон в ушах, производимый хинином, как доказательство гомеопатичности хины этому симптому. Обыкновенно при хинном отравлении он соединяется с симптомами мозговой гиперемии, между тем как здесь мы имеем совершенно противоположное состояние.) Сила этого средства распространяется также на другие последствия той же самой причины: головную боль и различные боли и неврозы, на водянистость крови и даже водянку.
Вследствие недостатка определенности, кора и ее алкалоиды, до сих пор употреблявшиеся безразлично как тонические, начинают теперь входить в немилость. Сверх того, все новейшие физиологические опыты идут вразрез с мнением, будто хина производит какое-либо первичное укрепляющее действие на организм. Брике нашел, что хинин ослабляет деятельность сердца, уменьшает артериальное давление и производит обеднение крови. Последнее действие было изучено подробнее Винцом, который доказал, что хинин есть самый сильный из ядов для протоплазмы, так как даже в малых приемах он убивает белые тельца. Между тем как подобные факты не располагают аллопатов употреблять хину как укрепляющее средство, они поддерживают ее кредит в школе Ганемана. Они также показывают, как указал д-р Драйздейл, как справедливо Ганеман определил точный вид слабости, которой гомеопатична хина. Прекращение образования крови умерщвлением белых шариков имеет на организм то же самое действие, как и настоящая потеря жизненного сока.
Мы обращаемся к более важному и трудному вопросу, говоря о действии хины на перемежающиеся лихорадки. Есть ли оно антипериодическое, каково бы ни было происхождение болезни, или антимиазматическое, какова бы ни была форма возбужденного миазмами расстройства? Как далеко распространяется ее польза и каковы должны быть доза и время приемов? Наконец, какая причина ее действия? Вот несколько вопросов, представляющихся для разрешения. Обратимся прежде всего к фактам. Не может быть никакого сомнения относительно специфического влияния хины на лихорадки. Доказано, что исчезновение перемежающихся лихорадок как причины смертности совпадает с введением хины во всеобщее употребление; так, в Англии между 1653 и 1660 годами умерло от лихорадки 10 466 человек, между тем как в семилетие от 1733 до 1740 от этой причины был только 31 смертный случай. Как же характеризовать это целебное свойство хины и ее алкалоидов? Если оно антипериодическое, то будет проявляться более или менее во всех страданиях с периодическими возвратами, если же антималярийное, то во всех последствиях малярийного отравления. Доказательства общих антипериодических свойств хины не бесспорны. Ганеман говорит, что почти все типические болезни уступают большим приемам хины, и хотя в своем Лекарствоведении он признает эту практику вредной, но из некоторых статей, помещенных в его других сочинениях, можно видеть, что сначала он сам прибегал к ней, и с большим успехом. Перейра признает хину «благотворной» и «полезной» во многих случаях, где «пароксизм (боли, судороги, воспаления, кровотечения или лихорадки) возвращается через определенные промежутки»; Труссо и Пиду не допускают ее антипериодичности. Если периодичность, говорят они, бывает при страдании, не имеющем причиной малярию, то хина часто не производит никакого действия. Один из позднейших писателей, д-р Вуд, утверждает, что хинин имеет одинаковую силу как над малярийными, так и немалярийными периодическими страданиями, насколько дело касается их возвратов, но польза часто бывает лишь временная. Рингер говорит менее определенно; он рекомендует ее в периодической, но также и непериодической невралгии, и пишет: «Хинин бывает полезен в некоторых и совершенно бесполезен в других случаях перемежающейся гематурии (кровавой моче)», Филлипс склоняется в другую сторону. «В медицинских сочинениях сделалось стереотипной фразой, — пишет он, — что чем ближе подходит нервное (или и всякое другое) страдание к правильному типу периодических ожесточений, тем важнее действие хинина. Как общее правило это неверно. Это справедливо только, когда невралгия происходит от настоящей малярии, и в случаях возвратных воспалений или изнурительной лихорадки, лишь когда они происходят от малярии или миазматического отравления». Во всяком случае он не ошибается относительно недействительности хинина в мигрени, как бы строго периодична она ни была.
С другой стороны, доказательства ее действительности при малярийном отравлении, какую бы форму оно ни принимало, единодушны и бесспорны. Начать с того, что она почти верное предохранительное средство. Ее употребление делает возможным посещение таких стран, которые иначе были бы смертельны для путешественника. Затем, она одинаково действительна, каков бы ни был тип малярийной лихорадки — перемежающийся, послабляющий или продолжительный. Д-р Маклин доказывает, что при беспрерывной рвоте и тяжелой головной боли, бывающих при некоторых лихорадках, лучшее средство хинин. Затем, когда малярия проявляется в совершенно различных видах, например, в виде дизентерии, невралгии или даже эпилепсии, хинин все-таки самое лучшее средство.
Поэтому, я не могу согласиться с гипотезой, что хина излечивает лихорадку, убивая в крови микробов, причиняющих ее. Следовательно, я прихожу к заключению, что хина противодействует малярии, возбуждая состояние, несовместимое с ее действием. Мое мнение поддерживают такие авторитеты как Бретонно, Труссо и Пиду и Вуд-старший. «Я не знаю лучшего объяснения, — пишет последний, — для антипериодических свойств, чем предположение, что они зависят от сильного влияния, производимого лекарством на нервные центры, при посредстве которых, вероятно, происходят пароксизмы. Если же на них подействует какое-нибудь сильное влияние из другого источника, они останутся нечувствительны к болезненному впечатлению, и поэтому пароксизма не последует. Хинин отличается своим предрасположением энергически действовать на некоторые нервные центры, вероятно, те же самые, на которые действует причина лихорадки. Поэтому он обрывает последовательность пароксизмов, а так как их, вероятно, поддерживает по крайней мере отчасти или предрасположение, или какая-нибудь связь болезненного действия, нечувствительно переходящая от предыдущего пароксизма к последующему, то остановка эта будет постоянной или будет продолжаться до тех пор, пока первоначальная причина каким бы то ни было образом не восторжествует, и не повторится возврат пароксизма».
Таким образом, мы подготовились к вопросу, гомеопатична ли хина перемежающейся лихорадке, отвечает ли она закону подобия? Вопрос этот иногда ставится таким образом: может ли она возбудить такую лихорадку? Но хотя бы мы должны были отвечать отрицательно, гомеопатичность ее этим не отвергается. Лекарства редко возбуждают конкретную болезнь, да в этом и нет нужды для практического применения закона «лечи подобное подобным». Для этого и для доказательства подобия лекарства достаточно, чтобы оно действовало в том же направлении, как и болезнь, чтобы оно поражало те же части и, насколько распространяется его действие, подобным же образом.
Первый случай относится к трехдневной лихорадке у ребенка, лечимой приемами хинина по 2 грана через два часа во время промежутков. После третьего приема явился озноб, а затем жар и испарина; весь припадок продолжался 45 минут. То же самое происходило после каждого последующего приема; один из припадков был наблюдаем описывающим этот случай врачом. Это была типическая лихорадка в слабой степени с жаждой во время жара. Трехдневный пароксизм повторился раз в определенное время, но с меньшей силой, и больше не возвращался. Лихорадка, возбужденная хиной, становилась все слабее и слабее, наконец исчезла, и больной поправился. Но можно сказать, что это не был надлежащий опыт, так как субъект уже болел лихорадкой. Это возражение было бы основательно, если бы я стремился доказать, что хина может возбудить перемежающуюся лихорадку у здоровых, между тем как моя цель лишь показать направление, в котором она действует, modus operandi ее целебности. В таком случае это наблюдение доказывает, что хина во всякой дозе возбуждает миниатюрный пароксизм лихорадки, пока восприимчивость организма как к ней, так и к малярии, не притупится. Оно убеждает, что подобный же процесс, хотя без внешних проявлений, происходит во всех случаях, где дается один большой прием, как это рекомендуют Брике и большинство врачей, за несколько десятков часов до ожидаемого пароксизма.
Но у нас есть еще доказательства. У Ланггейнца приведен случай больного, поправлявшогося от тифа и принимавшого хинин по 1/2 грана. После каждого приема у него был ясно выраженный приступ лихорадки. Хину приостановили на 10 дней, но когда ее стали давать вновь в форме декокта из коры, те же явления возобновились. Этот же писатель приводит три других случая, где хинин, даваемый от других болезней, возбуждал пароксизмы лихорадки, т. е. типическую последовательность озноба, жара и пота. Витман приводит подобные же эксперименты на здоровых с теми же самыми последствиями. Можно также сослаться на ганеманово испытание хины и Ноака (о котором я сейчас буду говорить) — хинина, при которых явления эти были нередки. Если хотите опытов в более обширных размерах, можно обратиться к отчету, приводимому тем же писателем, о здоровье работников на хининной фабрике во Франкфурте-на-Майне Из него видно, что большинство подвергающихся влиянию пыли от хинной коры рано или поздно получают припадок лихорадки, состоящий из одного сильного пароксизма озноба и жара, после которого восприимчивость их, по-видимому, прекращается.
Эти заключения выражают опыт гомеопатов при лечении перемежающейся лихорадки. Ганеман говорит в своем предисловии к хине, что когда все симптомы соответствуют, для прекращения лихорадки достаточно одной ничтожной дозы хины непосредственно после пароксизма, прежде чем элементы нового пароксизма успеют накопиться в организме. Он не поясняет, какие должны быть эти соответствующие симптомы, но из некоторых его заметок к испытаниям мы можем догадываться, что они следующие: жажда тотчас до и после периода жара, начало пароксизма с некоторыми побочными симптомами, как-то: сердцебиение, тоска, тошнота, сильная жажда, волчий голод, давящая боль в подбрюшье или головная боль, растяжение наружных вен и прилив крови к голове.
Д-р Бейс, имевший большой опыт в Кембридже, излечивал большинство случаев 3-м и высшими делениями. Он утверждает, что «при перемежающейся лихорадке симптомом, всего сильнее показующим хину, служит ровность и определенность периодов озноба, жара и пота и резкий промежуток сравнительного здоровья. Далее, громкий шум в голове, чувство стягивания от одного уха к другому поверх темени, сильная чувствительность к сквозному ветру, чувство слабости под ложечкой, чувство пустоты в желудке без аппетита, или голод легко утоляемый, сжимающая боль под нижними левыми ребрами, иногда чувство волнения, умственное угнетение с раздражительностью». Д-р Шаржа указывает на отсутствие жажды во время озноба и жара как показание для хины, также на обильное, хотя и медленное развитие пота (бывающего большей частью по ночам) и частые расстройства желудка и печени во время промежутков. Я говорю здесь собственно о хине. Мелкие отличительные показания для хинина приведу впоследствии.
Я вошел в эти подробности потому, что обращая на них внимание, можно достигнуть самых блестящих результатов ничтожнейшими и редкими приемами. Но я должен сознаться, что польза, приносимая такими тонкостями, перевешивается многими неудобствами. В преследовании точного подобия в бесконечном списке не всегда достоверных симптомов теряется время и получается обманутое ожидание. Хину оставляют в стороне, так как соответствие не вполне точно, между тем как оно достаточно близко для удовлетворительного излечения, хотя бы даже пришлось немного увеличить и участить приемы. В результате является, как д-р Роджерс упрекал гомеопатию, что лечение ею лихорадки, по признанию ее приверженцев, не так успешно, как аллопатией, и это просто потому, что она неглижирует хинином. Не следовало бы даже и допускать подобного обвинения, и я снова рекомендую, как часто делал и прежде, лечение всех недавних и простых лихорадок одним хинином. Он действует превосходно при правильной последовательности озноба, жара и пота, не характеризуемых никакими специальными явлениями. Возражение, что он только подавляет пароксизмы, а не излечивает действительно болезнь, не имеет никакого веса, потому что в таких свежих случаях пароксизм и есть болезнь, и в их возвратах лежит все последующее зло. Далее, от него не будет вреда даже в случае неуспеха, если употреблять умеренные дозы, а так как хинин действует быстро, то теряется мало времени, если нужно прибегнуть к другим лекарствам. Этого же мнения держится один из старейших гомеопатов Соединенных Штатов д-р Джинс (Jeanes). В записке, недавно прочитанной в Филадельфийском медицинском обществе о перемежающейся лихорадке, он говорит, что свойство хины и ее алкалоида прекращать течение лихорадки составляет благодеяние для человечества, которым мы должны воспользоваться, хотя бы даже для этой цели пришлось употреблять большие дозы. С другой стороны, я разделяю мнение д-ра Гирша и других о вреде форсировать прекращение пароксизмов излишне крупными дозами, употребляя, по словам д-ра Драйздейла, избыток физиологического действия, вместо того, чтобы дать ему перейти в терапевтическое. Это в особенности достойно осуждения в случаях длительных, где проявилось худосочие. Здесь можно прибегнуть к самому тонкому и специализированному гомеопатическому течению.
Я достаточно сказал о двух главных действиях хины, ее тоническом и противолихорадочном свойстве. Но кроме того, хина полезна во многих случаях, большинство которых указал сам Ганеман. Из ее патогенетических симптомов, говорит он, оказывается, что она излечивает лишь небольшое число болезней. Сначала он специфирует род лихорадки и слабости, где она пригодна, как мы видели выше, а затем продолжает:
1) Первичным действием хина производит понос, поэтому излечивает некоторые виды поноса, лишь бы соответствовали другие симптомы.
Это странное свойство для вещества, содержащего в себе так много танина, но оно постоянно повторялось как в испытаниях Ганемана, так и Йорга, и было замечено также у работников на парижских хининных фабриках. Я часто поверял его на практике как при остром, так и хроническом поносе. Последний должен быть пассивный и безболезненный, при воспалении же и изъязвлении кишок требуется арсеник и другие средства подобного рода. Но при остром летнем поносе — не осеннем, который бывает более обильным и желчным — всегда бывают сильные схватывающие боли. Первым действием хина их облегчает, после чего прекращается и самый понос. Хина также одно из лучших средств против поноса непереваренной пищей (lienteria).
2) Хина излечивает слишком легкое и частое болезненное возбуждение половых органов, кончающееся непроизвольным выделением семени, производимое даже легким раздражением живота.
Половое возбуждение было замечено несколькими из испытателей Йорга и самим Ганеманом. Д-р Филлипс говорит, что его вызывают все алкалоиды хины. Состояние, описываемое Ганеманом, есть то, которое остается после слишком частого повторения этого возбуждения, в особенности ненормального рода.
3) Боль, возбуждаемая малейшим движением пораженного члена, постепенно доходящая до ужасающей степени, часто излечивается одной каплей 12-го деления хины, даже хотя бы припадки часто повторялись.
В другом месте он говорит, что и боли от хины
усиливаются от движения и в особенности от прикосновения и характеризуются тем, что хотя бы они исчезли на минуту, они могут быть снова вызваны простым прикосновением к больному месту, и тогда становятся ужасными и невыносимыми.
Невралгические и ревматические боли такого характера уступают часто хине; они бывают тянущие, рвущие и даже дергающие. Ганеман рекомендует хину также в некоторых формах желтухи, при мокрой гангрене наружных частей и при нагноении в легких. Наконец он говорит:
Хина полезна только в тех случаях, когда ночной покой больного смущается подобным же образом, который характеризует хину,
а об этом беспокойстве он замечает:
Хину характеризует тревожный сон со сновидениями, возбуждающими беспокойство и вздрагивание; проснувшись, больной с трудом приходит в себя, или беспокойство продолжается.
Это лучшее средство, когда такой беспокойный сон происходит от неумеренного употребления чая так же, как нукс вомика при соответствующих последствиях от кофе.
Как противомалярийное средство хину можно сравнить с Arsenicum и Cedron, как тоническое — с Ferrum. Ганеман рекомендует 12-е деление. Что касается меня, то кроме как при нервных состояниях, я не нахожу нужным идти далее 1-го, а при изнурительной лихорадке от нагноения, кажется, лучше действует цельная тинктура.
1 London Med. Record, II, 333.
2 См. свидетельства Обера и Гедорфа в статье Ланггейнца и Вейтенвебера и Гетца в Monthly Hom. Review, X, 760.
3 Отсутствие последующих периодических возвратов лихорадки, возбужденной хиной, не имеет значения для этого вопроса. Недостаток можно восполнить при лечении повторением приема.
4 См. стр. 208.
5 Brit. Journ. of Hom., XXXIII, 345.